Отморозок 5

Глава 14

Снова, так же как и этим утром, сидим тесной компанией, в которой, кроме меня, присутствуют только лидеры боевых троек. Сегодня, общими усилиями, мы одержали победу над карательной экспедицией Жоржа. Вроде бы дрался один я, но это, несомненно, наша общая победа. Один я всю эту компанию просто не вывез бы.

Все прошло так, как и задумывалось. Во-первых, мы смогли заблаговременно нейтрализовать «азиатов». Ударили бы они, или не ударили нам в спину, это вопрос, но лучше, как говорится, перебдеть. Операцию изоляции «неблагонадежных элементов», которых, в моей будущей России, будут называть мигрантами, провели достаточно тактично. Я надеюсь, что мы не настроили этих парней против себя. Кстати, Жасымов появился сам, он типа ходил в самоход в поселковый магазин, а потом, увидев как мы загоняем его земляков в подвал, не рискнул подойти и прятался все время в зарослях кустарника у школьного забора, так что, он тоже видел развязку противостояния. Ну что же, для него это полезно, пусть призадумается.

Во-вторых, мы смогли сильно ослабить команду Жоржа, не потеряв при этом ни одного своего бойца. Задумка с лопатами была нужна, чтобы максимально задрать планку в неизбежном конфликте. Это как ядерное оружие, в противостоянии между державами, оно нужно больше для психологического воздействия на оппонентов, чем с целью его реально использовать. Ведь, случись на самом деле драка с использованием подобных инструментов, то там просто было бы мясо с кучей трупов, и все участники сего действа поехали бы на огромные сроки в дисбат, если не хуже.

Дато, который возглавлял карателей, так и не решился дать команду на атаку. Не хватило у него на это кишки. Как я и думал, положение попытались спасти братья Резвановы, про которых мне рассказывал Ханикаев. Они должны были обязательно быть участниками этой экспедиции. Братья своим запредельным хамством дали мне возможность сделать им вызов, от которого они не могли отказаться «не потеряв лицо». Ведь кроме своих, там были еще и «азиаты»: Абай и Бабай, перед которыми им нужно особенно держать марку. При зашкаливающей самооценке и уверенности в своих силах, Резвановы не могли не попасть в расставленную мной для них ловушку.

Рисковал ли я бросая им вызов, да еще в такой грубой форме? Конечно, рисковал, но сделал это сознательно. Мне нужно было их взбесить, так чтобы они потеряли контроль над собой и действовали не очень согласованно. Резвановы, на самом деле, оказались довольно сильными бойцами. Главная их ошибка, как и многих людей до них, была в том, что они, полагаясь на внешность и юный возраст, меня недооценили, а потом, не смогли вовремя перестроиться. Если бы они действовали более слаженно, мне пришлось бы очень туго. Хотя, я все равно уверен, что положил бы их и в этом случае.

Я сознательно не просто вырубил, а сильно травмировал братьев. Теперь, на несколько месяцев, ни один, ни второй не бойцы. И это еще очень оптимистичный срок. Разрыв крестообразных связок у одного и травма локтя у другого, сами собой не пройдут. Нужны дорогие операции и классные хирурги, а где здесь их возьмешь? Да и кто бы так лечил двух тупых быков, поплатившихся за свою самонадеянность? Боюсь ли я, что после этого сюда приедет проверка, и меня законопатят в дисбат? Шансы на это исчезающе малы. Во первых, я был в своем праве и охранял вверенный мне объект, а вот компания Дато, явно приехала сюда без приказа командования. А во вторых: ну не станут братья жаловаться, не тот у них менталитет. Да и попробуй они, и их так подорванный проигрышем авторитет, вообще упадет ниже плинтуса. Стукачей в армии никто не любит.

После проигрыша братьев, охреневший от такой развязки Дато вместе со своей командой был вынужден убраться с территории школы. А что ему еще оставалось делать? Ведь нас теперь было больше, а основная ударная часть его отряда, валялась покалеченная на земле. Кроме того, у нас было оружие, а его команда была сильно деморализована произошедшим на их глазах.

Прощание произошло без эксцессов. По команде Дато, его люди понуро погрузили стонущих братьев в кузов, и весь отряд отбыл восвояси не солоно хлебавши. В глазах Дато и здоровяка, который придерживал в самом начале братьев, читалась неприкрытая угроза, но я, если честно, чихал на них и их угрожающие взгляды.

