ЭнергоМорф V. Нова

Глава 22

«Быстро вали отсюда, придурок? Что это было? У меня фляга потекла или на самом деле мне кто-то помогает? Хотя в данный момент он абсолютно прав: пора уносить ноги! А также слушаться старших по званию. Кэп же меня предупреждал. Больше ночью я сюда ни ногой!»

Эти панические, но на удивление структурированные мысли проносились в голове Краса, в то время как он улепётывал с нечеловеческой скоростью к спасительному краю аномальной зоны. Новый, подозрительно вовремя прорезавшийся голос в его черепной коробке, конечно, изрядно встревожил парня, но сейчас, как это банально ни звучало, его куда больше беспокоила небольшая, но очень мотивированная армия одичалых, с диким воем бежавшая за ним по пятам. Его не самый тактичный бой с умалишёнными на просеке джунглей навёл знатного, оглушительного шума, так что все окрестные особи, от мала до велика, сбежались на подмогу своим одержимым собратьям, словно шопоголики на распродажу в чёрную пятницу.

Убегая, он мельком, с комедийным ужасом взглянул за плечо и насчитал не меньше полусотни гоблинов, чьи рожи выражали незамысловатое желание разорвать его на сувениры. Скорее всего, герой справился бы с этой оравой, причём довольно легко, ведь теперь у него было самое интимное родство с энергией аномальной зоны, вот только во главе этой процессии, как элитный спецназ, неслась четвёрка ориканов и больше десятка интуитов, чьи способности делали всю толпу смертельно опасным инструментом. Но и не это было самым страшным зрелищем в этом карнавальном шествии: как только Крас начал удирать, он услышал жуткий, леденящий душу рык, донёсшийся метрах в пятистах, ближе к вершине горы. Этот боевой клич был настолько первобытно пугающим, что у него затряслись поджилки, застучали зубы и захотелось к маме.

«Твою мать, даже не хочу проверять, что за существо может так душераздирающе страшно рычать. Один его вопль напугал меня до усрачки, и я вот прям, всем своим проснувшимся инстинктом самосохранения почуял, как на меня давят психологически, хотя и ментальная защита у меня на приличном уровне. Видимо, этот монстр воздействует на людей с помощью какой-то другой, куда более тёмной техники, пробивающейся прямиком в подкорку. Скорее всего, это красный хищник, и сейчас я точно не готов стать его упокоителем. Пожалуй, нужно ещё ускориться, благо, адреналин и первобытный ужас — отличные катализаторы для ног.»

Отдав мысленный посыл в своё сознание на усиление и ускорение мышц, Крас нёсся по джунглям словно неуправляемый локомотив, заправленный чистейшим адреналином. Его даже не останавливали всюду висящие лианы, сплетающиеся в плотные сети, и непролазные заросли бамбука, возомнившие себя неприступной стеной. Кинетическая энергия его разогнанного тела позволяла разрывать опутывающие паутины природных канатов на мелкие, жалкие кусочки, а бамбуковые стволы от его напора ломались с оглушительным хрустом, словно дешёвые спички в руках великана. Так же герой не забывал махать перед собой мечом, который подпитывал энергией для лучшего эффекта, словно исполинским пропеллером, прорубая себе путь сквозь живую плоть джунглей; благо, теперь этой энергии было в достатке, чтобы устраивать подобные экологически неоднозначные перформансы. Добравшись до края аномальной зоны, он пробил неплохую, если не сказать — великолепную, просеку вглубь джунглей. Что-то подобное смогли бы сделать не менее десятка человек, вооружённых топорами и праведным гневом, на протяжении целого дня, а Крас справился буквально за пять минут, демонстрируя впечатляющую эффективность в роли живого бульдозера.

«Правильно говорят, что у страха глаза велики, а ещё этот самый страх, он очень громко и настойчиво рычит. Хотя что-то меня не туда понесло, это поговорка, если вспомнить, твердит об обратном, приуменьшая масштабы бедствия. Но я точно не пойду проверять, что за ублюдок так душераздирающе громко вопил, оставим это удовольствие для более глупых или бессмертных героев. Фу-у-у-у-у-х… — Глубоко, с присвистом выдохнул герой, немного запыхавшись, ощущая, как каждое лёгкое жадно расширяется. — Это был славный, чертовски оздоровительный забег: шесть сломанных рёбер, четыре перелома ключицы, два раза колени в дребезги разлетались, ну а на выбитых лодыжках я вообще со счёта сбился, как на не очень удачной распродаже. Хорошо, что я могу отключать боль, словно надоевшую рекламу, и быстро восстанавливаться, демонстрируя чудеса регенерации. Но стоит где-то прилечь и правильно, с чувством, с толком, залатать свои раны, правое плечо однозначно не правильно срослось, торча костью в сторону, явно нарушая все анатомические каноны. Опасное это дело — бегать по джунглям ночью, особенно когда джунгли явно не в восторге от твоего визита».

