Отморозок 5

Глава 2

Иван Карабанов еще раз прошелся мимо указанной ему пятиэтажки, где должен был проживать странный парень с дачи, которую он неудачно пытался ограбить вместе с бандой Земели. С той дачи сумел унести ноги он, и возможно еще Вобла. Земеля и близнецы нашли там свой конец, и разделался с ними, скорее всего, именно тот непонятный парень. Он был безумно молод лет восемнадцать на вид, и одно это уже было удивительно. Как он сумел все это провернуть? Загадка. Но еще большая загадка то, что парень знал его в лицо, и знал такие вещи из его жизни, которые здесь в Москве никто не мог знать. Как это было возможно, Иван не мог и предположить.

Именно поэтому, он хотел еще раз увидеть этого незнакомца, несмотря на опасность, и на уговоры Фрола, который настаивал на том, чтобы Карабанов немедленно уехал из Москвы, в тот самый небольшой городок, где Фрол предлагал ему жилье и работу. Но Иван очень хотел разгадать эту загадку, мучившую его даже сильнее, чем предательство Инги.

Как и вчера вечером, свет в окнах полуподвального помещения не горел. Дверь была закрыта на замок и никаких признаков жизни в квартире не было. Это могло говорить о многом и ни о чем. К чему бы парню врать? Что бы вытащить его в это место и попытаться задержать? Но он вполне мог выстрелить ему в спину, когда ошарашенный произошедшим Карабанов уходил из дома, и открывал ворота чтобы выгнать машину со двора. Иван тогда сильно подставился, но парень никак этим не воспользовался и дал ему спокойно уйти. Нет, скорее всего, незнакомцу действительно нужно было с ним о чем-то поговорить, поэтому он и привел ошарашенному Ивану очень личные факты из его жизни, чтобы он ему поверил.

Иван поверил и пришел, но квартира была пуста. Парень сказал, что работает дворником при ЖЭКе. Человек Фрола подходил к жилконтору и поболтав с каким-то словоохотливым дворником с другого участка выяснил, что подходящий под описание того самого парня дворник действительно работает в этом ЖЭКе, но его уже несколько дней не было на работе. В ЖЭКе этого парня все зовут студентом, а имя у него вроде бы Юра. Больше ничего толкового о нем дворник рассказать не смог.

По всему видно, что с этим студентом что-то случилось. Возможно, его мурыжат менты. Ведь если он действительно завалил Земелю и близнецов, то менты его так просто не отпустят, пока не вытрясут всю душу. Расскажет ли парень им про него? Вряд ли. Иван нутром чувствовал, что парень ему не враг, и не расколется на допросе. А вот кто он, наверное, пока так и останется загадкой. Завтра Карабанов прямо с утра вместе с Фролом уезжает в город Энск, чтобы начать там новую жизнь. Ну что же, пусть эта тайна пока побудет неразгаданной. Иван кинул последний раз взгляд на темные окна и повернувшись, решительно зашагал в сторону метро.

Стою в кабинете у начальника ЖЭКа и преданно поедаю его глазами, почтительно слушая, как он разбирает мою персону по косточкам, перечисляя многочисленные прегрешения. Меня три дня не было на рабочем месте, мной снова интересовалась милиция, и вообще, от меня больше проблем, чем пользы на вверенном участке. Это не я так думаю, это он мне так говорит, виртуозно и с большим опытом перемежая цензурную и не очень лексику. Я не перебиваю начальство, мне это по должности не положено. Жду, пока оно выговорится, и прилежно считаю вдохи и выдохи, наполняя дань-тянь теплым комком энергии. Чувствую как комок растет и начинает медленно пульсировать, тогда пускаю его по «малому небесному кругу» и начинаю отслеживать движение ци. Голос начальника становиться каким-то далеким — я слышу его как сквозь изолирующие наушники: бу-бу-бу каким-то фоном. Даже не раздражает. Наконец, Виктор Семенович который уже основательно прошелся по всем моим недостаткам, сделал паузу, чтобы налить себе из стоявшего на столе графина воды в стакан. Выпив его до дна, он уставился на меня вопрошающим взглядом.

— Костылев, ну что ты молчишь как рыба об лед? Сколько я с тобой еще мучиться буду?

