Мы всемером во главе с Вороном прошли к порталу.
– Я знал, что это плохая затея – отпускать тебя в одиночку бегать по Земле, – сказал Фиан. – И был прав. Тебя же могли сжечь заживо!
На сей раз фанатики сумели выкинуть меня не только из «Инопланетного контакта», но и из армии вообще. И я была не в настроении выслушивать очередную лекцию от Фиана.
– Если бы я не сглупила и не пошла через барьер, ничего вообще не произошло бы.
– Ты не знаешь наверняка, и факт в том…
Он прервался на полуслове, потому что Ворон с Далморой, Амалией и Кратом уже шли через портал. Мы поспешили следом и оказались в привычной тускло-серой портальной комнате Калифорнийского раскопа. Когда к нам присоединился Плейдон, Фиан продолжил:
– Факт в том, что…
– Хаоса ради, прекратите уже ругаться! – перебила Амалия.
Фиан раздраженно глянул на меня:
– Обсудим позже.
Я поморщилась.
Мы прошли в общий зал купола и угодили в разгар другой ссоры. Остальные ребята уже собрались там, большинство сидело на стульях вдоль стены лицом к телику. А перед пустым экраном нос к носу стояли Стин и Петра.
– Все у меня дома до хаоса взбудоражены, что я дружу с такими знаменитостями как Фиан и Джарра, – вещал Стин. – Наш местный новостной канал взял у меня интервью, а теперь этого хотят и «Вести Гаммы». Я не позволю тебе все испортить.
– Если они вернутся, то подставят всех нас под удар, – возразила Петра. – У меня есть право…
– Я хотел бы обсудить с курсом именно этот вопрос, – вмешался Плейдон.
Все поспешно обернулись и посмотрели на него, затем на нас с Фианом. Народ явно заметил, что он в форме, а я в гражданском.
Плейдон провел нашу группу на видное место.
– После инцидента с бомбой стало ясно, что дальнейшее обучение с Джаррой и Фианом сопряжено с риском. Если вы не желаете принимать такой риск, «Кассандра-2» зовут Джарру и Фиана жить и работать у них.
– Если это произойдет, – добавила Амалия, – мы с Далморой и Кратом переедем вместе с ними… и не потому, что они знаменитости. – Она посмотрела на Стина.
Я уставилась на нее:
– Вы не обязаны…
– Первая команда остается вместе, – перебил меня Крат.
Лолмак встал:
– Мы с Лолией хотим, чтобы Джарра и Фиан вернулись.
– Ну еще бы! – воскликнула Петра.
– Бомба меня не напугала, а только разозлила, – заявил поднявшийся Акрам.
Рядом с ним вскочила Суди:
– Если боишься риска, нечего делать на раскопках.
Петра глянула на Лаика:
– Ну ты-то со мной согласен? – Он покачал головой. – Но ты же злился, что Джарра солгала нам и притворилась нормалом?
– Я передумал в тот момент, когда увидел, как в нее плеснули скунсоком. – Лаик подчеркнуто поднялся на ноги. – Учитывая, как люди обращаются с инвалидами, разве можно винить Джарру за ее поступок?
Петра повернулась к Хинате:
– А ты что скажешь?
Та вздохнула и тоже встала:
– Голосую за их возвращение.
– Но ты всегда говорила, что Джарра тебя раздражает.
– Ее хихиканье иногда меня раздражает, но она моя однокурсница. Я на ее стороне. А вот ты, похоже, на стороне тех, кто облил ее скунсоком и взорвал наш купол.
– Пересказ пары безобидных шуток не значит, будто я на их стороне.
– Всю жизнь я слышала, как люди оскорбляют инвалидов. – Судя по сияющим глазам Далморы, ее охватил романтический порыв. – Все утверждали, мол, это просто безобидные шутки, и я не возражала. А в этом году увидела, как эти оскорбления уродуют жизни и поощряют людей считать, будто у них есть право нападать на инвалидов. Теперь мне стыдно за все те разы, когда я просто стояла и слушала. Когда видишь зло, надо его останавливать.
Один за другим поднялись и остальные.
– А как же опасность?! – взвыла Петра.
