Неправильная леди

Глава 6

– Рон! – беззлобно возмущаюсь я, но Рон весело хохочет, крепко обнимает.

И мне ничего не остаётся, кроме как сдаться, потому что в эльвийских храмах детям можно если не всё, то почти всё. Дети – это радость, а радость согревает Общий дом.

– Иви, а что ты делала? Души кормила, да?

– Не кормила, а угощала, – поправляю я.

Рон не слишком интересуется разницей, выпутывается из моих объятий и уносится вглубь помещений, а ко мне подступает его сестрёнка. Девочка гораздо спокойнее брата, но проблем может устроить не меньше. Если Рон просто шебутной, то она хитрая тихоня себе на уме.

Если сложится, через два-три года постараюсь представить её учителю…

– Доброе утро, Иви, – улыбается она.

– Доброе.

Остальные дети окружают, меня, здороваются наперебой, что-то рассказывают, делятся радостями, горестями и все одновременно. Мик, восьмилетний крепыш с талантом к каллиграфии, дёргает меня за подол и застенчиво протягивает спелое краснобокое яблоко.

Про Рона я не то чтобы забываю, просто упускаю излишне деятельного мальчишку из виду. Расплата приходит незамедлительно – у уха, едва не задевая меня по голове, пролетает тряпичный мячик.

– Нашёл, – запоздало кричит из-за спины Рон.

Вот же!

Я не успеваю заметить, кто перехватывает мячик. Дети рассыпаются по залу, и даже сестрёнка Рона принимает в возне живейшее участие. С минуту я наблюдаю за игрой, но приходится вспомнить, что уголь сам себя в жаровню не добавит, и чай сам себя не вскипятит, а детям после игры захочется перекусить, и накормить их — моя задача. Я же жрица.

Стол я наскоро протёрла влажной тряпкой и вооружилась метлой. Причём не столько ради чистоты, сколько в поисках душевного спокойствия. Размеренные взмахи, дыхание в такт и концентрация на процессе обычно помогали впасть в лёгкий транс, но не в этот раз. Тревога, отпустившая меня утром, вернулась с новой силой. Мне начало казаться, что прямо сейчас беда подкрадывается к «Обители Семи дубов» на мягких лапах. Я передёргиваю плечами, будто сбрасываю наваждение. Помогает.

Шурх-шурх.

Право-лево.

Очищается не только помещение, но и разум. Глупости, сомнения выметаются вместе с мусором.

Шурх.

Мысли текут лениво. И внезапно на ум приходит яркое воспоминание. Я словно снова оказываюсь в мэрии перед парадной лестницей, но теперь лорд Верандо один. Исчезли юные фиалки, исчез градоправитель. Мы с лордом наедине, и он поднимает руку, откидывает со лба волосы, пропускает пряди между пальцами, и в свете люстр волосы переливаются золотой рыжинкой. Лорд опускает руку на перила, и я не могу не заметить, что кисть изящная, а пальцы длинные. Как он меч держит такой тонкой рукой? А ведь по слухам лорд Верандо в обращении с оружием непревзойдённый мастер. Лорд неторопливо приближается, смотрит на меня с бесконечной насмешкой.

Я мотаю головой, картинка размывается и тает.

– Вот гад, – со злым восхищением выдыхаю я. Даже в мысли пробрался.

В том, что столичный лорд к грядущим неприятностям отношения не имеет, я уверена. Каким образом? Он недавно явился и долго в нашем захолустье не задержится, уедет, едва столичный скандал поутихнет. Ко мне у лорда Верандо интереса нет, что взаимно.

Я пожимаю плечами, заканчиваю уборку. Что-то не везёт мне сегодня с ментальными практиками…

Вода закипает. Я подбрасываю угля в жаровню, достаю заварку, выставляю на стол блюда с сухим печеньем. Дешёвое, несладкое, но его я могу позволить себе покупать чуть ли не мешками высотой с человеческий рост. Такое печенье хорошо хранится, особенно на морозе. Разве что каменеет, так сухарь всегда можно размочить в горячей воде. Яйца тоже дёшевы, я варю их вкрутую и выставляю на стол. Можно звать набегавшихся детей.

– Иви! – радостно бросается в столовую оголодавшая ребятня.

Я сажусь во главе стола, придвигаю к себе чашку с чаем и достаю шоколадные конфеты:

– Бабушка испекла восемнадцать пирожков и раздала их троим своим внучкам поровну. Сколько каждой девочке досталось пирожков?

– Четыре, – выкрикивает Рон.

Я качаю головой:

– Не гадай, а считай.

Мальчишка хмурится, а его сосед бойко отвечает:

– Шесть.

– Верно, – я вручаю первую конфету.

Сладкое угощение получит каждый. По одной штуке на нос. Но кто-то раньше, а кто-то позже. Хочешь съесть конфету поскорее – изволь освоить устный счёт. Во многом родители приводят в «Обитель» детей именно ради моих бесплатных уроков.

После чаепития я выдаю листы бумаги и карандаши.

– Кто хочет сказку?

– Я! – раздаётся дружный хор.

– Трое, кто быстрее всех, но без ошибок и красиво, перепишут из букваря стихотворение про лесную чащу, выберут, какие сказки мы сегодня будем слушать.