Тут ведь в чем фишка. Власть Жоржа в части держится на страхе и на поддержке комбата. Если не учитывать офицеров, то помимо Жоржа и нас, в части есть третья очень мощная сила — это «азиаты». «Азиатов» вообще-то, в части большинство, хотя они неоднородны. Есть: таджики, узбеки, киргизы, казахи и все они недолюбливают друг друга. Жорж, пользуясь их взаимной неприязнью, сумел их подавить гораздо меньшими силами своего землячества. Сегодняшнее поражение, которое видели своими глазами Абай и Бабай, занимающие не последние места среди части «азиатов», может дать им мысль самим захватить власть в батальоне. Ну, или хотя бы потеснить Жоржа. Тут не стоит обольщаться. Для нас это было бы ничем не лучше, чем власть Жоржа. Чтобы в СССР ни говорили о дружбе народов, местные «азиаты» нас ненавидят просто по национальному признаку.

Я думаю, что после сегодняшней схватки, настало время для политики. Если Жорж не дурак, он попробует договориться с одной из трех сторон. Идти к комбату и ломать нас через него, для него будет не «по понятиям». Он тогда распишется в своей слабости, что не смог справиться с кучкой «духов», а это чревато потерей доверия. Посылать новую экспедицию, которой на нашей земле грозит новое поражение, тоже глупо. По уму, ему надо с кем то договариваться, чтобы вместе давить оставшихся. Так почему бы нам не попробовать договориться с «азиатами» первыми, тем более, что у нас есть Абай, Бабай и Жос.

Все это, и примерно в подобных выражениях, я изложил своим парням. Теперь они сидят и переваривают сказанное. Сначала пацаны немного обалдели, но потом согласились, что попробовать договориться с нашими «азиатами» первыми, будет неплохой идеей.

В комнате, освещенной только тусклой лампочкой, болтающейся на проводах под потолком, находятся шестеро. Окна из-за жары открыты настежь, за ними темень и слышится громкое стрекотание цикад. Посредине комнаты стоят две приставленных друг к другу парты, на партах полупустой трехлитровый баллон с яблочным соком, колбаса, вареная картошка. порезанный кольцами лук и полупустая бутылка портвейна, куда же без него в задушевной беседе. Все это было заранее куплено в поселковом продмаге.

С одной стороны импровизированного стола сидят Абай, Бабай и Жос, с другой стороны я Рамазан и Эдик. После разговора между собой, мы вежливо пригласили представителей «азиатской» спальни на беседу. Для начала предложили им разделить с нами трапезу. По восточным обычаям, это должно настроить их к нам немного позитивней, ведь таким образом им выражается уважение. Несмотря на это, наши собеседники держатся настороженно. Они еще не знают, о чем пойдет разговор, но явно опасаются. Ну да, я бы на их месте тоже опасался, особенно после того что произошло прямо на их глазах накануне. Я первым нарушаю установившееся после легкого прекуса молчание.

— У нас есть к вам предложение.

— Какое? — Абай настороженно смотрит на меня.

— Предлагаю начать наши отношения заново, — улыбаюсь я, смотря на него, — Давайте забудем то, что было у нас раньше, и прямо сейчас решим, как мы дальше будем жить. Ведь, хочешь — не хочешь, мы живем тут вместе. Спим и едим вместе, и вместе работаем над общим делом.

— Не все, что было сделано, легко забыть, — качает головой Абай. — Некоторые поступки могут долго омрачать нормальное общение.

— Я думаю, что для умных людей, тянуть за собой груз прошлых обид, не самое разумное решение, — отвечаю ему, — Тем более, что недопонимание присутствует с обеих сторон. У нас с тобой не задалась первая встреча, но на следующий день, мы ведь с тобой и твоими людьми решили все чисто по-мужски. Тогда ты и твои люди дали слово.

— Мы свое слово держим, — бесстрастно кивнул Абай, при напоминании о нашей схватке семь на одного.

Ну да не самое приятное воспоминание, должно быть.

— Может так, а может, и нет, — испытывающе смотрю на него. — В день вашего с Бабаем скоропостижного отъезда, на меня сверху скинули мешок с цементом. Я не говорю, что это был ты, или твои люди. Но просто сам посуди, ведь это поневоле навевает какие-то определенные мысли. К тому же, сегодня вы приехали сюда вместе с людьми, которые желали нам плохого, и это тоже не добавляет позитива в наши отношения.

