Отморозок 5

Глава 4

Валентин Павлович стоит за столиком в обычной советской пивной вместе с представительным мужчиной в плаще. Мужчине на вид слегка за тридцать, он немного полноват, но еще весьма физически крепок. Его внимательные цепкие глаза время от времени обегают помещение пивной и вновь возвращаются к собеседнику. Перед мужчинами четыре больших кружки с пенящимся пивом и большое блюдо с красными вареными раками. Собеседники умело чистят раков, с удовольствием поедая их нежное чуть розоватое мясо шеек и с аппетитом высасывая клешни и ножки. Время от времени они прихлебывают из своих бокалов и ведут неспешную беседу. Зал в это время дня почти пустой. Кроме них в ней находится всего одна небольшая компания за столиком в углу зала и пара одиночек, которые мирно стоят за разными столиками, неспешно прихлебывая свое пиво.

— Так ты говоришь, ему нужно сразу четыре николаевских червонца? — Откладывая в сторону пустую клешню и, берясь за полупустую кружку с пивом, спрашивает мужчина в плаще.

— Да. Никогда бы не поверил, что у молодого парня могут быть такие деньги, но первую монету он купил без проблем. Думаю, что и четыре червонца он сможет купить так же. — Кивает Валентин Павлович и берет очередного рака с блюда.

— Интересный молодой человек, — задумчиво говорит мужчина в плаще, — Как ты считаешь, Валя, он не из мажоров? Родителями не козырял перед тобой?

— Нет, не похоже, — Качает головой Валентин Павлович. — Выглядит он как-то не очень для мажора и поведение у него явно не мажорское, уж я то на них насмотрелся, могу отличить. Морда у него противная, есть что-то в ней неестественное. Как будто неандерталец с учебника истории, но разговаривает вполне культурно, предложения строит правильно. Видно, что парень образованный, из хорошей семьи. Одевается, правда ужасно, имея такие деньги, он мог бы носить что-то и поприличней. Хотя, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Скорее всего родители у него интеллигенты. Монету он проверил вполне грамотно. Очень осторожный, не захотел проводить мену как обычно во дворах. Поэтому мы провели покупку прямо на Котельнической набережной.

— Ну да, — понимающе хмыкнул мужчина в плаще — На набережной обзор лучше, труднее подобраться не замеченным, вот он тебя туда и вытянул. Но на каждую хитрую задницу, найдется свой болт с винтом.

— Только, Андрей Семенович, — Валентин Павлович умоляюще смотрит на собеседника. — Вы уж устройте все так, чтобы я в этом никак не был замешан. Мне моя репутация, знаете ли, весьма дорога. А то, пойдут слухи…

— Не бойся Валя, мы его брать будем немного погодя после вашего обмена. Мне нужно чтобы при нем монеты были, и его пальчики на них, очень не помешали бы. Тогда уж он не отвертится, и как миленький, по 154 статье, годика на три поедет лес валить. — Успокаивает собеседника мужчина в плаще, и тут же интересуется. — Говоришь, он тогда, после вашей сделки, по набережной вверх пошел?

— Да, он тогда пошел не к метро, как я думал, а в сторону центра. — Подтверждает Валентин Павлович. — Хотя, конечно, мог сделать круг и выйти в сторону Таганской площади, если сильно продуманный.

— Продуманный не подуманный, мы возьмем его без шума и пыли, куда бы он ни пошел, — усмехается мужчина в плаще. — От нас еще никто не уходил. Помнишь, как ты со своими корешами подельничками попался мне в 83 году?

— Помню, — тяжело вздыхает Валентин Павлович. — Как такое забудешь.

— Хорошее, было дело. Мы вас тогда с двадцатью семью золотыми червонцами взяли там же на Володарского, — с удовольствием вспоминает Андрей Семенович и весело подмигивает собеседнику. — Твои менее сознательные приятели уже два года как топчут зону, да рукавицы шьют, а ты здесь со мной пиво с раками пьешь и в ус себе не дуешь. Вот и секи Валя, кого нужно держаться в этой жизни, чтобы у тебя все было хорошо. А неандертальца мы твоего возьмем и все будем при наградах. Я себе звездочку новую заработаю на погоны, а ты мою благодарность и защиту. В общем, как он снова появится, тяни время, скажи монеты собрать нужно, назначай встречу через два дня, и сразу мне звони, чтобы мы подготовили операцию.

