– То есть жрица Иви… не преувеличивает?!
Я не могу рассмотреть, кто именно задаёт вопрос. Кто-то из задних рядов. Голос женский, немолодой.
Я молчу, за меня отвечает учитель:
– Боюсь, что Иви преуменьшает угрозу. Иви, ты сказала, что тебе нужна помощь. В чём?
– Остановить убийства, освободить пленённые души, очистить святилища. Одна я не справлюсь.
Меньше всего я ожидаю, что в ответ учитель не просто склонит голову. Он кланяется мне в пояс, не просто как равной, а как уважаемой равной. Незаслуженно. На мой взгляд. Я не знаю, как правильно отреагировать, да и не время говорить об отношениях. Время играет против нас.
– Они знают, что раскрыты, и могут поторопиться нанести удар.
– Горстка пленников против Великой армии? – усмехается генерал Вэшт. – Их предполагаемые действия ты оценила верно, Иви.
С появлением легендарного оркского генерала в небольшом зале сразу становится тесно.
Генерал клыкасто усмехается, поправляет закреплённую на поясе саблю, тяжело спрыгивает с алтаря на пол и неожиданно задорно подмигивает мне. Я в ответ невольно улыбаюсь. Генерал прав, если в бой выступит его Великая армия, можно не сомневаться, на чьей стороне будет победа. Генерал протискивается сквозь толпу ко мне. Его почтительно пропускают. Я ловлю потрясённые взгляды, быстро превращающиеся в уважительные.
– Я горжусь тобой, Иви, – генерал останавливается передо мной и первую фразу произносит громко, чтобы слышали все, продолжает заметно тише. – Ты справилась. Но сейчас возвращайся и не меньше трёх месяцев будь особо осторожна. Ты слишком долго была вне тела, и тебе необходимо восстановиться. Дальше не твоя война.
Хочется упрямо возразить, что и моя тоже, но я этого не делаю и благодарю генерала. Сейчас нет ничего, с чем жрецы не смогут справиться без меня.
Генерал ухмыляется:
– Тот мальчик, Лайс, будет переживать за тебя. Пощади его чувства.
– Лайс?
– Так зовут твоего лорда.
Почему лорд вдруг мой?
– Генерал Вэшт прав, возвращайся немедленно и не чуди, Иви, – вмешивается учитель.
Он резко вскидывает руку, направляет на меня раскрытую ладонь. Странно знакомый жест… Я не могу вспомнить, когда я его видела. Меня обнимает непроглядный мрак, а в следующее мгновение я открываю глаза и обнаруживаю, что лежу в туннеле у потайной двери.
Мне холодно – это первое, что я осознаю.
На мне «домашний» ритуальный наряд, полушубок и сапоги погибли в огне, а без них осень и под землёй остаётся осенью. Ещё толком не проснувшись, я натыкаюсь на грелку и радостно вцепляюсь в неё руками и ногами. В ответ раздаётся протестующий стон. Ха! Я стискиваю добычу крепче. Грелки от меня ещё не сбегали. Я торопливо просовываю руки под рубашку, но этого мало и я со спины пытаюсь пробраться под ремень брюк – ох, как хорошо, горячо. Грелочка моя…
А?! Ха, не грелка. До меня медленно доходит…
– Иви, – лорд признаёт меня гораздо быстрее, чем я его.
Я растерянно смотрю на лорда Верандо. Что он обо мне подумает?!
Лорд реагирует совсем не так, как я думаю.
– Да ты ледяная! – возмущается он, и сам притягивает меня к себе, обнимает.
Этикет и правила поведения забываются моментально, я утыкаюсь ему в плечо. И натыкаюсь на край сгоревшей ткани. Я вздрагиваю, приподнимаю голову:
– Ты ранен!
– Не заметил.
Высвободив одну руку, я осторожно приподнимаю край ткани. След ожога остался, но именно что всего лишь след. Руны сотворили чудо. Рана не только зажила, но и затянулась свежей кожей. Я завороженно провожу подушечкой пальца, и лорд внезапно фыркает:
– Иви, щекотно.