— Виктор Семенович, так я же не просто так эти три дня отсутствовал, — получив слово, тут же вступил в полемику, я с трудом выходя из состояния безмыслия, — Между прочим, я, как важный свидетель, находился под государственной охраной и давал соответствующие пояснения компетентным органам.

— Какой еще свидетель? Под какой такой охраной? — Опешил начальник. — Ты чего мне тут рассказываешь?

— На прошедших выходных, находясь в компании дочери небезызвестного вам Вадима Станиславовича, а так же самого Вадима Станиславовича и его супруги Беллы Марковны, а так же еще нескольких друзей и знакомых, я стал свидетелем серьезного преступления. О самом преступлении говорить пока не имею права, так как давал подписку о неразглашении в одной очень серьезной организации. — Бодро отрапортовал я.

— Не мог что-нибудь по интересней придумать, — устало махнул рукой Виктор Семенович. — Небось, напился на выходных и набедокурил в общественном месте, поэтому милиция тобой и интересовалась.

— Никак нет, Виктор Семенович, — упрямо возразил я, все так же преданно поедая глазами своего руководителя. — Не напивался, и не бедокурил. Если не верите, можете позвонить самому Вадиму Станиславовичу, или запросить справку из одной очень серьезной организации на три заглавные буквы.

Начальник ЖЭКа аж хрюкнул от неожиданности. Под организацией на три заглавные буквы я имел ГРУ, а он это понял как КГБ. Ну что же, так даже лучше будет. Комитет Глубокого Бурения, у обывателей на слуху гораздо больше.

— Ты это, ври да не завирайся, — как-то неуверенно сказал он. — На даче у Березовского он был в выходные. Да кто тебя туда позвал бы? Где ты и где Вадим Станиславович с супругой. Тоже мне, нашелся представитель высшего общества.

— Ни одним словечком вам не соврал, — уверенно подтвердил я. — Я был приглашен туда на день рождения Татьяны, самой именинницей. Мы с ней дружим.

— Ладно, иди работай, я позже с тобой разберусь, — как-то странно посмотрел на меня он и устало откинулся на своем стуле. Вот интересно, будет ли он звонить Вадиму Станиславовичу чтобы удостовериться что я не вру, или все же струхнет? Справку из организации на три буквы он точно не рискнет запросить.

Я довольный тем, что легко отделался, выскочил из кабинета, чтобы сразу столкнуться лицом к лицу с Верочкой, глаза которой метали в меня молнии не меньше чем в руку толщиной.

— Ты где пропадал все эти дни? — Сердито прошипела она.

— Тише, ну не здесь же, — сделал я ей страшные глаза, показывая ими на кабинет начальника. — Сейчас бегу на участок, иначе меня Виктор Семенович просто сожрет, а потом, вечерком тебе все расскажу.

— Ладно, — кивнула она и, окатив меня ледяным взглядом, повернулась и гордо с прямой спиной пошла по коридору в свой кабинет.

Ее бедра, туго обтянутые джинсами, и тоненькая талия выглядели при этом просто великолепно, и это было весьма соблазнительно, несмотря на неприятный для меня контекст состоявшегося разговора. Я вздохнул, и пошел на выход, стремясь прогнать из головы видение соблазнительно удаляющейся от меня Верочки и ее аппетитно покачивающихся задних полушарий.

После событий на даче Березовского, я попал к себе в квартиру только вчера поздно вечером. Все эти три дня меня так и продержали на базе ГРУ в Подмосковье, и провел я это время как на курорте. Там хорошо кормили, я много спал и много тренировался вместе с Алимом. Если бы не тревожное ожидание того, как решится моя судьба, я бы не отказался провести так и месяц другой. Там же на базе меня осматривали врачи, я заполнял какие-то тесты, назначения которых не объясняли и меня прогоняли через какие-то аппараты, предназначение которых я так же не знал.

Со мной еще пару раз поговорили два следака: какой-то строгий мужик в штатском и второй в военной форме с погонами майора. Они буквально посекундно вытаскивали из меня события того памятного вечера. Я описал им все подробненько, соврав лишь в одном эпизоде, там, где я пересекся в коридоре с Карабановым. Но эту часть событий никому знать кроме меня и не нужно. Ивана я им описывал весьма расплывчато, сказав, что в самом начале не обратил на него внимания, а потом, видел его только со спины когда он садился в «рафик» электросетей. Надеюсь, и остальные заложники его толком не смогли рассмотреть. Под конец нашей второй длинной беседы, мне дали подписать мои показания, а потом еще и отдельный лист о неразглашении.

