Отчаяние. Том 2.

Глава 19

Я несся сквозь город, выжимая из себя последние крохи. Щупальца работали как опоры — короткие толчки, рывки, скачки через завалы, машины, тела. Девчонка висела у меня на руках, будто мешок с камнями. Хрупкая, сгорбленная, теплая. Пахла кровью и гарью. Иногда дёргалась, кашляла, но больше — просто молчала.

Лицо слиплось от сажи. Волосы мокрые. Прижимал её к себе, будто трофей, будто груз, который нельзя уронить.

Проходя через улицу, увидел нескольких человек. Кто-то прятался за машиной. Кто-то сидел в дверях подъезда. Кто-то просто стоял в оцепенении посреди тротуара, глядя на меня. Но я не смотрел в ответ. Не всматривался. Не чувствовал опасности — и шёл дальше.

Люди были уже не людьми. Они были фоном. Эпизодами. Гулкими тенями после света.

Город дышал смертью. Где-то орал ребёнок, где-то кричала женщина. Но крики тонули в глухой тишине между сердечными ударами. Щупальца скользили по асфальту, местами проваливались в лужи и мусор, поднимались, и снова помогали двигаться вперёд.

Выход оказался где-то между улиц. Развороченный переулок, обвалившийся забор. За ним — поле. Настоящее. Земля, жухлая трава, одинокие деревья. Пространство.

Я пересёк его молча.

Девчонка закашлялась. Слабо. Где-то между рёбрами почувствовал, как что-то хрустнуло. Не в ней — во мне.

Тело ныло. Сводило руки. Горели суставы. В голове стоял гул, будто барабан бил изнутри черепа.

Я не знал, куда иду. Просто — вперёд. От города. От дыма. От боли.

Солнце было низко. Воздух — холодный. Где-то по дороге я перестал чувствовать пальцы на ногах. Потом — пальцы рук. Щупальца ещё двигались. Но вяло. Без силы. Без толчка. Они уже не поднимали меня — просто несли по инерции.

Потом мелькнул дом. Одиночный. Полусгоревший. Рядом сарай, сгорбленное дерево, проржавевший бак.

Не думая свернул к нему.

Внутри было темно. Холодно. Пусто. Пахло древесной пылью и мышами. На стенах — трещины. Пол — из гнилых досок. Посередине — обугленная печка. Рядом с ней — пустая тряпка. Не одеяло. Обрыв чего-то.

Я прошёл ещё шаг. Потом второй. Щупальца задрожали, я упал на ноги. Колени подкосились. Я попытался опереться на стену, но промахнулся. Девчонка соскользнула у меня из рук — я поймал, но вместе с ней рухнул.

Лицом в пыль. Затылком об край стены.

Тело просто отключилось.

***

Сознание возвращалось медленно. Не рывком, не скачком. Медленно, как будто изнутри башки кто-то прокладывал путь лопатой. Тяжёлой, тупой, ржавой.

Сначала — пыль. Я чувствовал её носом. Густая, мёртвая. Потом — горечь во рту. Потом — боль. Везде.

Я попытался пошевелиться. Руки не слушались. Левая ныла от плеча до отростков пальцев. Правая — просто горела. Спина затекла так, будто я провалялся неделю на гвоздях.

И только потом — чужие пальцы. Осторожные. Касаются шеи. Проверяют пульс. Потом — ключицы. Потом — дыхание. Я не сопротивлялся. Просто не мог.

— Живой. — Голос тихий, женский. Немного хриплый.

Я открыл глаза.

Передо мной — серый потолок. Щель в крыше. Оттуда — тусклый свет. В воздухе — прохлада. Пахнет пеплом и мышами.

Повернул голову. Рядом — девушка. Та самая. Вся в бинтах. Левое плечо перетянуто куском ткани. Волосы спутаны. Под глазами — синяки. Смотрит на меня. Настороженно. Но без страха.

— Ты говорил, что пришёл спасти. — Сказала она по-английски. Голос севший, но ясный. — И спас. Но теперь сам в жопе.

Я хрипло выдохнул. Хотел ответить — не смог. Только кивнул. Или дёрнулся — непонятно.