— Все сделаю, Андрей Семенович, — понятливо кивает Валентин Павлович и несколькими большими глотками осушает свою с пивом.

Полковник Потапов был доволен жизнью. Он уже несколько месяцев как перебрался из Энска в Москву и занял должность заместителя начальника БХСС Ждановского района Москвы. Все его былые волнения ушли в прошлое и Егор Владимирович с оптимизмом смотрел в свое будущее. Совесть за содеянное его не мучила. Комиссия из Москвы подтвердила его компетентность и добросовестность как начальника БХСС города Энска. Убийство Марины, благодаря помощи Каладзе, сошло ему с рук, и он предпочел забыть об этом как о страшном сне. В конце концов, ведь он сделал это не специально. Эта упрямая сука, тогда сама вынудила его ударить ее. А то, что она упала и ударилась головой об угол стола, это всего лишь нелепая случайность. Все. Было и прошло, она сама во всем виновата. Забыли. Теперь, имея сильных покровителей в министерстве внутренних дел, и такого сообщника как Каладзе, Потапов мог уверенно рассчитывать на успешную карьеру. Но связи связями, а раскрытия давать все равно нужно.

Начальник отдела уже второй месяц находился на больничном. У него обострились проблемы с сердцем, и поговаривали, что он скоро и вовсе может уйти в отставку по здоровью. В совокупности с высоким покровительством, это открывало перед Потаповым, который замещал своего шефа, новые безграничные возможности, если он, конечно, докажет, что может справиться с новой высокой должностью. Теперь Егору Владимировичу не нужно было самому рыть землю носом и «бегать по земле». За него это делали его подчиненные. Потапову нужно было только направлять своих сотрудников, чтобы те, под его грамотным руководством успешно боролись с расхитителями социалистической собственности, спекулянтами, валютчиками и прочим преступным элементом.

Каким бы плохим человеком не был Потапов, опером, в свое время, он был хорошим, иначе не достиг бы тех высот, на которых сейчас находился. Уже потом, сведя знакомство накоротке с Вахтангом Отаевичем, он со временем стал весьма сильным начальником БХСС города Энска, если не учитывать кое-какие детали, вроде его преступной связи с тем же Каладзе. Богатый опыт работы «на земле», а потом и опыт руководящей работы, в совокупности со связями на самом верху, позволяли Потапову надеяться, что и здесь в Москве, он не затеряется среди прочих.

Сегодня, прямо с утра, к нему в кабинет зашел капитан Соколов и доложил, что готовит операцию по задержанию крупного скупщика золотых монет. Его агент уже продал скупщику один николаевский червонец и подготовил партию из четырех точно таких же монет. Сделка должна была состояться в ближайшие несколько дней. Молодой парень, который занимался скупкой, по словам агента, весьма уродлив и внешне похож на какого-то неандертальца. Потапов тут же захотел лично принять участие в задержании, и предложил дать операции кодовое название «Троглодит» — то есть пещерный человек. Ну а что, звучит красиво и со смыслом. Докладывать наверх об успехе операции «Троглодит» будет весьма зачетно. Такое никак не пройдет мимо внимания высокого начальства, а быть на хорошем счету очень важно для карьеры. Опытный аппаратный игрок Потапов понимал, что даже к вкусной конфетке нужна яркая обертка, так она станет еще вкусней. «Ну что же», — потирая руки, весело подумал Егор Владимирович, — «будут вам и конфетка, и красивая обертка».

— Молодец Андрей, — похвалил он обрадованного вниманием начальства подчиненного. — Проинструктируй группу захвата. Брать его будем после сделки прямо там на набережной. Зажмем двумя машинами с двух сторон, и никуда он от нас не денется.