Уже перед самым отъездом с базы я еще раз поговорил с дедом Вики. Он снова поблагодарил меня за мое поведение на даче и попросил больше не общаться с его внучкой и ее приятелями. Сказал, что лично он ничего против меня не имеет, но работавшие со мной психологи сказали, что у меня есть определенные проблемы, не требующие лечения, но все равно я могу быть опасен для окружающих, что и проявилось в экстремальной ситуации там на даче. Тогда они сработали со знаком плюс, но кто знает, не возникнет ли ситуация, когда они сработают со знаком минус. Возникли ли эти проблемы от удара молнией, или от удара монтировкой по голове не понятно. Виктор Петрович заверил меня, что его служба прикроет меня перед милицией и прокуратурой, кроме того за меня очень хлопочут родители Славика и Бориса, да и отец Тани тоже весьма мне благодарен. Так что, все это, в совокупности, должно будет придержать особо ретивых прокурорских следаков, если они захотят навешать на меня всех собак.

Ну что же, и это уже хорошо. Жаль, конечно, что моя дорожка наверх прикрылась, едва начавшись, но ничего не поделаешь, жизнь идет своим чередом, одни двери закрываются, а другие открываются. Чувствую, что моя жизнь должна скоро изменится, поэтому нужно постараться закрыть все неотложные дела. Надо что-то решить со стволом и деньгами лежащими у меня в тайнике. Скрытая инфляция в СССР уже идет полным ходом, а если меня заберут в армию на два года, то мои деньги прилично усохнут. После всех моих весьма не маленьких растрат на обустройство в столице, у меня сейчас есть семь золотых десяток от Абрамыча и порядка четырех с половиной тысяч рублей.

Ремонт в служебной квартире, новая мебель и оборудование бойцовского зала влетели мне в копеечку. Жаль, конечно, оставлять все это не пойми кому, но что поделаешь, как пришло так и ушло. Я и в прошлой жизни не очень умел копить и откладывать на «черный день», но умел зарабатывать, поэтому без денег никогда не сидел. Я себе и здесь еще заработаю, благо руки растут из того места и голова работает, а самое главное, у меня есть знания того, что будет впереди, и я смогу это весьма неплохо монетизировать когда наступить время. Теперь нужно решить что делать с оставшимися деньгами. Надо бы и их аккуратно, не привлекая внимания, перевести в золотые десятки или что-то подобное. Абрамыч вообще-то голова. В свете скорых предстоящих изменений в стране, держать деньги в золоте или в ликвидном товаре, гораздо надежнее чем в «резаной бумаге». Ладно, все это дела недалекого, но будущего, а сейчас, ближайший вопрос, это разрулить возникший разлад с Верочкой. Правду я ей рассказать по любому не смогу, так что, придется до вечера придумать что-то убедительное.

В шесть вечера я встретил Верочку у ворот конторы. В руках у меня был только что купленный свежий тортик. Я был по модному одет и благоухал приличным одеколоном «Коммандор» выпущенным на рижской фабрике «Дзинтарс». Конечно, это не «Maurer and Wirtz Tabac», который я любил когда-то, но тоже весьма неплохо по нынешним то временам.

— Привет! — Я с улыбкой к подошел девушке. — Не соблаговолит ли прекрасная дама выпить чаю с вкуснейшим тортиком в компании обаятельного и скромного юноши?

— Соблаговолит, если наглый и совсем нескромный юноша объяснит свое исчезновение, — не полезла за словом в карман Верочка.

— А давай мы вместе пойдем по направлению к уединенной обители бедного юноши, и я по дороге объясню тебе все, что ты захочешь, — преувеличенно покаянно склонил голову я.

— Ладно, пойдем кавалер, — не выдержав улыбнулась Верочка и пристроилась рядом взяв меня под руку. — Только ты мне все изложишь подробно, где был и что делал. В конторе говорят, что тебя искал милиция и Виктор Семенович на тебя очень злился.

