Отморозок 5

Глава 3

Итак, я снова в теле Юрки попал меж двух огней, точнее попал в зону интереса двух красивых девушек, каждая из которых имеет на меня определенные планы. Не сказать, что я сознательно к этому стремился. Наоборот, встречаясь с Верочкой и считая ее своей дамой сердца, я всегда держал дистанцию в общении с Викой. Она как девушка, конечно же, была мне интересна, но все свои интересы я держал при себе, прекрасно понимая, что управиться с норовистой Викой будет не в пример труднее, чем с обычно покладистой Верочкой. Да и Вера появилась в моей жизни раньше, а метаться как известная не аппетитная субстанция в проруби, тоже так себе занятие для нормального мужика. Но Вика вчера все решила за меня.

Если честно признаться, я был этим весьма польщен и не смог устоять. Как тут устоишь, если такая девушка тебя хочет, и заявляет это недвусмысленно не словами, а действиями. Если бы я любил Верочку, я бы, наверное, смог аккуратно удержать Вику и не перейти черту, но дело в том, что Верочка как, это не цинично звучит, при всей своей привлекательности, была для меня не невестой и будущей женой, а скорее приятным, но все же временным увлечением. Тем более, в свете моего скорого ухода в армию. Я планировал потом плавно завершить этот роман, время и расстояние сделали бы все за меня.

Вика это другое. Настолько другое, что я пока даже не хочу ничего на эту тему загадывать. Нехорошо сравнивать между собой двух девушек, как на рынке: у кого ноги длинней, или волосы гуще. Да и, честно говоря, Верочка сравнения с Викой не выдержит по многим параметрам. Но самое главное, с Викой мне очень интересно. Она будоражит мои тело, душу и мозг. Я давно не встречал настолько умных и всесторонне развитых девушек. Наверное, Вика одна на миллион, если не на все десять миллионов. Эка меня сейчас понесло однако. После сегодняшней ночи, а Вика уехала на такси только рано утром, я нахожусь в состоянии не проходящей эйфории. Мне уже давно не было так хорошо, причем не только физически, у меня внутри сейчас, кажется, поет душа. Надо бы немного притормозить, а то чуть не прыгаю до потолка, как восемнадцатилетний пацан, на которого обратил а внимание самая красивая девочка во дворе.

Сам бы я не стал набиваться Вике в кавалеры. Слишком уж хорошо, с самого начала понимал, насколько непросто быть вместе с такой девушкой. Но ведь с ней будет не только непросто, но и интересно и даже более того, с ней будет захватывающе. Именно с такой девушкой все внутри будет трепетать только от ее присутствия рядом. Конечно, тут раскатывать губу особо не нужно. Не знаю, насколько я сам интересен для Вики. Может, это будет коротким капризом взбалмошной девчонки. Хотя, Вика какая угодно, но только не взбалмошная. Насколько я могу судить, по нашему пока не очень продолжительному знакомству, она тщательно просчитывает свои поступки и действует весьма логично. Я бы даже сказал, что у нее скорее мужской характер, без следов какой то «бабскости». По любому, наши с ней отношения вряд ли продлятся очень долго, потому что, мне уже очень скоро предстоит обуть кирзачи, а что такая девушка будет ждать дворника из армии — это не научная фантастика. Так что ша парниша, притуши свет.

Ну и ладно, зато эти несколько недель, пока меня не забреют, оторвусь с самой лучшей на свете девушкой. А там армия с ее муштрой меня излечит от душевных ран. Вот только с Верочкой нехорошо получается. Придется прямо сегодня с ней объясниться. Бегать и петлять в таком деле будет просто позорно. Так что, не стоит оттягивать неприятный разговор, чем раньше я это сделаю, тем лучше.

Я зашел в жилконтру ближе к обеду. Нужно было пообщаться с Верой наедине, а это могло затянуться не на пять минут. Я заранее настроился на ее упреки и обвинения в свой адрес, впрочем, нужно признать, весьма справедливые. Надо будет это перетерпеть и постараться расстаться с ней не врагами. С Леной у меня это не получилось, хотя бы здесь не накосячить. Если бы я ушел в армию, и Верочка сама скоро переключилась бы на кого-то другого, это было бы одно. Признаться, я, в глубине души, и рассчитывал именно на такой вариант, не собираясь связывать себя с ней надолго. А вот самому сказать девушке, что отношения закончены — это весьма болезненный удар по ее самолюбию. Не хочу делать ей больно, но ничего не поделаешь, придется. По-другому, к сожалению, никак.

