Перевозчик душ

Глава 15. Вольные

Как же мне осточертел этот проклятый туман! Я готов был кричать от тоски и безысходности, которую навевала окружающая действительность. Увязавшись за душами, отпущенными пеленой, не думал, что прогулка до гаража будет такой долгой. Вот уже несколько часов как мы брели по безжизненным землям междумирья, а конца путешествию видно не было. Машина давно исчезла из вида. Без топлива она была бесполезна. Коммуникатор молчал, на его экране был лишь курсор на молочно белой поверхности. Я был в абсолютном неведении о том, где сейчас нахожусь. Паника и отчаянье начали медленно накатываться, но других идей, кроме как следовать за душами, не было, поэтому покорно нёс своё тело неизвестно куда. Хотелось пить, есть. Впервые позавидовал бредущим рядом со мной сущностям. У них таких потребностей не было. Души просто брели в одном известном им направлении.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Да с чего я вообще взял, что они двигаются туда куда нужно мне? С каждой минутой эта мысль становилась всё более назойливой. Несколько раз думал повернуть назад, вот только вспомнил, что направление в тумане абстрактно. Как в космосе. В невесомости ты сам определяешь, где верх и низ. Здесь точно так же, только со сторонами света. Я продолжал передвигать ноги, следуя в неизвестность.

В какой-то момент потерял счёт времени. Больше не обращал внимания на души, шедшие рядом. На это просто не было сил. Давно уже потерял малейшую концентрацию и тупо переставлял ноги в надежде, наконец, достичь обжитых мест. Накатывала усталость. Это не было связано с эффектами нахождения в мареве, нет. Банальное исчерпание физических возможностей организма. Вот странно, я вроде умер, стал практически духом бесплотным, который, по идее, не должен иметь никаких ограничений материального тела. Вот только раз за разом обнаруживал, что мне необходимо удовлетворять физические потребности. В голову даже закралась мысль, что меня просто выдернули из мира живых, что все перевозчики — это люди, перенесённые в междумирье за миг до смерти. Вот что я помню из своих последних мгновений? Яркий свет фар? А удар? А боль? Сомневаюсь, что смерть от столкновения была мгновенной. Что-то точно должно остаться. Данную легенду разрушала лишь информация, полученная в недавнем разговоре с неожиданно погибшим «чёртом». Само собой, он расстался с жизнь вопреки своим желаниям. Мои действия были направлены как раз на это. Не суть. Что он там сказал? В мире живых мы появляемся тенями, которых видят лишь умершие? Вроде того. Сомневаюсь, что имея физическое тело, перевозчики не создавали бы препятствия для живых. Получается, что мы всё-таки бесплотны. Или нет? Тьфу, не о том думаю.

Я продолжал идти по безжизненной пустыне. Даже руин не было вокруг. Желание упасть и никуда больше не двигаться всё больше заполняло разум. Ноги заплетались, вертикальное положение удерживалось с трудом. Нетрудно было догадаться, что если в ближайшее время не получится добраться до дома, то стану я ещё одной частью окружающей пелены. Не знаю, почему туман влияет на меня иначе. Ощущений распада тела не было. Только накопившаяся усталость. Сколько я уже так бреду? Хрен его знает. Может прилечь? Только на чуть-чуть. Подремлю минут тридцать и дальше пойду.

Эти мысли всё больше занимали меня. В какой-то момент мозг попросту отключился. Запнувшись, я упал лицом в безжизненную землю. Попробовав пару раз подняться, понял, что это бесполезно. Отдался на волю своим желаниям и просто заснул.

Время потеряло всякий смысл. Разбудили меня удары по щекам, от которых постарался вяло отмахнуться. Вернее, я думал, что отмахивался. На самом деле лишь чуть шевелил пальцами.

— Ты смотри, живой, — донесся незнакомый голос до моих ушей, — Что с ним делаем? Оставим?

— Пить… — хрипя, попросил я.

— Он пить просит, — сказал кто-то, находившийся рядом.

— Ну так дай, — донесся до меня ответ, — Потом грузи в машину. Дома разберёмся кто он такой и откуда вылез.

— На-ка, хлебни, — к моим пересохшим губам поднесли фляжку, к которой я жадно присосался, — Да не торопись ты, не отберём.