— Так точно, Егор Владимирович, сделаем все чисто. — Подхватился с места капитан Соколов, — разрешите идти?

— Иди, готовь операцию, — махнул ему рукой Потапов, открывая серую папку, лежащую перед ним на столе и углубляясь в изучение документов.

Мы с Викой сидим в полном зрительном зале театра имени Вахтангова на третьем ряду. Я, признаться, совсем не театрал. Ну не мое это, но Вика так хотела сходить вместе со мной в театр, что я не устоял и приобрел с рук два билета на первые ряды. Мне это влетело в копеечку, но что не сделаешь, для своей девушки. Сегодня здесь дают «И больше века длится день» по одноименному роману Чингиза Айтматова. Этот роман наделал много шума среди столичной интеллигенции. Вика его читала и обязательно хотела посмотреть поставленную по нему пьесу.

Сейчас она полностью поглощена происходящими на сцене событиями. Сам же я, признаться, смотрю спектакль в полглаза, занятый больше своими мыслями. Я всего один раз заинтересовался происходящим на сцене, узнав молодого Маковецкого во второстепенной роли проводника. Маковецкий мне очень нравился как актер. Сериал «Ликвидация», где он великолепно сыграл Фиму — бывшего вора-щипача и друга главного героя фильма начальника уголовного розыска Одессы, Давида Гоцмана был один из моих любимых. Наверное, в и это время он имел бы просто бешеную популярность, никак не меньше чем сериал «Место встречи изменить нельзя», во время демонстрации премьерных серий которого, улицы советских городов буквально вымирали, и даже преступники на время затихали, спеша посмотреть фильм.

Наклонившись к маленькому ушку Вики, обрамленному локоном черных волос, я тихо прошептал.

— Обрати внимание на проводника поезда, которого играет молодой симпатичный парень. Это Сергей Маковецкий и, поверь мне на слово, у него впереди очень большое будущее.

Вика повнимательнее присмотрелась к актеру, потом посмотрела на меня и скептично спросила.

— Откуда ты это знаешь?

— Считай, что это у меня внутренняя чуйка сработала, — туманно пояснил ей я свое послезнание.

— Ну ты и фантазер Юрка, — тут прыснула смехом Вика, и добавила. — Вижу я, какой ты театрал, спишь весь спектакль, хорошо хоть не храпишь.

— Нет, я не сплю, — попытался оправдаться я, — я думы думаю.

— В театр ходят, чтобы спектакли смотреть, а не думы думать, — больно толкнула меня локтем в бок девушка.

— Молодые люди, тише! Имейте совесть, вы же мешаете спектакль смотреть, — шикнула на нас перезревшая дама бордовом пиджаке, сидящая спереди от Вики.

— Все, все, умолкаем. Извините, пожалуйста, — вежливо ответил ей я и, подмигнув Вике, показал ей язык так, что она поперхнулась смехом.

Женщина с еще раз возмущением посмотрела на нас, но воздержалась от дальнейших комментариев. Мы же приняли благообразный вид и продолжили каждый свое дело Вика просмотр пьесы, а я обдумывание уже произошедших и только предстоящих событий.

Расставание с Верочкой еще немного потрепало мне нервы, но в целом прошло без дальнейших происшествий. Женская часть коллектива нашей жилконторы меня единодушно осудила как обманщика и повесу, а мужская, большей частью осталась равнодушной. Исключение представлял только Семен, но у нас с ним были свои терки и касались они больше не Верочки, а уязвленного мужского самолюбия Семы.

После того, как я уложил Семена на асфальт ударом ноги с разворота, он перестал со мной даже здороваться. Только злобно косился, когда я проходил мимо, но больше выяснять отношения не лез. Мне, честно говоря, на его неприязнь было начхать, как впрочем, и на осуждение женской части коллектива. Я простой дворник, в контору захожу редко, и мне с ними всеми не детей крестить. К тому же уже скоро мы расстанемся, надеюсь навсегда, потому как, после армии возвращаться работать дворником, у меня не было никакого желания.