Пройдя по коридору, я увидел Веру, стоявшую у окна и любезничающую с электриком Семеном. Опаньки, она ведь его вроде бы терпеть не может. Вера увидела меня и, презрительно хмыкнув, демонстративно продолжила свой увлекательный, судя по всему разговор, с рассыпавшимся перед ней мелким бесом Семой. Ну, ничего нового, этот прием уже давно знаком. Чтобы заставить ревновать, своего не слишком внимательного, или чем-то провинившегося кавалера, надо показать ему, что он не один на свете, и если что, желающие занять его место быстро найдутся. В нынешних обстоятельствах мне это было только на руку.

Подойдя поближе, я вежливо поинтересовался.

— Не помешаю?

— Конечно, помешаешь, — сразу набычился Семен. — Не видишь, я с Верой разговариваю.

После нашего последнего разговора во дворе, когда мы по итогу разошлись миром, при встречах мы с Семой только сухо здоровались друг с другом. Он больше не проявлял враждебности, а я старался его не провоцировать, так что, у нас сложилось что-то вроде вооруженного нейтралитета. Сейчас, когда Верочка избрала его способом заставить меня ревновать, судя по его воинственному виду, он снова готов вступить в схватку. Вот только никакой схватки не нужно, я готов уступить позиции без боя. Все что мне нужно, это поговорить с Верочкой и тихонечко слиться в туман.

— Вера, я хотел с тобой поговорить, но если ты сейчас занята, можем поговорить позже, — миролюбиво сказал я, обращаясь к девушке и ожидая ее реакции.

— Ладно, давай поговорим, — Вера холодно посмотрела на меня, но не двинулась с места.

— Я по личному вопросу, — терпеливо пояснил я, следя краем глаза за раздувавшим ноздри Семеном, а вдруг он решить мочить меня прямо в конторе. Глупо конечно, но гормоны могут творить и не такие «чудеса». А мне получить удар нежданчиком, да еще таким как у него кулачищем, будет совсем не кстати.

— Ладно. Я сейчас, — словно извиняясь улыбнулась девушка Семену и пошла по коридору в свой кабинет.

— Слышь студент, — зло процедил Семен, — то, что я тебя до сих пор не размазал, это просто твое исключительное везение. Не нарывайся, я тебя по-хорошему предупреждаю.

— Ни в коем случае, — я миролюбиво поднял руки. — Я сейчас поговорю буквально пару минут и больше не буду вам мешать.

В этот момент из дверей кабинета вышла одетая в пальто Верочка и кивнула мне.

— Ну, пошли, поговорим.

Мы вместе вышли из жилконторы, оставив взбешенного таким оборотом Семена стоять одного у окна.

— Если ты сейчас хочешь извиняться и врать про вчерашнее, то лучше не трать времени. — Сказала мне Верочка, как только мы отошли достаточно далеко от крыльца, чтобы нас никто не слышал. — Я про тебя уже все поняла. Ты еще хуже Семена. Он хоть не скрывает что женат, а ты за моей спиной «на тихую» шашни заводишь. Не ожидала я от тебя такого.

— Нет, Вера, я врать не стану, — покачал головой я. — Хочу перед тобой извиниться и сказать, что с этого момента наши с тобой отношения закончены.

— Как закончены? В смысле? — Бездонно синие глаза Верочки мгновенно наполнились слезами, и она быстро заморгала. Видать, она ожидала от меня извинений и уверений, что ничего не было, и заняла воинственную позицию заранее, а мой честный и прямой ответ обескуражил ее. — Ты это из-за Семена? Да я же просто позлить тебя хотела.

— Вера, не надо. Это не из-за Семена. Просто мне действительно нравится другая девушка и я не хочу тебя обманывать, — ответил я, и сделал попытку смягчить удар — Поэтому, я прошу у тебя прощения и говорю, что не могу с тобой больше встречаться как парень с девушкой. Но мы можем остаться друзьями. Если тебе нужна будет моя помощь…

— Это та длинная фифочка, что вчера выскочила из машины и стала тебя обнимать? — Не слушая моих слов о дружбе и помощи, сказала Верочка. Слезы у нее мгновенно высохли, а глаза опасно сузились. — Это на нее ты меня променял? Ну конечно, судя по всему, она из богатой семьи, не чета мне, простой девушке из рабочего поселка.

