Ненаписанное богами

Глава 2

Аэлрик

— Ненавижу это место, — бормочу себе под нос, когда мы подходим к широким дверям «Багрового Пера». Нирика хлопает меня по плечу и сочувственно вздыхает, а Фаэлон что-то кричит и вопит впереди нас.

— Знаю, — говорит мне он. — Но у нас нет выбора. Это праздник в честь посвящения Фаэлона.

Знаю, поэтому я и здесь, ради Серефель. Я стараюсь избегать этого места, как и Райот, за исключением торжеств по случаю посвящения, которые действительно нельзя пропускать, потому что дожить до такого — редкий божий дар. Думаю, это все из-за… энергетики «Багрового Пера». Мы здесь не люди. Мы — призы, которые нужно выиграть. Добыча, которую нужно поймать. Просто еще один трофей, которым могут похвастаться граждане Фараэнгарда.

Конечно, Фаэлона такое внимание не беспокоит. Он с нетерпением ждал этого с тех пор, как четыре года назад стал Альтором. Молодые обычно так и поступают, и как новоиспеченный страж он имеет полное право наслаждаться жизнью. Боги знают, что в его жизни этого будет немного.

Атмосфера — лишь одна из многих причин, почему я так ненавижу «Багровое Перо». Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. Как будто это предательство, хотя Маэра давно умерла. Накрывает неумолимое чувство вины. Думаю, именно поэтому боги забрали ее десять лет назад, когда я стал Альтором. Они знали, что я никогда не смогу ее отпустить.

Я ненавижу этих гребаных богов, но все равно связан с ними.

Похоже, слои эмоциональной брони падают, и мои истинные чувства вырываются наружу в виде волны беспомощной ярости и стыда, потому что Нирика бросает на меня встревоженный взгляд.

— Мы не задержимся надолго, — говорит он. — Уверен, Фаэлон в мгновение ока найдет себе ораву поклонниц.

Эта мысль вызывает небольшую, неохотную улыбку на моих губах. Обучать стражей — тяжелая работа. Ты окружен смертью: ее кошмарами, ее угрозой и ее реальностью. И в какой-то момент в течение первых четырех лет ты понимаешь, что спастись от этого однообразного существования можно только через саму смерть. Фаэлон заслужил ночь отдыха от свидания с могилой.

Я киваю стражникам, проходя мимо, и Фаэлон входит в главный зал с поднятыми над головой руками.

— Тихого неба над нами! — кричит он толпе стандартное благословление Альтора.

Мужчины и женщины тут же поднимают свои кубки к высокому каменному потолку.

— Тихого неба над тобой, Альтор! — кричат они в ответ, и их голоса эхом разносятся внутри высеченной в горе пещеры, а затем они устремляются вперед, чтобы окружить Фаэлона. Новейший, самый блестящий трофей. Другие, те, кто не успел добежать до Фаэлона, подходят к нам, касаясь наших рук и груди. Несколько самых смелых рискуют спуститься еще ниже, и я морщусь, осторожно отмахиваясь от их загребущих рук. Проявляя осторожность, потому что Альтор может с легкостью сломать хрупкие человеческие кости.

— Он не мог подождать, пока мы сядем за стол? — бормочу я.

Нирика поднимает особенно агрессивную женщину за руки, отталкивает ее и кивает головой одному из стражников, стоящих у стены, давая знак вмешаться. Им удается провести нас к столу в задней части зала. Фаэлон уже целуется с грудастой брюнеткой и стройной рыжеволосой девушкой, обнимая их за плечи. Он смеется и тяжело дышит, когда наконец усаживается, притягивая девушек к себе. Остальные мужчины из нашего отряда уже пьют. Нирика и Талрик наконец смогли расслабиться, пока мы находимся в относительной безопасности за столом, а стражники сдерживают наглейших из толпы.

Напряжение сковывает мои плечи, каждый мускул в моем теле слишком натянут. Я разминаю шею, но это не помогает. Опрокидываю кружку медовухи, зная, что это не сделает пребывание здесь более приятным.

И тогда я чувствую ее запах. Мед и лепестки роз из мыла, которое делала ее мать, и что-то еще, что-то неописуемое, что так характерно для Маэры. Я закрываю глаза от накатившей волны тоски, настолько реальной, что она причиняет боль. Из всех даров, которыми боги наделили Альторов — обостренного обоняния, отличного зрения, сверхъестественных силы и скорости, превосходного слуха и способности чувствовать эмоции других, даже наших фараваров — острый нюх больше всего похож на проклятие. Я могу уловить аромат меда где угодно.

— Здесь так много женщин! — говорит Фаэлон, смеясь. Он уже отослал двух девушек, которые сидели у него на коленях.

— Те две тебе не понравились, ммм? — В удивлении я поднимаю бровь, пытаясь отвлечься от меда и роз.

— Еще слишком рано выбирать. — Фаэлон машет рукой, а на лице появляется ухмылка.

— Ты самонадеянный сукин сын, — смеется Талрик. — Однажды это аукнется тебе, но не здесь.

— Даже не знаю. — Нирика прикусывает нижнюю губу, его лицо медленно расплывается в улыбке. — Здесь есть несколько леди, которые выглядят совершенно незаинтересованными в нас.

— Не может быть, — насмешливо фыркает Талрик.