Утолив жажду, вновь провалился в сон. Разбудила меня жуткая тряска. С трудом разлепив глаза, осмотрелся. Я находился в кузове старого пикапа. Сначала не понял, как здесь оказался, но голова тут же наполнилась воспоминаниями. Междумирье, перевозчики, «черти». Не было понятно только куда меня везут. Вспомнил и оставленную машину. Попробовал подняться, и мне это даже удалось. Казалось, что каждую клеточку моего тела пронизывала невидимая игла. Мышцы болели. Двигаться получалось с неимоверными усилиями.

— Очнулся? — снова этот незнакомый голос, — На, попей.

Ничего не говоря, я взял предложенную фляжку и с удовольствием напился. Удовлетворив жажду, вернул предмет хозяину.

— Спасибо, — поблагодарил незнакомца.

— Да не за что, — улыбнулась сидящая напротив девушка.

Только проморгавшись, понял, что передо мной не мужчина. Списал ошибку на слабость, накрывшую меня. сейчас пришёл немного в себя и рассмотрел свою спасительницу. Невысокого роста, с короткой стрижкой, одета в штаны и толстовку. У девушки были ярко зеленые глаза, узкие бледные губы. Она продолжала с улыбкой смотреть на меня.

— Ну что? Рассмотрел? — спросила меня девушка.

— Ага, — сказал я.

— Ну теперь давай рассказывай.

— Что рассказывать?

— Ты дурак что-ли? — вскинув брови спросила он, — Кто ты? Как здесь оказался? Почему туман тебя не съел?

— Светка, прекрати его допрашивать, — раздался властный мужской голос с водительского сиденья.

— Иваныч, не будь занудой, интересно же, — жалобно ответила девушка.

— Всем интересно. Дай человеку в себя прийти. Доберёмся до дома, там всё и поведает.

— Зануда ты, Иваныч. Нам ещё хрен знает сколько пилить. Твой навигатор опять ни черта не показывает.

— Сейчас выйдем на дорогу, нутром чую.

— В твоём нутре стрелок нет, — огрызнулась Света.

— А ну цыц! — прикрикнул на неё водитель, — Говорю чую, значит так оно и есть.

В этот момент раздался сигнал допотопного на вид устройства на экране которого отобразился курсор, двигающийся по дороге.

— Ну вот! Что я говорил? — радостно сказал Иваныч.

Девушка на это ничего не ответила. Лишь подняла глаза к небу и продолжила разглядывать меня.

С выездом на дорогу трясти перестало. Мы находились в междумирье, в этом сомнений не было. Вот только за всю свою недолгую карьеру перевозчика не припомню, чтобы где-то в этом пласте реальности были кочки, а уж поездить мне пришлось. Однако сейчас, до момента включения навигатора, кочки вполне явственно отдавались болезненными ощущениями в пятой точке.

Дорога петляла. Неизменным оставался только окружающий пейзаж. Всё тот же туман клубился вокруг, всё та же гнетущая тишина, разрываемая только звуком мотора и шершанием колёс. Говорить мне не хотелось, хотя девушка и проявляла нескрываемый интерес к моей персоне. Любопытство так и сочилось из её глаз, но она не нарушала приказ водителя, перестав меня о чём-либо спрашивать.

Я прикрыл глаза, потихоньку приходя в себя. Постепенно исчезла головная боль. Осталось только чувство голода. Страх перед подобравшими меня людьми отсутствовал. После испытания, перенесённого мной, мне было плевать куда и с кем ехать. Главное, остаться в живых.

Машина замедлила ход. Открыв глаза, обнаружил, что мы подъезжаем к строению, которому здесь нет места. В центре странного, чуждого ландшафта, где небо переливалось перламутровыми оттенками, а деревья тянулись к земле ветвями, похожими на сплетённые руки, стоял пятиэтажный дом. Он был словно вырван из времени и пространства — типичная хрущёвка, с её плоской крышей, узкими балконами и выцветшей штукатуркой, которая местами осыпалась, обнажая кирпичную кладку. Окна, тусклые и запотевшие, отражали незнакомый окружающий туман, но внутри. Пелена отступала от дома метров на десять. Интересно, как поддерживается жилой купол? Кто вообще эти люди?

— Наконец-то приехали, — недовольно сказала Света.

— Не нуди, — отозвался водитель.

Мы остановились около первого подъезда. Девушка уверенно выпрыгнула из кузова пикапа, Иваныч вышел из-за руля. Они направились ко входу в дом.