— Вера, ну причем тут это, — поморщился я как от зубной боли. — Я виноват перед тобой, но финансовые мотивы тут совсем не причем.

— Ну конечно, дворник—провинциал захотел зацепиться в Москве и охмурить девочку из хорошей семьи. — Покачала головой Вера и язвительно добавила. — Мне-то ты сказки можешь не рассказывать. Знаю я вас таких. Любым способом хотите зацепиться за вожделенные московские квадратные метры. Только она тебя быстро бросит, нафиг ты ей и ее семье такой сдался.

— Извини, я не стану с тобой ругаться и оправдываться, — я сделал шаг назад. — Прости меня, пожалуйста. Я и правда не хотел причинить тебе боли.

— Козел ты Юрка! — Вера сильно хлестнула меня ладошкой по щеке и, резко развернувшись, гордо с прямой спиной пошла обратно к крыльцу, цокая каблучками по асфальту.

Щека горела от удара. Я намеренно не стал уворачиваться от пощечины, которую увидел заранее. Пусть выплеснет пар, ей сейчас тяжело. Неприятно все это, но, наверное, заслуженно. Проследив, как Вера заходит в контору, я побрел на свой участок. Ну вот, хотел расстаться по хорошему, но снова не получилось, и я нажил себе еще одного врага. Всегда завидовал мужикам, которые могут по-хорошему разбегаться со своими бывшими. Один мой знакомый, умудрялся даже дружить и нормально общаться с девушками, с которыми он расходился, а у него их было немало. У меня так, к сожалению не, выходит. Видно не мое это.

— Эй, студент! Не спеши, разговор к тебе есть.

Я остановился и оглянулся. Сзади по темной и в это позднее время пустынной улице, освещаемой редкими фонарями, меня догонял Семен. Как он удачно меня подловил, однако. Ну вот, что этому верзиле от меня еще нужно? Я же его не трогаю, чего он опять лезет?

— Чего тебе? — Тем не менее, довольно миролюбиво спросил я.

— Ничего, — ухмыляется подходящий ближе Семен и сходу, на скачке пробивает мне прямой правой в голову. — Держи, сука за Веру!

Уклоняюсь и сразу разрываю дистанцию. Не хочется сейчас драться, поэтому делаю попытку выяснить причину нападения, оставаясь, впрочем,настороже.

— Сема, ты чего взбесился? Чего за Веру?

— Да задолбал ты меня студент, — сплюнул в сторону Семен и снова пошел на меня норовя достать свингом слева. — Видеть твою похабную рожу уже нет сил. И Верку ты сегодня днем обидел, плакала она.

Ныряю под удар, сильно отталкивая его двумя руками и ухожу по кругу, вынуждая Семена менять прицел и догонять меня.

— Сема, так я тоже не восторге от тебя, но мы же как-то до этого с тобой расходились миром. — улыбаюсь и подмигиваю ему. — А с Верой мы сами разберемся. Тебе-то, что за дело?

Семен не отвечает и делает попытку догнать меня, выкидывая серию ударов руками. Неплохая, серия, но видно, что Сема хоть и боксер, но уже бывший и давненько не посещал боксерский зал. Слишком все у него затянуто и заметно. Поэтому я руками сметаю его удары и пробиваю ему стоппинг левой пяткой в бедро и сразу же, по этой же ноге, бью лоу другой ногой. Семен, однако, держится на ногах, хотя после моей контратаки сразу начинает прихрамывать. По всему видно, что ему не понравилось получать. То ли еще будет, Семушка, то ли еще будет. Я все также держусь на дистанции и пока активно не атакую.

— Сем, ну может хватит? Ты уже слишком старый и медленный, и меня все равно не поймаешь — делаю еще одну попытку утихомирить оппонента.

— Хрен тебе, хватит. Старого нашел, сейчас я тебе свет потушу. — Зло цедит тот, играя левой рукой и упорно преследуя меня.