— Ты прав, Мёрфи, и у тебя не только плечо плохо заросло, а почти все повреждённые кости, мышцы и сухожилия требуют серьёзного переосмысления их структурной целостности. Требуется срочная медицинская помощь. Вызвать эвакуацию? — Зазвучал в голове Краса знакомый, размеренный голос М. У. Л. И. Его виртуальная подружка, как всегда, была начеку, продемонстрировав идеальное чувство такта, появляясь уже после того, как все самые весёлые приключения остались позади. Чип просканировал его многострадальные данные и выдал неутешительные, хотя и вполне ожидаемые, результаты.

«Мулечка, ты вернулась, это замечательно и очень вовремя, как служба спасения, которая приезжает, когда ты уже сам выбрался из горящего здания. Нет, никого вызывать не нужно, я же тебе строго-настрого запретил что-либо обо мне передавать или сообщать, особенно в такие щекотливые моменты моего триумфального, хоть и немного разбитого, возвращения».

— Поэтому я и спрашиваю. Мёрфи, переломанные и наспех срощенные кости — это ещё цветочки, несерьёзное украшение для такого мастера экстремального бега, как ты. Сканирование показывает многочисленные внутренние кровотечения, создающие в твоих недрах подобие бурной речной системы, разрыв селезёнки, обе почки опущены с таким усердием, словно собрались эмигрировать в таз, на сердце давит внушительная внутренняя гематома, принявшая форму тёмной бабочки смерти, а также развивается отёк мозга, начавший уже тихонько подбираться к самым ценным мыслительным процессам. Без экстренной реанимации ты скоро умрёшь, причём смерть твоя будет настолько эффектной, что её можно будет смело выносить в цитатник патологоанатомов. Если честно, я бы сказала, что ты уже ходячий труп, ибо с подобным букетом травм не живут, а разве что дают посмертные интервью. Как только ты потеряешь сознание, я вызываю помощь, мой долг — нарушать твои глупые приказы ради спасения твоей же непутёвой жизни.

«Отставить я сказал, и это не обсуждается! Даже если отключусь, превратившись в подобие разбитой куклы, никого ты вызывать не будешь. Сделаю всё сам, чую, оставшаяся часть ночи у меня будет ну очень весёлой и творческой, в стиле 'собери себя заново из того, что осталось».

У Краса уже был, как ему казалось, гениальный в своей простоте план, как всё исправить. Получив родство с энергией аномальной зоны, которую он с присущим ему изяществом назвал просто «Аноэнка», у парня не было проблем с восстановлением своего многострадального тела. Он даже решил не заморачиваться с таким бюрократическим подходом, как детальное исправление структуры своих костей, мышц, сосудов и нервных окончаний, а сделал всё проще, руководствуясь принципом «проще отрубить и построить заново». Забравшись в самые густые, непролазные заросли, скрывающие его от посторонних глаз, словно стыдливые шторы, Сергей отключал кровоподачу и болевые рецепторы в конечностях, а потом просто отрубал их своим верным мечом с таким же хладнокровием, с каким хозяйка отрезает кусок хлеба. Затем он закидывал свежеотсёкшиеся обрубки в свою котомку на переработку в строительный материал, словно экономный дачник, собирающий компост, и отдавал приказ своему энергокаркасу на восстановление тела по матрице души — процесс, напоминающий волшебство, но с более приземлёнными и местами жутковатыми подробностями.

Практически то же самое, с тем же размахом и цинизмом, герой проделывал в пещере на базе Гома, только тогда в ход шла чистая, неразбавленная энергия, что было хоть и эффектно, но крайне расточительно. Сегодня он решил поступить иначе, проявив несвойственную ему бережливость, потому что на восстановление тела из чистой энергии требовалось гораздо больше времени и выше концентрация окружающего энергофона, словно для приготовления сложного блюда. Возможно, в самом эпицентре аномальной зоны этот фокус и удался бы, превратившись в яркое шоу, но сейчас он находился за пределами её периметра, в энергетической глуши, где «Аноэнка» вела себя более сдержанно и экономно.