— Я не знаю, о чем ты говоришь с этим цементом, — на лице Абаева не отразилось никаких эмоций, — а приехали мы сюда на машине с людьми Жоржа, потому, что другой не было, а нам нужно было как-то сюда добраться их части.

— Ну и хорошо, раз так, — согласился с ним я, — Значит, здесь у нас недопонимания нет. Так может, нам сейчас проще договориться, чем дальше множить обиды?

— Что ты предлагаешь? — Спрашивает Абай, сверкая своими черными глазами. — Сразу скажу, против Жоржа мы вам помогать не будем. Это ваши с ним дела.

— А я и не предлагаю этого, — развожу руками — Как вы сегодня уже могли убедиться, нам не нужна помощь в делах с Жоржем и его людьми. Предлагаю, просто заключить договор о нейтралитете. Мы не будем помогать Жоржу, если у вас вдруг возникнет с ним конфликт, а вы, соответственно, не полезете в наши с ним разборки. В остальном, по работе и по службе, у нас все останется по-прежнему.

— А что нам тогда с твоего договора?— На лице Абая, наконец-то, проступила эмоция, и это было искреннее непонимание. — Жорж, тот хотя бы, не заставляет «дедов» работать. Это наше дело, как мы ведем дела с нашими «духами», и кто и что делает. Ему важно, чтобы само дело двигалось, а как — это уже наши вопросы. Ты же хочешь, заставить всех жить по уставу и получить наш нейтралитет просто так. Я отслужил полтора года, и когда сам был «духом» и «слоном», то вкалывал как проклятый. Пусть нынешние «духи» тоже вкалывают, а я и мой призыв, можем уже расслабиться. Мы заслужили это.

— То есть, ты сейчас говоришь, что вы выступите против нас на стороне Жоржа? — Сжимая кулаки, угрожающе уставился на Абая Рамазан. — В таком случае нам проще переломать вам руки и ноги прямо сейчас. Тогда мы точно будем знать, что вы останетесь в стороне.

— Вай подожди, чего ты кипятишься. Я не сказал такого, — успокаивающе поднял руки Абай. — Я только сказал, что мы что-то хотим от вас за это получить. Мы не хотим больше вкалывать на бетоне. Дай нам более легкую работу. Пусть наши «духи» раствор месят и таскают по этажам.

Абай оглянулся на своих земляков и те дружно закивали головами.

— Да, поставь нас на другую, более легкую работу и дай нам наших «духов» в бригаду. Тогда мы согласны держаться в стороне от ваших дел.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Вы трое и еще пять человек из вашей спальни поступите в распоряжение маляров. Но по любому, весь объем, который дает Иваныч на день, должен выполняться. Я лично это буду проверять.

— Да проверяй, сколько хочешь. Все будет сделано

Абай и его земляки стали кивать, довольно улыбаясь. Они по сути ничего особо не пообещали, но соскочили с бетономешалки. Ну и фиг с ними. По любому, они будут линять от работы, припахивая своих «духов». Поэтому они и такие довольные. А с другой стороны, я тоже особо ничего им не даю, просто перевожу на более легкие работы. Тем более, что основные работы с раствором уже почти сделаны. А мне надо им продемонстрировать свою добрую волю. Пусть лучше между нами будет худой мир, чем добрая война. Хотя, с «азиатами», по любому, нужно держать ухо востро.

— Только давайте, чтобы мешки с цементом больше ни на кого не планировали. — Предупреждаю напоследок. — Иначе, я буду считать, что наш договор нарушен и буду очень взбешен. А вы сегодня сами видели, что бывает в таком случае.

— Да мы вообще не имеем к этому никакого отношения, — в один голос загомонили Абай и его земляки.

— Тем лучше, — отвечаю, и поднявшись, обмениваюсь противной стороной рукопожатиями, скрепляя, таким образом, наш договор.

Эдик и Рамазан последовали моему примеру. Я не заблуждаюсь по поводу Абая и его сторонников. Если им будет выгодно, они, не задумываясь, ударят в спину, но я их предупредил, а там пусть думают, стоит ли так рисковать. Тем более, что они видели, как уехала ни с чем карательная экспедиция, и как были покалечены лучшие бойцы Жоржа.