Правую руку Семен держит заряженной. Готовится к атаке, она так и читается у него в глазах. Не знаю, каким он был боксером раньше, но сейчас он прямо скажем не очень. Я вижу все его удары, сметаю их или принимаю на подставки и еще пару раз пробиваю лоу в туже самую ногу. Мой противник хромает все более явно, но боевого задора пока не растерял. Видать крепко осерчал на меня. Я бы давно уже мог его уложить, он несколько раз подставлялся под удар, но пока медлю надеясь договориться.

— Не потушишь ты мне свет Сема, может раньше и смог бы, а сейчас твое время ушло. Не тренировался ты давно, а это сильно сказывается, — весело подмигиваю ему и снова предлагаю. — Ну все, побаловались немного и хватит. Да?

— На! —натужно выдыхает Семен и, пугнув меня левой рукой, на скачке делает длинный удар правой метя в челюсть.

Я этого и ждал поэтому, уловив рывок противника, мгновенно делаю спин-бэк-кик, пробивая с разворота ему навстречу удар ногой в солнечное сплетение. Все по классике как у Бэнни Уркидеса. Атакующий Семен нарывается на встречный удар и, согнувшись почти вдвое, утробно хрюкнув, падает на асфальт. Все, на этом схватка закончена. Впрочем, я не подхожу к нему, мало ли. Добивать его не хочу, а справляться о его самочувствии, это уже перебор и так ему сейчас очень больно и обидно. Зачем же еще нагнетать? Поэтому, я просто разворачиваюсь и ухожу, не слушая проклятий, которые мне в след шлет электрик.

Выхожу из метро на Таганке и иду вниз по направлению к Садовому кольцу в сторону Павелецкого вокзала. Сегодня пятнадцатое марта, снег почти весь сошел и вовсю пригревает ласковое весеннее солнышко. Смотрю вверх на голубое, голубое небо с редкими белыми облачками и довольно щурюсь. Как же классно, что пришла не только календарная, а и настоящая весна!

Пять дней назад умер Черненко. «Гонка на лафетах», когда с небольшим временным промежутком, умерли три руководителя Советского государства, наконец, закончилась. Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза стал Михаил Сергеевич Горбачев, гвоздь бы ему в печенку. Молодой, энергичный, с явным южным акцентом и дьявольской меткой на черепе. Он умеет красиво говорить и нравиться людям. Уже с начала 1985 года, из-за болезни Черненко, он председательствовал на собраниях ЦК, считался вторым человеком во властной вертикали и являлся официальным преемником Генерального секретаря. На пост первого лица после смерти Константина Устиновича, Горбачева выдвинул Громыко — настоящий мастодонт и реликт уходящей эпохи. Стране требовался новый энергичный руководитель, который смог бы провести необходимые экономические реформы и решить накопившиеся в системе противоречия. Горбачева посчитали лучшим вариантом чтобы сместить группировку «днепропетровских», которая порядком надоела их конкурентам в борьбе за высшую власть.

Знали бы партийные бонзы, куда приведет страну этот улыбчивый и говорливый бывший комбайнер со Ставрополья, который, по их задумкам, должен был вывести страну из затянувшегося «застоя». Но они не знают, а если бы я им это каким-то чудесным образом смог рассказать, то никто бы мне ни за что не поверил. Жаль, конечно, что ход событий уже не остановить, но ничего не поделаешь. Придется решать пока только свои мелкие вопросики.

На Таганку я приехал решать именно свои вопросики. Одним из первоочередных вопросов, был перевод оставшихся у меня бумажных денег в золотые десятки. Уже относительно скоро начнется бешеная инфляция, и мои денежки станут таять на глазах. Оставлю себе примерно тысячу рублей на возвращение из армии, а остальные переведу в золотые червонцы. Из своей прошлой жизни я знал одну точку, располагавшуюся на улице Гончарной неподалеку от метро Таганская, где с незапамятных времен собирались нумизматы. В это время улица еще носит название Володарского и ее переименуют в 1992 году. Точка сбора нумизматов благополучно дожила и до 2024 года. В своей реальности, проходя по тем местам, я часто видел пожилых и не очень мужчин с толстенными альбомами, в которых лежали коллекционные монеты. Никогда не занимался коллекционированием монет, и ничего в этом не понимаю, но золотую монету смогу определить, отделив ее от подделки из другого металла, спасибо школьной «химичке». Определить подлинный ли это «николаевский» червонец или «новодел», это уже сложнее, а в зависимости от этого цена будет разниться очень сильно. Нужно будет как следует изучить монеты от Абрамыча, особенно гурт, его, насколько я знаю, подделать труднее всего. Буду ориентироваться на этот признак. Но, даже если меня обманут с подлинностью, подсунув хороший новодел, золото все равно останется золотом. Мне по любому нужно перевести свои накопления во что-то вечное, чтобы их не съела инфляция.