— Да ничего такого не было, — начал я излагать свою легенду. — Я же тебе говорил, что на выходных поеду на дачу к своему приятелю с тренировок на день рождения.

— Ну да, — кивнула Верочка. — Поехал на день и пропал с концами, даже на работе не появлялся. Я несколько раз забегала к тебе домой, потому что сильно волновалась, вдруг с тобой что-то плохое случилось.

— Да там такое дело произошло, на дачу приятеля налетели какие-то бандиты и нас всех ограбили. А потом еще держали в заложниках, пока нас милиция не освободила. — Спокойно без улыбки сказал я.

— Это что, какой-то розыгрыш? — Даже притормозила Вера с удивлением смотря на меня, — Ты сейчас смеешься надо мной что-ли?

— Да нет, же это не розыгрыш. — Честно смотрю ей в глаза, — Все так и было. На дачу действительно напали бандиты и нас держали в заложниках. А потом меня еще несколько дней проверяли органы, вдруг я сообщник этих бандитов.

— Ты сообщник? Да не смеши меня! — Скептически фыркнула Верочка.

— Вот и я о том же, — соглашаясь с ней кивнул я.

Я в принципе ни в чем Верочке не соврал. Да немного умолчал, не конкретизировал пол приятеля, у которого был день рождения. Ну и с нападением на дачу, не все рассказал. Но я и не мог, даже если бы и захотел, так как давал подписку о неразглашении. В общем, я очень аккуратно изложил совершенно ошарашенной моим рассказом девушке, свою лайт версию событий, где я был просто одним из заложников, а потом подозреваемым, потому что искали соучастников этих бандитов и по началу не разобрались и подумали на меня. В глазах Верочки плескалось любопытство, пополам с недоверием. Она засыпала меня кучей вопросов, и я как мог на них отвечал. Наконец мы почти подошли к моему дому и тут я увидел, как из черной «волги» Бориса, стоявшей у тротуара выскакивают Таня и Вика, а за ними и Боря, Славик и Ванька и все вместе они несутся ко мне с криками

— Юрка! Чертяка!

— Юрочка!

— Сенсей.

Девчонки пищат, обнимают и целуют меня во внезапно заалевшие щеки. От такого напора я даже растерялся. Мне что-то говорят все разом, хлопают по плечам, по дружески тычут кулаком в бок, а я стою ошалевший с тортиком в руках и от нахлынувших на меня чувств не могу сказать ни слова. Когда я, наконец, пришел в себя и опомнившись оглянулся, то не увидел нигде Веры. Вот же ж блин, я снова попал. Увидев Таню и Вику, и то как они меня целовали и обнимали, она наверное невесть что себе вообразила и обидевшись ушла. А с другой стороны, что она могла подумать в такой ситуации? Мда-а. Нехорошо, однако, получилось, но сейчас мотаться в поисках обиженной девушки по дворам, а потом объясняться с ней на глазах у ребят будет очень глупо. Ладно, завтра ей все объясню. Или не объясню, как тут выпутаться ума не приложу.

— Идем ко мне домой пить чай, — заявляю я, поднимая под восторженные выкрики торт повыше. Ну хоть он не пропадет, такой компанией мы его быстро приговорим.

Мы всей толпой дружно сидим в моей служебной квартире и пьем чай с тортом. Как я и думал в такой компании сладкий десерт быстро улетучился и теперь у большинства моих гостей на блюдечках только крошки. Только Вика едва притронулась к своему куску. Она сегодня необычно молчаливая и задумчивая. Обычно она всегда очень активно участвует во всех разговорах, и ее точные и зачастую едкие замечания являются украшением любой беседы. Ребята очень активно делятся впечатлениями, пытаются припомнить какие-то детали, произошедшего и все хвалят меня. Восторгаясь тем как я смог ловко разделаться с бандитами. Даже как-то неловко становится от этих восхвалений в мой адрес. Наконец, чтобы пресечь этот поток я поднимаю руку и говорю

— Ребята и девчата, а хотите честно? — обвожу всех взглядом.

— Хотим! — дружно хором кричат все.