— Тебе особое приглашение нужно? — крикнула девушка от самой двери.

— Нет, — тихо ответил я. С трудом поднялся и опустился на землю Ноги затекли. Каждый шаг отдавался болью, но было вполне терпимо.

Вошёл следом за своими спасителями. Подъезд, с его облупившейся краской и скрипучей дверью, всё так же пахнул старым деревом, сыростью и едва уловимым ароматом чьей-то давней жизни. Лестничные пролёты, узкие и неудобные, вели вверх, где на каждой площадке стояли две двери — скромные, с потёртыми ручками и табличками с номерами квартир. Моих спасителей в подъезде уже не было. По звуку шагов понял, что они поднимаются наверх. Делать было нечего, последовал за ними. Настиг их у двери квартиры на четвёртом этаже.

— Время от времени туман добирается до третьего, — сказал Иваныч, — Здесь безопаснее всего.

— Добро пожаловать, — открыв дверь, Светлана пригласила меня войти.

Я вошёл следом за спасителями. Комнаты были маленькими, с низкими потолками, которые давили на сознание, но в то же время создавали уют. На кухне, где едва хватало места для стола и двух стульев, стояла газовая плита с чугунными конфорками, а на подоконнике — банка с засохшей геранью. Обои, некогда яркие, теперь выцвели до блёклых узоров, но всё ещё хранили следы былой жизни: пятна от чая, царапины от детских шалостей или кошачих когтей, следы от мебели, давно переставленной.

В гостиной, где стоял диван с протёртой обивкой и телевизор с выпуклым экраном, на стене висели часы с тикающим механизмом. Их стрелки двигались с привычной неторопливостью, будто не замечая, что мир вокруг изменился. На полу лежал ковёр с причудливым орнаментом, а на полках — книги в потрёпанных переплётах, статуэтки и старые фотографии в рамках.

За окном, где раньше был двор с детской площадкой и скамейками, теперь простиралась бескрайняя равнина, затянутая белым маревом. Но квартира, как будто защищённая невидимым барьером, оставалась нетронутой. Никакие магические энергии, никакие искажения реальности не могли проникнуть внутрь. Здесь всё было так, как должно было быть: просто, скромно, по-советски.

И даже воздух в квартире был прежним — с лёгким запахом пыли, старых газет и чего-то неуловимо родного. Это был островок прошлого, затерянный в мире, где всё было иным. И, может быть, именно в этой неприметной хрущёвке, в её стенах, пропитанных историей, хранилась та самая сила, которая не поддавалась влиянию междумирья. Сила памяти, привычки, быта. Сила дома.

Мы прошли на кухню, где Светлана тут же начала собирать нехитрую закуску на стол. Иваныч жестом предложил мне садиться, что я тут же сделал. Находиться в вертикальном положении мне было всё ещё тяжеловато. С удовольствием откинулся на спинку стула и немного расслабился. Опасности от спасших меня людей не ощущал. Хотели бы расправиться со мной, сделали это ещё там, в тумане. Только любопытство съедало меня. Непонятно кто они, как здесь оказались, где мы вообще находимся?

— Пока не перекусим никаких расспросов, — строго сказал Иваныч.

— Зануда, — не осталась в долгу девушка, показав язык.

Выставленная на стол еда была просто. Жареная картошка, салат из порезанных огурцов и помидор, щедро заправленных сметаной. Булка чёрного хлеба и чай.

— Приятного аппетита, — пожелал нам водитель, как только всё вышеуказанное оказалось на столе, — Ешь давай.

Долго упрашивать меня не пришлось. Желудок требовал пищи. Я с удовольствием набросился на еду. Какое-то время над столом висела тишина, разрушаемая лишь только стуком ложек по сковороде и тарелкам, а также работающими челюстями. Удовлетворив голод, помог хозяевам навести порядок. После чего, налив ещё по кружке чая, мы вновь уселись за стол.

— Ну давай, рассказывай, — пригубив горячий чай, сказал Иваныч.

— Что говорить?

— Говорю же, дурак, — встряда девушка.

— А ну цыц, — прикрикнул на неё мужчина. Только сейчас я рассмотрел его. До этого мозг отказывался фиксировать образ. Лет ему было под шестьдесят. Осунувшееся лицо обрамляли редкие седые волосы, на щеках была трёхдневная щетина. Одет он был в старый поношенный камуфляж. Такой грибник-охотник, по-другому и не скажешь.

