Необузданная Сила

Глава 25

Юнона вернулась в рубку прямо перед тем, как ученик послал ПРОКСИ разбудить ее. Он посмотрел на нее и нашел, что после сна она не выглядела отдохнувшей. Он чувствовал ее скрытое глубоко напряжение после последних событий, но она попыталась придать своему лицу столь спокойное выражение, насколько это было возможно.

– Я устала, – сказала она.

Он был поражен. Эти слова могли подразумевать больше, чем только потребность во сне. Что, если эмоциональное напряжение, связанное с ним, чрезмерно? Его миссия была намного более важной, чем ее конфликт и измена Империи, но чтобы достичь цели его Учителя – и таким образом бросить вызов Императору – он нуждался в ее помощи. Имея дело с своими собственными проблемами, он должен был найти способ облегчить ее нагрузку.

От Кота не следовало ждать никакой помощи. Старик казался настолько погруженным в его собственные проблемы, что он ничего не замечал. Когда Юнона присоединилась к ним, он только почесал свой щетинистый подбородок и уставился в одну точку.

Они трое были разношерстной командой. И только ПРОКСИ, казалось, радовался самому себе и своей жизнью. Ученик лишь мечтал быть таким ясно определенным.

«Вся моя жизнь», думал он про себя, «была исключительно жизнью ученика Дарта Вейдера. Теперь я узнаю, что перед этим, возможно у меня, было свое прошлое, отец, имя, биография. Кем был этот Гален? О чем он мечтал, на что надеялся, чего боялся. Что заставляло его радоваться? И что заставляло его кричать?»

Казалось невозможным, что он мог забыть такое, как смерть его отца, но он знал, что серьезная травма могла вызвать частичную или полную амнезию. Поэтому он не мог ничего исключать.

И оставался вопрос: имело ли это значение? Кем бы он когда-то ни был, о том существе забыли, и его цель теперь была неизменна. Он был учеником своего Учителя; они были бы победителями; и Юнона узнала бы, наконец, что она не предавала Империю. Если бы только, подумал он, я мог сказать ей это сейчас…

Он встал, уступая ей место. Она проверила курс.

– Неплохо, – сказала она, внеся только несколько маленьких поправок. – В любом случае, мы не врежемся во что-нибудь.

– Спасибо, капитан Эклипс. – Внутренности ПРОКСИ трещали от гордости. – Я думаю, что мы прибудем через одну стандартную минуту.

– Ты хочешь, чтобы мы приземлились где-нибудь конкретно? – спросила она ученика. – Это – большая планета.

– Каждый сенаторский шаттл передает уникальный сигнал датчика местоположения, – сказал он, думая о многих миссиях, в которые он выполнял для его Учителя, устраняя политических противников. – Поищи сигнал шаттла сенатора Органы; это подскажет нам, где приземлиться.

Гиперпространство уступило место реальному пространству, видимому через передний экран обзора. Фелуция висела прямо перед ними, столь же наполненная жизнью и столь же зеленая, какой ученик помнил ее. Он изучал ее вблизи, ища любой признак «неустойчивости», о которой Koтa предупредил его. Он не боялся темной стороны. Он чувствовал бы себя более комфортно в мире, в котором восстановлено надлежащее динамическое равновесие между светом и тьмой. Смерть Шаак Ти должна была серьезно отразиться на мире и его обитателях.

– Поиск сигнала, – сказал Юнона, – не должен занять много времени. Фелуция столь же тихая как… ах, да. Это там. Ты был прав.

Юнона перевела «Блуждающую Тень» на более низкую орбиту в атмосферу Фелуции, следуя в направлении сигнала Органы. Его шаттл приземлился очень близко к тому месту, где она и ученик приземлялись первый раз, хотя ни один из них не упомянул этого при Koтa. Ученик оставался на месте, корабль спускался по тщательно контролируемой траектории полета. Атмосфера крутилась вокруг них, столь же плотная с пыльцой и различными формами жизни, как и прежде. Облака зеленых бактерий роились в воздухе. Он не заметил этого в прошлый раз и надеялся, что они не затронут целостность корпуса.

– Я фиксирую признаки большого Имперского присутствия на поверхности планеты, – сказала Юнона, пока они снижались. – Они, я подозреваю, меньшая из твоих забот.