Мои отношения с Викой наоборот набирали обороты. Мы теперь встречались почти каждый день, за исключением тех дней, когда я ездил на тренировки по самбо. Это бывало два три раза в неделю. Мужики в секции боевого самбо уже знали, что мне скоро предстоит служба в армии и, по-дружески посмеиваясь над салагой, давали советы, что да как. Советы были с непередаваемым армейским юморком, который, впрочем, был для меня не внове, потому как, хоть в советской армии я не служил, зато послужил в российской, а разница не сказать чтобы была такая уж большая. Впрочем, никто из моих отслуживших в армии товарищей по тренировкам, не сомневался, что с моей-то спортивной подготовкой, я попаду либо в ВДВ, либо в морскую пехоту, либо в СпН и буду там на хорошем счету. Я же усиленно делал вид, что внимаю их армейской мудрости и все мотаю на несуществующий ус. Мне не трудно, а им пусть будет приятно.

За прошедшее время Вика несколько раз оставалась ночевать у меня, завладев на время пребывания всей властью у меня в квартирке, каковую, впрочем, я и сам безропотно отдал ей. Она заставила меня, расставить по новому всю мебель, переложила в другом порядке мои вещи в шкафу, наготовила кучу вкусных вещей, забив холодильник продуктами, и установила прямо драконовские порядки по чистоте. Я и сам далеко не свинтус, порядок в квартире поддерживать умею, но у Вики с этим просто пунктик. Пришлось подчиниться. А что поделаешь, внучка и дочка генералов умеет настоять на своем.

Отрывался я на ней в спортзале, который находился через стенку от моей служебной квартирки. Вот в зале мой авторитет для Вики был непререкаемым, что в присутствии остальных учеников, что когда мы занимались там только вдвоем. Правда, если я слишком сильно усердствовал в зале, то мне потом вдвойне доставалось в постели, но я на это точно был не в обиде, потому что и в кровати Вика была великолепна, как и во всем, что она делала. Черт возьми, я бы назвал ее идеальной девушкой и спутницей жизни, если бы она не была так дьявольски умна и проницательна. Это меня серьезно напрягало, потому, что пока, я был не готов открыться перед кем-то вообще, ну кроме, Ваньки Карабанова, если бы он вышел на связь.

Ваня пока так и не проявил себя. Я все еще ждал, что он однажды появится на моем пороге, или перехватит где-то на участке, и заранее подготовился к этому разговору. Ваньке я доверял на все сто процентов и был готов рассказать ему все, естественно после некоей предварительной подготовки. В прошлой жизни мы не раз прикрывали спину друг другу в очень сложных жизненных ситуациях. Он, как старший товарищ, меня многому научил и по жизни и в воинском искусстве. Если бы не он, я бы, наверное, не дожил бы до 2024 года. Его наука много раз прямо и косвенно спасала мне жизнь, а в январе 1996 года он, спасая меня, погиб сам. Верю, что смогу убедить Карабанова, что я не фантазер, только бы он появился.

То, что его до сих пор не было, могло иметь множество причин. Он мог просто мне не поверить, и не прийти опасаясь засады. Хотя тогда, на даче, он поверил и не выстрелил, имея полную возможность сделать это безнаказанно. А потом уже он сам подставил мне спину, когда открывал ворота и выезжал со двора. Второй вариант — с ним могло что-то случиться. Ведь он вел очень опасную жизнь, которая полна рисков, как со стороны милиции, так и со стороны его подельников. Ну и третий вариант — он мог появиться у моего дома тогда, когда меня держали на подмосковной базе ГРУ под Балашихой. Не застав меня на месте, он, скорее всего, рванул из Москвы и залег где-то в глуши. Дело все-таки очень серьезное. Попытка ограбления директора крупного предприятия, да еще и с тремя трупами — это вам не шутки.

Как бы то ни было, я верил, что наша встреча с Ваней, это не случайность. Что-то, что закинуло меня в тело Юрки, свело нас вместе, чтобы сразу развести вновь, но это до поры до времени, и я знаю, что будет новая встреча.