Она подложила под мою голову какой-то мешок. Осторожно. Без слов. Потом — крошечный ковш воды к губам.

— Осторожно. Пей. По чуть-чуть.

Губы потрескались. Пил, как мог. Вода — тёплая, мутная, но шла внутрь. Горло скребло. Живот вздрогнул. Пошла тошнота. Я зажмурился.

Она дождалась, пока я сделаю ещё пару глотков, и убрала ковш. Потом — промокнула мне лоб куском ткани.

— Ты был весь в крови. Я не знала, где твоя, где чужая. Плюс дыра в ноге. Но ты дышал. Я думала, ты не проснёшься.

Я только смотрел. Медленно. Сквозь мутную пелену.

— Я затащила тебя сюда. Нашла у тебя карту. Там была карта с… зельем? Я не была уверена. Но рискнула. Оно по виду и запаху было такое же как ты в меня влил. Там, на площади.

Я снова кивнул.

— Но оно сработало. И... У тебя что-то на спине… — она запнулась. — Оно как руки. Четыре. Я не трогала. Только накрыла плащом. Они дрожали. Потом спрятались.

Я хотел что-то сказать. Прошептать. Получилось только:

— Как долго?

Она поняла.

— Чуть больше суток. Почти не ел. Только воду вливаю. Ты в бреду кричал. Имя какое-то. "Юнона".

Я закрыл глаза. Сил нет. Даже думать тяжело.

Она сидела рядом. Просто сидела. Потом сказала:

— Когда ты упал, я думала, ты демон. Сначала. А потом поняла — ты просто… сломанный. Весь изнутри. Ты будто сгорел. По телу будто огонь пустили.

Пауза.

— Спасибо. За то, что вытащил.

Я не ответил. Не потому что нечего — просто не смог. Всё гудело. В голове — ватная тьма. Но я запомнил. Не её слова. Не тон. А то, как она держала ковш. Как руки дрожали.

И это было не меньше, чем молитва.

Целительный став активирован.

Я поморщился от боли. На рёбрах вспыхнули руны. Девушка чуть отшатнулась назад.

— Что это было? — спросила она.

Я не ответил. Просто лежал.

Пульсация от става шла глубоко, в мышцы, в кости. Где-то внутри будто копали горячим ломом. Я не вскрикнул, не застонал — просто скрипнул зубами.

Руны тлели багрово, мутно. Слабее, чем обычно. Я чувствовал — став работает через силу. Запасов почти нет. Мара забрала всё. Остался только осадок — выжатая оболочка.

— У тебя снова загорелась кожа, — прошептала она. — Прямо на ребрах. Вот тут. — Показала, не касаясь пальчиком.

— Не смотри, — выдавил я. — Руны. Лечат.

— Ты весь горишь, — тихо сказала она. — Как будто не живой. Как будто что-то внутри пульсирует.

— Что-то... есть, — прохрипел я.

— Это больно?

Я только кивнул. Медленно. Глаза снова закрылись.

***

Проснулся от холода. Ломало суставы, пахло плесенью. Где-то в углу дома капала вода — равномерно. Кап. Кап. Кап. И ещё — кто-то двигался. Шорох. Тихие шаги. Потом — мягкий звук. Как будто кто-то сел рядом.

Я открыл глаза. Девушка сидела на корточках, босая. В руках — миска.

— Еда. Немного. Тушёнка. Нашла у тебя в карте. Разогреть нечем, но хотя бы не холодная.

Я с трудом приподнялся на локтях. Она поставила миску рядом. Подсунула ложку.

— Я покормлю. Сам не сможешь.

Я кивнул.

Она кормила медленно. Осторожно. Ложка за ложкой. Иногда попадала не туда — рука дрожала. Смотрела в рот, как в цель. Как будто боялась ошибиться.

Я ел. Без слов. Без эмоций. Просто принимал еду, как принимаешь гравитацию или боль.

— Как тебя зовут? — вдруг спросила она.

— Неважно.

— Но я хочу знать, кому я обязана жизнью.

— Ты не обязана.

Она замолчала. Потом тихо:

— Тогда я буду звать тебя Темный.