Юнона посадила корабль на другой крепкой грибной шляпе, более уверенно, чем при той первой попытке. Транспорт Органы стоял далеко в стороне, его люки были открыты, а внутри датчики жизненных форм «Блуждающей Тени» не обнаружили никого. В течение гиперкосмического скачка ученик получил доступ к отчетам Бейла Органа, имперского сенатора и принца Алдераана, и был поражен странно знакомыми чертами лица этого человека. Темноволосый и высокий, с серой козлиной бородкой и сильным, задумчивым взглядом, он определенно встречался ученику прежде – но где? Он был уверен, что не во время своих миссий для Дарта Вейдера. Он надеялся, что это не поставит под угрозу его миссию, если они сталкивались друг с другом в его секретном прошлом…

– Хотите присоединиться, генерал? – спросил он старика.

– Какая там от меня польза? – ответил Кота. – Я буду только обузой.

– Как пожелаете. – Ученик шагнул вниз по трапу.

– Подожди. – Юнона в спешке последовала за ним, чтобы остановить.

Он повернулся, думая, что забыл что-то, но она взяла его за руку и потянула с трапа внутрь.

– Удостоверься, что он все еще там, чтобы наша поездка не была бесполезной, – сказала она, – прежде, чем ты отправишься без определенной цели в джунгли.

Озадаченный ее тоном, он позволил себе удалиться от «Блуждающей Тени». Шаттл был небольшим, но достаточным для экипажа из пяти человек, с маленьким, но эффективным гипердвигателем. Два крыла украшали его борта

Шаттл был действительно пуст. Ученик повернулся к Юноне, чтобы подтвердить очевидное, но она прошла мимо него, чтобы привести в действие замок воздушного шлюза. Дверь скользнула вниз, закрывая их внутри вместе с роем беспокойных насекомых. Прежде, чем он смог сказать что-нибудь, она приложила свой палец к его губам, и выключила оба их комлинка.

Она отступила и нервно вытерла руки о штаны. Они и ее ботинки были единственными вещами, которые она сохранила из своей бывшей униформы.

– Теперь мы можем говорить спокойно.

– О чем это ты? – спросил он, чувствуя, что начинает нервничать. Стены крошечного воздушного шлюза, в котором они стояли, неожиданно стали казаться стоящими слишком близко друг к другу.

Она избежала его пристального взгляда и сказала:

– Я предполагаю, что Oргана уже далеко.

– Конечно, – сказал он, все более и более озадачиваясь.

– Где ты начнешь искать его?

– Там, где я сражался с Шаак Ти. Если он шел за ней, он все еще может быть рядом.

Ее синие глаза посмотрели на него, затем она отвернулась.

– Тебя тревожит возвращение сюда после того раза?

– Нет, – сказал он, выдыхая через нос. – Если я позволю тревоге охватить меня, то мастер Кота почувствует это.

– Точно. – Ее рука протянулась и схватила его правую руку. – То, что меня волнует, так это его присутствие рядом с нами. Если он обнаружит, кто ты – кем ты был – то он никогда не простит нам.

Что-то шевельнулось в его животе.

– Мы не должны ни в чем чувствовать себя виноватыми.

– Я знаю,но…

– Не волнуйся, Юнона. Правда. – Он взял ее руку и неловко пожал ее. Ее кожа была мягка. Он чсно чувствовал ее запах вблизи. Он хотел просто успокоить ее, но подозревал, что слов будет недостаточно. – Если Koтa узнает, кто я, я не дам ему возможности сказать это кому-либо еще.

Это не произвело того эффекта, который он предполагал. Она отстранилась и повернулась к выходу.

– Это – то, чего я боюсь, – сказала она, ее рука, коснулась панели управления.

Свет и воздух резко ворвались, как только дверь шлюза с шипением открылась. Он закрыл глаза от внезапного окончания момента, который существовал так недолго между ними. Он не понимал, о чем это говорило. Хотя он попробовал, но не сумел дать ей то, что она ждала от него. Заверение, конечно, было частью этого; свидетельство его истинной преданности, возможно, тоже. Он изо всех сил пытался словами вернуть ее, но мог только наблюдать ее возвращение на корабль.

– ПРОКСИ, – сказала она по комлинку, глядя на зелено-серый вентиль подачи топлива, – иди сюда и помоги мне очистить корабль от этой дряни.

Ученик понял намек. Этой проблемой он займется позже, как только он найдет Бейла Oргана. В какой момент его миссия станет еще более сложной и опасной? Одно дело – спасти слепого старика, доказать свою ценность Лейе Органа – было значительно более трудно. Бейл Органа, с другой стороны, пережил узурпирование Палпатином Сената и Чистки Джедаев; он, конечно, имел большой опыт по части выявления шпионов. Как только Органа окажется на его стороне, ученик окажется на вражеской стороне и может быть объявлен мятежником и предателем Империи, если будет раскрыт любой из сторон. Его навыки сейчас были весьма сильны, и усиливались с каждой миссией, но жизнь проверит его каждую способность на деле.

