Неправильная леди

Глава 23

Ма-ма-а-а…

Я закатываю глаза. Какая, тени и светы, ответственность? Говори уж прямо – вы женитесь на моей дочери? Ответ – нет. Зачем только спрашивать? Он столичный лорд, я отвергнутая женихом провинциальная бесприданница. Зачем напрашиваться на унизительный отказ?

Лайс презрительно фыркает, но резко меняет настрой:

– Леди, а вы с какой целью интересуетесь? – ухмыляется он.

Вопрос слегка сбивает маму с толку:

– То есть, лорд? – но она быстро выправляется и восклицает, – Разумеется, я забочусь о благе своей дочери!

– Или о своём? – жёстко спрашивает Лайс.

Мама невольно отступает на шаг.

Лайс продолжает:

– Заботитесь о благе… Леди, вы хотя бы знаете, какой любимый десерт у вашей дочери?

Ванильное мороженое, посыпанное крошкой белого шоколада и политое терпким брусничным соусом. В идеале – чуть подтаявшее, чтобы можно было зачерпнуть ложкой и долго смаковать сочетание сладкого и кислого.

– Яблочный мармелад, лорд, – уверенно отвечает мама.

Ложь.

Лайсу хватает одного взгляда на меня, чтобы повторить мои мысли:

– Ложь, леди.

– Вы пришли посмеяться над нами, лорд?

Мне кажется, Лайс не смеялся, Лайс попытался указать маме на очевидное – на бездонную пропасть между мной и ею.

– И?

– Убирайтесь немедленно! Больше вы не войдёте в мой дом и не приблизитесь к моей дочери.

– Я уже… приблизился, – усмехается Лайс, поворачивается ко мне, берёт за руку и, глядя мне в глаза, целует кончики пальцев.

– Лорд, покиньте мой дом! – мама чуть повышает голос.

– Иветт, доверься, – шепчет Лайс, его слова предназначены мне и только мне.

Лайс отстраняется. На маму он больше внимания не обращает, но её требованию подчиняется и выходит. Мама вопреки привычкам лично захлопывает дверь и запирает на замок. С улицы доносится смешок.

Зачем ему понадобилось дразнить маму?

Я чувствую лёгкий укол вины за то, что жаловалась Лайсу на маму. Недопониманием в семье должно оставаться в стенах дома… Почему молчание больше не кажется таким правильным? Ах, не важно… Главное, что мы с Лайсом успели раньше жрецов.

Меня немного смущает, что Лайс отказался от идеи забрать маму в безопасное место, как мы планировали, изначально, но, должно быть, у него появилась веская причина. Он просил доверять и… Чутьё говорит, что довериться – единственно верное, что я могу сделать. Одно воспоминание о ладонях Лайса на моих плечах дарит ничем не объяснимое чувство защищённости.

Я поднимаюсь на второй этаж, хочу успеть скрыться в спальне, но оклик застаёт меня на лестнице.

– Иветт!

– Мама?

Я нехотя оборачиваюсь.

Она смотрит на меня снизу вверх, поджав губы, смотрит с откровенным осуждением и разочарованием.

– Как ты могла, Иветт? Как ты могла разрушить наше будущее?

– Своё или ваше? – устало уточняю я.

Неужели она не способна заметить, что я далеко не в порядке? Почему она обвиняет, не разобравшись, не спросив, что случилось на самом деле?

Я отворачиваюсь и продолжаю подниматься.

– Иветт!

– Мама, я достаточно зарабатываю, чтобы мы могли не зависеть ни от мнения высшего света, ни от сына градоправителя. Королевской академии всё равно, куда отправлять копии манускриптов. Мы переедем.

Если уцелею… Я не договариваю. Зачем?

– Из-за тебя реликвия, которую ты клялась вернуть, будет продана.

Мама бьёт по самому больному.

Я вздрагиваю, на глаза наворачиваются слёзы, но я смахиваю перламутровую каплю магии, растираю в пальцах и медленно оборачиваюсь:

– Почему вас это беспокоит, мама? Ведь это же только моя клятва, – мой голос звучит мёртво, но мама не обращает внимания.

Она вынимает кружевной платок, прикладывает к уголку глаза и картинно всхлипывает. Да-да, картинно. Я видела, как мама время от времени упражняется перед зеркалом, чтобы не растерять навык.

– Иветт, как ты могла? Боги, какая трагедия! Какой страшный конец встретила наша семья! Ах! Моё сердце!

Мама прижимает руку к груди, проходит мимо, демонстративно не обращая на меня внимания. Она причитает, жалуется, останавливается у стены и продолжает взывать к моей совести.

Я смотрю на её выступление и окончательно перестаю понимать, что творится в её голове.

– Мама, чего вы добиваетесь?

– Иветт, мы должны написать градоправителю и обвинить лорда Верандо в насилии. Как отец твоего бывшего жениха, пусть он вступится за нас!

Что?

– Мама, ты тронулась умом?

– Нет, почему же? Этот лорд наш единственный шанс. Мы должны вынудить его на тебе жениться. Я полагаю, градоправитель единственный, кто способен нам помочь. Сама посуди, что лучше? Если ничего не исправить, люди будут говорить, что сын градоправителя настолько ужасен, что невеста предпочла прыгнуть в постель залётного аристократа. Гораздо лучше придать слухам иную тональность. Сын градоправителя собирался жениться на настолько прекрасной девушке, что столичный лорд не устоял и украл её.

– Ох, мама…

– Иветт, может быть, лорд Лайс тебя тоже не устраивает в роли мужа? Я сделаю всё, чтобы устроить вашу свадьбу!

– Мама!

– Столица, балы, приёмы в королевском дворец, королевская опера…, – мама не слушает, мама уже мыслями в том будущем, которое ей обеспечит столичный зять.

Тьфу!

Впрочем, хочет написать градоправителю – пусть. Пусть развлекается. Отношения с градоправителем уже испорчены безвозвратно, одно письмо хуже не сделает. В то, что мама добьётся успеха, я не верю. Я хорошо помню, как градоправитель лебезил перед лордом Верандо.

Раздаётся грохот и почти сразу визг Эльки. Слышится звон бьющейся посуды.

– Иветт? – мама смотрит на меня потрясённо, с неподдельным страхом.

Грохот продолжается.

– Я посмотрю, – обещаю я и на всякий случай готовлю руну призыва ветра. Воздушный таран неплохо себя показал.

С самым нехорошим предчувствием я выхожу обратно на вершину лестницы, останавливаюсь.

В холле слева в боевой стойке замер Лайс. На миг у меня все правильные мысли вылетают из головы, и я могу смотреть только на него. Разве может случиться хоть что-то плохое, когда он рядом? Тени и светы, да что со мной? Откуда эта непрошибаемая уверенность, которой просто не должно быть?!

Лайс избавился не только от верхней одежды, но и от новомодного пиджака, жилет застёгнут всего на одну пуговицу. От его фигуры веет мощью и силой. Не магией, а именно силой, с которой кузнец с Подковной улицы заворачивает кочергу узлом. Сейчас я верю, что Лайс и чугунную трубу согнёт.

В его руках полыхают два меча, по лезвиям бегут злые молнии, с шипением бырзжут искры.

А напротив Лайса замерли рыжик и ещё один из подчинённых лже-жреца.