Ну и еще одно важное дело занимало мои мысли. Уже скоро должна будет состояться покупка четырех золотых монет у Валентина Павловича. Я вчера, как мы и договаривались, появился у него на точке, и мы прогулялись до церкви и обратно, договорившись по пути совершить сделку через два дня, то есть уже прямо завтра. Я очень рискую. Почти три тысячи рублей — это весьма лакомый кусок для бандитов, а четыре золотых монеты — это хорошее дело для милиции. Скупка золота помимо госучреждений, это серьезное преступление. Да и объяснить происхождение денег мне будет проблематично. Опасность может прийти как с одной, так и с другой стороны.

После первой сделки, открыто не появляясь на Гончарной, я несколько раз приезжал туда в своем настоящем облике, и наблюдал за Валентином Павловичем со стороны. Пару раз даже довел его до самого его дома, вычислив и квартиру, где он проживает. Валентин Павлович вместе с семьей живет в панельных пятиэтажках в Кузьминках, неподалеку от метро. За все время наблюдения я не зафиксировал у него подозрительных контактов, но это ничего не значило. Я же не мог наблюдать за ним двадцать четыре часа в сутки, у меня есть работа, тренировки, девушка, да и спать мне когда-то нужно. Так что, он мог с кем-то договориться, пока я не вел наблюдение, да и домашний телефон никто не отменял. Тем тщательнее мне нужно будет подготовиться к предстоящей сделке, чтобы даже в случае подставы выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Сегодня небо покрыто низкими серыми тучами, дует пронизывающий ветер. Стою, мерзну на Котельнической набережной в своей тонковатой по такой то погоде зеленой куртке в ожидании нумизмата с монетами. Хорошо хоть под куртку толстый вязанный свитер догадался одеть, но ледяной ветер все равно продувает. Несмотря на конец марта, на улице весьма холодно. С тяжелого свинцового неба время от времени срываются крупные снежинки, которые, долетая до земли, тут же тают на влажном асфальте. Весь снег на улицах в центре уже давно растаял или был убран, лишь на окраинах Москвы можно было еще встретить грязноватые кучи снега, там где его сваливали убирая дворы.

Смотрю на темные воды уже освободившейся ото льда Москвы реки, несущие разный городской мусор и время от времени кидаю взгляды по сторонам. Вроде нигде нет ни подозрительных стоящих машин, ни праздношатающихся наблюдателей. Лишь время от времени мимо проезжают немногочисленные «москвичи», «жигулята», «волги» и спешат куда-то редкие прохожие. Я специально заранее пришел на встречу в своем маскараде, и предварительно обследовал ближайшие дворы, на предмет обнаружения засады. Пока вроде все чисто. Деньги три пачки десяток, завернутые в газету лежат у меня во внутреннем кармане куртки. Я постарался нигде не оставить отпечатков своих пальцев делая все в перчатках. Они и сейчас на мне. Мало ли, что может произойти, да и холодновато, так что перчатки весьма кстати.

Вижу неспешно спускающегося ко мне Валентина Павловича. Он идет со стороны садового кольца. Нумизмат одет как раз по погоде в дубленку и импортные ботинки на толстой подошве, а на голове у него теплая норковая шапка. Ну что же, он может себе это позволить, мужик то не бедный. Мы здороваемся, и я сразу замечаю, что он как будто нервничает. Глаза у нумизмата какие-то испуганные и ожидающие. В нашу первую сделку он был вальяжным и уверенным в себе, а сейчас с ним явно что-то не то. Не подавая вида, как будто невзначай, смотрю по сторонам. Вроде ничего подозрительного. Лишних людей нет, вдалеке мамочка с сыном идет в нашу сторону по другой стороне дороги. По самой дороге едет пара машин.

Валентин Павлович протягивает мне прозрачный пакетик с лежащими там желтыми кругляшами. Беру пакетик и взамен даю ему сверток с деньгами. Валентин Павлович, не считая, кладет сверток на парапет набережной, придерживая его рукой, и смотрит на меня, ожидая, когда я проверю монеты. Ой как не нравится мне все это. В прошлый раз, он тщательно пересчитал деньги, а на этот раз сумма в четыре раза больше, а он даже газетку не развернул. А вдруг там кукла? Что, он так сильно доверяет мне, что я его не кину? Принимаю решение, надо валить отсюда немедленно. Даже проверять монеты не буду, если что не так, я знаю, где он живет, достану его там. Сразу засовываю монеты в карман джинсов и киваю Валентину Павловичу.

