Отражение: другой 2007

Глава 30

— Как, неужели ещё не понял? — поднял брови Бахус. — Ты что, не обращал внимания, что из рейдов с Ингой часто возвращаются не все?

— Она рвётся в бой. А не отсиживается по кустам, ожидая рассвета. Поэтому рейды с ней более рискованные… — хмуро проговорил я.

Бахус схватился за живот, звонко расхохотался и даже смахнул выступившую слезу.

— Алексей, теперь давай серьёзно. Ты отлично знаешь, что уничтожение охранников — не самый эффективный способ пополнения Кармы. Куда выгодней в этом отношении атаковать отражённых, причём — не новичков. И неважно, какой у них там цвет глаз. Важно, что внутри — крепкий заряд Кармы. Но вот незадача: в отличие от охров, отражённые обычно не бегут прямо на пули, расставив в стороны руки. Их обычно нужно выжидать, выслеживать. А теперь представь: рядом всегда есть откормленный, причёсанный, срезавший нескольких охранников боец. Да такого грех не завалить!

Я посмотрел на недвижимую фигуру Инги в противоположном конце ангара. На лице её застыла маска тревоги.

— Паучиха по-своему талантлива, — важно продолжал Бахус. — Мухи даже не подозревают, что попали в её сети. Их приводят на базу, греют, кормят, поят коктейлями, защищают от любых внешних угроз. А главное-то — миссия! У каждой мухи есть миссия. Повышать Карму в постоянных рейдах, чтобы вместе взяться за руки — и открыть чудесное Зеркало, вернуться домой. Правда, здесь обычно умалчивается, что Карма в конечном итоге будет повышена только у Паучихи и её товарища — вон того парня ростом с Лахта центр. Уж они-то Зеркало и откроют.

— Ты лжешь, — тихо сказал я.

— Увы, говорю чистую правду, — развёл руками Бахус. — Ты ведь ловил на Винзаводе насмешливые взгляды окружающих? Там многие догадывались, что ваша так называемая «община» — не более чем ферма. Вы не соратниками там были, а овечками. Более того, ты сам два раза чудом не стал жертвой. Рассказать, когда именно?

— Расскажи, — коротко ответил я.

— В первый раз — когда вы с Ингой приехали к обрыву. В тот день она решила, что ты уже достаточно откормлен, и тебя самого вполне можно использовать в качестве «еды», потому и устроила тебе экскурсию. У обрыва она уже установила зрительный контакт, приготовилась нанести тебе удар и… Что-то у неё пошло не так. Под грубой коркой, которая нарастала годами, застучало сердце.

— Откуда ты нахрен это всё зна…

— А второй раз, — не обращая внимания на уточнение, продолжал Бахус, — когда вы остались наедине во время недавнего рейда. Она и отправилась в этот рейд, чтобы наконец забрать твою Карму. Потом легко нашла предлог разделить группу на две части. Уже не раз так делала, и всегда прокатывало! Удаляется с кем-то из соратников и возвращается под утро одна. «На нас напали охранники, их было так много, так много!»

— Если так, почему она не убила меня в ночь? У неё была тысяча возможностей.

— Алексей, я ведь уже объяснял, что я про-ек-ти-ров-щик, — с расстановкой проговорил Бахус. — Проектировщик, а не знаток человеческих чувств. Что-то там было у вас в диалоге, что опять её остановило. Возможно, заинтересовалась тобой, услышала твою душу.

Толстяк осторожно сошёл с места и начал движение в сторону выхода. Направился вслед за ним, по-прежнему сжимая в руке молоток.

— Если всё это — проект военных, то до конца ещё далеко, — переключил тему. — Меня ведь не отпустят домой, верно?

— Не совсем верная формулировка, Алексей, — добродушно пробубнил толстяк. — Тебя никто и не удерживает, чтобы отпускать. После выхода из Отражения ты получишь предложение о работе, которая способна изменить твою жизнь. Если твой заработок обналичить и перевести в пятитысячные купюры, ими можно будет заполнить кузов самосвала. Недвижимость в любой точке мира, штучные автомобили и штучные женщины…

Бахус довольно облизнул свои усы и продолжил:

— Ты, конечно же, можешь отказаться от этого предложения, подписать документы о неразглашении — и жить старой жизнью. Днём — красить машины, вечером — глотать пельмени или наггетсы, перед сном гладить кота Трикотажа и размышлять, кто же должен был родиться у Жанны — мальчик или девочка…

Бахус увидел что-то ужасное в моих глазах и осёкся.