— Ты смотри, как мы им понадобились, — кинул Абай своим приятелям. — Даже за стол с собой пригласили и выпить налили.

— Костыль неплохой парень, — осторожно сказал Жасымов — Он не то, что Жорж и его люди. Если с ним по-хорошему, то и он с тобой по-человечески. Меня он даже лечил, хотя я с ним тоже дрался.

— Да чего он там лечил, так только руками махал для вида… — начал было Абай.

— Э-э, я точно тебе говорю, он меня вылечил, — перебил его Жос. — Он не просто водил руками. Я чувствовал, как внутри меня катаются какие-то волны, чувствовал тепло исходящее от его руки. Мне потом намного легче стало. Да.

— Ну даже если и вылечил, то что, он все равно нам чужой. — Махнул рукой Абай, и с насмешкой добавил — Но я, честно говоря, рад что он сегодня отмудохал братьев. Они, твари, никогда нас за людей не считали. Чурками зовут. А Дато мне в больничке в лицо орал, что все мы чмошники и лохи, раз не смогли Костыля поломать. Теперь их самих опустили при их же «духах», и они сами: лохи и кони педальные.

Абай довольно засмеялся, вспоминая крики боли братьев Резвановых и рожу Дато, который смотрел как Костыль их ломает.

— Ну что, блядь? Доигрались идиоты? — Кабоев нервно ходит по кабинету и злобно смотрит на Жоржа и Дато стоящих перед ним вытянувшись в струнку. — Какого хера эти два великовозрастных дебила затеяли бороться между собой? Не хватало мне своих проблем, так еще решать, что с ними делать, и как начмеда уломать не отсылать их в Астрахань.

— Так вышло Михаил Расулович, — покаянно опускает голову Жорж, — Братья вчера под вечер зацепились между собой, кто лучше умеет бороться, ну и перестарались чуть-чуть.

— Ничего себе чуть-чуть, — остановился комбат и уставился на Засеева. — У одного колено травмировано, у другого локоть, и рожи у обоих такие, как будто их черти молотили. Да чего вы мне чешете здесь? Вы меня за дурака принимаете, что ли? С кем они дрались? Такого от простой борьбы не может быть! Что произошло? Кого еще эти дуроломы покалечили?

— Да не дрались они ни с кем, товарищ майор, — Засеев честно смотрит в глаза Кабоеву. — У нас в части, в своем уме, никто бы не решился подраться с братьями Резвановыми, разве что Кобаидзе, но тогда, там вообще бы смертоубийство было. Говорю вам, что они между собой зацепились и немного не рассчитали сил.

— Что, перепились до такой степени? — Понимающе кивнул комбат. — Говорю я тебе, что ты своих людей распустил, и совсем не контролируешь, если они друг друга молотят до полусмерти. Смотри мне Засеев, с огнем ведь играешь. Тут в части таджиков море, если вы сами внутри своего коллектива друг друга молотить будете, сковырнут они тебя вместе с твоим землячеством, и будете сами шуршать по строительным объектам.

— Не сковырнут, товарищ майор. Пока я здесь, никто даже не дернется, — уверенно говорит Жорж и кивает на Дато. — А как на дембель уйду, он удержит.

— Удержит ли? — С сомнением покачал головой Кабоев — У тебя уже сейчас считай минус два самых сильных бойца. А потом, когда вы все на дембель уйдете, с кем он останется?

— Есть новые перспективные пацаны, ничем не хуже тех, кто уйдет, — уверено ответил Жорж.

— Ох, Засеев, — покачал головой комбат. — Что-то после недавних событий я сомневаться стал в тебе и в твоих парнях. Постарайся сделать так, чтобы я не сомневался. А то я ставку на других сделаю.

— Сука! — выругался Жорж и сплюнул на землю, когда они вышли от комбата и пошли по направлению к своему лежбищу в бытовке, — Как все это сейчас некстати.

— Да, — тяжело вздохнул Дато. — Не задалась наша поездочка.

Вчера они вернулись из поездки уже поздно вечером. Стонущих от боли братьев сразу на руках отволокли в батальонный медпункт, благо там не было язвы фельдшера, но зато дежурила Танечка, которая вколола Резвановым обезбол и оставила в медпункте до утра. Ну а утром все закрутилось.

