Перстень Мораны

Глава 38

…звуки от мощных ударов громадного молота о наковальню неслись далеко над местностью. Звон металла, чей терпкий горячий аромат щекотал обоняние, казался раскатами грома, что раскалывает небеса во время летней грозы. Если подойти поближе, то можно ощутить на себе кратковременные ожоги разлетающихся в разные стороны искр…

Витольд облегченно выдохнул. Если Велес взялся за молот, значит, он в хорошем расположении духа. Бог занимался любимым делом, в котором мог составить достойную конкуренцию самому Сварогу*. Хорошее время, чтобы поговорить о земных проблемах.

Остановившись возле просторной карды, в которой паслись упитанные коровы, владыка лесов Селивестра принялся наблюдать. Он не спешил заводить разговор — всему свое место.

Обнаженный по пояс Велес самозабвенно лупил молотом по длинному красноватому куску металла. Этой пока еще невзрачной и непонятной с виду вещи надлежало стать мечом или каким еще оружием. Бог кузнечного дела мастерил много интересных предметов. В минуты особенно хорошего настроения он одаривал этими безделушками смертный народ. После этого в мире, где жила Дарья, появлялись успешные бизнесмены или талантливые любители, о которых никому не суждено было узнать.

Оглядев небольшой домик, что стоял немного в стороне от кузницы, Витольд улыбнулся. Да уж, жилище бога-оборотня не блистало не то, что роскошью, но и даже элементарными предметами необходимости. Велес вел весьма аскетичный образ жизни. Он никогда не тянулся к вещам, которые не были ему жизненно необходимы. Стол, стул, кровать, молот и наковальня — вот все, что требовалось Велесу для того, чтобы быть довольным.

— Долго там торчать намерен? — поинтересовался бог-оборотень, рассматривая незаконченный меч.

Металлический сплав зашипел и принялся плеваться, когда его погрузили в бадью с ледяной водой.

— Жаль было отвлекать, — ответил Витольд, направляясь к Велесу. — Приветствую Вас, господин.

— Здравствуй, сынок, — тепло ответил бог-оборотень.

Солнечные лучи блуждали по покрытой жесткими коричнево-бурыми волосами потной груди. Мускулы на сильных руках перекатывались и бугрились под смуглой кожей. Велес совсем не выглядел уставшим, словно это не он только что вновь и вновь поднимал тяжеленный молот.

Оставив свое занятие, бог прошел через двор и, наклонившись над деревянной бочкой, плеснул себе в лицо воды. Умывшись и утробно зарычав от удовольствия, он вновь повернулся к Витольду. Губы дрогнули в легкой улыбке.

— Чего пришел?

— А вы не знаете? — приподнял бровь владыка лесов Селивестра.

— Напомни-ка мне, сколько раз я говорил обращаться ко мне на «ты»? — спросил Велес, игнорируя вопрос.

— Думаю, столько же, сколько я делал это.

Велес фыркнул и, указав пальцем на сына Ярило, одобрительно покачал головой.

— Паршивец ты, Витольд. Ладно, пошли в комнаты, поговорим.

Проведя мокрой ладонью по крепкой загорелой шее, бог направился к домику. Темно-коричневые штаны из тонкой тщательно выделанной замши были местами прожжены, из-за чего на ткани образовались крохотные черные крапинки. Эти следы оставили искры, что высекал молот.

Оказавшись в комнате, Велес взял висевшую на гвозде возле двери тряпицу и вытер лицо. Встрепанные темно-каштановые волосы были приведены в порядок пятерней, что послужила расческой. Поведя плечом, бог указал Витольду на сколоченную из досок лавку, что стояла вдоль крепкого сделанного аналогичным образом стола.

— Не стой столбом, — и подошел к буфету.

Задумчиво постояв возле него какое-то время, махнул рукой и направился в коридор. Вернулся спустя пару секунд с бутылкой мутно-бордового цвета. Звучно грохнув ею о застеленную болотно-зеленой холщовой скатертью столешницу, принес две глиняных кружки.

— Знаю я о том, что Морана делает. И не только я, — проговорил Велес, нахмурив густые кустистые брови.

— Почему тогда никто не вмешивается?

— Нецелесообразно.

— То есть? Как так?! — Витольд взял наполненную Велесом кружку и пригубил.

Горло обожгло горячее пламя с ярким вишневым привкусом. Наливка разлилась по груди и согревающим теплом прошлась по воспаленным нервам.