— Все, пока. Если что нужно будет, я к вам еще обращусь.

— Ага, обращайся, — вяло кивает мне он и нервно оглядывается.

В этот момент два белых «жигуленка» не спеша ехавших по набережной резко сворачивают и прижимаются к бордюру сзади и спереди от нас, отсекая нам, то есть мне пути отхода. Двери машин распахиваются и оттуда как горох высыпают люди. Трое сзади и двое спереди. Ой как хреново!

— Стоять, милиция! — Раздается властный голос.

Я вижу, что ко мне неспешным шагом идет сука Потапов собственной персоной одетый в дорогое черное пальто, рядом с ним семенит какой-то незнакомый мужик в плаще. Времени на раздумья нет. Может и зря, ведь это реальный срок за грабеж, на автомате бью Валентина Павловича кулаком левой руки в челюсть, а правой хватаю газетку со своими деньгами. Уж больно меня взбесила такая наглая подстава. Нумизмат как подрубленный падает на асфальт, а я уже делаю резкий рывок вперед к Потапову.

— Стоять! — Слышу громкий вопль сзади.

Какой там стоять! Я вылетел вперед как сжатая пружина. Потапов видя мой рывок к нему, делает было шаг назад, а потом, видно пересилив себя, пытается ударить меня кулаком в лицо. А мне это и надо. Ныряю вниз под бьющую руку и, подхватив его на «мельницу», крутнувшись сразу же швыряю его через парапет в реку. Чтоб ты сдох падла! Не теряя ни мгновения, бью фронт кик ногой в живот мужика в плаще охреневшего от того, что его шеф так быстро улетел в воду. Того буквально сносит, и он взлетев в воздух, падает задницей на влажный асфальт.

Кто-то сзади хватает меня за куртку. Выстреливаю бэк-кик ногой туда назад. Бью буквально как лошадь копытом, попадая ботинком во что-то мягкое. Непонятный кто-то отлетает в неизвестном направлении, а я перекатываюсь через капот заблокировавшей мне путь белой «копейки» и выскакиваю на дорогу, почти под колеса, проезжавшего в этот момент мимо красного «москвича». Как в замедленной съемке вижу огромные от ужаса глаза водителя «москвича» — седого дедушки. Дедушка быстро перебирая руками отчаянно выворачивает руль чтобы избежать столкновения с моей бренной тушкой. Мимо!

Я несусь через дорогу дальше по направлению к домам, и слышу сзади отчаянный скрип тормозов, резкий удар и звон разбитого стекла. Не оборачиваюсь. Мчусь вперед как камень выпущенный из пращи. Сзади кто-то кричит, что непонятно. Вижу мельком испуганную мамашку, прижавшую к себе ребенка с ужасом глядящую куда-то позади меня. Делаю рывок в сторону. Звучит выстрел. Мне это придает только дополнительное ускорение, и я забегаю за дом, потом сразу через проходняк во двор. Несусь сквозь двор, сбиваю какую-то тетку полным ведром мусора. Она с проклятиями летит на землю роняя ведро. Вижу все это краем глаза. Бегу дальше, перескакивая через песочницы и детские качельки, которые, по причине плохой погоды, стоят одинокие и пустые. Быстрее. Выскакиваю сквозь арку на другую улицу и, перебежав через дорогу, врываюсь в следующий двор. Там заметив мусорный бак, быстро снимаю с себя куртку и шапку и свернув все это в тугой ком, засовываю глубоко в него. Там же выплевываю остатки ватных валиков изо рта. Остаюсь только в свитере под горло и в джинсах и, пытаясь успокоить дыхание, уже спокойным шагом выхожу на улицу Володарского. Пересекаю ее и через дворы выхожу на Верхнюю Радищевскую улицу. В руке у меня до сих пор крепко зажат сверток с деньгами, выхваченными у нумизмата. Засовываю их в карман джинсов к монетам. Оглядываюсь по сторонам и вскинув руку торможу частника на красном ушастом запорожце.