Кожа тонкая, нежно-розовая, чуть бархатистая. Наверное, очень чувствительная. Я прищуриваюсь и снова провожу пальцем по следу.
– Хулиганка, – смеётся лорд.
Почему мне так спокойно и хорошо рядом с ним?
Мы замираем, глядя друг другу в глаза. Меня даже окружающий холод перестаёт беспокоить.
Вечность спустя первым заговаривает лорд:
– Околдовала меня, да Иви? Очаровала с первого взгляда.
Я улыбаюсь, откуда-то знаю, что лорд не обвиняет меня в привороте, а, скорее, дразнит.
– Как и ты меня.
– Я люблю, тебя Иветт, – игривая интонация сменяется серьёзной.
– Лорд…
– Лайс, Иви. Я тебе уже говорил, но ты не помнишь. Наверное, это правильно – не помнить, что происходит, когда душа покидает тело и бродит опасно близко к невозвратной черте.
Мне кажется, Лайс лукавит. Моё беспамятство его беспокоит. Или не беспамятство, а то, что я держусь отстранённо. Нет уж, буду доверять чутью, оно меня никогда не подводит.
– Давай повторим всё хорошее, что я забыла? – предлагаю я.
– Уверена?
Я киваю и первой тянусь за поцелуем. Был он или нет, не знаю, зато знаю, что поцелуй обязательно будет. Лайс лишь касается моих губ своими, застывает, позволяя мне передумать и отстраниться. Нет-нет, я настаиваю. Я целую Лайса, и Лайс отвечает. Где-то на краю сознания плавает воспоминание, что разница между нами никуда не делась, Лайс всё ещё столичный лорд и богач, а я – провинциальная бесприданница, но сейчас это не важно. Не важно! И я растворяюсь в поцелуе, в объятиях.
Кажется, я готова воплотить в реальность свой недавний сон, в котором… Каменный пол мне точно не помеха.
Здравомыслие проявляет Лайс.
Тяжело дыша, он отстраняется.
– Иви…
– М-м-м?
– Надо выбираться.
За фразой кроется гораздо больше, чем Лайс сказал вслух. Я согреваюсь в его объятиях. А Лайс? Он тоже без верхней одежды.
– Да, прости. Я, видимо, ещё плохо соображаю.
Лайс поднимается на ноги, потягивается и протягивает мне руку. Я встаю, держась за его ладонь. Лайс проходится по мне осуждающим взглядом и прежде, чем я успеваю сообразить, в чём дело, стягивает прожённный пиджак, остаётся в одной рубашке, а пиджак накидывает мне на плечи.
– Иви, не спорь. Вот даже не думай спорить. Лучше скажи, куда идём?
Ловко Лайс тему сменил.
Я бы и поспорила, но бессмысленно. Уверена, Лайс упрётся так, что не свернуть. Быстрее выберемся – быстрее попадём в тепло, поэтому я просто прижимаюсь к Лайсу и отвечаю на последний вопрос:
– Обратно в храм мы не попадём, по крайней мере легко. Насколько я поняла, дверь ставили настоящие эльвийские жрецы, и их защиту мне не сломать. Разве что пробивать стену, но руны для этого не слишком приспособлены.
– Куда ведёт ход?
– Не знаю. Честно говоря, я даже не подозревала, что в эльвийских святилищах столько закрытых помещений. Всё же эльвийский культ строится на принципе открытости и гостеприимства… Учителю придётся мне многое рассказать.
– Давай допрос твоего учителя пока отложим.
– Отложим, – соглашаюсь я. – Что делаем?
– Стены сносить не будем, нам только под завалом оказаться не хватало. Есть у меня по поводу хода догадка. Идём.
Я согласно киваю, прижимаюсь крепче.
Хоть бы идти недалеко. Выбраться из огня и замёрзнуть – глупее не придумаешь.