Чистописание дети не любят, зато сказки…

Хм… А не устроить ли на День Первоснежья спектакль?

– Иви, а там кто-то пришёл! – выдернул меня из размышлений Рон. – Я в окно видел.

– Молодец. Но не отвлекайся, – я постучала ногтем по листу бумаги.

Честно говоря, в «Обитель Семи дубов» не так часто приходят. Действующий эльвийский храм расположен ближе к рынку. Он больше, при нём есть бесплатная лечебница. Главное, в том храме пришедшего встретят жрецы в любое время дня или ночи, причём жрецы прошедшие посвящение в том числе. Ничего удивительного, что горожане предпочитают обращаться за помощью именно туда.

Но раз кто-то пришёл, а я здесь, я должна выйти и поприветствовать человека.

Некстати вспомнилось предостережение.

Почему мне тревожно? Нельзя дать детям увидеть, что я растеряна…

Я тихо выхожу в коридор и останавливаюсь в дверном проёме в тени шторы.

Гость меньше всего похож на прихожанина или нуждающегося… Коротко стриженный блондин, затянутый в тёмный мундир. Оглядываясь, он некрасиво морщится, отчего вертикальный шрам от подбородка до лба делает его лицо довольно уродливым. Блондин не задерживает взгляд на алтаре, что лишь подтверждает мою догадку, что пришёл он отнюдь не для того, чтобы обратиться к духам.

– Добро пожаловать в «Обитель Семи дубов», – выхожу я в пятно света.

Блондин делает шаг мне навстречу.

– Жрица? – удивляется он. Кажется, вполне искренне.

А кого он ожидал увидеть?

– Жрица, – соглашаюсь я.

– Я слышал, что святилище давно заброшено. Больше пяти лет, – зачем-то уточняет он.

– У вас… неточные сведения, господин. Святилище открыто.

– Я могу увидеть старшего жреца?

Просьба обычная, но смысл явно вложен иной.

– Увы, нет, – я стараюсь говорить ровно, приветливо, как и подобает жрице. – Есть ещё один эльвийский храм…

– Меня интересует этот, – грубо перебил блондин и приблизился.

Ещё и ладонь на висящий на поясе клинок положил. Словно невзначай.

Вид не бандитский, отнюдь, но от этого угроза не становится менее ощутимой. Я с трудом давлю в себе желание попятиться.

– В «Обители Семи дубов» старшего жреца сейчас нет, – признаю я факт, который при всём желании не скрыть.

– Сейчас – в эту минуту или сейчас – вообще в настоящее время? – усмехается он.

– В настоящее время.

– То есть более пяти лет святилище не имеет старшего жреца. Верно?

– Верно.

– Госпожа, есть нужда объяснять, что это означает?

Что?! Нет же!

– Послушайте!

Блондина мой выкрик оставляет равнодушным:

– Согласно действующему Указу Его Величества Аранайтана Третьего, если в эльвийском святилище нет старшего жреца более трёх лет, то такое святилище признаётся заброшенным и может быть снесено.

Отвратительный закон, принятый в поддержку юпранства.

– «Обитель…, – пытаюсь возразить я.

Блондин перебивает:

– С точки зрения закона, «Обитель Семи дубов» заброшена, в чём я только что удостоверился. Позвольте представиться, Самир Даврин, уполномоченный владельцем этих земель разобраться с проблемой святилища. Официально уведомляю вас, госпожа, что здание будет снесено.

Безумие какое-то. Я отказываюсь верить. Да просто в голове не укладывается!

Мужчина, глядя на меня, вновь усмехается, подходит к алтарю, сдвигает плошку с ритуальным нектаром на самый край. Я молчу. Эльвийские храмы беззащитны. Общий дом – у господина прав хозяйничать в зале не меньше, чем у меня. Правда, духи могут воспринять его действия как оскорбление, но это уже будет между ним и ими. Мужчина приоткрывает полу камзола, вытаскивает плотный лист бумаги, кладёт на алтарь. Ещё одна усмешка, и господин на букву Д, фамилию я не запомнила, издевательски-демонстративно зацепляет плошку рукавом. Плошка падает на пол, разбивается. Нектар проливается отчасти на алтарь, отчасти на пол.

Я стою оглушённая. Я всё ещё не могу поверить…

– Оу, какой я неловкий. Прошу прощения, госпожа.

– Господин, ваши извинения совершенно не по адресу. Ведь вы не мою пищу пролили.

Он кривит губы, но больше ничего не говорит и уходит. Я смотрю ему вслед и давлю в себе желание окликнуть и начать доказывать, что сносить «Обитель Семи дубов» нельзя. Говорить надо не с господином Д, а с владельцем. Хотя парк, сколько себя помню, всегда был открыт для посещения. Мне и в голову не приходило, что у территории есть хозяин, думала, что парк принадлежит городу.

Может, произошла ошибка? Да, наверняка!

Приободрённая этой мыслью, я подхожу к алтарю. Струйка нектара подбирается к оставленному документу, но я успеваю поднять официальное предупреждение о сносе. Текст меня не интересует, я смотрю сразу на подпись. И закрываю глаза. Я словно воочию вижу его холёное холодное лицо.

– Это война, лорд Верандо.