— Так вот, не было никакого геройства, — просто говорю им. — Когда бандиты ворвались в дом, я сам испугался до дрожи в коленках. Если бы Ванька первым не кинулся на того бандита и не повалил его, то ничего бы не было. Ванька начал, а все, что я сделал потом, это было скорее от испуга, а вовсе не от храбрости.

— Ваня ты мой герой! — Сказала Таня, и подойдя зардевшемуся Разуваеву, поцеловала его прямо в губы, под общие одобрительные крики собравшихся.

— Сильно тебя следователи ломали? — С интересом спросил меня Славик, — Никого из нас так долго не допрашивали и всех сразу отпустили по домам. А тебя не было несколько дней. Мы от Вики сегодня узнали, что ты должен был уже появиться.

— Да так, — махнул рукой я. — Были там кое какие моментики, но вроде все успокоилось.

— Отец мне сказал, что звонил областному прокурору, насчет тебя. — кивнул Славик. — Тот ему пообещал, что тебя не будут преследовать по закону. Ведь ты по сути всех нас спас тогда.

— И мой отец пообещал нажать на все доступные рычаги, чтобы тебя не мурыжили по этому делу,— подхватил Борис.

— И мой, — сказала стоявшая рядом с Разуваевым Таня. — Он тебе очень благодарен за все и хочет потом поговорить с тобой лично.

— Спасибо ребята! — Снова обвожу всех взглядом. — Не хотелось бы из-за этих сволочей загреметь под фанфары.

— Да какое там, — возмущенно говорит Славка.— Пусть только попробуют.

— Тут такое дело ребята, — я, наконец вспомнил разговор с Виктором Петровичем перед тем как меня вывезли с базы. — Меня настоятельно попросили не общаться со всеми вами, ну кроме Ваньки разумеется.

Послышались возмущенные голоса.

— Да как так?

— Кто попросил?

— Вот уж дудки!

Что характерно, Вика снова ничего не сказала и не выразила никакого удивления по поводу моего объявления. Ну что же, наверное, с ней уже провели беседу.

— Кое кто считает, что я могу представлять для вас опасность, — пожал плечами я. — У меня ведь в прошлом году была черепно-мозговая травма, и врачи говорят, что возможно, то как я действовал там, на даче может быть последствием, и сможет проявиться снова, но уже менее благоприятным для вас способом.

— Что за чушь! Ты же действовал там как настоящий герой! — Гневно выпалила Таня.

— Ерунда какая! — махнул рукой Борик.

— Ну, не все так считают, — пожал плечами я — Некоторые думают, что в этой ситуации я действовал как отморозок, а не как комсомолец и спортсмен-самбист. К тому же, скоро я уйду в армию, и по любому, наше общение прекратится.

— В армию уходят не навсегда, и через два года ты вернешься, — усмехнулся Борис. — А пока, мы как дружили с тобой, так и будем дружить, и никто нам этого запретить не сможет. Неужели ты думаешь, что мы такие плохие друзья, что по чьей то воле забудем все хорошее, что ты для нас сделал?

— Ладно, посмотрим, куда дальше все это повернет, — улыбнувшись в ответ, махнул рукой я.

Мои гости ушли минут двадцать назад. На часах почти десять вечера. Засиделись мы с ребятами и девчатами немного. Все-таки, несмотря на то, что они мажоры все они еще классные ребята. Наши, советские, с правильным воспитанием. Интересно, что мои новые знакомые будут делать в девяностые, на сломе эпох. Найдут ли себя в новой жизни? Тогда произойдет смена элит и не все те, кто хорошо жил во времена СССР, смогут безболезненно адаптироваться к новой жизни. На моей памяти, некоторые ребята из хороших обеспеченных семей, для которых казалось бы все дороги открыты, в девяностые растерялись и потерялись, не найдя себя в новой жизни. Кто то даже опустился на самое дно. Надеюсь это не про моих новых друзей. Размышляя на эти темы, я на автомате убрал со стола и стал мыть посуду. Как вдруг раздался звонок в дверь. Удивленный, кто это может быть, я выключил воду, насухо вытер руки и, подойдя к входной двери, открыл ее и тут же опешил. На пороге стояла Вика.

— Впустишь? — Как-то застенчиво улыбнулась она, что было на нее совершенно не похоже.