— Не задалась это очень мягко сказано — оскалился было Жорж, но тут же осекся. Толку было сейчас срываться на Дато. Ведь карательную команду формировал он сам. Инструктировал, кого с собой взять, тоже он. И в той ситуации, которая произошла в поселке, вины Дато не было.

Недооценил он этого Костыля, недооценил. Уложить в драке двух братьев сразу, это очень сложная задача. Да и организованная им засада, сразу нейтрализовала всю присланную команду. Драться простыми палками и кастетами против заточенных лопат, это самоубийство. Да и не нужна такая драка, совсем не нужна. Одно дело поломать почти не сопротивляющуюся кучку «духов», или толпой забить одного, или даже нескольких сильных бойцов, и совсем другое — столкнуться с сильной командой, готовой к бою не на жизнь, а насмерть. В такой ситуации даже победа стала бы поражением, потому, что в подобной драке не обошлось бы без трупов и тяжело раненных. Такое даже Кабоев не смог бы скрыть. Ему самому конец бы пришел. В часть понаехали бы прокурорские, и тогда прощай свобода. Сука Костыль, специально поломал братьев, чтобы ослабить его. Теперь надо думать, что делать дальше?

Слухи о поражении его команды обязательно дойдут в часть. Абай, гад, молчать не станет. Да и кроме Абая, там было полно свидетелей, так что, скоро здесь об этом узнают все. А там и до комбата дойдет, что еще более укрепит того в мыслях сделать ставку на Костыля. Тогда Кабоев еще припомнит ему сегодняшнюю ложь о драке братьев между собой.

Есть еще одна проблема. На слухах об ослаблении его команды, могут поднять голову таджики, самое многочисленное сообщество в части. Это хорошо еще, что они не объединяются с узбеками и киргизами, иначе даже он со своим кавказским землячеством не смог бы противостоять их объединенной силе. Значит, нужно уже сейчас встретиться с лидерами каждого азиатского землячества и настроить их друг против друга. А еще лучше полюбовно договориться с узбеками, второй по численности группировкой в батальоне, и тогда таджики не рискнут выступить. Пообещать узбекам подбирать для них объекты попроще, не щемить их сильно, дать больше свобод их старослужащим. Узбеки будут благодарны, особенно, если они поднимутся в батальонной иерархии над таджиками.

Это только кажется, что имея двадцать — тридцать крепких парней в подчинении, легко удержать часть. Его землячество не самое многочисленное, зато самое отвязанное, подготовленное и у них есть поддержка комбата. Нельзя сейчас ее лишиться. Но даже при всем этом, Жоржу все равно приходилось постоянно маневрировать между двумя самыми крупными землячествами из Средней Азии, настраивая их, друг против друга. Это просто счастье, что они так сильно конфликтуют между собой.

Ну и надо что-то срочно решать с самим Костылем. С наскока сковырнуть его не удалось. Ничего не поделаешь, он быстро укрепился и стал силой, с которой теперь нужно считаться. Тут, нужно действовать по-другому. Без самого Костыля его люди быстро разбегутся, потому что они держатся на одном авторитете своего лидера. Там у него все из разных республик, есть и русские, и хохлы, и парни с Кавказа, которых неплохо было бы переманить на свою сторону и подтянуть к себе. Есть даже «азиаты». Убери Костыля, и все они быстро перессорятся и развалятся. Значит, нужно придумать, как на тихую пришибить Костыля, и самому остаться не причем.

— Послушай меня Сергеич, не надо никакого областного госпиталя, — Майор Кабоев сидит напротив начмеда батальона капитана Прохорова Владимира Сергеевича. — Резвановым все равно через пару месяцев на дембель. Подержи их у себя в медчасти. Подлечи насколько сможешь, а там они ясными соколами улетят к себе в горы, и мы как звать их скоро забудем.

— Не могу, Михаил Рассулович, тут я своими силами не справлюсь. По хорошему, обоим нужны операции, и чем скорее, тем лучше. — Начмед мотает головой. — Одному колено надо оперировать, а другому локоть. Давайте я лучше в сопроводиловке напишу, что они травмы получили на зарядке, когда выполняли упражнения на турнике или брусьях.