— На площадь трех вокзалов шеф, — спокойно говорю ему.

— Пять рублей, — кивает мне дедок в шапке ушанке и драной синей куртке.

— Пойдет, — киваю я и плюхаюсь на переднее сиденье рядом с дедулей, морщась от густого табачного запаха дешевых сигарет, насквозь пропитавшего салон машины.

Запорожец звонко взревывает мотором и срывается вверх по улице в сторону центра. Вижу желтую милицейскую «копейку», которая включив сирену и мигалку на крыше несется к нам навстречу. Мимо! Фуух! Кажись оторвался.

Вот ведь падла Валентин Палыч. Надо же, как он ментам меня подставил, гаденыш. Но ничего, я и его монеты забрал, и свои деньги у него в последний момент выхватил. Так что, я его славно наказал. Как говорится — самый больной удар, это удар по карману. И поделом этому сексоту, если бы не моя спортивная и боевая подготовка, то сидел бы я сейчас в кутузке и давал бы показания гниде Потапову. Как же этот гад, оказался среди опергруппы проводящей задержание? Наверное, Егор Владимирович, как начальник, решил ради карьеры сам возглавить поимку преступника, то есть меня. Ну и нарвался. Сука!

Интересно, он там не утонул часом? Хотя, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, такое дерьмо просто так не утонет. Вытащат. Мог он меня узнать? Это вряд ли. Он если раньше и видел меня, то только мельком и издалека. Марина нас друг другу не представляла. А в том виде, что я был на набережной, с валиками ваты между губами и зубами, и большими очками на лице, меня бы и более близкие знакомые не узнали.

Снова судьба меня упрямо сталкивает с людьми из моего теперь уже здешнего прошлого. Неспроста все это. Неспроста. Как будто неведомые силы меня ведут куда-то, не давая выскочить из накатанной кем-то колеи. Ладно, об этом будет время подумать позже. Сейчас нужно выбраться из этой ловушки. С набережной я свалил, внешность изменил, но мой вид без верхней одежды может вызвать подозрение. Скорее всего ориентировки сбежавшего преступника уже переданы по всему городу. Я сейчас никак на него не похож, но все же. Надо на площади трех вокзалов заскочить в магазин одежды и купить все равно какую куртку, или пальто. Потом возьму машину до станции Серп и Молот, и оттуда поеду на электричке до станции Новогиреево, а там мне уже пешком рукой подать до дома. Хрен вы меня возьмете гады.

— Как⁉ Как, я вас спрашиваю, вы могли его упустить? — Бешено вращая глазами орал мокрый Потапов, которого буквально только что вытащили из реки. Вниз с него лились струйки воды растекаясь на асфальте большой лужей. — Вас здесь четыре здоровых лба, и вы не могли догнать и скрутить одного бандита?

Когда Потапов улетел через парапет, сразу двое оперативников, быстро скинув с себя верхнюю одежду кинулись на помощь неуклюже барахтавшемуся в реке начальнику. Оставшиеся двое не смогли догнать очень шустрого незнакомца с противной рожей. Сам Потапов и морду то его не запомнил. Увидел только, что на него бросился парень с противной рожей, в солнцезащитных очках, по такой то погоде, и в ярко зеленой куртке. Потапов помнил как попытался его ударить в лицо, но тут же взмыл вверх и буквально через пару секунд оказался в ледяной воде Москва реки. Погрузившись глубоко в воду, он, отчаянно барахтаясь, тут же всплыл, и стал отплевываться от попавшей в легкие холодной грязной воды. Намокшее мгновенно пальто сильно сковывало движения и камнем тянуло на дно. Дорогие туфли на толстой подошве ощущались как две пудовые гири. Егор Владимирович даже начал паниковать, изо всех сил молотя руками по воде, чтобы остаться на плаву. Если бы не помощь бросившихся за ним в реку подчиненных, он реально мог бы утонуть. Но едва оказавшись на камнях набережной, Потапов первым делом спросил, пойман ли преступник, и как оказалось, нет. Эти разгильдяи не смогли его догнать и потеряли его где-то во дворах. Потапов был просто взбешен. Такой провал, да еще и купание в ледяной воде, кого хочешь выведут из себя.