Пока Крас себя латал, занимаясь этим мрачноватым самодеятельным строительством, он по привычке провёл несколько импровизированных исследований: герой понял, что «аноэнка» берёт своё начало от магнитного поля планеты, являясь его своеобразной производной, а затем аномальная зона её изменяет, фильтрует и превращает в подобие нейтральной, универсальной энергии. Он уже раскатил губы в предвкушении, мечтая, что сможет так же легко и эффектно пользоваться телекинезом, как это делают ориканы, но его наполеоновским планам не суждено было сбыться, столкнувшись с суровой реальностью. Попробовав подвигать рядом лежавшую непримечательную палку, у парня даже не получилось выудить из своего тела сколь-нибудь внятный энергетический поток; его собственные силы вели себя с палкой с тем же пренебрежением, с каким кот игнорирует не понравившуюся игрушку. Так же Сергей эмпирическим путём понял, что заполнять энергией пустые кристаллы вне аномальной зоны — занятие крайне сложное и, если честно, муторное, точнее — очень долгое, примерно по одному кристаллу в час, и этого скудного заряда едва-едва хватало на качественное восстановление одной единственной конечности, что превращало процесс в подобие конвейера по производству самого себя.

Провалявшись до самого утра в колючих кустах, зализывая свои многочисленные и разноплановые раны с усердием большого сиротливого кота, герой отправил краткое сообщение капитану Огетсу о том, что им требуется срочно и обстоятельно побеседовать. Однако встречу он благоразумно назначил лишь на вторую половину дня; Сергею отчаянно хотелось поспать хотя бы несколько часов, погрузившись в забытье. Нет, он не устал физически — Крас мог не спать сутками, его энергоподпитка позволяла пренебрегать такими мелочами, как сон, однако этой ночью он снова побывал на волосок от смерти, а подобные экскурсии всегда сильно давят на эмоциональную и психическую стабильность, даже у самых стойких; герой чувствовал себя словно выжатый до последней капли лимон, оставшийся после шумной вечеринки.

Ближе к вечеру капитан Огетс, проявляя несвойственное ему участие, лично посетил скромные покои Краса, и герой, не тая, рассказал ему о своей ночной вылазке во всех её сюрреалистичных подробностях. Сначала командир, человек сугубо прагматичный, категорически не поверил в услышанную историю, смотря на Сергея как на человека, перебравшего с местными грибами. По его твёрдому убеждению, подобное было попросту невозможно с точки зрения всех известных ему законов физики и биологии, однако после полученного от Сергея прямого и шокирующе детального мыслеобраза, Огетс надолго застыл на месте с абсолютно стеклянным, отсутствующим взглядом, интенсивно обдумывая и переваривая полученную информацию, которая грозила перевернуть все его представления об окружающем мире.

— Интересные, но тревожные данные. Похоже, нам нагло и систематически врут, будто сила одичалых зависит исключительно от их возраста или, если выражаться точнее, от времянахождения в аномальной зоне. Я знаю единичные случаи, когда особо удачливые охотники выживали после ночных рейдов, но ничего даже отдалённо похожего на твой рассказ они не описывали. Видимо, Федерация целенаправленно утаивает крайне важные, если не сказать — шокирующие, данные, припрятывая козыри в рукаве.

— Тебя только это удивило? А мой скромный бой с целой толпой ориканов? — Спросил Крас, ожидая более бурной реакции.

— Малой, я за свою карьеру видел столько боёв с одичалыми, что мог бы написать об этом многотомную энциклопедию, и принимал в них самое непосредственное участие, так что меня уже сложно удивить стандартной кровавой бойней. Согласен, ты невероятно силён и удачлив — даже я, старый солдат, не пережил бы столкновение с такой оравой умалишённых, и будь на твоём месте любой другой, я бы очень сильно удивился его выживанию, но чёрт возьми, Мёрфи! Как ты, скажи на милость, отращивал себе новые конечности? Это под силу разве что самым могущественным ориканам, даже интуиты, известные своей живучестью, не восстанавливаются с такой пугающей скоростью. Ты что, каким-то непостижимым образом украл или скопировал их способности?

После этого прямого вопроса Крас немного замешкался, почувствовав лёгкий дискомфорт. Он сознательно не стал включать в переданный мыслеобраз самые щекотливые сцены — поглощение сознания орикана своим морфизмом и последующее обретение родства с энергией. Герой уже было начал в уме лихорадочно придумывать правдивую, но уводящую в сторону отмазку, однако, к его удивлению, врать даже не пришлось.

— Это моя собственная, приобретённая способность, но не здесь, не на Нове. Как только я стал героем Земли, моя регенерация вышла на совершенно новый, я бы сказал, промышленный уровень. Развиваясь в энергетике, я так же постепенно усиливаю свои пассивные навыки, включая эту самую регенерацию. Так что для меня лично это вовсе не кажется чем-то странным или сверхъестественным, — честно, насколько это было возможно, ответил Сергей.

— Это конечно всё крайне необычно, но, как ни странно, не сверхъестественно, — после паузы заключил Огетс. — Взять хотя бы гладиатора Пацифа — тот тоже может приживлять оторванные конечности и быстро замещать утраченное нанитами в критических ситуациях, правда, выглядит это менее… радикально. Кстати, к слову пришлось, я думаю, тебе прямая дорога в Колизей, на самые главные арены. Возможно, даже сможешь победить в гранд-чемпионате и заработать целую гору денег, а так же заполучить уважение, а может, и лютую ненависть, самого Сепа-Тун-Ди. Там очень ценят таких… своеобразных бойцов.

