Один я остался без силы – 3

Глава 21 План

Коридоры, ведущие к изолированному крылу базы, отличались от остальных — стены здесь были покрыты странным материалом с металлическим отливом, который словно поглощал звук. Наши шаги становились всё тише по мере приближения к массивной двери в конце коридора. Жуткое ощущение изолированности нарастало с каждым метром.

— Амелия здесь уже почти два года, — тихо сказала Краснова, останавливаясь перед системой безопасности. — С тех пор, как её способности… вышли за пределы нашего понимания.

Она приложила ладонь к сканеру, и её имплант на запястье засветился, синхронизируясь с системой.

— Что именно произошло? — спросил я, ощущая внутри растущее беспокойство.

Краснова вздохнула, не отрывая взгляда от сканера.

— Два года назад группа Валуна попала в засаду около большого разлома на севере. Тринадцать человек, большинство с тяжёлыми ранениями. Пятеро уже умирали, когда их доставили на базу.

Замок щёлкнул, разблокируя дверь.

— Амелия тогда была нашим главным медиком. Девочка с даром исцеления стала незаменимым хирургом. Она бросилась спасать умирающих, — Краснова сделала паузу, словно собираясь с силами. — Среди раненых были четверо модифицированных — люди, пережившие длительный контакт с разломами. Их энергетическая структура была… нестабильной.

Массивная дверь медленно открылась, открывая взгляду ещё один короткий коридор, заканчивающийся второй дверью, ещё более массивной.

— Когда Амелия исцеляла обычных людей, она просто ускоряла естественные процессы регенерации. Но с модифицированными всё иначе, — продолжила Краснова, вводя код на второй двери. — Исцеляя их, она вынуждена поглощать часть межпространственной энергии, очищать её и перенаправлять на регенерацию повреждённых тканей.

Вторая дверь открылась, и мы оказались в просторном зале, разделенном прозрачной перегородкой. За ней находилось нечто, напоминающее жилое помещение — кровать, стол, полки с книгами, даже несколько растений в кадках. Но самым впечатляющим был потолок — он словно отсутствовал, открывая вид на звёздное небо. Я знал, что это должна быть какая-то проекция, ведь мы находились глубоко под землёй, но эффект был потрясающим.

И там, среди искусственных звёзд, парила она — Амелия. Или то, что когда-то ею было.

Тело подростка было окутано тонкой переливающейся аурой, сквозь которую проглядывали очертания человеческой фигуры. Но эти очертания постоянно менялись, словно внутри боролись несколько разных существ. В одно мгновение я видел знакомую девочку, которую помнил — хрупкую, с длинными волосами и добрыми глазами. В следующее — существо с полупрозрачной кожей, под которой пульсировали энергетические потоки, напоминающие галактические спирали.

— Она поглотила слишком много чуждой энергии за один раз, — тихо произнесла Краснова. — Пытаясь спасти всех, она пропустила через себя столько искажённой силы, что её собственная сущность начала… фрагментироваться.

Амелия медленно опустилась, касаясь ногами пола. Казалось, она не замечала нас до этого момента. Её голова повернулась, и я увидел глаза — в них переливались те же галактические узоры, что и под кожей.

— У нас гость, — её голос звучал странно, словно несколько разных голосов говорили одновременно, создавая причудливое эхо. — Нет… не гость. Возвращение. Старая душа в юном теле.

Она приблизилась к перегородке, и я подошёл с другой стороны. Сквозь прозрачный барьер мы смотрели друг на друга — чудовищная пародия на то воссоединение, которого я ожидал.

— Амелия, — я не смог скрыть дрожь в голосе. — Это я, Ярослав. Я вернулся.

Её постоянно меняющееся лицо замерло на секунду, принимая знакомые черты девочки, которую я знал семь лет назад.

— Я знаю, — в её голосе вдруг появились нотки той прежней Амелии. — Я всегда знала, что ты вернёшься. Чувствовала это… сквозь слои реальности.

Её руки коснулись перегородки с другой стороны, и я невольно положил свои ладони напротив её.

— Что с тобой случилось? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Теперь я… больше, чем человек, — ответила она, и на мгновение её глаза стали обычными, человеческими. — И меньше, чем человек. Я вижу слишком многое, чувствую слишком многое. Иногда я забываю, где граница между мной и всем остальным.

— Мы работаем над способом стабилизировать её состояние, — сказала Краснова, подходя ближе. — Кирюша и Глеб создали систему, которая помогает фильтровать избыточную энергию. И она всё ещё помогает нам, когда может.