– Все знают, что дело не в опасности, а в твоей глупой вендетте против Джарры, – отрезал Стин. – Держу пари, ты жалеешь, что бомба ее не убила.
– Нет, не жалею. – Петра немного поколебалась, затем вызывающе уставилась на Плейдона. – Я против жестокого обращения с животными, просто не считаю, что люди должны на них жениться!
– Подобное замечание совершенно неприемлемо! – воскликнул преподаватель. – Тебе уже выносили последнее предупреждение за оскорбление прочих студентов, Петра, поэтому я…
– Не трудитесь вышвыривать меня с курса, – подняла она руку. – Я ухожу. Я ненавижу Землю. Эта планета убила моего парня. – Петра повернулась к ребятам: – Знаю, вы не верите, что я действительно любила Джота, но так и есть. Не его я изначально выбрала, и он изначально выбрал не меня, но большинство людей предпочитают достижимые отношения выдуманным. Да, мы ссорились, но каждая пара в этой комнате ссорилась, даже ваши драгоценные «влюбленные под несчастливой звездой»!
Мы с Фианом обменялись смущенными взглядами. Да уж, мы сто раз ругались. Начиная с серьезных ссор, заканчивая мелкими спорами на тему «какой канал смотреть».
– В любом другом мире мы с Джотом на следующий день снова помирились бы, – продолжила Петра. – Но он сотворил глупость, и Земля его убила. Я сглупила, выбрав историю. Взяла ее только потому, что… – Она вдруг обернулась ко мне. – Ты все плачешься, Джарра. Рассказываешь всем, мол, девяносто два процента родителей бросают своих детей-инвалидов. И ни на секунду не задумываешься, каково людям по другую сторону баррикады.
– Вначале не задумывалась, – подтвердила я. – Но потом многое узнала. Решение оставить меня далось моей семье нелегко.
– Ты опять о себе, – ответила Петра. – А я говорю о себе. О том, как моя мать бросила нас с отцом и отправилась жить на Землю со своим выродком. Я думала, когда она узнает, что я изучаю историю, мучаюсь на этой планете, то хотя бы… – Она осеклась и собравшись с силами продолжила: – Но нет. Я провела здесь полгода, а она так и не предложила встретиться. А когда наконец соизволила прислать сообщение, то просто принялась болтать о моей сестре-обезьяне, о своем новом муже и об очередном выродке, которого они ждут. Словно меня вообще не существует.
Я в шоке уставилась на нее. Петра оказалась в той же ситуации, что и мой брат Джексон. Только он выиграл битву, не дал матери улететь на Землю и жил с чувством вины, а Петра проиграла и жила с гневом.
– Возможно, твоя мама боялась сказать что-то не то и ждала, пока ты сама предложишь встретиться.
– Не дождется, – отрезала Петра. – Я отправляюсь домой на Асгард, где смогу забыть о матери, о своей вонючей сестре-обезьяне и об этой ядернутой планете. Я собираю вещи и уезжаю сейчас же.
Она выскочила в коридор, и Плейдон поспешил следом. Когда дверь за ними закрылась, оставшиеся принялись оживленно обсуждать случившееся. Далмора, Амалия и Крат присоединились к беседе, но я так и стояла молча. Знай я раньше о сестре Петры, относилась бы к ней иначе или?..
– Что-то не так, Джарра? – спросил Фиан.
– Просто очень устала и немного сбита с толку. – Я покосилась на Стина, шумно празднующего избавление от Петры. – Наверное, следовало бы поблагодарить всех за поддержку, это совершенно потрясно с их стороны, но на фоне отъезда Петры было бы как-то бессердечно.
– Я рад, что она ушла, – заметил Ворон. – Теперь всем будет намного проще жить.
– Да, но… – Я вздохнула. – Мне было легче, когда я не понимала ее, а просто ненавидела.
Фиан окинул меня сочувственным взглядом:
– Похоже, все заняты сплетнями. Пойдем, отнесем вещи в комнату и распакуемся.