— Как раз над этим я и размышлял сегодня всё утро, мне срочно требуется встреча с самим хозяином Колизея. Моя первоначальная задача в аномальной зоне выполнена, через пару дней можно со спокойной душой отчаливать, — ответил Крас, мысленно уже пакуя чемоданы.

— Стой, стой, стой, парень! Не так быстро, не с такой прытью! — капитан поднял руку, словно останавливая несущийся поезд. — Во-первых, как минимум две недели ты тут ещё точно проторчишь, пока зелёные салаги из твоего вверенного мне отряда не сдадут свою финальную практику по охоте на одичалых. Или ты наивно полагал, что старина Варг отправил тебя сюда вместе со своей драгоценной дочкой просто так, для компании в дороге? Я, конечно, в случае чего смогу её защитить, но случаи, как ты сам прекрасно знаешь, бывают самые дурацкие и непредсказуемые, ты сам прошлой ночью в этом убедился на собственном, прости господи, хоть я не знаю кто или что это, опыте. А во-вторых, — здесь взгляд Огетса стал особенно пронзительным, — ты же лично обещал улучшить моё шаткое финансовое положение и наколотить сознаний одичалых в левые, неучтённые концентраторы. — Говоря эти слова, капитан так многозначительно посмотрел на Краса, что парень сразу, без лишних слов, понял: от этого поручения ему просто так не отвертеться.

— Да ладно, не вопрос, — махнул рукой Сергей, — только ночью я туда, в этот тёмный и негостеприимный лес, больше ни ногой. И, заранее предупреждаю, не обещаю, что в вашем скромном пенсионном фонде вдруг появятся новые сознания именно ориканов. Может, обойдёмся парой-тройкой гоблинов?

— А я об этом и не прошу, два сознания орикана — это уже неслыханная редкость и роскошь, — с хитрой, довольной улыбкой ответил Огетс, потирая руки.

«Чёрт побери, он же не в курсе, что второе сознание я благополучно поглотил своим „морфизмом“. Твою мать, всё-таки придётся искать в этих джунглях ещё одного орикана и заниматься его упокоением. Или, может, стоит во всём ему сознаться и рассказать про „морфизм“? Нет, ни в коем случае, об этой штуке вообще лучше пока никому не рассказывать, даже такому, вроде бы, своему парню».

— Мёрфи, то, как ты с одного удара уложил орикана, просто удивительно, видимо, солнечное сплетение — всё-таки уязвимое место этих монстров, а я-то думал, что их можно убить, только аккуратно отделив голову от туловища. Кстати, тебе наверняка интересно, как мы, простые смертные, сражаемся с ними, без твоих-то суперспособностей?

— Конечно, интересно, — ответил Крас, кивая.

— Ты уже в курсе, что чем сильнее одичалый, тем быстрее он восстанавливается, словно его завели невидимой пружиной. Так вот, например, «зелёных» можно легко уложить несколькими очередями из универсальных винтовок, но только огнестрелом — магнитные снаряды на них не действуют, отскакивают, как горох от стенки. С интуитами придётся уже постараться, на них мы выходим плотным, шквальным огнём из гранатомётов и добиваем специальными пулями со стальными сердечниками, иначе они свои дыры латают быстрее, чем наши бойцы успевают перезарядиться. А с ориканами вообще мрак и тихий ужас, в каждом отряде постоянно ходит один специалист с крупнокалиберной винтовкой, стреляющей бронебойными снарядами, и то, чтобы его наверняка убить, нужно попасть точно в голову, вернее в глаз, словно в булавочную головку на бегу. Увы, энергетических мечей, как у тебя, у нас в арсенале нет, приходится выкручиваться старыми, проверенными методами. Да если бы и были, то ими ещё нужно умело и быстро махать, возможно, гладиаторы с этим бы и справились, но им нет дела до охоты на одичалых. Кроме конечно меня и ещё парочки отставных бойцов Колизея, но мы видимо расходный материал, раз не имеем информации даже про уязвимые точки монстров. Хотя думаю, на верхушке Федерации о них знают не понаслышке.

— А красные хищники? — с неподдельным интересом поинтересовался Крас, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— О-о-о, на красных хищников проводится особая, почти ритуальная охота. Они не просто так стоят очень дорого, буквально на вес алмазов. Сначала в аномальную зону заходят отряды разведки и вешают повсюду записывающие устройства, работающие по какой-то древней, почти забытой технологии соединяющиеся обычными проводами и передающими сигнал по ним в лагерь военных. Те снимают местность, изучая маршруты хищников и, вычислив одного, отбившегося от общей массы, загоняют его артобстрелами и ковровыми бомбардировками, выталкивая за пределы аномальной зоны, словно нежеланного гостя. Как только он её покидает, сразу становится слабее, примерно таким же, как орикан, вот тут его и добивают, пока он не опомнился.