— Да, проходи, конечно, — Наконец отмер я, впуская девушку в квартиру, и принимая из ее рук пальто, которое она, войдя внутрь, сразу скинула, оставшись в джинсах и свитере.

— Я хотела поговорить с тобой не при всех, — немного не уверенно начала она.

— Хорошо. — Кивнул я и тут же спросил. — Чай поставить?

— Да, поставь, — сказала Вика, пошла села на диван и заговорила вновь. — Я разговаривала с дедом на счет тебя. Он меня просил, чтобы я перестала с тобой общаться, и просил убедить ребят, чтобы я и с ними на этот счет поговорила. Он мне говорил, что тебя обследовали врачи и, что у них есть опасения по поводу тебя.

— Ну да, — улыбнулся я,

Поставив чайник на огонь, я вернулся сел на диван рядом и попытался пошутить.

— Не боишься, что я тебя покусаю?

— Не боюсь, — ответила она, и вдруг потянувшись ко мне всем телом, впилась в мои губы долгим поцелуем.

Меня как током ударило, и я даже растерялся поначалу. Вика, как девушка мне безусловно нравится, но я как-то никогда не рассматривал ее в таком плане. Для тела у меня есть Верочка, классная в общем-то девчонка, со своими тараканами в голове, конечно, но у кого же их нет. У меня самого в голове не тараканы, а целые тараканищи бегают, и ничего мы с ними уживаемся как-то. Верочка — это уютная домашняя девочка, с которой и в постели хорошо и в общении неплохо. С ней не обсудишь каких-то очень сложных тем, но по житейски она весьма умна и практична.

Вика это девушка классом гораздо выше. И по внешности, и по уму и по остальным параметрам — это реальный топ. На такую девушку будут облизываться девяносто девять процентов мужиков, но вот управиться с такой смогут единицы. Ведь это генеральская внучка, генеральская дочь, да и сама она генерал в юбке. Умная, дерзкая, иногда едкая как соляная кислота, и очень красивая. Она много знает, у нее аналитический ум, может сделать совершенно неожиданные выводы и попасть прямо в точку, при минимуме исходной информации. Ее стройное спортивное тело не только красиво, оно еще и умелое.

Вот бывает смотришь на красивую девушку, и пока она просто идет, сидит или даже лежит, все прекрасно. Но заставь ты эту красавицу пробежать, кувыркнуться, или сделать что-то требующее физической ловкости и все очарование сразу рассыпается, когда девушка выглядит неуклюже, а иногда и просто смешно. Вика не такая. У нее великолепная спортивная подготовка. Насколько я помню, она занималась в детстве и гимнастикой и плаванием, а теперь, уже больше двух лет, она очень серьезно занимается карате, и это у нее отлично получается. Когда Вика даже просто идет, она мне напоминает обманчиво ленивую, но очень опасную пантеру, готовую к прыжку, настолько это красиво. Я на тренировках, видел ее во многих ситуациях, и никогда она не выглядела неуклюжей или смешной. Наоборот все ее движения наполнены силой и какой-то взрывной грацией, и тут на ум снова приходит сравнение с пантерой. Вика — это реально топ.

Все эти мысли галопом проносятся в моей голове, а мое мгновенно пришедшее в боевое состояние тело, уже действует само по себе. Я целую девушку в ответ и прижимаю ее к себе, одной рукой гладя ее по длинным шелковистым волосам, а другой наглаживая ее бедро, скрытое шершавой тканью джинсов. Вика, тоже, довольно умело целуясь, гладит мои волосы и сама прижимается ко мне всем телом, так, что я отчетливо чувствую ее небольшую упругую грудь. Я пока еще не перехожу к решительным действиям, не определившись для себя, готов ли сейчас пойти до конца. Но рука Вики, решительно потянувшая на себя ремень на моих джинсах, расстегивая его, снимает все мои сомнения. Мои руки ныряют под легкий свитерок девушки и начинают мять ее грудь, прямо через бюстгальтер, который явно мешает мне, но делает он это не долго. Быстро справляюсь с застежкой и поднимаю вверх чашечки бюстгальтера, открывая грудь девушки с уже набухшими аккуратными сосками. У Вики классная грудь. Хорошая такая единичка, очень удобно помещается в ладошки и прямо таки шелковистая на ощупь. Мои настойчивые прикосновения вызывают стон у девушки и она расстегнув на мне и ремень и сами джинсы, с силой тащит их с меня вниз. Ого! Эдак она меня совсем разденет, через непродолжительное время. Чтобы не оставаться без штанов в одиночестве, повторяю действия Вики на ней самой, только немного быстрее, и вот, мы уже оба абсолютно раздетые пытаемся уместиться на не разложенном диване и при этом не свалиться на пол во время активных действий. Э-эх, знал бы что так может случиться, я бы диван разложил заранее и застелил бы даже…