То ли гудел холодильник, то ли басила далекая музыка — во всяком случае, у всех моих мыслей был отчетливый звуковой фон. А думал я о том, что поступаю правильно. Дело даже не в постыдном чувстве, что я не готов взять ответственность за ребёнка. (А вдруг всегда будет чувство, что не готов?) Дело в Жанне.

С ней спокойно. Кинжала в спину от неё не ждешь — не такой человек. С ней интересно… Бывает порой интересно, да. Но это не та девушка, с которой я хотел бы прожить всю жизнь. И какой тут, спрашивается, ребёнок? Что увидит этот ребёнок — отсутствие притяжения его родителей друг к другу? Сожжённые нервы, скандалы?

Из кухни слышалось, как в комнате всхлипывает Жанна. Конечно, она ждала другой моей реакции на фразу «Лёша, я беременна». Но в глубине души, уверен, всё понимала изначально. Просто так уж устроен человек — всегда старается себя обмануть. Зная о грядущем падении, он не подстилает соломку, а напротив, разбрасывает её в стороны, чтобы приземляться было больней.

А не обманываю ли я себя? Сознательно ли отвергаю совместное будущее и деконструирую чувство к Жанне до маленьких серых элементов? Или просто боюсь перемен?

Загремела оконная рама. Жанна, что ж ты творишь-то, а. Забежал в комнату и увидел её на подоконнике. Душещипательных сцен с балансированием на краю обрыва удалось избежать: просто подскочил и схватил её за руку. Конечно же, прыгать она и не собиралась. Ей важно было выразить эмоцию. Эмоция понятна, спасибо за доходчивое объяснение.

— Все наладится, слышишь? Ты пройдешь этот период.

Деликатно избежал употребления «мы». Нас уже нет и не будет.

Где-то на задворках сознания бродила ненужная, неуместная мысль: девочка должна была родиться или мальчик?..

Мы с Бахусом приблизились к «замороженным» фигурам ребят. Трудно было понять, как именно он пригвоздил их к полу. Воздействовал ли он конкретно на этих людей? Или же заставил замереть весь мир, и теперь сорвавшиеся с деревьев листья висят в воздухе, а бездомные собаки застыли в лае с открытыми ртами?

Бахус на короткое время приблизился к Артёму, недовольно посмотрел на него снизу вверх и пробурчал себе под нос: «Вот вымахал-то!» Толстяк выглядел рядом с ним как автоцистерна у основания башенного крана.

— И что, я первый победитель этой чудесной игры? — продолжил расспрашивать своего усатого собеседника.

— Конечно нет, — уверил Бахус. — Многие десятки ребят вышли из Отражения, и сейчас успешно служат Родине по всему миру.

— За какие заслуги ты их выпустил? Каждому нужно было замахнуться на тебя молотком?

Бахус оперся локтем на огромный ящик и широко улыбнулся.

— Ну, не совсем. Тут, так сказать, нелинейное прохождение. Много разнообразных квестов приводит к выходу. У всех свои были. У тебя вот — финал с молотком.

— Всё, что ты говоришь, не очень укладывается в голове…

— А когда ты попал в Отражение, то быстро уложилось, да?

Вздохнул. Тут с ним было не поспорить.

— Если я выйду, что будет с Ин… с ребятами?

— Влюбился, — захихикал завуч. — Как мальчик! Да, тут сложно остаться равнодушным. Парни либо западают на Паучиху, либо, как твой толстый товарищ, недоумевают — как на такое можно запасть?

«И это знает», — мелькнула мысль. — Знает всё, что знаю я».

Абсолютную тишину замершего пространства затронул очень тихий, но чрезвычайно назойливый звук. Как будто десяток комаров выстроились в клин, как птицы, и начали выделывать фигуры пилотажа то у левого уха, то у правого.

Бахус забарабанил пальцами по ящику, и комариный писк растворился в стуке.

— Короче, Алексей. Ты пойдешь наружу? Кот Трикотаж сильно проголодался.

— Ты так и не ответил на мой вопрос про ребят.

— Ответил, но чуть раньше, — с явным нетерпением протараторил Бахус, не переставая стучать по ящику. — Твои друзья останутся в живых и будут работать на меня. Выход из игры некоего Алексея никак не поменяет общий сценарий.