Мы отправились к себе с неизменно бдительным Вороном за спиной. Он остался сторожить в коридоре. Фиан немедленно принялся разбирать вещи, а я села на кровать и тупо уставилась на свой военный глядильник. Мне разрешили его оставить из соображений безопасности, но он предназначался для крепления на форму или бронекостюм, поэтому постоянно соскальзывал с рукава обычной одежды.
Я вздохнула и отправила сообщение учителю истории, поблагодарила его и объяснила, что армия возместит все сгоревшее оборудование. Затем отправила другое сообщение с благодарностью ребятам из дома E161/8822. Мы с Фианом до полуночи смотрели новостные каналы. Драго сказал, дескать, бетанцы объединились против распоряжения суда, потому что оно оскорбляет Пятьдесят, но мне по-прежнему дико было слышать, как «Бета veritas» объявляет о поддержке нашего брака и подчеркнуто говорит обо мне как о подполковнике Телл Моррат. Обалдеть!
Наконец мы пошли спать, но едва погасили свет, как… стало неловко.
– Прости, – сказала я.
Фиан включил свет и сел на краю постели.
– Не за что извиняться. Не твоя вина, что наш контракт аннулировали. Когда мы обсуждали отношения Иссетт и Кеона, ты сказала, что порядочная девушка. Я понимаю, что есть границы, которые ты не готова пересечь без контракта.
Я тоже села.
– Это глупо, ведь мы месяцами жили вместе, но…
– У меня те же проблемы, – ответил Фиан. – Тебе еще не исполнилось полных восемнадцати лет. На Геркулесе кое-что дозволяется уже после Дня Начала Года, когда на самом деле тебе еще семнадцать… Но в некоторых областях личный возраст по-прежнему важен.
Совершенно ясно, что он пытался сказать. Я спрятала лицо в ладонях. Мой статус военной и звание аннулировали из-за того, что мне семнадцать. Плейдон запретил мне выходить из купола, пока не получит инструкции от Университета Асгарда, как ему поступать с семнадцатилеткой на курсе. Теперь Фиан признался, что ему неловко кувыркаться с несовершеннолетней.
Я полгода считалась взрослой, и было ядернуть как тошно снова чувствовать себя ребенком. Такими темпами они меня скоро обратно в следующий шаг отправят!
Я попыталась задвинуть поглубже собственные сомнения насчет контракта, но не смогла. Игнорировать чувства Фиана тоже не вариант.
– Знаю, ты пообещал, что никто не поставит между нами стену, но…
– Согласен, но помни: это всего на несколько недель. Как только ты отметишь личный день рождения, то снова станешь военной, и мы уладим ситуацию с помолвкой. – Фиан вздохнул. – Это все я виноват.
– Что? Почему?
– Потому что я изо всех сил старался не обсуждать возраст. В школе я был самым младшим в классе, родился прямо перед новым годом, и меня много дразнили. Я знал, что ты, должно быть, почти на год старше меня, поэтому не поднимал тему. Какая ирония. Даже встретив твоих друзей по следующему шагу, я так и не понял, что тебе семнадцать. Кейтан немного ребячливый, но…
Мы оделись. Фиан старался не смотреть на меня, а я – на него. Ситуация пахла хуже, чем скунсок.
Я забыла, что в коридоре спит Ворон. Когда мы открыли дверь, он молниеносно выскочил из своего спального мешка и достал пистолет.
– Мы двигаем стену, – сообщил Фиан.
Ворон тут же кивнул и убрал оружие. Он явно понял причину нашего решения и почувствовал, что мы не намерены его с кем-либо обсуждать.
– Я помогу.
Мы постарались не шуметь, но ночью все звуки гораздо громче. Амалия, Далмора и Крат жили ближе всех, поэтому первыми вышли посмотреть, в чем дело. А дальше подтянулись и остальные в разнообразных халатах и пижамах.
Сообразив, что мы выносим мебель с целью поставить стену на место, Крат принялся давать Фиану ценные советы:
– Уверен, ты можешь убедить Джарру не корчить из себя такую ханжу. Если напирать, она обычно сдается.