— Володя, ну зачем тебе их отсылать в Астрахань? — Вступает в разговор присутствующий в кабинете особист Алкснис. — По любому начнутся разборы полетов, что да как. Кто поверит, что сразу два брата у тебя на зарядке травмировали один колено, а другой локоть? А на рожи их посмотри. Похоже что они просто упали? Я тебе как особист говорю, сюда по любому приедет следак из военной прокуратуры и будет свой нос везде совать. Тебе же самому это совсем не нужно. У нас у всех тут дохлых собак зарыто, не сосчитать. Спусти все на тормозах. Тем более, оба брата будут молчать, и никуда жаловаться не побегут, это в их же интересах. Загипсуй их, пусть у тебя в медчасти полежат. А мы их первой партией отсюда по-быстрому на дембель сплавим.

— А если вдруг проверка? — Слабо отбивается начмед.

— Да какая там проверка? — Усмехается Кабоев, — сам же знаешь, как мы с проверками решаем. Все тихо уладим внутри и никуда докладывать не будем. В первый раз что ли. Давай лучше сегодня соберемся своим кругом и коньячка попьем. Мне недавно обалденный пятизвездочный коньяк из Армении подогнали. Под красную рыбку и балычок, самое то.

— Ладно, если ближайшие три дня них не будет температуры и воспаления, то сделаем по вашему — сдаваясь машет рукой начмед. — напишем, что оба получили растяжения при занятиями спортом, наложим гипс, поколем обезбол и противовоспалительные, они полежат у меня пару-тройку недель. Если потом не будут давать нагрузку на травмированные конечности, то все подживет потихоньку, а там и на дембель. Все равно рентгена у нас в БМП нет. Разрыв связок я так на глаз поставил, а так вполне может быть и вывих или растяжение, а это уже наша компетенция и никуда их отправлять не надо. Так и напишем им в картах. Лишь бы они потом не бегали с жалобами. Но если все же у них полезет температура, сразу отправлю в Астрахань. И это не обсуждается.

— Договорились! — Весело улыбается Кабоев и добавляет — Поверь мне, эти ребята настоящие горцы, они точно никуда жаловаться не побегут, не тот у них менталитет.

— Товарищ младший сержант, там у ворот вас спрашивают!

Мы с Эдиком и Ромкой заканчиваем с проводкой в актовом зале. К нам, бухая сапогами, буквально влетел рядовой Бразаускас. С момента отъезда Дато, я выставил круглосуточный двойной пост на воротах. Рядом подвесили большой металлический таз, по которому часовой должен колотить куском арматуры в случае опасности. Раз в таз никто не колотил, значит ничего серьезного, чего же Бразаускас так бежал?

— Кто спрашивает? — Встаю с пола, где монтировал розетку и, отряхиваясь от пыли, подхожу к тяжело дышащему посыльному.

— Там «буханка» с части приехала, а в ней кроме водителя, Жорж и с ним пара человек. Сказали, что с тобой хотят переговорить. — Выпаливает он.

— Точно их там только трое? — Переспросил Эдик, подходя к нам, на ходу вытирая руки тряпкой.

— Четверо, если считать водителя. — Отвечает Бразаускас.

— Что думаешь? — смотрит на меня Эдик.

— А что тут думать? — пожимаю плечами, — надо идти познакомиться с Жоржем. Послушаю, чего он скажет.

— Я с тобой — кивает Эдик.

— И я тоже, — тут же подскакивает к нам Ромка.

— Лучше Рамазана позвать, — качает головой Ханикаев. — Если что-то пойдет не так, он нам там больше пригодится.

— Можно я тоже поприсутствую, — буквально взмолился Бергман.

Мы с Эдиком переглянулись и рассмеялись.

— Ладно, — киваю Ромке — Давай, беги за Рамазаном, и догоняйте нас, мы к воротам пойдем.

Уже вчетвером подходим к воротам. Там, за полу натянутым тросом, преграждающим путь, метрах в пятнадцати от ворот вижу стоящую зеленую «буханку», и уже знакомых мне Дато, массивного здоровяка, который вчера сдерживал братьев, и незнакомого высокого парня, с широкими плечами и густой копной черных волос. Это, наверное, и есть тот самый Жорж. Ну что же, внешне впечатляет. Крепкий, с хорошей осанкой, лицо волевое и большой нос горбинкой. Взгляд твердый уверенный в себе. Все приехавшие, кроме водителя «буханки», одеты в спортивные костюмы и кроссовки.