Так или иначе, Юнона волновала его намного больше. Его Учитель интенсивно обучал его искусству насилия и обмана. Женщины были темой, о которой он вообще ничего не знал.

Он бросил последний взгляд на нее, старательно работающую над механической платой, включил комлинк и быстро пошел прочь в зловонные джунгли.

Ему не потребовалось много времени чтобы настроить свои чувства на обширное и запутанное жизненное пространство плодородного мира. Баланс действительно сместился глубоко в темную сторону по сравнению с его последним посещением этой планеты. Он нашел новое окружение знакомым, но неудобным, и чувствовал, что он был признан, но не желателен. Последнее удивило его и заняло его мысли, в то время, как он защищался от огромных хищников, которые этот мир посылал на него.

Без Шаак Ти, контролирующей их врожденную чувствительность к Силе, фелуцианцы сейчас набрасывались на него в любой момент. Джунгли были скрыты глубокими тенями и сильно воняли. Выпуклые растения взрывались, когда он приближался, окружая его кислым туманом. Скрюченные, мощные виноградные лозы запутывали его лодыжки или обвивались вокруг его горла, в то время как ядовитые пиявки прикреплялись к его ботинкам каждый раз, когда он ступал в лужу. Плывуны высасывали из него жизненные силы. Большие, летающие твари со, словно разрезанными ножницами, зубастыми челюстями нападали из-под навесов, огрызаясь на него.

Один раз, когда он нашел убежище под деревом, само дерево попробовало убить его. С громким треском, оно отделилось от своей корневой системы и свалилось вниз на него; это размазало бы его по земле, если бы он вовремя не отскочил в сторону. Пораженный, он смотрел, как полностью новая корневая система выползает через отверстия в коре, очевидно намереваясь полакомиться существом, которое было раздавлено под весом ствола. Бесчисленные мусорщики, от незримо маленьких до грузно-больших, собирались на звук, надеясь использовать в своих интересах хищное дерево.

Ученик отошел насколько возможно подальше от этой сцены.

Он должен был когда-нибудь все же столкнуться с любым из интеллектуальных аборигенов, но предполагал, что они будут не менее враждебными, чем любая другая форма жизни на планете. Хотя он также был воином темной стороны, они не должны были выказывать ему никакой преданности. Само понятие преданности было чуждо темной стороне. Большая счастливая семья, которую имел бы джедай, была ложью, или по крайней мере ошибкой. Природа была кровавым делом; гармония не была доминирующим законом. Перемирия могли заключаться, но они были всегда временными. Ситх понимал это. Его Учитель понимал это. Отношения между Учителем и учеником были всегда напряженными, и из этой напряженности происходила большая власть.

Шаак Ти понимала это также. Ситхи всегда предают друг друга, сказала она, так же, как каждая форма жизни предавала другую форму жизни, приверженные их естественной склонности. Мир и гармония были отклонениями, наложенными извне, сопротивляясь каждому соединению.

Патруль штурмовиков наткнулся на него при выходе из «Блуждающей Тени». Один из них, должно быть, заметил его спуск, в то время, как его плащ блокировал все другие электромагнитные датчики. Он предупредил Юнону и предложил, чтобы она переместила корабль в другое место. Она приняла его предложение, и он вернулся к устранению имперцев, которых встретил. Они столкнулись на берегу озера зыбучего песка, куда ученик телекинезом вытолкнул нескольких своих противников. Они быстро затонули, благодаря их тяжелой броне. Их крики о помощи казались громкими в комлинках их товарищей, пока запас кислорода, наконец, не закончился. Звуки разрывов и светового меча привлекли внимание большего количества мусорщиков и даже вызвало злобный рев ранкора неподалеку.

Он наклонил голову, прислушиваясь. Игнорируя оставшихся штурмовиков, которые вернулись в джунгли, лихорадочно вызывая подкрепление, ученик уделил пристальное внимание чувству в животе, словно что-то назревает. Возможно ловушка. Фелуцианцы ездили на ранкорах. Если могучих зверей ощутили возмущение, были шансы, что и их хозяева тоже.

Он не двигался. Джунгли вокруг него беспокойно шевелились, оправившись от стычки с штурмовиками. Птицы улетели обратно в свои гнезда; летающие насекомые снова собрались в рои; крошечные ящерицы возобновили свое кормление. Животные перекрикивались на расстоянии, улюлюкая и визжа, друг с другом в поисках пищи и товарищей. Пышный пейзаж, на поверхности, казался неизменным.

Он знал…

Его чувства подтвердились, когда из зыбучего песка с громкими, непонятными криками выскочили трое огромных воина-фелуцианца.