— Я исцеляю, — подтвердила Амелия. — Это всё, что у меня осталось от прежней себя. Желание помогать.

Я прижал ладонь к перегородке, чувствуя странное тепло, исходящее от её стороны.

— Мы найдём способ тебе помочь, — пообещал я. — Теперь, когда я вернулся…

Внезапно Амелия отпрянула от перегородки, её глаза расширились, наполняясь фиолетовым свечением.

— Что-то происходит, — её голос стал напряжённым. — Я чувствую… нарушение периметра. Сильные эмоции. Страх. Спешка. Тревога.

Краснова мгновенно коснулась коммуникатора на запястье.

— Охрана, доложить обстановку!

Сквозь статику пробился взволнованный голос:

— Мэм, у главных ворот… Близнецы. Они вернулись, но… что-то не так. Таисия ранена, Тихон требует немедленной встречи с вами.

Краснова бросила на меня тревожный взгляд.

— Они должны были вернуться только через три дня.

— Что-то пошло не по плану, — я уже двинулся к выходу.

— Я чувствую их страх, — прошептала Амелия за нашими спинами. — И что-то ещё… откровение. Они узнали что-то, что меняет всё.

Мы с Красновой переглянулись и бросились к выходу. Мгновение я колебался в дверях, оглянувшись на Амелию. Она снова парила под своим искусственным звёздным небом, но теперь её лицо было повёрнуто к нам, и в нём явственно проступали человеческие черты.

— Иди, — сказала она почти нормальным голосом. — Ты нужен им сейчас больше, чем мне.

Главный зал базы был заполнен людьми. В центре, окружённые медиками, стояли близнецы — Тихон поддерживал Таисию, чья левая рука была обмотана окровавленной повязкой. Их лица, поразительно похожие даже сейчас, выражали смесь истощения и тревоги.

За семь лет они превратились из маленьких детей в настоящих подростков, оба высокие и жилистые. Тихон сохранил свои короткие волосы, но теперь его виски были выбриты, на них виднелись странные металлические пластины, напоминающие импланты Кирюши.

Таисия изменила свою прическу, превратив когда-то длинные волосы в элегантное асимметричное каре, оставив на одной стороне длинную косу, искусно вплетая в нее тонкие металлические звенья, которые мягко поблескивали в свете ламп, подчеркивая ее точеные черты лица. Ее большие выразительные глаза, обрамленные густыми ресницами, сохранили ту же решимость, но теперь в них появилась глубина и уверенность взрослеющей красивой девушки.

— Виктория, — Тихон заметил нас первым, его взгляд скользнул с Красновой на меня, и в глазах мелькнуло удивление. — Так это правда… Наследник вернулся.

— Что случилось? — без предисловий спросила Краснова, пробираясь через толпу. — Вы должны были оставаться в столице ещё три дня.

— Мы обнаружили кое-что, — ответила Таисия, морщась от боли, когда медик снимал повязку с её руки. Под ней обнаружилась глубокая рана, из которой сочилась жидкость странного фиолетового оттенка. — Кое-что, что меняет все наши планы.

— Нас раскрыли, — добавил Тихон. — Пришлось уходить экстренно, через нестабильный разлом. Таю зацепило при переходе.

— Это царапина, — отмахнулась Таисия и посмотрела на меня. — Ярослав… нам нужно поговорить. Только с тобой и командованием. Немедленно.

Я обменялся взглядами с Красновой, и она кивнула, делая знак охране.

— Зал совещаний. Только высшее командование и близнецы. Немедленно.

В защищенном от прослушивания зале собрались представители высшего командования Сопротивления: Краснова во главе стола, полковник Давыдов — седой ветеран с протезом вместо правой руки, майор Ли — худощавая женщина с острым взглядом и шрамом через всю шею, и капитан Орлов — бывший имперский офицер, перешедший на сторону Сопротивления в первые дни режима Кривцова.

Глеб и Кирюша присутствовали как специальные консультанты — первый со своим пульсирующим модифицированным глазом, второй с тихо мерцающими в полумраке имплантами. Таисии обработали рану и ввели какой-то препарат, после которого её взгляд стал более сосредоточенным.

— Рассказывайте, — коротко приказала Краснова, когда двери закрылись.

Близнецы переглянулись, и Тихон кивнул сестре, уступая ей право говорить.