Увидев нас, гости в спортивных костюмах решительно двинулись к воротам, водитель так остался на месте. Мы все вчетвером пошли навстречу. Не доходя несколько шагов, Дато и здоровяк остановились, и дальше пошел только Жорж. Я оглянулся и сделал пацанам знак чтобы тоже подождали меня

— Георгий, — первым протянул мне руку Жорж.

— Юра, — протянул я руку в ответ.

Рукопожатие у Жоржа крепкое. Лицо, я бы сказал, располагающее. Посмотреть со стороны, ни за что не поверишь, что ужасы которые о нем мне рассказывали, действительно правда.

— Неплохо ты вчера моих парней разделал, — говорит Жорж, пристально смотря мне в глаза.

— Напросились, — пожимаю плечами и спокойно смотрю на него ожидая что скажет дальше.

— Калечить обязательно нужно было? — Интересуется Жорж.

— Так говорю же, напросились, — снова пожимаю плечами. За языком не следили, вот и ответили.

— Пройдемся? — Предлагает мне он, и кивает на дорожку идущую вдоль школы.

— Ну, давай, — соглашаюсь я.

Мы некоторое время, молча, идем вдоль забора. Наконец, Жорж прерывает затянувшееся молчание.

— Что делать дальше думаешь?

— Ремонт школы заканчивать, а там, в часть вернемся. — Отвечаю ему в тон.

— Ну, с ремонтом понятно, а в части как жить думаешь? — Усмехается Жорж.

— По уставу.

— А если по уставу не получится? — Немного надавил Жорж.

— У нас получится, — улыбаюсь в ответ.

— Ты же знаешь, кто я? — Спрашивает Жорж

— Знаю.

— Иди ко мне в команду, ты хоть и москвич, но нормальный пацан, мне такие нужны. Обещаю, будешь одним из моих ближних. А как я уйду на дембель, будете вместе с Дато держать весь батальон. — Жорж испытывающе смотрит на меня. — Если захочешь, сможешь с собой привести несколько своих людей, которым доверяешь. С братьями у тебя не сложилось, но я их пока придержу, а там они первой партией на дембель уйдут, и проблема сама собой рассосется.

— Спасибо за предложение, но нет, — качаю головой.

— Почему? — Искренне не понимает мой собеседник.

— Не нравятся мне твои методы, и то, как ты относишься к людям не нравится, — честно отвечаю я.

— А чем ты от меня отличаешься? — Весело смеется Жорж, — Ты вон Абая чуть не утопил, кстати надо будет взять на вооружение твой метод. Потом братьев Резвановых покалечил, других пацанов избивал чуть не до полусмерти. Да ты точно такой же, как и я, только зачем-то притворяешься добреньким. Я тебе предлагаю быть в своей команде. Мы волки, и ты волк по натуре, я это в твоих глазах вижу. Здесь же все остальные — это только стадо овец, а овец надо стричь и жрать, иначе их стричь и жрать будут другие. Зачем их жалеть, у них судьба такая, нагуливать жир, перед тем как их забьют на мясо.

— Я не издеваюсь над людьми и предпочитаю жить по законам, а не по понятиям. Этим мы и отличаемся, — отвечаю ему. — И я не считаю своих сослуживцев овцами. Мы все здесь люди.

— Абая ты по закону в бочке с водой топил? Магу и Лечу по закону покалечил? — Качает головой Жорж. — Я же говорю, ты только притворяешься добреньким, у тебя глаза волчьи и душа такая же, я вижу и чувствую это в тебе.

— Я с ними по справедливости поступил. То, что они хотели со мной и с другими сделать, на то сами и нарвались, — отвечаю ему и тут же спрашиваю. — Ты говоришь, что мы одинаковые, а знаешь, в чем основная разница между нами?

— Ну и в чем?

— Вот ты говоришь, что ты и твои друзья волки, тогда, чтобы тебе понятней было — я пес. Вы овец режете, а я охраняю их, от таких, как вы. Так что, не уживемся мы в одной стае. Волки и псы всегда по разные стороны.

— Быть волком или псом, это только твой выбор. Псы служат пастухам, а мы вольные живем, как хотим. Разве тебе приятно служить кому-то? — скривился Жорж. — Говорят, ты сам работаешь вместе с «духами». Что в этом хорошего? Ты роняешь свой авторитет. Они тебя так не будут уважать, а если не будут уважать, то не пойдут за тобой, и ты останешься один. А они тебе даже спасибо не скажут, за что ты их защищаешь. Будет у тебя беда, они будут только стоять и хлопать глазами, главное чтобы их не тронули. А у меня люди не такие. Все за меня станут.