— А ты не пыли, — наставительно окоротил его Велес. — Без ваших соплей все знаем.

— Выходит, зря я пришел, — опустил голову Витольд.

— Так, где дверь ты знаешь. Если выводы уже сделал — ступай, — спокойно пожал широкими плечами его высокородный собеседник.

Что-то подсказало владыке лесов Селивестра, что не стоит следовать совету деда. Часто слова Велеса звучали в одном смысле, но за душой он держал нечто иное. Подняв вспыхнувший зеленоватым огнем взгляд, Витольд убедился в своей правоте.

Велес молчал, но делал это весьма красноречиво. В янтарно-карих глазах читалось куда больше, чем было высказано вслух.

И тут Витольд понял, что по каким-то причинам Велес не хотел сейчас обсуждать все откровенно. Он словно говорил то, что кто-то хотел услышать.

— Что же, — поднялся владыка лесов Селивестра. — Я понял, — и вышел вон.

Стоило оказаться на улице, как Витольд сразу ощутил это — холод в воздухе. Дышалось намного легче, но только физически. Морально же захотелось сдохнуть от бессилия. Нет, не в данной ситуации, а от того, что не мог сделать то, чего так страстно желал.

Морана стояла чуть дальше, в стороне от карды. Вокруг нее уже начал расползаться мороз, что сковывал землю, деревья, кустарники. Хрустящая изморозь покрыла траву колючим слоем, искрясь и переливаясь на солнце.

— Ты ничего не сможешь сделать, — сказала Морана с тенью легкой грусти. Казалось, она даже сочувствовала. — Я получу положенное количество своих душ.

Шагая через двор, Витольд нес за собой тепло и лето, которые ненадолго разрушали снег и иней. Удивительная красота, от которой берет оторопь. Снег превращался в леденяще-холодные капли воды, что дрожали на листьях короткие мгновения и тут же застывали. На их месте появлялись природные ледяные алмазы — каждый неповторимый в своих изгибах, гранях и несовершенствах.

Оказавшись совсем близко, владыка лесов Селивестра подошел к Моране вплотную.

Вопреки его опасной близости, она не сдвинулась с места, смело встречая горящий взгляд.

— Надо было вырвать тебе тогда сердце, — прошипел Витольд.

— Так вырви сейчас, — криво усмехнулась богиня смерти.

Она откровенно потешалась над ним, прекрасно осознавая, что ничего не произойдет. Не тот день, не те эмоции, не те причины… Тогда, несколько лет назад, когда случилось то, о чем они говорили, Витольд выполнил бы то, что хотел. Без сомнений. Без страха быть наказанным за богоубийство. Тогда на кону стояла жизнь Дарьи, а не кучки незнакомой ему молодежи… ну, и еще нескольких сотен людей.

— Руки пачкать не хочется, — ответил Витольд. — Мы придумаем что-то другое, чтобы досадить тебе.

— Ты давно уже досади мне, — прошептала Морана, меняя тон. — Тебе ли не знать.

— Ты придумала это себе.

— Она всегда любила тебя больше, — голос богини дрогнул, — несмотря на то, что ты по крови ей никто, а я родная дочь.

— И это все? — уточнил Витольд. — Причина только в этом?

— Нравится вам это или нет, мой серп уже отведал крови, — жестко сказала Морана. — Жатва будет завершена.

— Как ты можешь? Еще не время, — внук Велеса ощутил, как вдоль позвоночника ползет противный озноб. — До назначенного срока еще почти тридцать лет. Правила для кого писаны?

— Ты не переживай, — с холодной нежностью коснулась его лица богиня, оставляя легкое обморожение на скуле полубога. — Эти годы пролетят, как один день — и настанет очередная жатва.

Шумно выдохнув, Витольд сделал шаг назад. Он даже забыл думать о том, что каждая жатва запланирована задолго до предыдущих. Невозможно что-то изменить или сдвинуть намеченную дату. Люди — всего лишь колосья пшеницы под смертоносным серпом богини смерти. Она безжалостно подрежет каждую судьбу, которая должна быть положена на алтарь жатвы.

*Сварог — одно из высших божеств славянского пантиона. Бог-кузнец, который является покровителем кузнечных дел мастеров, а также родоначальником всех богов. В неоязычестве славян Сварог считается богом небесного огня, неба и отцом всего живого.