— Мы проникли в административный центр столицы, как планировалось, — начала Таисия. — Задача была проста: внедрить шпионское устройство Кирюш… кхм… Кирилла в сервер охраны, чтобы получить детальные планы обороны «Гипериона» для операции «Затмение».

— Мы действовали согласно плану, — продолжил Тихон. — Устройство было установлено, и мы уже готовились к отходу, когда заметили странную активность вокруг северного крыла административного центра.

— Усиленная охрана, специальные пропуска, дополнительные сканеры, — Таисия начала загибать пальцы. — Полный набор для секретного объекта высшего приоритета.

— Это было странно, потому что по нашим данным, — подхватил Тихон, — в северном крыле должен был находиться только архив старых документов. Ничего, требующего такой защиты.

— Вы решили проверить, — догадался я.

Близнецы кивнули одновременно, с той идеальной синхронностью, которая всегда была их особенностью.

— Наши телепатические способности значительно усилились за эти годы, — сказала Таисия. — Мы не просто общаемся друг с другом. Мы можем… проецировать наши мысли, сканировать поверхностные эмоции окружающих, даже частично внушать простые идеи.

— Мы использовали эти способности, чтобы отвлечь охрану и проникнуть в северное крыло, — продолжил Тихон. — И там мы обнаружили секретный архив. Не просто документы… а результаты экспериментов. Научные отчёты с грифом «Феникс-Прайм».

Глеб подался вперёд, его модифицированный глаз засветился ярче.

— Вы нашли документацию проекта? Это невероятно! Мы годами пытались…

— Не только документацию, — перебила его Таисия. — Мы нашли нечто более важное. Доказательства того, что император не был убит во время переворота.

В зале повисла тяжёлая тишина.

— Что? — Краснова выпрямилась, её лицо застыло. — Это невозможно. Мы все видели официальное объявление о смерти императорской семьи…

— Фальсификация, — твёрдо сказал Тихон. — Император Александр жив. Его содержат в секретной лаборатории комплекса «Гиперион» в состоянии стазиса.

Я почувствовал, как мир вокруг меня словно замедлился. Император жив? Отец мальчика, чьё тело я сейчас занимаю? Человек, правивший Империей до переворота Кривцова?

— У вас есть доказательства? — жёстко спросила Краснова.

Таисия достала из внутреннего кармана своей куртки маленький металлический накопитель, отдаленно напоминающий те, что я видел в Гиперионе.

— Здесь всё. Отчёты, записи экспериментов, документация транспортировки. Кривцов инсценировал смерть императора, но на самом деле тайно перевёз его в «Гиперион».

Кирюша немедленно взял накопитель, его импланты засветились, синхронизируясь с устройством. Через несколько секунд над столом возникли голографические проекции документов — фотографии, схемы, отчёты.

— Ничего себе, — прошептал он. — Они действительно это сделали…

На одной из фотографий я увидел то, что заставило мою кровь застыть в жилах. Большая стеклянная капсула, наполненная мутной жидкостью, внутри которой парило тело человека. Император Александр, мой «отец» в этой жизни, был подключён к десяткам проводов и трубок, его лицо скрывала дыхательная маска, но даже так было ясно, что это он.

— Они держат его в состоянии искусственной комы, — сказал Тихон. — Выкачивают кровь, ткани, ДНК…

— Зачем? — спросил Глеб, хотя по его лицу было видно, что он уже догадывался.

— Вот для этого, — Таисия кивнула на другую проекцию, где была изображена схема устройства, напоминающего «Стабилизатор», но гораздо более сложная.

— Древние технологии Долгоруких, — пояснил Тихон. — Те, что Кривцов извлёк из императорских архивов. Они активируются только при контакте с кровью императорской семьи.

— Боже мой, — Кирюша быстро пролистывал документы. — Здесь всё. Подробные отчёты. Описания опытов. Они обнаружили, что многие древние устройства имеют генетическую защиту — реагируют только на ДНК-паттерн рода Долгоруких.

— И теперь мы знаем, почему они так долго держали тебя в коме, — Таисия повернулась ко мне. — Не только из-за твоих способностей Перевертыша. Твоя кровь, твоя ДНК — ключ к древним технологиям. А когда ты исчез — они переключились на императора, как на единственный оставшийся источник императорской крови.

Я почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Они держали императора, как лабораторное животное, выкачивали из него кровь, обращались как с ресурсом, а не человеком.

— Это меняет весь план операции «Затмение», — медленно произнесла Краснова. — Мы не можем просто уничтожить «Гиперион». Нам нужно спасти императора.