— Охренеть, — выдохнул Крас, — это же сколько нужно людей и ресурсов привлечь, целую операцию разворачивать. Я, кстати, походу, вчера одного из них слышал, и если честно, не горю желанием встретиться с ним лицом к лицу, предпочитаю общаться дистанционно, через пару километров.

Услышав эти слова, капитан ошарашенно, широко раскрыв глаза, посмотрел на Краса. Командир очень сильно удивился, даже внутренне вздрогнул, осознав, что герой не просто услышал, но и смог уйти от красного хищника, и на мгновение в его голове мелькнуло сомнение в правдивости этого фантастического рассказа. Потом он всё-таки вспомнил, с кем сейчас разговаривает, и всё встало на свои места. Капитан покачал головой и уважительно похлопал парня по плечу.

— Мёрфи, мы вроде всё обговорили, у меня есть дела поважнее, нужно этих оболтусов-новобранцев натаскивать, пока они сами себя не угробили по глупости. Есть ещё вопросы?

— Никак нет, сэр, не смею вас больше задерживать, — протараторил Крас и с почти армейской выправкой приложил руку к голове, отдавая честь, словно вспомнил вдруг, что он всё-таки младший лейтенант.

— Вольно, младший лейтенант! Кстати, можешь звать меня просто Огетс, и не выкать, как какому-нибудь музейному экспонату, — капитан брезгливо поморщился. — Ты официально перешёл на новый уровень в моих глазах, из надоедливого салажки в ценного, хоть и безумного, специалиста.

Этой ночью герою снова не удалось выспаться, как ни старайся. Едва лишь прозвучала команда на отбой и в лагере воцарилась подозрительная тишина, его скромную палатку поспешила посетить боевая подруга Краса — неугомонная Кита. Как ни странно, девушка сразу не набросилась на парня с привычным напором, пытаясь удовлетворить свой ненасытный сексуальный аппетит, а принялась долго и нудно, с пристрастием, расспрашивать его, где же он пропадал прошлой ночью. Оказывается, она заходила в его покои намедни и, не найдя там парня, прождала пропавшего всё оставшееся время до утра в томительном ожидании, не сомкнув глаз. По дрожи в голосе и влажному блеску глаз девушки было ясно, что она за него искренне переживала и весь последующий день не находила себе места, мечась по базе. Кита даже, рискуя нарваться на гнев, интересовалась судьбой Сергея у самого капитана Огетса, но тот лишь отшил её, грубо наорал и буркнул, что с ним всё в полном порядке, даже не удосужившись уточнить, где же он.

Красу, против его ожиданий, очень льстило, что дочка самого полковника Варга так о нём беспокоится. Он прекрасно понимал, что Кита не врёт и на самом деле печётся о его судьбе, а не просто исполняет какой-то свой каприз. Герой, вдохновлённый её искренностью, не стал рассказывать всех кровавых и опасных подробностей своей ночной вылазки, лишь таинственно вскользь намекнул, что это было сверхсекретное задание от самого капитана, мол, не положено болтать. Столь неожиданное проявление заботы, трогательные дрожащие губы и полные тревоги глаза Киты так подействовали на впечатлительного парня, что он, не в силах сдержать порыв, страстно её поцеловал, и в итоге они занимались жарким, страстным сексом практически до самого утра, забыв о сне и усталости.

Следующие пару недель Крас, верный своему слову, больше не выходил в аномальную зону по ночам, справедливо полагая, что везучесть тоже имеет свой предел. Дав обещание капитану Огетсу набить пару сотен сознаний гоблинов, он исправно забирался в аномалку днём, в часы наименьшей, но всё равно впечатляющей, активности, и быстро, почти конвейерно, упокаивал по парочке десятков «зелёных» одичалых, словно живой комбайн по уборке разумов. Большую же часть времени герой сидел в уединённой медитации и терпеливо, как монах-отшельник, заполнял свои пустые кристаллы, пытаясь обмануть законы энергетики. Родство с аноэнкой было, конечно, на высоком уровне, но у него всё ровно, по не получалось заполнить до краёв кристалл со знаком «+», даже затрачивая на это весь день; капризная энергия будто дразнила его, показывая язык из глубины кристаллической решётки. По какой-то непонятной ему причине суперкристалл заполнялся только на 10% и ни процентом больше. Он даже пробовал заполнять его в вечернее время, но результат оставался прежним. Решив, что скорее всего сосуды со знаком «+» требуют более концентрированного источника энергии, такого как на вершине горы, он бросил тщетные попытки по их заполнению и переключился на стандартные кристаллы в пару единиц энергии. Из которых всегда можно было перекачать энку в кристалл «+» с помощью котомки.