Он был готов к этому, но темная сторона делала их более сильными. Их костяные лезвия посылали искры красного света, танцующего на их декоративных головных уборах. От них исходил рычащий звук жажды крови. Их желание победы было ощутимо. Он с трудом блокировал их удары ударом ноги одного из них, а другого – ударом в грудь.

Двое против одного – более справедливая драка. Скоро гнилая ветвь, которую он сбил, вывела из строя одного. Молния ситха поразила последнего, хотя ему пришлось поднапрячься, пока головной убор существа не загорелся прежде, чем воин, наконец, умер.

Проревел другой ранкор, на этот раз уже ближе. Опасаясь новой засады, ученик поспешно скрылся в плотных джунглях, разрубая все, что оказывалось в пределах досягаемости.

Когда он достиг деревни, он обнаружил, что она покинута. Дома лежали, как оплавившийся воск; река была заполнена пенящейся ядовитой жидкостью. Сарлакк, в пасть которого упала Шаак Ти, был мертв, и желчь, сочащаяся из его огромного тела на сотни метров вокруг по земле, вызывала отвращение. Ученик стоял на его гниющем теле, пробуя не дышать, и задавался вопросом – куда пойти дальше?.

Темная сторона была более сильной около сарлакка, чем это было где-нибудь еще. Обратившись к Силе, он пытался найти источник ее происхождения. Сарлакк точно не мог им быть, он был мертв уже достаточно долго. Сам он, возможно, тоже не мог вызвать такой всплеск силы, даже после убийства члена Совета джедаев. Что-то еще вызвало этот затемнение потоков силы. Что-то или кто-то…

Усиление темной стороны повело его на север по узкому следу, который шел от деревни. Он последовал по нему, задаваясь вопросом – что могло ждать на том конце? Он скрестил оружие с несколькими фелуцианцами, группой наездников, все они находились сверху взмыленных, едва контролируемых ранкорах. Их поведение подсказывало ему, что он движется в правильном направлении. Они сбежали от него, пытаясь увлечь его прочь от тропы. Когда он вернулся на нее, появилась другая группа наездников. Скоро он бился с дюжиной ранкоров и не менее воинов-фелуцианцев. Чем более решительней они становились в попытках остановить его, тем более решительней становилась его настойчивость. Когда отряд имперцев был вовлечен в этот водоворот, конфликт стал угрожать ему задержкой, на какой то момент.

После последнего визита на Фелуцию он носил с собой звук ранкора, кричащего в предсмертных муках, что иногда беспокоило его во сне. Он никогда не думал, что к этому звуку он сможет так быстро привыкнуть…

Он спешил, следуя странным знакам Силы от одной точки к другой. После себя он оставлял израненные джунгли и убитых аборигенов. Наконец, казалось, он пересек невидимую границу, поскольку больше никто не нападал. Фелуцианцы остались позади. Они либо оставили свои попытки убить его, либо им приказали. Хороший совет, подумал он. Это казалось бесполезной тратой сил бороться друг с другом, когда никакой фелуцианец не шел ни в какое сравнение с ним если только они не пришли с более лучшим оружием чем заостренные кости и случайный телекинетический удар.

Перед ним во влажном воздухе вырисовалась странная фигура. Выставив вперед свой световой меч, он обошел его, предпринимая меры перед тем как приблизится к нему. Это был скелет длинного мертвого ранкора, его желтые кости были покрыты зеленым мхом и грибами. Мощные ребра, как прутья клетки, отходили от позвоночника, укрытого землей. Кости ног и когти лежали в хаотичном беспорядке. Череп был достаточно большим и зиял в его сторону открытым ртом. Длинные зубы все еще выглядели достаточно острыми, чтобы разорвать плоть.

Ученик прошел с уважением мимо скелета, слыша тишину, опустившуюся на джунгли. Другой скелет лежал разбитый на дюжину частей, затем еще два за ним. Наличие почерневшего скопища древних костей торчащих из земли подтвердили, его растущее подозрение, что он зашел на кладбище ранкоров.

Под взглядом огромных, пустых глазниц, он направился к центру, где темнота казалась самой плотной. Низкий грохочущий звук нарушил жуткую тишину, словно рычало очень большое животное. Когда ограда полностью сделанная из костей показалась из зарослей, он на мгновение остановился и осмотрелся.

Он уже видел это прежде, в странном состоянии между жизнью и смертью. Он видел человека, скованного наручниками и сидящего перед лампой в здании, сделанном из костей. И этим человеком был Бейл Органа. Он узнал фотографию файла сенатора, но был не в состоянии найти связь. Теперь он знал.

Отец Лейи был здесь на кладбище. И поблизости был центр темной стороны. Он был теперь полностью уверен в том, что эти два момента были тесно связаны.