— Если он всё ещё… человек, — осторожно заметил Глеб. — После всех этих лет в стазисе, после всех экспериментов…

— Это неважно, — твёрдо сказал я. — Мы не можем оставить его там. И ещё кое-что, — я посмотрел на проекцию установки «Феникс-Прайм». — Если древние технологии активируются кровью императорской семьи… значит, моя кровь может не только включить их, но и выключить.

В комнате повисла тишина, пока все осознавали значение моих слов.

— Ты предлагаешь… — начал Глеб.

— Изменить план, — кивнул я. — Вместо уничтожения «Феникс-Прайм» мы проникаем внутрь. Спасаем императора. И я использую свою кровь, чтобы деактивировать систему. Полностью отключить её, а не просто взорвать. Уничтожить саму возможность восстановления.

Краснова задумчиво постукивала пальцами по столу.

— Это безумно рискованно. Охрана будет усилена, особенно после твоего побега.

— Но мы получаем преимущество, которого не имели раньше, — заметил Кирюша, всё ещё просматривая документы. — Здесь есть детальные планы всего комплекса, протоколы безопасности, расписание смен. Это бесценная информация для проникновения.

— Кроме того, — добавил Тихон, — они не ожидают нападения так скоро. Они предполагают, что у нас нет этой информации. Элемент неожиданности всё ещё на нашей стороне.

— Что с остальной частью операции? — спросил Глеб. — Атака на «Стабилизаторы» по всей Империи?

— Она всё равно необходима, — ответила Краснова. — Эти устройства используют ту же технологию, что и «Феникс-Прайм». Если Ярослав сможет деактивировать главную установку, возможно, это повлияет и на остальные.

— Нет, не повлияет, — возразил Кирюша, указывая на один из документов. — Каждый «Стабилизатор» автономен. Они связаны сетью, но не зависят друг от друга. Нам всё равно придётся атаковать каждый из них.

— Тогда держимся первоначального плана, но с корректировками, — решила Краснова. — Вместо прямой атаки на «Гиперион» — проникновение. Цель: спасение императора и деактивировать «Феникс-Прайм».

— Без Валуна нельзя окончательно определиться, — заметил Глеб. — Он возглавляет основную ударную группу, и его опыт в подобных операциях незаменим.

— Согласна, — кивнула Краснова. — Но мы начинаем подготовку немедленно. Кирюша, извлеки из этого накопителя всё, что может быть полезно — планы, коды доступа, расписания. Глеб, пересмотри все записи наблюдения за «Гиперионом», найди слабые места в обороне. Близнецы… отдыхайте и восстанавливайтесь. Вы и так сделали невозможное.

— А я? — спросил я, хотя уже знал ответ.

Краснова посмотрела на меня с той смесью заботы и строгости, которую я помнил с давних времён.

— Тебе нужно полностью восстановить свои силы. Если ты собираешься противостоять системам «Гипериона» и использовать свою кровь для деактивации древних технологий, ты должен быть в наилучшей форме.

Она была права, хотя мне не хотелось это признавать. Мои способности всё ещё восстанавливались после многолетней комы, и полное исцеление было необходимо для успеха операции.

— Хорошо, — неохотно согласился я. — Но я хочу участвовать в планировании. Знать каждую деталь.

— Разумеется, — кивнула Краснова. — Ты ключевая фигура в этой операции.

Когда все разошлись, я остался в зале совещаний, глядя на голографическую проекцию императора в стазисной капсуле. Лицо, отдаленно похожее на моё, лицо настоящего отца тела, которое я сейчас занимал… человека, которого я никогда не знал, но с которым был связан самыми причудливыми узами судьбы.

— Ты не один, — тихо произнесла сущность в моей голове, нарушив долгое молчание. — Я чувствую ваше родство. Его энергетический паттерн и твой… они резонируют даже через это изображение.

— Ты можешь чувствовать его? — удивился я. — Через проекцию?

— Не его самого, но… отпечаток. Эхо. Он сильно ослаблен, но в нём всё ещё есть жизнь. И нечто большее… потенциал, спящий глубоко внутри.

Я посмотрел на голографическое лицо императора, пытаясь найти хоть какое-то сходство с собой, какую-то связь с человеком, которого никогда не знал. Странное чувство долга, смешанное с виной, поднималось внутри меня.

— Мы вытащим тебя оттуда, — пообещал я тихо, хотя понимал, что он не может услышать. — И положим конец этому безумию.