— Работать на тебя? То есть, в случае Инги, просто стать шлюхой в новом борделе?

— Ну зачем ты так грубо, — осклабился Бахус, продолжая выстукивать чечётку пальцами. — Это суровый тренажёр, тут все проходят сложные испытания и духа, и тела. Воспринимай это как часть дальнейшей игры, которая пройдет уже без тебя…

Сквозь непрекращающийся стук снова различил писк, который продолжал усиливаться.

— Идёшь наружу или нет? — с неприкрытой злобой повторил Бахус. Если бы молоток был в его руке, а не моей, разговор бы уже прервался кровавой сценой.

Не удостоил его ответом. Потому что уже понял: это не просто писк. Это Nokia tune. Потянулся за телефоном в карман.

— Не бери трубку! — Бахус завопил, как свинья, убегающая по двору от мясника. — Если всё-таки возьмёшь, то можешь забыть о возвращении. Ты останешься в Отражении на-все-гда! Запомни мои слова… Навсегда!

— Привет, Жанна, — ответил в трубку, насмешливо глядя Бахусу прямо в глаза. «Самый могущественный отраженный» испытывал даже не страх, а фатальный ужас. Он смотрел на меня, как сёрфер на стремительно мелеющий берег перед приходом цунами. Эту волну оседлать не получится. Убежать от неё — тоже.

— Лёш, ну наконец-то! Задолбалась звонить. Ты уже понял всё насчет этого перца?

— Понял, дорогая. Спасибо. Я перезвоню.

Бахус сглотнул. Я произнёс самым спокойным тоном:

— Перед окончанием игры иногда появляется персонаж, который всё объясняет. Но чаще появляется босс. Он не обязательно должен быть огромным и клыкастым. Возможно, он просто хитрый.

«Трудовик» сделал два торопливых шага назад.

— Это не армейский тренажер, и ты не его проектировщик. Ты сильный, о да, ты очень сильный. Ты накинул на меня долбаный морок и теперь копаешься в моей голове, достаешь оттуда котов, друзей, предателей, красивых женщин и нерожденных детей. Мы с тобой даже не гуляли по ангару. Мы стоим на той же точке, с которой начали диалог, ты смотришь мне прямо в глаза, и у меня в руках молоток, который приближается к твоему виску. Только что ты убил двух девчонок, которые не вредили никому, кроме охров. И прямо сейчас за это ответишь.

Звонкий треск чужого черепа выбросил меня из морока. Бахус грузно свалился на пол. Бурые, почти чёрные потоки энергии, смешанные с брызгами крови, накрыли меня и сбили с ног.

Слышал тяжелые стоны Марины, которая в мучениях умирала у стены ангара, чувствовал тепло остывающего двигателя «Урала» во дворе, вдыхал дым горящего санатория Винзавода, отстранённо наблюдал метания двух сбежавших проституток, которые отбивались от толпы торговцев на другом конце города.

Я видел пыльные, затянутые паутиной подвалы, под которыми прятались тоннели коммуникаций, под которыми находились вырытые охранниками ходы, под которыми — странные нелепые каморки, где они прямо сейчас и ютились. Что это за существа? Зачем они нужны?

Но могу ли я ответить однозначно, в чем смысл моего, Алексея, существования? Пить растворимый кофе, чистить зубы, идти на работу? Не была ли моя квартира в реальном мире такой же маленькой норкой, как у охранников в подземельях Отражения?

Окружающий мир постепенно приобрёл обычные краски и очертания. Я медленно поднялся, вытащил из кармана «Нокию». Непослушными пальцами набрал номер Жанны, которым она пользовалась в реальном мире. Несмотря на привычное отсутствие «палочек» сети, в трубке послышались длинные гудки.

— Жанна.

— Лёша? — раздался удивлённый голос девушки. — Только я могу тебе звонить! Как ты мне дозвонился? Извини, но это… невозможно.

— Теперь возможно, — сообщил я, отряхивая с себя пыль. — Только что я отправил на тот свет самого сильного отражённого. Прочитай мою Карму. Что изменилось?

Жанна не стала прекословить.

— Вижу, что у тебя появился полный иммунитет к мороку. Ни один отражённый тебя больше не загипнотизирует.

— И всё? — протянул в трубку. — Я что, не умею поднимать в воздух людей и крутить им конечности? Не умею открывать порталы в реальный мир?

— Скажешь тоже, — хихикнула Жанна. — Если что-то такое будет, обязательно сообщу.