Когда все закончилось, мы обнявшись лежали под одеялом на уже разложенном диване. Я на спине и смотрел в потолок, а Вика положив голову мне на плечо и закинув на меня свою ногу и руку, тесно прижимаясь своим гибким и сильным телом. Это было чертовски приятно. В постели Вика была такой же пантерой как и во всем остальном. На моей спине, сто процентов, остались полосы от ее коготков. Но это в процессе было даже приятно, добавляя пикантной остроты нашему необузданному и почти животному соитию. Черт возьми, в такую девушку можно влюбиться без ума. Только это очень опасно, потому что она может сожрать тебя без остатка и растворить в себе. От ее пытливого и очень проницательного ума, весьма трудно что-то скрыть. В моей ситуации, это опасно вдвойне потому что мне реально есть что скрывать. Как говорил один римский полководец — «что касается меня, то если бы я узнал что моя подушка узнала мои мысли, я сжег бы ее немедленно». Мне кажется, что сейчас я встрял, и встрял по самые уши, но почему-то мне от этого только смешно и я улыбаюсь.

— Почему ты смеешься? — Лениво спросила Вика, тем не менее, своими крепкими пальчиками весьма ощутимо прихватывая меня за нижнее плавающее ребро.

— Потому, что мне сейчас хорошо — отвечаю ей чистую правду.

Глаза девушки из подозрительных становятся вновь расслабленными и она отпускает захват.

— Это, я навлекла на тебя неприятности, когда рассказал о тебе деду, — тихо сказала мне она, помолчала немного и не увидев от меня никакой реакции продолжила. — Когда ты стал как павлин распускать свои перья передо мной и Таней, тогда у нее дома, мне в какой-то момент показалось, что ты не тот за кого себя выдаешь.

— Мы уже говорили об этом. Ты тогда приняла меня за американского шпиона. — С усмешкой сказал я.

— Ну что-то вроде того, — виновато потупилась Вика. — Ну на самом деле, много ли есть у нас в стране дворников, свободно изъясняющихся по английски, очень неплохо знающих Лондон, да так, что даже уличают в неточностях человека прожившего там несколько лет?

— Не знаю, я как то не задавался таким вопросом, — ответил я, перебирая в пальцах ее длинные волосы.

— А если этот дворник еще и владеет на профессиональном уровне, рукопашным боем, демонстрирует умения экстрасенса и знает вещи, которые у нас в стране знают очень немногие, куда бы повернули твои мысли? — Вика требовательно посмотрела мне прямо в глаза.

— Наверное, я бы тоже принял его за шпиона, — сделав умное лицо сказал я, и добавил, — Надеюсь, теперь ты уже не думаешь что я шпион?

— Давно уже нет, — покачала головой Вика, — Я за это время узнала тебя лучше. Не похож ты на шпиона, слишком легко прокололся в первый день. Да и дед, должен был проверить тебя так, что если бы были хоть какие подозрения в том что ты враг, то тебя бы давно закрыли. У него, хоть он и на пенсии, еще остались кое какие возможности.

— Ну да, — согласился с ней я, — В этом я имел возможность убедиться лично.

— Дед мне ничего не рассказывал о своем расследовании в отношении тебя. Сильно тебя крутили там, куда увезли после дачи? — сузились глаза у Вики.

— Нормально, — усмехнулся я. — В милиции крутили бы еще хуже, вешая на меня всех собак.

Вика помолчала а потом глядя на стену мимо меня начала рассказывать.