Вообще связываться не пойми с кем для покупки золотых монет весьма рискованно. Тут я вижу три самых вероятных опасности. В СССР, покупка золота помимо ювелирных и комиссионных магазинов, как и скупка валюты, это уголовно наказуемое деяние и можно, с большой вероятностью, загреметь вместо армии на зону.

Другая опасность исходит из первой. В связи с сильной криминализированностью этой темы, незаконными операциями с золотом занимаются весьма рисковые люди, и у них может возникнуть соблазн банально меня кинуть. Кинуть залетного лоха можно красиво — подсунув мне фальшак, в надежде, что я не разберу где золото, а где подменный метал. А можно «кинуть» и менее красиво. С применением режущих и стреляющих приспособ, но тогда это уже будет разбой. Учитывая, что я точно никуда не пойду жаловаться, вероятность нарваться на «нехороших» людей весьма высока.

Значит, мне нужно подумать, как максимально себя обезопасить при проведении обмена. У меня дома есть плотно закупоренный пузырек с азотной кислотой, она не будет реагировать с золотом, а с любым другим металлом, которым подменяют золото, она вступит в реакцию. Этим я смогу обезопасить себя от фальшака. А вот от грабежа и от подставы со стороны органов обезопаситься труднее, но подстраховаться можно. Нужно проводить мену на Котельнической набережной, там где максимально просматривается пространство во все стороны и нельзя подойти незаметно. В крайнем случае, можно будет скинуть то, что при мне в Москву реку, и менты утомятся доказывать, что у меня что-то с собой было. Денег будет, конечно, жалко, но свобода дороже.

Ну и еще одно средство предосторожности, это минимальное количество денег при себе за один раз. Их должно быть на одну монету и не более. Одно дело затевать нехорошее дело ради пятиста—семиста рублей и уже совсем другое ради трех с половиной тысяч, которые я хотел обменять на золото. Это приблизительно пять—шесть монет по курсу, который мне сказал Абрамыч. Буду брать монеты по одной, ну максимум по две и то, если первые мены пройдут успешно. Пусть это затратно по времени, но зато меньше соблазна для противной стороны. С другой стороны, чем больше раз я там засвечусь, тем хуже. Может, лучше сделать все за два раза? Ладно, попробую сначала взять одну монету, а там уже видно будет.

Наблюдаю со стороны за пятачком, на котором крутятся нумизматы и менялы. В основном это весьма респектабельного вида мужчины, перед которыми на полиэтиленовой пленке или на газетках, лежащих на гранитном парапете, разложены разные монеты. В основном это разная дешевка: юбилейные и подарочные монеты СССР, кое-что недорогое из царских монет, монеты соцстран и гораздо меньше монет из других уголков нашей планеты. Серьезные вещи нужно спрашивать отдельно. В открытую, они никогда не лежат.

Я приехал сюда уже третий раз, до этого я только наблюдал со стороны, а сегодня, наконец, решился подойти к показавшемуся мне перспективным солидному сорокалетнему на вид мужику в дорогой дубленке с белыми отворотами. Он был здесь все разы, что я приезжал для наблюдения. Перед ним на газетке всегда лежал разный дешевый хлам, но я видел, как к нему подходили солидного вида люди и они, пошептавшись, уходили во дворы. Я незаметно проследил, куда они ходили, и пару раз понаблюдал со стороны за процессом мены. Мужик в дубленке принял какую-то монету из рук клиента, тщательно ее осмотрел сначала просто, а после через толстую лупу, а потом кивнул и, достав бумажник из кармана, расплатился. В другой раз, он наоборот, продал мужику монету, достав ее из металлической коробочки, лежавшей у него во внутреннем кармане дубленки.