Догадки про низкую концентрацию аноэнки в его нынешних охотничьих угодьях подтвердились самым наглядным образом спустя пару дней. Это стало кристально ясно, когда в одну из вылазок он, рискуя, подобрался существенно ближе к самой вершине горы, и смог заполнить ненасытный плюсовой кристалл всего за несколько часов, а не за целые сутки, как рассчитывал раньше. Вот только этот, вроде бы удачный, поход обернулся для него нежданной и крайне неприятной встречей с парой ориканов, явно недовольных таким несанкционированным визитом.

Даже не смотря на то, что у парня уже имелся ценный, хоть и горький, опыт боевого столкновения с подобными противниками, бой выдался на редкость сложным и по-настоящему опасным. Он сначала даже пытался от них просто убежать! Но памятуя о прошлых травмах и не желая снова тратить ночь на сборку себя по частям, герой решил не сильно ускоряться. Но с минимальным, экономичным ускорением ориканы упрямо не отставали, словно привязанные. Так что спустя всего десяток минут бесплодного бегства Крас собрал вокруг себя не только этих двоих одичалых четвёртого уровня, но и изрядную, шумную толпу гоблинов, сбежавшихся на гомон ориканов, словно зеваки на бесплатное представление.

Герой принял вынужденный бой с противниками в нескольких километрах от учебного центра, трезво осознав, что привести эту огромную, неконтролируемую толпу одичалых в поселение охотников-новобранцев — не лучшая и крайне безответственная идея, способная обернуться настоящей бойней. Он не знал наверняка, смогут ли гоблины выйти за периметр аномальной зоны, но вот то, что ориканы на такое способны, был уверен почти на сто процентов. А эта парочка явно могла навести знатного шороха и паники среди неумелых, ещё не обстрелянных новобранцев, устроив им внеплановый экзамен на выживание.

Так что Красу не оставалось ничего иного, кроме как принять этот честный бой. Ну, или как честный? Для одичалых он был, конечно, подлый и несправедливый: подпитывая энергией свой верный меч, парень быстро, почти без усилий, расправился с назойливыми гоблинами, как с сорной травой, и тут же принялся за их старших, более серьёзных братьев. Вот тут-то ему уже знатно и по заслугам досталось: он постоянно попадал под мощные телекинетические потоки одичалых, и те с остервенением колотили его бренное тело о неподатливые стволы пальм, а также срезали его тушей целые заросли бамбука, будто живым тараном. Вот только он уже знал главное слабое место ориканов, и как только один из них, увлёкшись, допустил роковую ошибку, он молниеносно пронзил его мечом в области солнечного сплетения и тут же обезглавил энергетическим штык-ножом, не дав опомниться. Упокоить второго уже не составило особого труда: герой ускорился до недосягаемой для орикана скорости и провернул то же самое с его упрямой головой, отправив её кататься по мшистой земле. Таким образом, Крас не только отработал свой должок перед Огетсом в виде сознаний ещё пары ориканов, но и с лихвой перевыполнил план, обеспечив капитану если не безбедную, то очень комфортную старость.

Перед практическим выходом военных в аномальную зону капитан Огетс выстроил всех на плацу и начал раздавать команды:

— Ну что, соплежуи, сегодня ваш день Х, день, когда теория встречается с суровой практикой! Мы идём на настоящую, а не учебную, охоту на одичалых. Вы все в курсе, как себя вести при обнаружении противника, так что попрошу обойтись без глупых сюрпризов и паники, которая стоит дороже любой ошибки. Я и старший лейтенант Таж, ваши непосредственные начальники и последняя инстанция! Слушаетесь нас беспрекословно, но мы будем отдавать приказы только в самых экстренных случаях, когда ваша инициатива окончательно накажет вас. Младший лейтенант Кита-Ору-Ни назначается командиром отряда «Монд», младший лейтенант Стюк-Гара-Ти, будет командовать отрядом «Окус». Напомню ещё раз, от ваших решений сегодня зависят жизни всех членов нашего взвода, так что шевелите не только ногами, но и извилинами. Вам всё ясно?

— Так точно, господин капитан! — хором, с наигранной бодростью выкрикнули Кита и чернокожий парень из восточного округа, которого неожиданно для всех назначили командиром отряда «Окус».

— Хорошо, вы долго и упорно учились, надеюсь, наш сегодняшний поход будет лёгкой прогулкой с ветерком, и ещё до обеда, все смогут закрыть практическое задание, упокоив по два новообернувшихся и по одному зелёному одичалому. В зачёт пойдут только личные уничтожения противников, так что не надейтесь отсидеться за чужими спинами. Разрешается ослабление одичалых всем отрядом, но добивать его должен только тот, у кого не будет хватать заветных очков для успешного завершения экзамена. Попрошу на время забыть ваши личные обиды и разногласия и поделиться трофеями со слабейшими товарищами, если, конечно, хотите все вернуться обратно целыми.