Чувствуя сигнал опасности всеми фибрами своего существа, он кружил вокруг ограды в поисках входа. Кости множеств существ, от самого большого до самого маленького, были повсюду, куда бы он ни смотрел. Человеческие черепа были в меньшинстве; больше всего было фелуцианских или тех, на кого они охотились. Гигантские бедренные кости ранкоров создавали колонны, в то время как изгибающиеся ребра создавали сводчатые проходы и поддержку потолку. Крошечные кости пальцев и крылев хрустели под ногами.

Интерьер строения представлял собой лабиринт проходов и крошечных комнат неправильной формы. После блуждания наугад, в течение минуты, он увидел мерцание желтого света в углу и последовал за ним в импровизированную камеру Бейла Органы.

Человек выглядел точно также, каким он его видел в видении. Даже освещение было тем же. На полу лежал кусок гниющего мяса, который, надеялся ученик, не был предназначен для еды. Заключенный посмотрел с удивлением.

– Я пришел, чтобы спасти вас, сенатор Органа, – сказал ученик, дезактивируя свой световой меч и становясь на колени, чтобы освободить пленника. Органа был грязен, но, казалось, не был травмирован. – Мастер Кота послал меня.

– Ха. Я знал, что он не сможет долго оставаться в стороне от борьбы. Кандалы щелкнули и открылись. Он откинулся назад, растирая свои запястья. – Я думал, что он будет сердится на меня за то, что я проигнорировал его совет.

Ученик не мог скрыть улыбку.

– О, не волнуйтесь. Кота сердит. Но я думаю, что он пожелает высказать это вам лично.

Он достал комлинк, но рев ранкора остановил его, более глубокий с большей животной яростью, чем он слышал до этого. Он был настолько громким, что на них с потолка обрушился целый ливень крошечных костей птиц.

Бейл нервно сглотнул.

– Это – ее домашнее животное.

– Чье домашнее животное?

– Мэрис Бруд. Падавана Шаак Ти, или, как она утверждает, что была ею. Она держала меня в заточении, чтобы сторговаться с имперцами, и выкупить снисхождение у Вейдера. Она сошла с ума, если думает, что от этого будет какая либо разница.

Ученик закатил глаза.

– Эта планета сошла с ума.

Рев раздался снова. На сей раз пол встряхнулся. Что-то огромное приближалось, и оно казалось голодным.

– О, мы не сумасшедшие, – сказал голос позади него. Ученик резко обернулся с включенным световым мечом. Тощая женщина-забрак ступила через вход костяной камеры, вертя парой коротких рукояток в руках. Они не выглядели опасными до тех пор, пока со вспышкой яркого красного света каждая рукоятка зажглась, создавая два миниатюрных лезвия световых мечей. Вращающиеся лезвия бросали дикие тени на окружающие их костяные стены. Она держала их так небрежно, словно они были деревянными палками.

Когда она убедилась, что привлекла достаточно внимания к себе, она добавила:

– Мы только что приняли силу темной стороны.

Ученик уставился на нее, но не из-за ее слов. Ее лицо было столь же знакомо ему, как и Бейл Органа, с его овальными обводами, черными губами и семью шипами, растущими из ее лба, черными шнурками, намотанными вокруг ее горла. Она носила боевые ботинки и кожаные штаны и расстегнутый внизу жилет. Единственной разницей между этой женщиной и той, которую он видел в видении, были ее глубокие красные глаза.

Когда Шаак Ти приказала своему падавану, чтобы она скрылась в джунглях Фелуции, она действительно была приверженцем светлой стороны силы. Теперь она примкнула к темной стороне.

Потому что Шаак Ти была мертва. Потому что он убил ее.

И сейчас ученица Шаак Ти пришла убить его.

Знала ли она об этом?

– Мэрис Бруд, – сказал он, отодвигаясь на шаг от Бейла Органа.

Она наклонила голову в знак подтверждения.

– А вы?

– Это – не ваше дело. – Он старался держать свой световой меч между собой и гипнотически вращающимися лезвиями. Содрогание земли возросло. – Я пришел за сенатором.

– Ну-у, вы не можете получить его.

– Не можете – здесь не действует.

Она усмехнулась.

– Давайте посмотрим?

– Отойди в сторону, девушка. Не заставляй меня причинять тебе боль.

Она рассмеялась.

– О, вы не сделаете этого. Он не позволит вам.

Громоподобный шум достиг пика и с ревом, подобным столкновению миров, разметя костяные стены по сторонам, перед ними возник огромнейший ранкор, с капающей слизью с его нижних челюстей. Его кожа была смертельно белой, придавая ему призрачный, сверхъестественный блеск. Органа и ученик отскочили, сопровождаемые лавиной костей.