Я усмехнулся. Губами. Беззвучно.

***

Часов через шесть я снова смог встать. Медленно. Сквозь хруст. Сквозь ломоту.

Она помогала. Подставила плечо, когда я пошатнулся. Тело слушалось плохо, но старалось. Каждое движение отзывалось тупой болью.

Щупальца вышли не сразу. Сначала я ощутил знакомое напряжение между лопаток, потом — слабое тянущее ощущение. Как будто за спиной что-то оживало.

— У тебя это… — Она показала жестом. — Как мышцы?

— Нет. Но управляются как мышцы.

— Они всегда были с тобой?

— Нет.

— Это больно?

Я не ответил. Просто разогнул плечи, втянул воздух. Щупальца слегка качнулись в воздухе. Одно — задело банку на полу. Она покатилась, брякнула.

— Прости, — сказала она. — Я просто... никогда не видела ничего подобного.

— И лучше бы не видела.

Она опустила глаза.

Ближе к ночи я смог пройтись. Дом был старый. Заброшенный. Один этаж, плитка на кухне потрескалась. В ванной не было воды, но стояло ведро. Она набирала откуда-то. Пахло гарью и землёй.

Я стоял у окна. Смотрел в ночь. Тишина.

Позади подошла она. Постояла рядом.

— Что дальше?

— Не знаю.

— У тебя есть кто-то?

— Нет.

Пауза.

— Тогда... я останусь с тобой. Пока.

Я смотрел в темноту. Не отвернулся.

— Не на долго. Найран заберёт тебя.

Помяни черта, вот и он. Услышала обращение к себе. Чёртовы Боги.

Найран: Ты наконец восстановился. Через 21 час к вам придут демоны. Девушку заберут и отдадут тебе оплату.

– Принято. – Я повернулся к девушке. – Через двадцать один час за тобой придут.

Она молчала. Несколько секунд просто смотрела на меня, потом — опустила взгляд.

— Кто? — спросила наконец. Голос сухой.

— Последователи Найран. — Я сел на старый стул у стены. Щупальца скользнули по полу, обвились вокруг ножек, будто укрепляя позу. — Демоны. Или те, кто остался от них.

Она сжала руки.

— Я не хочу уходить.

— Это не просьба. — Я смотрел на неё, не мигая. — Это плата. Я тебя вытащил. Ты жива. Жизнь за карты. Я не мессия.

— Я не просила спасать.

— Но и не отказалась.

Она отвернулась. Плечи напряглись. Я видел, как губы дернулись, будто она хочет что-то сказать, но передумала.

Я встал. Прошёлся по комнате. Стены — облупившиеся. Пол — старый линолеум с разводами и грязью. В углу — одеяло, на котором я, видимо, валялся почти двое суток. Пыль в углах. Протухший запах затхлой жизни. Ничего живого. Только мы.

— Ты говорил, что я нужна им. Почему?

— Я не знаю. — Я остановился. — Может, из-за источника. Может, ты им просто интересна. Ты последовательница Найран. Ты сама выбрала свой путь. Теперь ей решать, что с тобой будет.

Она опустилась напротив. Щёки впали. Глаза — вены в белках. Руки дрожат.

— Скажи честно. Они хуже тебя?

— Я не с ними. — Я пожал плечами. — Но нет, вряд-ли они хуже, чем я.

— Тогда я лучше умру здесь.

— Не твой выбор. — Я посмотрел прямо в её глаза. — Если бы ты знала, что я делал — ты бы не разговаривала со мной. Не поила бы. Не перевязывала.

— А ты знаешь, что я делала?

— Нет. — Я чуть склонил голову. — И знать не хочу. Это неважно.

Она опустила глаза. Тишина заполнила комнату. Только капли где-то за стеной. Щёлк. Щёлк.

— Я думала, ты… не совсем человек, — сказала она наконец. — Когда ты врезался в ту толпу. Когда… — Она не договорила. — Я видела, как ты стоял. Весь в багровом дыму. Всё вокруг — в крови. А ты — просто стоял. Спокойный. Как будто это нормально.