Стоило признать, что сбежавший от них парень был реально крут. Он явно спортсмен высокого уровня. По результату у агента Валентина оказалась сломана челюсть, капитан Соколов получил ушиб грудной клетки, лейтенант Левицкий получил сильный удар в живот, а он сам оказался в реке и едва не утонул. Да это просто демон во плоти какой-то, а не человек. И в довершении всего, в их «копейку» еще влетел «москвич», водитель которого, уходя от столкновения с метнувшимся через дорогу преступником, вывернул в припаркованный у бордюра служебный «жигуль». Уж лучше бы он этого гада насмерть переехал! Меньше было бы проблем. Ориентировку на убежавшего бандита уже передали по рации во все отделы, и была надежда, что его все же возьмут. Хотя, Потапов понимал что на это мало шансов, если до сих пор не взяли.

Подчиненные прятали глаза. Самым виноватым из всех выглядел капитан Соколов, который отвечал за организацию задержания и, следовательно, был полностью ответственен за результат. «Сгною его», — мрачно подумал Потапов о капитане, направляясь в уцелевшую машину, чтобы не околеть на холодном ветру — «Соколова сгною в капитанах, а этого ублюдка в зеленой куртке все равно найду. Надо будет поискать в спортивных секциях, сто процентов такой умелый тип должен быть известен в спортивных кругах. Правильно это карате запретили, что же это будет делаться, если подобные типы будут как кегли раскидывать здоровенных оперативников. И спортивную подготовку в отделе нужно будет подтянуть. А то распустили животы олухи, а вчетвером поймать и скрутить одного бандита не смогли.»

По дорожкам парка прогуливаются двое мужчин в возрасте. Одеты они по гражданке, но по выправке сразу видно что военные.

— Ну что Петрович, не передумал на счет своего крестника? — Спросил Валентин Степанович у своего бывшего начальника, а ныне почетного пенсионера вооруженный сил.

— Нет, не передумал, — покачал головой дед Вики. — Слишком уж непонятный и мутный тип этот Юрий Костылев. Сейчас брать его к нам никак нельзя. Надо его поставить в такие условия чтобы ему пришлось максимально раскрыться и понаблюдать за ним. На гражданке мы ограничены в своих возможностях. А в воинской части он будет у нас весь как на ладони.

— А не крутовато ли будет бросить его под такое пресс? — Усомнился Валентин Степанович — Ты ведь сам попросил найти для него часть побеспредельнее. Я нашел. Честно говоря, я и сам не ожидал такой жути. По хорошему, там всю часть нужно расформировывать, беспредельщиков разгонять по дисбатам, а командование разжаловать и выгнать на хер с волчьими билетами.

— Ничего, в самый раз, — усмехнулся Виктор Петрович. — Вот и посмотрим, чего он стоит на самом деле. Мы же его не просто так туда бросим. Пошлем туда своего опытного офицера ротным, он как раз его поближе узнает, оценит и подстрахует, если что. Есть у меня одна мысль, как можно использовать этого уникума. Так, чтобы польза стране была.

— Ой смотри Петрович, узнает внучка, она с тобой разговаривать перестанет — хмыкнул Валентин Степанович.

— А откуда она узнать сможет — хитро прищурился дед Вики, — если ты не расскажешь конечно. Смотри, я тебя тогда в гости звать перестану.

— Нет, я могила — рассмеялся его собеседник, — Не лишай меня удовольствия поесть стряпню твоей супруги. Но ты ведь сам воспитывал внучку и учил все замечать и анализировать. Она и без чьей-то помощи, сама может до всего дойти

— Вот то-то же, — усмехнулся Виктор Петрович. — А с Викой я утрясу все. Два года это большой срок.