Его голова звенела, Ученик выкопался из груды костей, как раз вовремя, чтобы избежать гигантской когтистой ноги, обрушавшейся на него. Он пробежал между огромными лапами и подальше от со свистом проносящегося хвоста, ударив его мечом, но кожа существа была настолько толста, что даже не закровоточила. Оснащенный клыками и рогами длинными чем он сам, тварь была безусловно самым большим живым существом, которое он когда-либо видел. Броня, покрывающая его, была более толстой, чем некоторые корпуса звездолетов и защищала его шею и голову. Его каждое движение было тяжелым, но мощным. Оно воняло странной плотью и темной стороной. Желание Бруд противостоять джедаям, превратило некогда благородное животное в жуткого монстра.

И теперь он должен был убить его. Его мысли сосредоточились на этом пункте, даже если некоторые детали и ускользнули от него. Теперь это имело свой запах, благодаря злой воле Мэрис которая понукала животным, заставляя его нападать. Было достаточно трудно подобраться к нему между цепких лап и трещащего хвоста. Когда он попробовал опрокинуть его Силой, он просто раздраженно заревел. Молния ситха отскакивала от его брони, скатываясь, как вода. Он мог бить его световым мечом в течение многих лет и не иметь никакого результата. Мозг монстра был маленьким и уже подчиненным волей Мэрис.

Ситуация выглядела безнадежной. Попытка опередить его была бы призрачной, и он сомневался, что даже Юнона не могла бы приземлиться достаточно быстро, чтобы забрать его и сенатора, чтобы остановиться и взлететь вовремя, чтобы избежать нескольких тонн бычьего ранкора, которая могла обрушиться на корпус корабля. Если он не мог бороться и не мог убежать, тогда какие другие возможности были открыты для него?

Он остановился, избегая ударов животного и уходя от него кругами, задаваясь вопросом, могло ли это создание в конечном счете утомиться или стать достаточно голодным, чтобы потерять интерес к нему, независимо от того, сколько бы Mэрис не подталкивала бы его? Он казался неутомимым, а вращение ее двойных лезвий, пыталось подвести его к массивным челюстям. Он прокатился под подбородком бычьего ранкора размером с валун, и его окатило сырым, горячим дыханием. Вид его зубов не успокаивал его. Если бы Мэрис пробила снова его защиту, ИЛИ если бы он сделал ошибку, то эти зубы могли бы легко поставить точку на любых его стремлениях, которые он имел как cо-правитель галактики рядом в Учителем Вейдером.

Эти зубы…

Вся его сила бесполезна…

У него начал формироваться план. На первый взгляд, это казалось сумасшедшим – но не менее сумасшедшим, чем его собственный способ сбивания «Скайхука» или убийства Мастера Джедая.

Он отскочил от удара смертельного хвоста. Монстр сосредоточил свои свиные глаза на нем. Слюнявый рот открылся, но не чтобы прореветь, а перекусить его на двое. Мускулы, столь же толстые, как и согнутые стволы деревьев, наклонили голову монстра ниже, чтобы схватить его.

Когда рот полностью открылся, ученик сделал два шага и глубоко вдохнул и прыгнул внутрь пасти.

Вони было почти достаточно, чтобы убить его, но это было наименьшим из опасностей, перед которыми он должен был оказаться. Он использовал Силу, чтобы держать челюсти монстра открытыми достаточно долго, чтобы избежать его зубов, а потом они закрылись. Когда наступила темнота, язык существа стал самой большой угрозой. Его световой меч был единственной надеждой в сырой утробе. Голова монстра моталась из стороны в сторону, но его воля преодолела рефлекс открыть свой рот, то что Марис и не думала контролировать.

Стремясь ошеломить животное, ученик привлек всю энергию Силы и послал шипящую молнию ситха в незащищенную челюсть существа.

Каждый нейрон в мозге ранкора взорвался фейерверком. Следующие секунды были для ученика худшими из всех, что он когда-либо испытывал. Конвульсии монстра были дикими и длительными. Он цеплялся за свою жизнь, наполовину утонув в крови и наполовину задыхаясь от загрязненного воздуха, крепко держась руками и ногами за вздымающиеся, мясистые стенки.

Но оно не умерло. Он не мог поверить этому. Несчастный, ослабленный, спотыкающийся монстр цеплялся за жизнь с упорством Кота. Не менее отчаянный, ученик разыграл единственную карту, оставшуюся у него.

Одним мощным ударом кинетической энергии, он взорвал голову ранкора изнутри.