В общем, все понятно. Все мало мальски ценное, продается не на этом пятачке, а в прилегающих дворах. Мне это не подойдет, так как именно во дворах очень легко организовать как засаду, так и наблюдение. Так что, я буду настаивать на другом, более безопасном с этой точки зрения месте.

Сегодня я постарался максимально преобразить свой облик, спрятав глаза за солнечными очками, надев на голову вязанную шапку и ярко зеленую куртку, которая бросалась в глаза своим ядовитым цветом, отвлекая от лицезрения моей личности. Решившись провести разведку, я засунул под губы туго скатанные валики ваты и стал похож на питекантропа.

Подхожу к выбранному мной мужику. Он лениво болтает со своим соседом. Я делаю вид, что тщательно рассматриваю разложенные на парапете монеты. Дождавшись пока интересующихся рядом не будет, а сосед мужика отойдет в сторонку, тихо обращаюсь к нумизмату.

— Скажите, а редкие монеты вы мне сможете достать? Не из тех, что лежат у вас на газетке, а из настоящих редкостей?

Тот оценивающе окидывает меня глазами до головы до ног и с сомнением качает головой.

— Я, молодой человек, многие монеты могу вам найти и продать, вот только будут ли у вас средства, чтобы их купить? Знаете ли, редкие монеты стоят немалых денег, — довольно едко говорит мне он.

Я, не обращая внимания на его холодное обращение, скрытно показываю ему монету, взятую у Абрамыча, и у нумизмата сразу же округляются глаза.

— Спрячьте это немедленно, молодой человек, — буквально шипит мне он. — Не стоит здесь так открыто демонстрировать подобные вещи. Пойдемте, побеседуем с вами в другое более удобное место. Сейчас идите вниз по Гончарной, там, прямо напротив церкви, будет арка в доме. Пройдите сквозь арку, и ждите меня там во дворе.

Я молча киваю, и иду в указанную сторону. Уходя слышу как мужик в дубленке, немного повысив голос, говорит трущемуся неподалеку соседу.

— Саш, посмотри, пожалуйста, за моими вещами, я пока отлить отойду.

Быстрым шагом иду вдоль солидной сталинки, дохожу до указанной мне арки и, пройдя сквозь нее, жду во дворе дома. Через минуту появляется мужик в дубленке и, подходя поближе ко мне, мне укоризненно говорит.

— Что же вы, молодой человек, так не аккуратно такими вещами в общественном месте светите? Тут люди всякие бывают, и вам, а с вами и мне, может не поздоровиться.

— Извините, — делаю растерянный вид и развожу руками, — Нужно же мне было как-то с вами пообщаться по серьезному вопросу и показать свою платежеспособность.

— Пойдемте-ка сядем на скамеечку, и поговорим подробней о ваших желаниях, — кивает мне мужик и мы вместе пройдя к детской площадке садимся на деревянную скамейку.

— Можно мне поближе рассмотреть монету которую вы мне показали, — спрашивает он, пристально смотря на меня.

Протягиваю ему золотую десятку, и мужик долго и тщательно ее изучает сначала невооруженным глазом, а потом, достав лупу еще и через нее.

— Мне нужно будет еще сделать одну проверку, но если монета настоящая, я дам вам за нее пятьсот рублей. — Наконец говорит мне он.

— Я не продаю эту монету, — покачал головой и, забрав у него червонец, сразу сунул его себе в карман. — Наоборот, я хочу купить у вас несколько таких монет.

— Ах вот даже как, — задумчиво сказал мужик и с уважением посмотрел на меня. — И сколько же подобных монет вы хотите приобрести?

— Пока одну, но если наша сделка пройдет нормально, то еще несколько. — Спокойно отвечаю ему.

— Подобная монета на продажу будет стоить семьсот рублей, — немного подумав, сказал мне мужик.

— Меня устраивает, — тут же киваю я, а чего мне торговаться, мне нужно деньги сохранить, так что и такой курс пойдет.

— То есть, у вас есть такие деньги? — Уточняет мужик, и добавляет — Вы не обижайтесь, просто вы так молоды, а семьсот рублей, это довольно большие деньги даже для меня. Даже наличие у вас золотой монеты не подтверждает вашу платежеспособность.

— А это подтверждает? — я расстегиваю свою куртку и аккуратно показываю из внутреннего кармана пачку десяток в банковской упаковке.