— Я выросла среди таких людей как мой дед и отец, и всегда считала себя очень сильной, думала что смогу отстоять себя и близких в любой ситуации. В школе я всегда была активисткой и лидером. Меня уважали и даже где-то побаивались и девчонки и мальчишки в классе. Я и на карате пошла, чтобы суметь победить врага чисто физически. Я никого никогда не боялась. Но там, на даче я вдруг, как в далеком детстве, почувствовала себя маленькой и слабой девчонкой. Когда тот лысый бандюга орал на меня, мне хотелось выдрать ему глаза, но я понимала, что не смогу и поэтому, я подчинилась и пошла за свечами. Я много потом думала над всем этим. Ведь по большому счету, эти бандиты могли сделать со всеми нами все, что угодно. Мы все были напуганы и даже думать не могли ни о каком сопротивлении. Я теперь ненавижу себя за свою слабость.

— Вика, солнышко, — я стал ласково гладить по голове девушку. — Не ругай себя. Ты все там сделала правильно. Ты не перед кем не унизилась, и вела себя очень храбро, я же все видел. Видел как ты презрительно смотрела на бандитов, как гордо шла с ровной спиной выполняя приказание лысого. Поверь, в таких ситуациях не нужно бравады. Наоборот, нужно затаиться, и выражая внешнюю покорность, ждать удобного случая. Кидаться на вооруженных и готовых на все бандитов, это самое глупое, что можно придумать в такой ситуации. Ты просто погибнешь в назидание остальным заложникам, и не сделаешь ничего полезного. Иногда, гораздо тяжелее бывает опустить взгляд и промолчать, чем дерзить и кидаться с кулаками. Надо понимать в какой ситуации и как нужно себя вести.

— Ты говоришь совсем как мои дед и отец, — засмеялась Вика. — Иногда мне кажется, что ты по возрасту ближе к ним, хотя это я старше тебя на пару лет.

— Просто они говорят тебе умные вещи. А я тоже не самый глупый парень, — подмигнул ей я.

— Ты хочешь сказать, что это я глупая? — Прищурилась Вика, и ее сильные пальчики ощутимо легли на мою подключичную ямку.

— Нет, что ты, — шутливо запротестовал я. — Просто я хотел сказать, что ты еще очень юная и горячая девушка. И надо бы немного попридержать коней

— А то ты умудренный сединами старец, — прыснула смехом девушка.

— Ну не старец, конечно но кое что в этой жизни понимаю — принял я умный вид.

— Та девушка, с которой ты подходил сегодня к дому, ты с ней встречаешься? — Внезапно сменила тему разговора Вика.

— Да, — просто кивнул я, — мы с ней друзья, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Понимаю, — улыбнулась Вика, и немного помолчав, добавила. — Ты не думай, я не претендую на тебя. Не знаю, что на меня сегодня нашло. Может эта ситуация с заложниками, или запрет деда встречаться с тобой или все вместе. В общем я так решила и теперь ни чуточки об этом не жалею.

Девушка теперь смотрела на меня с вызовом, ожидая моего ответа.

— Да тут все не совсем так, как ты думаешь,— не зная, что в такой ситуации сказать, ответил я.

— А как?

— Эту девушку, которая сегодня шла со мной, зовут Вера, мы с ней работаем в одной жилконторе. Для меня она просто друг, с которой мы иногда спим, но далеких планов у меня в ее отношении нет. Мне совсем скоро предстоит пойти в армию, и не зная как все будет, я вообще не строю никаких планов, кроме того как отслужить как надо и вернуться. — вывернулся я.

— А она об этом знает? — Вика не сводила с меня пытливых своих глаз.

— Что я скоро ухожу в армию не знает, я собирался ей сегодня об этом рассказать. — Ответил я

— Прямо в постели? — подняла одну бровь Вика. Она сейчас сидела абсолютно обнаженная и ее густые черные волосы красиво прикрывали стройное гибкое тело.

— Ну, знаешь, у мужчин есть определенные потребности, и мне нужно было как-то решить этот вопрос. — возмутился я. — А ты издеваешься.

— Ну и как, решил? — Вика сурово смотрит на меня.

— Решил. — Смотрю на нее, не отводя взгляда.

Вика кидается на меня опрокидывая и прижимая к дивану и кусая за мочку уха, угрожающе возбуждающе шепчет.

— Теперь этот твой вопрос буду решать только я.