— Это и есть нормально. — Я смотрел на свои ладони. — Сейчас. После всего.

— И как ты после этого спишь?

— Я... Я просто привык.

– Как... Как ты с этим живёшь? Кто ты вообще такой?

– Мы редко становимся теми, кем хотели быть. Жизнь шлифует нас не мечтами, а потерями. Я не герой. Я след. Тень того, кем когда-то был, того, кем хотели видеть меня родители. Люди называют это маской. Но это не маска. Это лицо, которое остаётся – когда всё остальное сгорело. Я тень. Не имя. Не кличка. Я не для того выжил, чтобы теперь сомневаться. Я не обещаю спасения. Я прихожу, когда выбора больше нет.

Она встала. Подошла ближе. Смотрела на меня сверху вниз. Я не двигался.

— А если я попрошу тебя не отдавать меня?

— У меня уговор. Это ничего не изменит. Ты пойдешь с ними. Не пойдешь сама – я заставлю.

Она долго молчала. Сидела у стены, обняв колени, подбородок уткнула в скрещённые руки. Я чувствовал её взгляд, даже когда не смотрел в ту сторону. Слова больше не звучали. Воздух был вязкий, как мрак.

— Они не убьют тебя, — сказал я наконец. Голос хрипел. — Ты им нужна.

Она подняла голову. Медленно.

— Почему?

— Потому что ты их. Боги не тратят усилия просто так. Ты важна Найран.

— Ты с ней?

— Нет. Я с собой. С ней — временно. По договору.

— Тогда… что со мной будет?

Я пожал плечами.

— Отведут в безопасное место. Дадут лечение. Восстановят. А дальше — что скажет она.

— И ты просто так отдашь?

Я посмотрел в окно. За стеклом начинался рассвет. Сначала серый, потом чуть розовый. Воздух вонял сыростью.

— Я не спасал тебя, чтобы оставить. Я вытащил, потому что так было нужно. Потому что мне заплатят. Потому что в тот момент ты не должна была сгореть.

— Ты вообще умеешь чувствовать?

— Я чувствую. Просто не привязываюсь.

Она замолчала. Потом тихо:

— Я не хочу уходить.

— Выбор не твой.

— Тогда сделай его моим. Пожалуйста.

Я смотрел на неё. Лицо бледное. Тени под глазами. Раны начали затягиваться, но тело всё ещё истощено. Она выжила. Была сильной. И глупой — потому что думала, что сможет что-то изменить.

— У тебя сутки, — сказал я. — Наслаждайся. Поговорим потом.

Она не ответила. Только отвернулась к стене.

Я лёг обратно. Щупальца свернулись в спирали на полу. Боль в теле вернулась. Не прощалась — просто отступала.

Через двадцать часов сюда придут те, кто не спрашивает, хочет ли кто-то остаться. Я предупредил. И больше никому ничего не должен.

Я уже почти уснул, как начали шлёпать новые системные сообщения. Глаза закрыты, но они все равно перед взором. Чертова система!

Отношения с Богиней Мара – значительно улучшены.

Отношения с Богиней Мара – значительно улучшены.

Мара: Добрый день, Тень. Давно от тебя не было вестей. Благодарю за жатву. Ты очень вовремя. И ещё. Развивай характеристики равномерно. Без перекосов. У тебя слишком низкая стабильность, из-за этого ты чуть не умер от наполнения силой. Стабильность увеличь хотя бы до двадцати единиц и ты заметишь как станет легче использовать энергию. До скорых встреч, Тень.

Я тяжело вздохнул. Ну есть же нормальные боги, что не спамят тебе каждые пять минут.

Снова активировал целительный став и провалился в сон.

***

Проснулся от сухости во рту и ощущения, что дышу стекловатой. Голова гудела, как трансформаторная будка. Пахло потом, гарью и ещё чем-то странным — медом и плесенью вперемешку. В комнате стояла жара. Воздух был густой, будто кто-то надышал в банке и закрыл крышку.

Я открыл глаза.

Солнце било в щель крыши. Узкая, как нож. В ней плясали частицы пыли, и вся эта сцена выглядела так, будто воздух пытается умереть — медленно, с достоинством.