— Впечатлен, — уважительно кивает мужик и протягивает мне руку, — Валентин Павлович.

— Сергей, — протягиваю ему руку в ответ и называясь своим настоящим именем из родной реальности.

— Ну что же, Сергей, — говорит Валентин Павлович. — Подходите ко мне завтра примерно в это же время с деньгами, и у меня будет как раз то, что вам нужно.

— Только Валентин Павлович, давайте так, — говорю я, — сразу предупреждаю, я монету проверю, и когда я к вам завтра подойду, денег при мне не будет. Ничего при мне не будет. Мы с вами на месте решим, где и как будет происходить покупка, и уже там произведем операцию.

— Хорошо, — немного подумав сказал мужик, и в его глазах заплескалось едва сдерживаемое веселье, — А вы очень неглупый и осторожный молодой человек.

— Не я такой, жизнь такая, — сделав глубокомысленный вид, отвечаю ему почти дословной цитатой из Бумера.

— Привет непоседа!

Вика поднимает голову от толстой книги, которую она читала сидя на диване и видит входящего в комнату деда. Сегодня он одет в обычные черные брюки и красивый вязанный руками бабушки свитер. Вика откладывает книгу на диван и, подскочив к деду, целует его в щеку.

— Здравствуй деда! Чего это ты сегодня к нам с утра пораньше?

— Окстись внучка. Какое еще пораньше? Десять часов уже, — весело смеется Виктор Петрович.

— Так выходной же, деда, — улыбается в ответ Вика. — В воскресенье десять часов утра — это еще очень рано.

— Э-эх молодежь. Спите долго, так ведь все самое интересное можно проспать. — подмигивает ей дед.

— Так я и не сплю вроде, — показывает ему в ответ язык Вика. — Видишь, же книгу читаю.

— Вижу, — кивает дед. — А я думаю, дай заеду по дороге проведаю любимую внучку. А то она уже дней десять носа не кажет к деду с бабушкой.

— Так дела у меня, — разводит руками девушка, — учеба, тренировки, да и с подружками хочется пообщаться.

— Это с теми, у которых ты на этой неделе три ночи ночевала? — Хитро усмехнувшись, спрашивает дед.

— Ага, —кивает Вика. — К занятиям вместе готовились, и о наших девичьих делах болтали.

— Много твой Юрка понимает в девичьих делах, — весело смеется Виктор Петрович, еще раз подмигивая внучке.

— Ох, дед, ничего от тебя не скроешь, — не смущается девушка и, понизив голос, просит. — Ты только родителям пока не говори.

— Да не скажу, не бойся, — снова рассмеялся ей дед. — Просто сам тебя тихонько сейчас отругаю, чтобы ты слушалась старших. Я же тебя просил больше не общаться с этим интересным молодым человеком.

— Нет уж, дедуля, я тебя сама отругаю, чтобы ты мне не указывал с кем мне дружить и встречаться, — Вика уперла руки в бока и глаза ее засверкали. — Я, вообще-то уже не маленькая и сама могу решить, что для меня лучше.

— Ты думаешь, что Юра, это лучшее для тебя? — Интересуется Виктор Петрович.

— Да, именно так я и думаю, и никому не позволю решать этот вопрос за меня. У нас, в конце концов, на дворе не девятнадцатый век, чтобы девушкам кавалеров родня подбирала. — Все еще воинственно заявляет Вика, вздергивая подбородок вверх.

— Ну ладно, ладно егоза, остынь, не кипятись так, — весело посмеивается дед. — Хочешь общаться с этим парнем, твое право. Ты только не торопись с решениями, тем более, ему скоро в армию. А это минимум на два года, если ты не забыла.

— А я никуда и не тороплюсь, а армия это не каторга, уж кому, как ни тебе это знать, деда. — хмыкнула Вика.

— Что, ты и ждать его из армии будешь? — Удивляется дед.

— Буду, — упрямо говорит Вика, не отводя взгляда от собеседника, — Ты же меня знаешь, мое слово твердое.

— Знаю, моя девочка, — улыбается Виктор Петрович и раскрывает объятия — иди ко мне, я тебя обниму, моя хорошая.