— Я уверен в своих людях, — качаю головой я, и тут же добавляю. — Хоть вы и называете себя волками, у вас тоже есть пастух. Без комбата вы не удержитесь. Он все решает, позволяя вам больше чем остальным, в обмен на службу, значит, он и есть ваш пастух.

— Ошибаешься, — весело смеется Жорж. — Я ему не служу. Мы с комбатом считай, что партнеры. Мы с ним огуливаем одно стадо, только по разному. Он нам нужен, признаю, но и мы ему нужны не меньше. Так что у нас взаимовыгодное партнерство. Присоединяйся, и со временем, ты сможешь общаться с комбатом напрямую и решать свои вопросы как я. Поверь, я могу очень много решить в батальоне.

— Даже если так, я лучше останусь со своими людьми. Спасибо, но нет

— Сколько у тебя людей? — Интересуется Жорж

— Со мной семнадцать.

— У меня людей в два раза больше и на моей стороне комбат. — говорит Жорж и подмигивает мне, — Кроме того, есть таджики, узбеки, киргизы. И их намного больше, чем, моих и твоих людей вместе взятых. Думаешь, они не точат на тебя зуб, после того что было в части и после того как ты обошелся с Абаем?

— Я думаю, они и на тебя точат зуб, так же как и на меня. — Парирую я.

— Я до сих пор с ними справлялся и потом справлюсь, — беззаботно машет рукой Жорж. — А вот ты, со своими людьми, можешь не вытянуть без поддержки. В общем, я тебя не тороплю. Время есть. Подумай над моими словами. Вам здесь еще минимум месяц корячиться. Когда вернешься в часть, тогда еще раз поговорим. Со своей стороны гарантирую, мои люди вас трогать не будут.

— Хорошо, — киваю я. — давай отложим разговор.

Мы возвращаемся назад и видим, как мои люди и люди Жоржа стоят рядом и о чем -то спокойно разговаривают. Жорж подходит и кивает своим.

— Возвращаемся, — потом поворачивается ко мне, протягивает руку и подмигивает. — Ну, давай, удачи тебе в твоем трудном деле. Поговорим еще, когда вернетесь в часть.

Я жму его руку в ответ, а потом руку Дато и его здоровенного спутника. Они так же прощаются с Ромкой, Рамазаном и Эдиком и вся троица чинно удаляется к «буханке».

— Что он от тебя хотел? — пристает ко мне Бергман, как только машина скрывается за поворотом.

— Звал к себе в команду, — отвечаю я.

— Офигеть! — Удивленно присвистывает Ромка, и тут же снова спрашивает — А ты что ответил?

— Вежливо поблагодарил и отказался. — Пожимаю плечами.

— А он?

— Сказал, что не торопит с решением — и у меня есть время пока, не вернемся в часть.

Эдик пристально смотрит на меня и говорит.

— Дато нас с Рамазаном тоже звал к себе в команду. Типа парни с Кавказа должны держаться вместе, а не прислуживать русским и не работать вместе с «чурками» и другими «духами». Я ведь хоть и со Ставрополя, но по национальности осетин, как и Жорж с Дато. А Рамазан аварец, родился и всю жизнь прожал в Махачкале. Дато перед нами соловьем разливался обрисовывая перспективы если мы пойдем к нему.

— Ну и что вы ответили? — спокойно интересуюсь.

— Что мы пойдем с тобой до конца, — улыбаются Эдик и Рамазан, а Ромка довольно кивает, подтверждая сказанное.

— Отлично парни! — я обнимаю всех от полноты чувств, — мы получили передышку до возвращения в часть. Надо использовать ее лучшим образом, чтобы подготовиться.

— Ну что Костыль? — интересуется Дато у задумчивого Жоржа в подпрыгивающей на ухабах армейской «буханке».

— Отказался, — отвечает тот, — Ну и хрен к ним, хотя, он бы тебе потом мог пригодиться. Он реально сильный противник. Но, я знаю, как его красиво вывести из игры, и тогда мы сможем разделаться с его группой. Без Костыля они сразу рассыплются. В общем, с ним мы разберемся чуть погодя.