Девушка сидела в углу. Скрутилась в комок. Глаза закрыты, лицо залито потом. Плечо бинтовано, щёки сероваты. Спала или притворялась. На коленях — нож. Не мой. Видимо, нашла где-то в доме.

Я сел. Тело ныло, как будто каждая кость была отдельно побита. Я поднялся — медленно, без рывков. Движение стало чище. Значит, став отработал. Или просто адаптация.

Смотрел на неё несколько секунд. Не дышал. Потом прошёл на кухню.

Там — всё то же: плитка, трещины, сломанный стул. На столе стоял остаток воды. Взял кружку. Тёплая. Пахнет металлом. Пил медленно, сквозь зубы.

За окном — поле. Высокая трава. Поросль. Где-то вдали чёрная точка. Может птица, может монстр.

Я стоял у окна минут десять. Просто стоял.

Потом вернулся в комнату. Девушка проснулась. Взгляд мутный.

— Который час?

— День. Жарко.

Она села. С трудом. Лицо было уставшим, но спокойным.

— Сколько осталось?

— Около четырнадцати часов.

Она молча кивнула. Посмотрела в окно.

— Я думала сбежать, — сказала через минуту. — Пока ты спал.

— Думала правильно. Только не вышло бы.

— Я знаю. — Она провела пальцами по бинту. — Просто... я хотела почувствовать, что выбор ещё мой.

Я не ответил. Просто сел обратно, у стены.

— Я чувствую себя как вещь, — сказала она. — Как инструмент. Как карта в твоём кармане. Как бутылка с зельем.

— В этом мире всё — ресурсы. Ты, я, карта. Всё, что не даёт преимущества — умирает.

— А то, что даёт — используется?

— Пока не сломается. Или не потеряет ценность.

Она усмехнулась. Безрадостно. Горько.

— Ты ужасный человек.

— Я не человек. Уже давно нет.

— Тогда кто?

Я посмотрел на свою руку. На тыльной стороне — пятна крови. Чужой или своей — уже неважно. Посмотрел на вторую. Обрубок почти отрос. Пальцы уже на половину выросли. Даже двигаются.

— Я остаток. Ошибка системы. Тень. То, что остаётся, когда сгорает всё остальное.

Она не спорила.

Минут пять мы сидели в тишине. Потом она встала. Прошла в ванную. Вернулась села рядом с подмокшими волосами.

— Я не знаю, зачем я жива, — прошептала она. — Но если бы ты не пришёл… я бы не узнала, что ещё способна дышать.

Я посмотрел на неё. Тихо. Долго.

— Иди поешь, — сказал я наконец. — Пока еда ещё есть.

Она кивнула. Пошла.

До вечера мы просто сидели, ели, отдыхали. Иногда о чем-то говорили. Я же просто строил планы дальше. И думал обо всем и сразу.

Вечер начинался медленно. Солнце скользнуло за край полей, свет стал вязким. Воздух напоминал простывшую смолу — тяжёлый, затянутый запахом мокрой травы и пепла. Где-то вдалеке тявкала собака. Или не собака. Потом снова — тишина.

Я сидел у стены. Рядом — девушка. Слов почти не было. Только взгляд в сторону двери. Как будто она надеялась, что её просто не откроют.

Но в этом мире чудеса не происходят.

Я посмотрел на неё. Запросил справку.

Имя: Мелисса

Раса: Человек

Ранг: Е

Уровень: 0

Как и ожидалось. Нулевка. Пустышка.

Мы сидели ещё несколько часов. Для девушки это была словно пытка.

– Не мучайся. Есть... Есть такая поговорка. Если мы живы, то чего нам бояться? А если умрем, то что нам терять?

Она хмыкнула, но не ответила. Дальше сидели в тишине. Ждали.

Сначала пришёл звук. Ровный. Ревущий. Два мотора — низкий рокот, будто катятся два гроба по асфальту.

Я встал. Мелисса тоже поднялась, но держалась за стену.

Моторы зарычали ближе. Затем — одновременный хруст тормозов. Тишина.