— Жанна…

— Что?

— Спасибо тебе. Ты меня спасла.

Она наверняка покраснела… Если бы существовала.

— Ты сам догадался, — послышалось в трубке. — Напрасно он упомянул нашего кота!

Вернул телефон в карман и взглянул на ребят. Все молчали и смотрели на меня с осторожным любопытством.

— Ну типа всё, победа светлых сил? — попытался разрядить обстановку Игорь.

— Не совсем, — сощурился я.

Медленно подошел к ребятам. От резкого пополнения Кармы у меня не выросла дополнительная пара рук, не появилась способность метать файерболы размером с автобус. Но всё изменилось. Я дышал по-другому, двигался по-другому, смотрел по-другому.

Спокойствие. Сила. Власть. В следующую же секунду я готов был без колебаний умереть — или же, напротив, открутить кому-нибудь голову. Карма пьянила меня.

— Лёш, ты как? — необычным голосом спросила Инга. Помимо искреннего участия в нём просвечивал страх. Казалось, она ждала, что я нападу. Все ждали.

— Чувствую себя отлично. Просто замечательно, — улыбнулся я и повернулся к Игорю. — Прости за мою наглость, но не мог бы ты подойти чуть ближе?

Здоровяк бешено сверкнул глазами.

— Ты суперзвезда теперь, что ли? Угрожаешь?

— Нет-нет, — замахал руками. — Просто хочу кое-что проверить. Подойди и… Убей меня. Убей меня своим мороком. Заставь пустить пулю или что-нибудь этакое.

Игорь смачно выматерился и добавил:

— Так много Кармы себе забрал, что кукуха поехала?

— Игорь, кукуха моя на месте. Просто сделай, что я прошу.

До Инги начало что-то доходить:

— Игорь, всё нормально, начинай. Лёха хочет проверить новые возможности.

Здоровяк пожал плечами, ещё раз ругнулся и тут же накинул на меня своё невидимое покрывало. Потом нахмурился, повторил это действие. И ещё раз.

Прислушался к своим ощущениям. Я хотел умереть не сильнее, чем обычно — то есть не хотел вообще.

— Ты всё правильно понял, — ответил на незаданный вопрос Игоря. — Морок на меня не действует. Ни твой, ни чей-либо ещё. А сейчас, Артём, обращусь с просьбой уже к тебе. Покажи мне кусочек Настоящего Зеркала ещё раз.

Артём едко усмехнулся и покачал головой.

— Ты не можешь мне указывать.

— Так я ж не указываю, — пожал плечами с самым невинным видом. — Я прошу.

— Сейчас ты стал более сильным, но тебе очень, очень далеко до того, чтобы говорить со мной на равных, — сжал кулаки шпала.

— Не так уж и далеко, — осклабился я. — Артём, просто выполни мою просьбу.

Он начал закипать. Карма вокруг подёрнулась разноцветными вспышками.

— Таких выскочек… Давлю… Как клопов… — выдавил Артём сквозь зубы.

— Тогда почему не ты задавил клопа, который убил Машу и Марину, — настала моя очередь рычать. — Меня наполняет Карма, я чувствую её на кончиках пальцев. Быть может, наших общих сил достаточно, чтобы пройти через твоё Зеркало? Вдруг нужный уровень достигнут?

Парни позади Артёма переглянулись. Неужели после стольких испытаний наконец откроется долгожданный выход? Свобода действительно так близко?

— Последний рейд заканчивается, мы идём домой, — отстранённо произнес Пряник.

— Я почувствую, когда общих сил будет достаточно. Вот сейчас — всё ещё недостаточно, — отрезал Артём.

— Потому что твое Зеркало — всего лишь морок, да? — произнёс я, и по ангару прошел ропот. Этой фразой нарушал сразу несколько директив и обрекал себя на многочисленные ритуалы. С обязательным коллективными унижениями, мордобоем, унылыми мантрами — всё, как здесь любят. А быть может, и смертной казнью.

Инга неожиданно поддержала меня:

— Артём, да покажи ему. Развеем его сомнения и продолжим путь к Зеркалу.

Облик шпалы отображал список его желаний. И там не значилось ничего насчет демонстрации Зеркала. Зато явно светилась идея вогнать мне в горло тесак.

Карма булькала в пространстве, как будто мы все очутились в болоте. Игорь начал осторожно пятиться к выходу.