После этих слов капитан медленно, с театральной паузой, обвёл оба отряда своим суровым, испытующим взглядом и почему-то задержался на Миро. Парень, почувствовав на себе этот тяжёлый взгляд, мгновенно покраснел, как рак, и опустил свои глаза, будто надеясь провалиться сквозь землю. Хотя в этом не было ничего удивительного — за короткий промежуток времени, проведённый в учебном центре, этот заносчивый увалень успел переругаться и нажить себе врагов практически со всеми военными обоих отрядов, поставив своеобразный рекорд по непопулярности.

— Выдвигаемся! — прогремела на плацу лаконичная команда, не оставляющая места для дискуссий.

После команды капитана, отряды строем двинулись в сторону аномальной зоны, словно два ручейка, стекающих с холма. «Окус» во главе со старшим лейтенантом Тажем, выиграв жеребьёвку, двинулся вдоль неглубокого ручья, к югу от учебного центра. По словам Огетса, им сильно повезло с маршрутом, так как это было самое простое и безопасное направление, и они смогут быстро, без лишних проблем, выполнить поставленную задачу, почти как на учениях. «Монд» же, в свою очередь, направился на запад, в самую гущу и глубину джунглей, где в принципе концентрация одичалых была той же, но среди обильной, почти непроходимой растительности сражаться было в разы сложнее и опаснее.

Как назло, именно в этот день выдалось особенно жаркое и удушливое утро, будто сама природа решила проверить новобранцев на прочность. Накануне почти полночи шёл проливной, тропический дождь, и утренние испарения превратились в густой, молочно-белый туман, снижающий и без того отвратительный обзор до пары десятков метров. Все члены отряда были максимально сосредоточены и напряжены, даже Огетс, обычно невозмутимый, постоянно озирался по сторонам и вслушивался в каждый подозрительный шорох, каждый хруст ветки. Но это и понятно — он головой отвечал за всю эту «золотую молодёжь», чьи родители могли устроить настоящий разгром в случае неудачи. Лишь младший лейтенант Миро-Фах-Ту скорее злился, чем боялся; ему выдали огромную, неповоротливую снайперскую винтовку крупного калибра, которая весила, наверное, килограммов тридцать, если не больше. Парень нёс её на своём плече, как бревно, и громко, демонстративно пыхтел, обливаясь липким потом, словно пытаясь доказать всем свою невероятную тягость службы.

Зато именно он, к всеобщему удивлению, первым уложил новообращённого, точным, почти ювелирным выстрелом в голову, едва тот показался из-за деревьев. Огетс, конечно, знатно его потом обругал, крича, что тот сделал это без предупреждения и мог спровоцировать лавину, но казалось, что самому отвратительному пареньку отряда было абсолютно всё ровно на эти крики; он лишь самодовольно хмыкнул, принимая позу героя.

Лишь один Крас шёл позади всей этой напряжённой процессии и думал о своём, почти не обращая внимания на перепалку капитана и Миро. Он давно, ещё до выстрела, заметил того самого одичалого, которого так лихо упокоил заносчивый снайпер. Ведь чем чаще он посещал аномальную зону, пропуская её энергию через своё тело, тем роднее и понятнее для него становились окружающие джунгли, их ритм и скрытая жизнь. А пару дней назад герой и вовсе начал чётко чувствовать присутствие одичалых за несколько сотен метров от себя, и это оказалось весьма полезным, почти читерским навыком. Вот и сейчас герой прекрасно понимал, что им вовсе не грозит никакая серьёзная опасность, а в радиусе километра бродит лишь пара десятков новообращённых и пятёрка гоблинов, не больше. За время, проведённое в аномалке, Крас эмпирическим путём понял, что в раннее утро наблюдается самая низкая концентрация умалишённых. Словно ночью они все куда-то уходили по своим неведомым, тёмным делам, оставляя джунгли почти пустынными.

Первый гоблин тоже не заставил себя долго ждать, решив, видимо, что завтрак сам должен прийти к нему в пасть, и с диким визгом спрыгнул на отряд прямо с верхушки высокой пальмы. К счастью, Габенс, как один из самых расторопных бойцов, быстро среагировал и выпустил в него почти всю очередь из своей универсальной винтовки. При помощи остальных членов отряда, подключившихся для подстраховки, он быстро прикончил бедолагу, превратив его в решето.