Два мотоцикла. Чёрные, как смоль. Без номеров. Изогнутые трубы, выведенные вбок, напоминали клыки. Они просто стояли и дымились, как звери в ожидании команды

Дверь не скрипнула. Просто открылась.

На пороге — две фигуры. Чёрная кожа в обтяжку. Высокие сапоги, с коротким толстым каблуком, перчатки, шлемы с глянцевой маской. Как капли нефти, принявшие форму женщины. Двигались легко, бесшумно. Почти кошачьи.

Одна — выше. Прямая спина, шея вытянута, в руке — кейс, на спине рюкзак. Вторая — пониже, бедра резче очерчены, на поясе нож, за спиной — зачехлённое что-то. Может, меч. Может, что-то хуже.

Они не были похожи на тварей из Преисподней. Скорее — как воплощённый стиль, обтянутый угрозой. Просто дерзкие девушки с отличной фигурой.

— Вот и ты, красавец, — голос хриплый, но женский. — А мы думали, ты тут уже развалился.

— Сначала Найран хотела отправить кого-нибудь помилосерднее, — сказала вторая, — но она любит эстетичную жестокость.

— К вам. Не ко мне.

Раздался лёгкий смешок.

– Давайте к делу.

— Конечно. — Первая подошла ближе. Протянула кейс. — Карты. Десять очков. Без сюрпризов. Проверишь, сладкий?

Я открыл. Внутри — тонкие чёрные карточки. На каждой — гравировка. Запросил справку от системы по каждой. Всё чисто.

— И это. — Вторая кинула на стол наручи. Чёрные, кожаные. Металл на внутренней части. Логотип — пентаграмма. — D-класс. Усиление кистей, защита от рассечения. Симпатично смотрятся. Особенно на тех, кто режет. Часто.

— Принято, — я сказал, не дёрнувшись.

— Вот и умница. — Первая наклонилась чуть ближе, маска отразила моё лицо в искривлении. — А теперь — птичка. — Повернулась к Мелиссе. — давай-ка переодевайся. — Она протянула портфель. — Внутри одежда. Лёгкая броня, аптечка, сухпаёк. И не бойся — мы не глумимся. Пока.

Девушка смотрела на них. На меня. Потом взяла портфель. Медленно. Ушла в соседнюю комнату, не закрыв до конца дверь.

— А теперь, голубчик, достань то, что обещал. — Вторая чуть качнулась бёдрами, сев на подоконник как кошка. — Только не говори, что съел сам. Мы тебя за это даже похвалим, но по-своему.

Имя: Кассиа

Раса: Демон

Ранг: Е

Уровень: 9

Я достал карту. Пространственная. Послал импульс и на пол с глухим звуком упал труп. Священник. Даже сейчас от тела шёл слабый фон энергии.

– Кстати, что за тело то? – Спросила вторая поправляя перчатку.

Имя: Ланиора

Раса: Демон

Ранг: Е

Уровень: 7

— В нём сидел ангел. Я убил.

Обстановка на секунду застыла.

— Ты ебанутый. — Кассиа прошептала это без ярости. С уважением. — Серьёзно. И я таких обожаю.

Вторая присела на корточки, разглядывая труп. Провела ладонью над грудью.

— Остатки божественного следа. Не вру. Это… впечатляет. Найран точно обрадуется. Где ты ангела то нашёл?

— В церкви резню устроил. Он и захватил тело священника.

Они не ответили. Кассиа достала из кармана пространственную карту, приложила к трупу и он подернувшись дымкой втянулся внутрь.

В комнату вернулась Мелисса. Уже в новой одежде. Чёрная куртка, тёмные штаны, бинты на руках. Всё как надо. Только лицо — будто из камня.

Кассия кивнула.

— Пора, киска. Не бойся. Мы даже немного заботливые. Иногда.

Потом она повернулась ко мне. Медленно. Точно.

— Если заскучаешь — позови. Мы любим возвращаться. Правда, редко выпускают.

Девушка посмотрела на меня.

— Ты правда…

— Да, — я сказал. — Иди.

Она кивнула. Сделала шаг. Второй. И ушла.

Дверь закрылась. Через пол минуты раздался рокот мотоциклов.