Неправильная леди

Глава 36

Туннель не разветвляется, идёт под лёгким уклоном вверх, и я мечтаю, как совсем скоро мы выберемся на поверхность. Туннель для меня загадка, но если вспомнить историю… Когда-то эльфы ушли с территорий, позднее ставших королевством людей. В книгах о древних временах пишут скупо, но по обмолвкам можно предположить, что за земли была кровопролитная война. Получается, тайный ход вполне объясним: он был создан как последнее спасение, чтобы беженцы смогли покинуть захваченное врагом святилище. Только куда тогда тоннель выведет? Вполне возможно, что выход замурован фундаментом жилого дома или давно обрушился.

Волноваться бессмысленно: придём – узнаем.

– Я говорила во сне с учителем. Он сказал, что пока связь души и тела не восстановится, я должна быть осторожна в ментальных практиках, – виновато объясняю я. – Посмотреть, что впереди…

Лайс легко щёлкает меня по носу:

– Иви, без глупостей. Раз нельзя, значит нельзя. Ты устала?

– Я вполне могу идти сама, – отказываюсь я. Мало Лайс был ранен, он ещё и тащить меня собирается. Нет уж.

Лайс беззаботно фыркает:

– Ну же, Иви, ободрись. Мы победили.

Да? Я наивно считала, что победителям полагается награда, а нам достался каменный ход, стылый осенний холод и тусклый свет. Чтобы не думать о плохом, на свет я и отвлекаюсь. За годы любой светильник перестанет работать, а эти словно вчера установлены. А вдруг ход действительно свежий?! Да нет, он в любом случае проложен настоящими жрецами, а не самозванцами, я уверена. Прищурившись, замечаю руны – вот и объяснение, руны и тысячу лет проработают, лишь бы кто-то подпитывал их силой.

– Иви, у тебя нет идей?

– Ты что-то знаешь? – откуда бы, если я, жрица, не имею ни малейшего представления?

Лайс ухмыляется. Признаваться он явно не собирается.

Я улавливаю, что подъём прекратился.

Мы проходи ещё сотню шагов, ход делает резкий поворот, и мы упираемся в тупик перед дверью, очень похожей на ту, что осталась позади.

– Ты хочешь сказать, что мы пришли в «Обитель Семи дубов»?! – оборачиваюсь я.

Лайс выгибает бровь:

– Иветт, а что тебя удивляет?

– Глубина собственного незнания. Я полагала, что знаю в святилище каждый закуток, и вдруг такой сюрприз.

– Ты сможешь открыть?

– Да, конечно. Я почти подобрала ключ.

Руны послушно выстраиваются в правильную цепочку, и дверь с тихим скрипом открывается. Я не жду подвоха, однако Лайс окутывает нас щитом, и только после этого первым проходит вперёд, прикрывая меня собой. И я точно знаю, что, случись что, Лайс оттолкнёт меня назад в безопасность, захлопнет створку, а сам… О себе он будет думать в последнюю очередь.

К счастью, ничего не происходит.

Родное святилище встречает нас тишиной.

Лайс напряжённо осматривается, а я вопреки запрету учителя прислушиваюсь к ментальному фону. Зря волновалась, фон блёклый, выветрившийся.

– Сюда очень давно никто не спускался.

Лайс кивает и пропускает мои слова мимо ушей, держится всё также настороже.

А я с любопытством оглядываюсь. До сих пор я не бывала в подземных помещениях «Обители Семи дубов». Точнее, бывала в помещениях, отведённых под хозяйственные нужды, и не подозревала, что под ними есть что-то ещё.

Впрочем, разбираться буду потом, а пока мы поднимаемся наверх. Домой…

Холодно.

Неужели старик-бродяга уже ушёл?! Лишь бы с ним ничего не случилось, конечно. Но всё же… Если бы он задержался, в жаровнях бы сейчас горел уголь, мы бы окунулись в гостеприимное тепло храма. Звучит безобразно эгоистично.

Однако в главном коридоре из кухни тянет тёплым воздухом.

Я хмурюсь.

Лайс жестом показывает мне подождать, прокрадывается вперёд, заглядывает в щёлку. Возвращается он, не скрываясь и поясняет:

– Твой гость.

– Тот старик? Но почему тогда жаровни не горят? Зачем эта экономия угля?

Я возвращаюсь в подсобку, всего-то через две двери от кухни, и тянусь за ведром, но Лайс опережает и мягко меня отстраняет.

– Иви, ты хочешь меня обидеть?

Странный вопрос.

– Что? – смотрю я с недоумением.

Лайс прищуривается:

– Иветт, ты считаешь, что можешь при мне поднимать тяжести, заниматься чёрной работой?

Упрёк неожиданный.

Пока я хлопаю глазами, Лайс развязывает мешок, наклоняет, пересыпает уголь в ведро и, умудрившись не запачкаться, легко поднимает ведро. Мне остаётся лишь показать, в какую жаровню скольку угля высыпать, потому что поджигает Лайс тоже сам.

На шум выглядывает старик и расплывается в радостной улыбке:

– Жрица Иви, вы вернулись. Добрый день. Господин…

При виде Лайса его радость увядает.

– Добрый день, – поспешно откликаюсь я. – Как вы тут? Простите, вас не затруднит поставить чайник? Мы, признаться, замёрзли.

– Ох…

Старик смотрит на нас, явно замечает странности в одежде, особенно обгоревшие дыры привлекают его внимание, но спросить он ничего не решается, спохватывается, кивает и торопливо скрывается в кухне.

Мы с Лайсом заходим следом, и я отправляюсь проверить запасы продуктов. Надо посмотреть, что я могу приготовить и, желательно, побыстрее.

Лайс выдвигает стул к самой жаровне, вытягивает над углём ладони. Порыв подойти и самой растереть ему руки я задавливаю. Откуда этот порыв? Но важнее другое – сейчас нам надо восстановить силы, то есть поесть. А не увлекаться нежностями.

– Каша, печенье, – перечисляю я.

Лайс не выказывает и тени недовольства, хотя, уверена, привык к иному.

Старик переставляет закипевший чайник с плиты на стол и, покосившись на нас, тихо выходит, прикрыв за собой дверь.

И мы с Лайсом остаёмся вдвоём.