Крас сознательно не помогал в упокоении «зелёного», спокойно наблюдая со стороны и считая, что ребята и сами прекрасно справятся с таким слабым противником, за что мгновенно получил сдержанный, но колкий выговор от Киты. Вообще, в последнее время парень изрядно ухудшил отношения с дочкой полковника, сказав ей несколько дней назад, что запутался в своих чувствах к ней и Масе, как в трёх соснах. А потом, словно этого было мало, попросил перерыв в отношениях, за что закономерно получил точный и болезненный пинок между ног, от которого чуть не подпрыгнул.

Спустя пару часов утомительного блуждания по туманным джунглям почти все члены отряда набрали нужное количество убийств одичалых для успешной аттестации, кроме везучего младшего лейтенанта Миро, которому требовалось ещё одно упокоение «зелёного» для полного счастья. По измождённым и потным лицам молодых людей было ясно, что они знатно устали и морально, и физически, и отчаянно хотят вернуться обратно в лагерь, к нормальной пище и сухим носкам. Даже капитан Огетс вскользь, но весомо обмолвился о необходимости возвращения обратно, так как, по его словам, отряд «Окус» уже давно закончил своё задание и теперь отмечает успешную сдачу в столовой учебного центра, поедая тёплые пайки. Когда его спросили с чего он это взял, капитан дал очень простое и логичное объяснение: полчаса назад он отчётливо слышал залповый, праздничный огонь из винтовок на границе учебного центра с аномальной зоной. Это был знаковый, традиционный обряд всех охотников, красноречиво говоривший об успешной вылазке в зону и их возвращении в целости и сохранности.

После этих слов весь отряд «Монд» почти синхронно повернулся в сторону младшего лейтенанта Миро, собираясь высказать ему свои накопившиеся претензии за задержку, но все разом замерли, увидев странную картину: военный облокотил свою здоровенную, неподъёмную винтовку на ствол упавшей пальмы и в кого-то прицеливался, затаив дыхание.

— Я нашёл его, сейчас добью последнего и двинемся обратно в лагерь, — прошипел Миро, не отрывая глаза от прицела. — Вот только не могу выбрать, в кого выстрелить, их там двое, и один странно выглядит, прямо скажем, подозрительно. Пожалуй, возьму того, кто поздоровее, с него и спросим.

— Н-Е-Е-Е-Е-Е-Т! — в один голос, с неподдельным ужасом закричали капитан и Крас, их предупреждение прозвучало как глас вопиющего в пустыне.

Вот только было уже поздно — Миро, не обращая внимания на крики, нажал на спусковой крючок и сделал свой роковой выстрел. Глухой хлопок прокатился по джунглям, нарушая утреннюю тишину.

— Отступаем, все бегом назад в лагерь! — во всю мощь своих лёгких скомандовал Огетс, и в его голосе впервые зазвучала откровенная паника. — Мёрфи, их жизни теперь в твоих руках, двух ориканов нам точно не вытянуть. Продержись, сколько сможешь, а я за подмогой! — быстро, почти скороговоркой выдал инструкции капитан и, развернувшись, стремительно побежал спасаться, словно за ним гнался сам дьявол.

Смотря ему вслед, Крас сначала решил, что капитан попросту струсил и бросил их на произвол судьбы, но потом до него дошло — это было единственное верное и разумное решение в данной ситуации. Огетс не знал, что для героя парочка ориканов, конечно, серьёзная проблема, но далеко не смертельная; он уже пару раз с ними встречался и всегда выходил победителем, хотя в первый раз и чуть не распрощался с жизнью. Так что командир поступил абсолютно правильно — он, как и Крас, мог ускоряться с помощью имплантов и теперь максимально быстро доберётся до лагеря, чтобы поднять тревогу. Собрав спасательный отряд из ветеранов-охотников и вооружившись лучшим обмундированием, они по крайней мере смогут забрать сознания убитых новобранцев… Но капитан в своих расчётах глубоко заблуждался, и Крас это понимал.

Когда Огетс закричал «нет», запрещая Миро стрелять, он думал, что тот целится в одного из ориканов, вот только Крас уже знал, что это не так. Герой чётко чувствовал одичалых почти за километр, и отлично понимал — поблизости не было противников такой силы. Сергей ясно ощущал лишь несколько новообращённых неподалёку, но в том самом месте, куда выстрелил недорощенный снайпер, находился только один умалишённый низшего уровня, а это означало, что его «напарник», в которого пальнул Миро, оказался либо не одичалым вовсе, либо куда более страшным и сильным противником, умеющим маскироваться.

Его догадка подтвердилась почти мгновенно — оглушительным, первобытным рыком, разорвавшим воздух, точно таким же, какой герой слышал в свою первую роковую ночную вылазку. Рыком, от которого кровь стыла в жилах, а по спине бежали ледяные мурашки.

«Твою мать, что здесь делает красный хищник? И почему он оказался так близко?»