И тут же упал. Поток крови и мерзкой жидкости, мчащийся через зияющее горло, вынес его на поле костей. Мгновением позже массивное безголовое тело рухнуло на землю позади него с мощным, влажным шлепком.

Было удачей, что он сохранил свое оружие, поскольку Mэрис тут же подскочила к нему, вращая лезвиями мечей. Он только успел поднять вовремя меч, чтобы избежать обезглавливания и неловко споткнулся о ее ноги, чтобы отклонить другую атаку.

– Вы меня сейчас рассердили, – сказала она, – и я заставлю вас сожалеть об этом.

– Я дал тебе выбор, – ответил он, блокируя другой двойной удар, – Ты убила своего питомца, не я.

– Темная сторона не вдается в тонкости, – зарычала она.

Ее глаза сверкнули красным светом, она обрушила на него град ударов. Он отклонился назад, сильно ослабленный сражением с монстром.

Он боролся с собой – но не в некоторой ретроспективной галлюцинации, где джедай и ситх сражались в нем за контроль над его будущим. На сей раз борьба была реальна, и его противник был так заполнен темной стороной, как он когда-то был. Она также потеряла кого-то, кто ей был дорог; она также была отправлена в другую галактику, чтобы изменить себя. Они должны помогать друг другу, не борясь друг с другом. Но с Бейлом Органа, он не мог даже рассматривать возможность перемирия. Он даже использовал движения Соресу против ее сырых, непредсказуемых выпадов, так же, как в видении о себе делал джедай. И все же…

Поскольку он защищался, он увидел в ее глазах только жалость к себе и страх. Оба были низшими по отношению к чистому гневу, хотя оба могли стать мощными вратами к истинному мастерству темной стороны, которую его Учитель продемонстрировал ему. Mэрис была новичком, в начале своего пути, как и он когда-то также шествовал по дороге к полному мастерству. Впервые он понял это…

Существовало только два цвета: темный и светлый, никогда не встречающиеся в середине, чтобы сформировать серый. Они были идеалами, и идеалы существовали исключительно для философов и теоретиков, чтобы было, о чем спорить. В реальном мире, темное и светлое сосуществовали в изменяющихся пропорциях; ничто не было когда-либо статично. Таким образом, этот бывший падаван джедая смог обратиться к темной стороне после целой жизни во служении свету – и она могла бы с такой же легкостью возвратиться к свету позже, если бы выжила.

– Светлый, темный, – попробовала втолковать ему Шаак Ти, – они – только направления.

Мы всегда перемещаемся, подумал он, к темноте или к свету. Невозможно остановиться. Некоторые, как Дарт Вейдер и Император, спускались через темную сторону так долго, что свет, должно быть, стал для них слабым и далеким воспоминанием. Некоторые парили вечно в серости, никогда полностью не выбирая одну сторону. Не было на деле фактически никаких сторон, только направления, в которые порой перемещаешься. Они были родственны.

Придя к пониманию этого, он получил новый вид силы. Когда Ситхи предавали друг друга, это было не потому, что они были врагами. Их дорожки просто расходились. Так и сражение с Mэрис не поворачивало его на темную сторону. Она просто стояла на его пути, как очень многие до нее.

– Не обманывайтесь, – сказала также Шаак Ти, – поскольку так многие обманываются, вы идете не на чем ином, кроме ваших собственных двух ног.

Блокируя крутящиеся удары Мэрис Бруд, он перешел от спокойной формы Соресу к более агрессивной Юйо, любимой темной стороной. Марис заметила смену в его стиле борьбы, но будучи обученной, только по методике джедаев, не поняла что это означает. Она продолжала атаковать с растущим отчаяньем, даже когда он стал вести ее обратно через горы костей, мимо тела своего гигантского животного и от Сенатора Органа. Ее дыхание стало тяжелым и ее движения менее сфокусированным. Страх стал доминировать диким взглядом в глазах. Она была близка к полной потере ее концентрации.

Используй страх, он хотел ей сказать. Используй страх, чтобы разозлиться, потому что гнев делает тебя сильным. Я убил твоего Учителя. Мм, пытались убить меня, и я сильнее этого. И ты могла бы быть также, если бы ты только поняла эту простую истину!

Но даже в глубинах ее темноты, свет развратил ее слишком глубоко. Она была безнадежный случай.

Достаточно, подумал он.

Подняв левую руку, он использовал Силу, чтобы поднять гору костей в воздух. Грохоча и кувыркаясь, они закружились вокруг них, набирая скорость. Mэрис не знала, куда смотреть. В то время как она была отвлечена, он разоружил ее двумя быстрыми, точными движениями. Ее лезвия унеслись далеко вместе с костями, и она отступила, потирая свои подпаленные предплечья. Вызов горел в ее глазах, но было слишком поздно. Слишком поздно.