Подхожу к уже знакомому мужику в дубленке. Я выгляжу точно так же как вчера, на мне та же ярко зеленая куртка, вязаная шапка и большие очки на половину лица. Между губами и зубами к меня ватные тампоны, так что, даже мать Юрки вряд ли узнала сейчас своего сына.

— Здравствуйте Валентин Павлович — улыбаюсь я мужчине как старому знакомому.

— Здравствуй Сережа! — приветливо кивает мне он. — У тебя все в порядке?

— Да, да Валентин Павлович. — Я растягиваю губы в улыбке, кривоватой из-за ватных тампонов во рту. — Может, мы с вами пройдемся немного?

— Давай пройдемся, — кивает мне он и повернувшись к соседу бросает — Саня посмотри за моими вещами.

Мы идем с Валентином Павловичем вверх по Гончарной улице. Я тихо спрашиваю у него.

— Монета при вас?

— Нет, но она рядом — так же тихо отвечает мне Валентин Павлович и спрашивает в свою очередь. — А деньги с тобой?

— Нет, но они рядом — отвечаю ему в тон.

— Где ты хочешь произвести обмен? — Насмешливо улыбаясь, интересуется попутчик.

— А давайте на Котельнической набережной там, где на нее выходит пятый Котельнический переулок ровно через полчаса. Я буду стоять прямо у парапета. Буду один. Вы тоже приходите один. Хорошо?

— Хорошо. — Кивает Валентин Павлович, искренне забавляясь. — Вы, молодой человек, явно пересмотрели фильмов про шпионов.

— Береженого бог бережет, — глубокомысленно отвечаю я.

Через полчаса стою на холодном ветру у Москвы реки и посматриваю во все стороны. Деньги находятся при мне. Они изначально были со мной, но я на всякий случай напустил туману, чтобы не было соблазна меня перехватить по дороге. Вижу идущего ко мне со стороны Садового Кольца Валентина Павловича. Он один. Ни подозрительных машин, ни людей нигде не заметно. Все же хорошо, что в это время, машина для советских граждан это роскошь, а не средство передвижения. Валентин Павлович подходит вплотную и кладет рядом со мной на парапет маленький желтый кругляшок в целлофановом пакетике. Я протягиваю ему туго перетянутую резинкой пачку десяток и кидаю взгляд по сторонам. Все чисто. Пока мой визави повернувшись спиной к дороге скрытно считает деньги, достаю из кармана кусок сланца и беру монету рукой в перчатке и делаю риску на камне, оставляя на нем след. Монету сразу убираю в карман. Достаю из другого кармана пакет со стеклянным пузырьком. Осторожно открываю пузырек, и капаю кислотой на след от монеты на камне. След не исчезает, и не зеленеет. Реакции нет. Значит это действительно золото. Теперь смотрю на ребро монеты, то есть на гурт, если говорить языком нумизматики. На нем читается надпись «Чистаго золота 1 золотникъ 78.24 доли (мцм)». Похоже на настоящий червонец, однако. Смотрю на закончившего считать деньги Валентина Павловича и киваю ему.

— С вами приятно иметь дело.

— С тобой тоже, Сережа, — кивает мне в ответ он.

— Я загляну к вам на следующей неделе, мне нужно еще четыре точно таких же монеты.

— Хорошо, Сережа. Хоть это будет непросто, достать такое количество николаевских десяток разом, я все приготовлю, а ты готовь две восемьсот. — Усмехается мне мой собеседник.

Я улыбаюсь ему в ответ и быстро иду вдоль набережной по направлению к центру. Мне еще надо провериться на предмет слежки. Со мной сейчас золотая монета, которая как раскаленная жжет мой карман. Ее надо быстро спрятать в тайничке, который я присмотрел заранее. Если меня попытаются хлопнуть по дороге к тайнику, сброшу ее в реку. А нет, то заберу ее через пару дней, когда буду уверен, что все в порядке. Хоть одна золотая монета не сильный криминал, можно отболтаться, что купил ее не для перепродажи, а в коллекцию. Только у меня то и коллекции никакой нет, и лучше, если при мне, все же, ничего компрометирующего не будет. Особенно в свете недавних событий на даче Березовского. Тут уже кто угодно скажет, что слишком уж много со мной всякого непонятного происходит. Нафиг, нафиг. Лучше уж будет в крайнем случае утопить ее от греха подальше.