Фиан и так уже пребывал не в лучшем расположении духа, ибо ушиб ногу, поэтому теперь просто бросил Ворона возиться со стеной в одиночку, а сам вылетел в коридор и впился взглядом в Крата:
– Не твое дело, что происходит у нас с Джаррой!
– Но…
Лолмак шагнул вперед и угрожающе навис над болтуном:
– Бесклановый, прояви уважение к аристократии Зевса, иначе я преподам тебе урок хороших манер!
– Кажется, уроки здесь преподаю я, Лолмак, – раздался спокойный голос. – Пожалуйста, отойди от Крата.
Ребята расступились, пропуская Плейдона. Разумеется, он полностью оделся, прежде чем выйти и узнать, что за шум.
– Отойди, – повторил преподаватель.
Игнорируя Плейдона, Лолмак повернулся ко мне:
– Благородная?
– Не обращай внимания на Крата. Он просто ведет себя по-идиотски, как обычно.
Лолмак тут же поклонился и отошел.
– Будь мы на моей планете, Миранде, – заметила Амалия, – то отправили бы Фиана на склад вместе с Кратом и позволили бы вбить в придурка немного здравого смысла.
– Мы не в Эпсилоне, – отрезал Плейдон. – Курс проходит под управлением Университета Асгарда и в соответствии с моральным кодексом Гаммы. Должен напомнить Крату, что в классе учатся члены самых разных культур, и совершенно недопустимо обсуждать их личные взаимоотношения. – Он помедлил. – Также должен напомнить, что, согласно правилам о свободе, равенстве и уважении, один студент не обязан кланяться другому. Мне придется выяснить, допустимо ли обращаться к кому-либо как к «благородному», но я весьма ценю, что Ворон попросил не утруждаться с перечислением его титулов.
Я мгновенно уловила неприкрытый намек в словах Плейдона.
– Мы с Фианом тоже просим не соблюдать формальности. Лолмак, вы с Лолией не должны нам кланяться. Ты защитил меня, когда тот человек бросился на меня со скунсоком, и… Дело не только в обете верности. Вы наши друзья.
Лицо Лолмака озарилось гордостью.
– В таком случае… Спасибо, Джарра. Ты оказала нам честь.
Плейдон оглядел зевак:
– Если пожелают, Далмора и Амалия могут остаться и помочь Ворону, Джарре и Фиану. Остальные отправляйтесь по кроватям – все, кроме Крата. Нам с ним предстоит беседа на тему уважения.
С сожалением осознав, что на сегодня веселье закончено, народ побрел обратно по комнатам. Плейдон утянул испуганного Крата в столовую, а Далмора и Амалия присоединились к возне со стеной.
– По-моему, Плейдон – телепат, – сказала я, глядя, как Амалия умело справляется с хитрым механизмом, закрепляющим стену на месте. – Даже когда его нет в помещении, он всегда появляется, стоит только возникнуть неприятности.
Ворон рассмеялся:
– Телепат? Ты знаешь, что это стандартный военный купол для тренировок?
– Да.
– Ну так вот, во всех военных куполах есть система мониторинга, которая автоматически проверяет все показания. Плейдон, видимо, поступил так же, как и все армейские наставники, то есть настроил систему присылать ему на глядильник оповещения, если уровень шума становится слишком высоким.
Никто из нас об этом и понятия не имел, даром, что прожили тут полгода. Обменявшись взглядами, мол, ну и дураки мы все, мы начали затаскивать мебель обратно в комнату.
– А почему ты решил стать военным, Ворон? – спросил Фиан.
Ворон пожал плечами:
– У рыцаря Адониса только два пути: в политику или в армию. Пройдя все испытания, я принес обет. «Рыцарь обязан демонстрировать благородство, честь, достоинство, мужество и совершенство во всех добродетелях, а также стоять на страже справедливости», – с шутливой торжественностью процитировал он. – Политик вынужден постоянно идти на компромиссы. Я видел, как дяде приходится заключать сделки с людьми, которые ему не нравятся, и поддерживать то, что он не одобряет, лишь бы они проголосовали за нужные ему законы. Это не слишком-то согласуется с принесенным мною обетом, потому я вступил в ряды военных. Наверное, звучит наивно и идеалистически, но…
– Думаю, это прекрасно, что ты серьезно относишься к своей клятве, – заверила Далмора.