— Всё говори, — обратился он ко мне.

Меня будто прорвало. Видимо, сказалось напряжение. Сейчас, утолив жажду и голод, я расслабился. Рассказал абсолютно всё. Как попал в междумирье, разговоры с богами и их представителями, про «чертей» и бой с ними, про машину, повреждённую взрывом и оставленную мной в тумане. Про то, как увидел выходящие из тумана души и направился за ними, надеясь добраться до гаража. Меня слушали, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Весь мой рассказ занял от силы минут пятнадцать после чего Иваныч произнёс:

— Делааа…

— Что-то не так? — спросил я.

— Да всё не так. Ты знаешь когда произошёл исход?

— Исход?

— Ну да. Так мы называем момент, когда туман отпускает заточенных.

— Если честно, я потерял счёт времени. Часов пять назад?

— Трое суток.

Ответ Иваныча ошарашил меня. Девушка в наш разговор не вмешивалась.

— Неудивительно, что тебя мучили жажда и голод. Любопытно другое: как тебя не поглотил туман? Вашего брата хватает максимум на день. Ты же бродил в пелене в три раза больше. Думаю, что имей ты запасы еды и воды, то смог бы и месяц гулять. Так?

— Не знаю, не пробовал, — неуверенно ответил ему.

— Не складывается что-то. Почему туман не влияет на тебя?

— Сам хотел бы знать.

— Допустим, что не знаешь. Когда ты говоришь души увидел?

— Да почти сразу, как «чёрта» развоплотил.

— Ага, значит этим и освободил слепки. Логично.

Мы ненадолго замолчали. Наконец, решился задать свой вопрос:

— А кто вы такие?

— Мы то? Да такие же неупокоенные, как и те, что туман удерживает. Можешь вольными нас называть. Не справляетесь вы с потоком душ. Тут уже как повезёт. Некоторые призраками в мире живых бродят, пока на «чёрных» не наткнуться или сюда не затянет. Другие сразу сюда падают. Не конкретно в дом, а в междумирье. ходят, ищут выходы, пока туман не втягивает их в себя. А есть такие как мы, наткнувшиеся на это место. Неизвестно откуда оно здесь, вот только оберегает нас от влияния пелены. Нас немного, двадцать человек всего.

— А где остальные?

— На выездах. Время исхода для нас самое рабочее. Само собой, что многих вы забираете, но и нам перепадает. Ты слышал что-нибудь о «бомбилах»?

— Петрович, перевозчик место которого я занял, что-то рассказывал. Говорил, что для заблудших душ вы единственная надежда, но вас мало, а легальные перевозчики от обочины не работают, — припомнил свой первый день в междумирье.

— Так и есть. Если провести аналогию с миром живых, то вы сотрудники агрегатора, а мы представители частного извоза.

— А почему вы не хотите перейти мост?

— Так кто же нас отвезёт? Сами друг друга мы переправить не можем, пробовали, маршрут не строится. Вот и стараемся как-то выжить.

— Исходы часто бывают?

— За последнее время пару раз ловили. Судя по твоему рассказу, благодарить нужно тебя, — Иваныч протянул мне руку, которую я пожал.

— А меня как нашли?

— Отвезли очередную душу на переход, на обратном направлении чуть не наехали на тебя. Светка в последний момент заметила.

Пришла моя очередь рассыпаться в благодарностях.

— Не нужно слов. Спасение своё отработаешь, — сказал Иваныч.

— Каким образом?

— Ты же слышал, что сами себя мы переправить не можем, а тут такая удача. Целый легальный перевозчик, у тебя точно получится. Техникой и топливом обеспечим, не переживай.

— Но зачем? — удивлённо спросил я.

— Что «зачем»?

— Зачем вам на ту сторону?

— Ты здесь сколько? Два месяца? Три? А я уже сорок лет! Нас раньше в два раза больше было. Мы от исхода к исходу живём, до вас добраться не можем, вы на нас не натыкались. Поддерживать эту зону труднее с каждым днём. Устал я.

— А остальные?

— Вот сам у них и спросишь, но, думаю, что все хотят того же. Ну так что? Поможешь?

— А у меня есть выбор? — сказал я, и мы скрепили наш договор рукопожатием.