Когда она повернулась, чтобы убежать, он ударил ее в спину молнией ситха, и она упала, растянувшись на костях.

Со световым мечом, свободно лежащим в его правой руке, он подошел к ней.

– Нет, – выдохнула она, делая тщетные попытки подражать танцу костей летающих вокруг них. Он отмахнулся от снарядов.

Пожалуйста! – Вызов превратился в отчаяние, она все еще сопротивлялась своему гневу. – Не делайте этого!

– Почему нет? – Он стоял над ней направив на нее готовый к удару меч. – Если вы служите темной стороне, как утверждаете, я принес бы пользу галактике.

– Но это не моя вина. Шаак Ти бросила меня на этой ужасной планете. – Слезы заблестели в ее глазах. – Фелуция – зло. Оно развратило меня. Только позволь мне уйти отсюда, и я покину темную сторону. Я хочу этого.

– Почему я должен верить тебе?

Она упала на колени.

– Пожалуйста, позвольте мне уйти. Ты победил, не так ли? Сенатор ваш. Нет никакой необходимости убивать меня. – Она коснулась его. – Лучше спасите меня. Пожалуйста.

Он отодвинулся. «Ты недостойна темной стороны», хотел он сказать.

Но это было то, во что зов темной стороны превратил ее. Она стремилась к тому, чтобы однажды стать рыцарем-джедаем, а теперь она унизилась до просьбы сохранить ей жизнь. Те таланты, которые она имела, были отравлены, обращены к разрушению, направлены вовнутрь лишь на ее собственное выживание.

Темная сторона изменила Фелуцию таким же способом. Зловоние смерти и разложения в его ноздрях было больше, чем от крови монстра.

Развращение.

Он опустил свой меч и дезактивировал его. Водоворот костей упал с грохотом на пол. Она поднялась на ноги, выглядя все еще не верующей своей удаче.

– Спасибо.

Он не был уверен, что мог сам поверить этому. Он пощадил ее. Из жалости или потому что он узнал эмоции, отравившие ее?

– Не говори ничего. Просто уйди отсюда.

– Я могу пойти с тобой? Я не хочу оставаться здесь…

– Тебе придется подождать, пока не придет другой корабль. Или, может быть, имперцы смогут подвезти тебя.

Она двинулась прочь, словно опасаясь, что он может в любой момент передумать. Она подошла к дереву и остановилась. Он наблюдал за ней на случай, если она пошла бы за своим оружием и попробовала захватить его врасплох. Несмотря на все ее мольбы и просьбы, он не доверял ей ни на йоту.

Она повернулась. Ее слезы высохли. Кости захрустели позади него. Он повернулся и увидел разбитого и грязного Бейла Органа, поднимающегося к нему по насыпи из костей к нему.

– Я видел таких как она прежде, – сказал Органа. – Молодой джедай, повернувшийся к темной стороне, развращенной и злой, убийственной…

Ученик протянул ему руку и поддержал сенатора. Волна боли отражалась в карих глазах человека. Слова, которые сказал Органа потом, удивили его.

– Тебе не стоило отпускать её.

– Вы действительно думаете, что она свободна? – спросил он. Она столь же свободна, как и я, подумал он. Свободна совершать ошибки, и, надеюсь, свободна, чтобы учиться из них. – Она всегда будет помнить о том, что она совершила здесь.

Oргана долго смотрел на стену леса, потом кивнул, словно понимая. Или он думал, что понял.

– Иногда одних воспоминаний недостаточно. Иногда мы, жертвы, должны более… активными.

– Да. – Ученик хотел направить беседу куда-нибудь подальше от больного места его закрытой души. – Именно поэтому я здесь, сенатор. Мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи. Галактика нуждается в вашей помощи. Мы должны прекратить жить в прошлом и выйти, борясь за то, во что мы верим.

Бейл Oргана потрясенно посмотрел на него.

– Koтa и я много раз до этого использовали этот аргумент…

– Время аргументов прошло. Император правил долго и зашел слишком далеко. И мы – те, кто остановит его. Вы с нами?

– Отведите меня к Koтa, – сказал устало сенатор. – Больше смысла обсуждать это лицом к лицу.

Ученик был рад, что Oргана полагает в данную минуту, что за этими событиями полностью стоял Koтa.

– Хорошо, – сказал он. – Пойдемте. Скоро, так или иначе, в этих джунглях будет полно имперцев…

Он развернулся, чтобы связаться с Юноной, и заметил, что Oргана снова смотрит на джунгли, в которых исчезла Мэрис Бруд.

– Да пребудет с нами Сила, пробормотал сенатор. – Со всеми нами, так или иначе.