— Правда. По крайней мере одна точно, — говорит Нирика, бросая оценивающий взгляд на Фаэлона. — Мы могли бы заключить пари и сделать эту ночь куда интересней.

— Я непобедим, — Фаэлон широко улыбается. — На поле боя. На арене. И тем более здесь.

— Наглый сукин сын, — бормочет Талрик себе под нос.

— Хорошо, маленький страж. — Нирика улыбается еще шире. Что он затеял? — Если женщина в белом платье не заинтересуется тобой, ты будешь дежурить на нашей дозорной башне в течение месяца, — говорит он, указывая на всех остальных. Я же в свою очередь оглядываюсь в поисках этой загадочной женщины.

Фаэлон фыркает. Он говорит что-то еще, но я не слышу его. Я вообще ничего не слышу. Я пытаюсь встать, но земля уходит из-под ног. Я забываю, как дышать, и по краям моего зрения все темнеет. Я делаю отчаянный глоток воздуха, хотя бы для того, чтобы убедиться, что вижу ее.

Потому что даже если это жестокая шутка богов, я хочу насладиться каждым ее драгоценным мгновением.

Маэра.

Я моргаю, затем еще раз, ожидая, что женщина в белом платье превратится в кого-то другого. Но сколько бы раз ни закрывались глаза и ни открывались снова, я все равно вижу Маэру. Ее волосы, темные и непослушные, как всегда, завиваются вокруг лица. Ее кожа, бледная и гладкая, как и всегда, отражает свет. Но именно ее глаза — эти глубокие темно-синие глаза — держат меня в плену по сей день.

Но есть и другие вещи. Например, неестественная манера движений и оттенок горечи в смехе, которые совсем не похожи на мою Маэру.

Я почти убедил себя, что происходящее нереально. Это все иллюзия, фокус богов. Но затем она поворачивается, и наши взгляды встречаются. Полный шок в ее глазах убеждает меня в обратном. Кровь отливает от ее лица, кожа становится почти прозрачной. Она поднимает дрожащие руки, пприкрывая рот, и я слышу ее тяжелое дыхание через всю комнату.

Маэра жива. Моя Маэра жива.

Если я не буду очень осторожен, то она может не быть таковой. Альторы не должны испытывать этого всепоглощающего, ослепляющего желания быть с другим человеком. У меня не должна возникать эта отчаянная потребность держать ее крепко и никогда, никогда больше не упускать из виду.

Все это запрещено, и стало таковым для меня с момента церемонии посвящения, где я поклялся отречься от своего прошлого.

Фаэлон пытается встать, но я кладу руку ему на плечо и опускаю на место.

— Нирика, — резко говорю я.

Фаэлон ничего не замечает. Честно говоря, я никогда не понимал и похоже не пойму, как этот мальчишка выжил в приюте, встречаясь лицом к лицу с кхер'зеннами и их дрэйготами. Нирика смотрит на меня своими острыми как бритва глазами и понимает, что что-то не так.

— Мне нужно, чтобы ты отвел девушку в белом платье в комнату на четвертом этаже. В звукоизолированную комнату.

Фаэлон хочет что-то сказать, но Талрик бросает на него взгляд в стиле «заткнись, мальчик», который может дать только командир. Нирика без вопросов выходит из-за стола и широким шагом пересекает комнату. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что Маэра стоит не просто с каким-то мужчиной, а с генералом Разеком Вортаном. Он не Альтор, но, будучи близким советником короля, все равно обладает большой властью. Что ей нужно от него? Что он хочет от нее? Я не буду думать о возможных вариантах. Не могу.

Все за нашим столом молчат, пока Нирика сопровождает Маэру к лестнице. Вортан отпускает ее с явной неохотой, но не сопротивляется. Никто не оспаривает авторитет Альтора. Даже королевский генерал. Альторы подчиняются только богам.

Она не смотрит мне в глаза, и я заставляю себя отвернуться. Не хочу выглядеть заинтересованным. Фаэлон переключился на флирт с другой безликой женщиной, но Кайус и Талрик внимательно наблюдают за мной.

Они — моя команда. Люди, которым я доверяю свою жизнь каждый день. Но доверю ли я им жизнь Маэры?

Я проверяю щиты вокруг своего разума — они треснули, но держатся — и выдавливаю из себя улыбку, надеясь, что она вышла непринужденной. Осознавая ослабление защиты, я признаюсь в правде, или, по крайней мере, в ее части. Ложь слишком легко обнаружат. Можно лишь молиться, чтобы они не заметили всю неадекватность ситуации.

— Женщина, которую я хотел трахнуть, когда видел в последний раз, — объясняю я. — Никогда не думал, что увижу ее снова.

Талрик кивает и небрежно подносит кружку ко рту.

— Скорее всего, она уже в комнате.

Это единственное одобрение, которое мне нужно. Я встаю так быстро, что чуть не опрокидываю стул. Неуклюжий идиот.

Я никогда не был неуклюжим. Я обладаю почти божественной силой и рефлексами, за милю чую опасность. Неуклюжесть может стоить мне жизни или жизни одного из моих людей.

Тем не менее, я спотыкаюсь о собственные ноги, когда дохожу до лестницы.

Я заставляю себя идти медленно и осторожно, неспешно, шаг за шагом. К ней.

К девушке, которую я любил и которую потерял.

К девушке, которую я никогда не переставал любить, даже когда думал, что она мертва.

К женщине, которую мне любить не позволено.

Боги, помогите мне.