Ворон покраснел:
– Спасибо.
Расставив всю мебель, Фиан повернулся ко мне:
– Пожалуй, мне пора.
Я скорчила несчастную рожицу и кивнула. Фиан, Ворон и Далмора вышли, а Амалия задержалась, чтобы проверить стену.
– А из Далморы и Ворона вышла бы идеальная пара, – заметила я.
Амалия рассмеялась:
– Есть три серьезных довода против, Джарра. Во-первых, Далмора любит Плейдона. Во-вторых, между рыцарем Адониса и девушкой с Данаи огромная социальная пропасть. В-третьих, Далмора слишком молода для серьезных отношений.
– Неправда. Ей восемнадцать, как и всем нам… вам.
– Но они альфийцы, Джарра. – Амалия вздохнула. – У Далморы та же проблема, что и у меня, только наоборот. Я из первого поколения, родившегося на Миранде. Учитывая, что мужчин в дальних мирах гораздо больше, чем женщин, общество оказывает большое давление, чтобы девушки рано выходили замуж и заводили большие семьи. Одна из причин, почему я отправилась в университет, как раз чтобы избежать этого давления. Я люблю и обожаю маму, но не хочу выходить замуж в восемнадцать и рожать одиннадцать детей, как она.
Одиннадцать детей! Я знала, что у Амалии есть братья и сестры, но…
– У Далморы все наоборот, – продолжила она. – В ее мире не принято заводить отношения, пока не закончишь университет. И здесь ей приходится несладко. Учись она на Данае, то вместе с остальными девчонками шепталась бы по углам, с кем из ребят хочет познакомиться, но здесь… Далмора не просто попала на курс, где складываются пары, у нее перед глазами вы, легендарные влюбленные под несчастливой звездой.
– Я не знала… В любом случае, если Далмора и Ворон решат, что нравятся друг другу, думаю, было бы кретинизмом мешать их счастью.
Амалия безнадежно покачала головой:
– Если ты считаешь кретинизмом позволять культурным ценностям влиять на отношения, то почему мы двигали эту стену?
Не дожидаясь, пока я придумаю хороший ответ, она вышла из комнаты.
Я вздохнула, вновь переоделась в пижаму и села на пустую кровать, чувствуя глубокую грусть. Затем попыталась сосредоточиться на чем-то хорошем. Я присоединюсь к своему клану, внук Луция Августа Гордиана вступит в богатый, влиятельный и могущественный клан Августа, Лолетта станет частью плебейского клана, снимающего секс-видео. Прочие инвалиды получат шанс в будущем влиться в свои бетанские семьи, и сектор Бета, возможно, подаст запрос на спецпланету для инвалидов.
Потрясные мысли, вот только я сижу в комнате одна. Вместо того чтобы отмечать нашу первую ночь в качестве новобрачных, мы с Фианом оказались по разные стороны гибкопласовой стены.
Я задумалась, что сейчас делает Петра и есть ли вообще шанс у Ворона с Далморой. Чем больше я узнавала об альфийцах, тем больше их не понимала. Далмора и Ворон, оба подходили под благородные стереотипы аристократов, но помимо них был еще Роно. Он родился на Кассандре, в секторе Альфа, но расхохотался бы, реши кто-нибудь описать его как благородного или аристократичного.
Глядильник тихо звякнул. Я ответила и увидела лицо Фиана.
– Я тут подумал… – начал он. – Мы не можем находиться вместе в комнате, но голограмме-то позволительно?
– Не уверена, что понимаю, о чем…
– Вот так.
Картинка дико затряслась, а потом выровнялась. Теперь Фиан лежал на боку и улыбался мне.
– О.
Я тоже легла и настроила глядильник так, чтобы Фиан оказался рядом со мной.
– Мы можем оставить их включенными на всю ночь. Знаю, это глупо и сентиментально, но мне без тебя нелегко. У меня были другие планы на сегодня.
– Нет, это… хорошая идея. Отличная.
Я выключила свет и лежала, глядя на голограмму Фиана, пока не уснула.