Ненаписанное богами

Глава 13

Маэра

Наконец-то. Это единственная связная мысль, которую я могу сформулировать.

Боги, наконец-то.

Я тону в потоке ощущений, увлеченная его губами, его дыханием, ощущением его тяжести на мне. Он как подводное течение: устойчивое, неизбежное, увлекающее меня все глубже с каждым прикосновением.

Аэлрик разрывает мою тунику в порыве страсти, пуговицы разлетаются по полу. Я даже не успеваю подумать, что у меня только одна запасная, потому что наконец его рот оказывается на моей груди. И все, что я могу делать, — это стонать, выгибаясь ему навстречу.

— Тише. — Аэлрик закрывает мне рот рукой. Его глаза блестят желанием, а голос, темный и шелковистый, звучит мягко, но оттенком жесткости. — Мы должны вести себя тихо, моя Маэра.

Сердце замирает, когда он снова называет меня так. Я киваю, и он отпускает меня и переходит к другой груди своими горячими и жадными губами, зажимая сосок между зубов.

Из меня вырывается стон.

— Блядь. — Он протягивает руку за кровать, тяжело дыша, и ищет что-то на полу. Я извиваюсь под ним, отчаянно желая, чтобы его губы вернулись ко мне. — Ты разбудишь Бри.

— Аэлрик, — пытаюсь шепнуть я, но голос предательски срывается на жаждущий, высокий стон. Я толкаюсь бедрами ему навстречу, чтобы его член уже наконец вошел в меня. Мы оба вздрагиваем. Аэлрик поднимает руку, держа в ней один из кожаных ремешков, которым крепятся манжеты.

— Мне нужно заткнуть тебе рот, Маэра? — спрашивает он. — Чтобы ты не кричала?

Меня переполняет желание от вида этого ремня и от того, как его грудь вздымается при каждом вздохе.

— Пожалуйста. Пожалуйста. Да. Еще. Пожалуйста, — повторяю я.

Зрачки у Аэлрика расширяются, когда он подносит ремень к моему лицу. Он наклоняется и грубо целует меня, царапая зубами губы, вбирая мой язык полностью в рот, прежде чем зажать ремешок между моими губами.

— Коснись меня, если захочешь это снять, Маэра.

Он застегивает пряжку у меня за головой с нежностью, которая резко контрастирует с самим действием, и мои зубы впиваются в упругую кожу. Это нисколько не притупляет острое ощущение, пронизывающее меня насквозь.

Аэлрик проверяет ремешок пальцем, убеждаясь, что он затянут не слишком туго, а затем его губы прокладывают путь от подбородка вниз по моему телу.

— Хорошая девочка, — говорит он, и напряжение во мне усиливается.

Я умираю от желания.

Аэлрик останавливается у пояса моих брюк и скользит руками вниз, чтобы найти пряжку. Он быстро и ловко расстегивает ее и срывает их с меня, а его рот тут же оказывается там.

Мое тело напрягается, каждый нерв молит об освобождении, но ремень заглушает отчаяние, поглощая голос, прежде чем он сможет вырваться на свободу.

Наконец-то. О, богиня Амариэль, наконец-то.

Аэлрик прижимает язык к моему клитору, и я выгибаю бедра ему навстречу. Он хмыкает, и это порочный смешок звучит как обещание. Один палец прижимается к моей дырочке, а затем второй. Аэлрик тяжело дышит, с трудом сдерживая собственный стон.

— Блядь, ты такая мокрая, — голос хриплый от желания. — Какая же ты хорошая девочка. Показать тебе, какая ты хорошая девочка, Маэра?

В груди поднимается истерика из-за невозможности выпустить все слова и звуки, которые накопились у меня внутри.

Пожалуйста. Еще. Аэлрик.

Я люблю тебя.

Он склоняется к моему лону и скользит языком между складками. В его груди нарастает вибрирующий рокот.

— Ты чертовски божественна, Маэра, — резко говорит мне Аэлрик. — Несравнима ни с чем в Сол'ваэлене.

Я бы назвала это богохульством, но не могу говорить. А потом он опускает лицо между моих бедер и приступает к пиршеству: его язык ласкает и проникает в меня. Спустя несколько секунд я начинаю извиваться, отчаянно желая большего. Отчаянно желая его. Но Аэлрик игнорирует мои попытки заставить его проникать глубже и интенсивнее. Он продолжает медленные дразнящие движения, а затем возвращается к клитору, чтобы вновь лизать и посасывать его.

Я цепляюсь за его напряженные плечи, пока у Аэлрика внутри происходит борьба между сдержанностью и неукротимым желанием. Его трясет от каждого вздоха, кажется, он сдерживается из последних сил. Если я тону, то он — якорь, который тянет меня вниз весом собственного отчаяния. Именно осознание этого разбивает меня вдребезги. Я рассыпаюсь на части, но на этот раз он рядом, чтобы собрать осколки. Мои руки обвивают его спину, цепляясь за каждый изгиб, пока он поцелуями успокаивает дрожь в моих ногах, позволяя им обессиленно коснуться кровати.

Аэлрик поднимается выше, лаская пальцами мои самые чувствительные места — бедра, живот и грудь. Губы следуют за руками, оставляя на коже горячие поцелуи. Под моими ладонями ощущаются его напряженные мышцы, пульсирующие невыплеснутой энергией. Но он все же тянется за мою спину, чтобы расстегнуть пряжку, удерживающую меня в тишине.

— О, боги, — шепчу я, когда мой рот наконец обретает свободу и его начинает покалывать от прилива крови. Твердые губы Аэлрика приходят на смену мягкой и эластичной коже.

— Здесь нет богов, Маэра. — Он качает головой. — Только ты и я.

Аэлрик входит в меня одним резким движением, не отрывая при этом взгляда и прижимаясь в жестком поцелуе.

Наконец-то.

Из горла вырывается стон от того, как он растягивает меня, как идеально меня заполняет, но этот звук заглушают его губы. Аэлрик двигается медленно, давая мне время привыкнуть, хотя мне это не нужно. Капли пота стекают по его лицу, дыхание становится прерывистым — он близок к пределу.

Я приподнимаю бедра навстречу, позволяя войти еще глубже. На этот раз наши стоны сливаются в один. Мои ногти впиваются глубоко в спину, пытаясь зацепиться за него.

— Блядь, — ругается Аэлрик. — Я не могу…

— Не надо. Со мной не обязательно быть нежным.

Его самообладание наконец-то дает трещину, и наружу прорывается звериное, первобытное желание. Член входит в меня, безошибочно попадая в ту самую точку, от прикосновения к которой по щекам льются слезы. Он накрывает мои губы своими, заглушая наши вырывающиеся стоны. Нам обоим недостаточно этой близости. Его пальцы впиваются в мои волосы, причиняя мучительную и восхитительную боль. В ответ мои ногти царапают его спину, пытаясь удержать как можно ближе к себе. Я настолько влажная, что каждый толчок создает идеальное трение. Каждый раз, когда он входит в меня, удовольствие взрывается яркими фейерверками перед глазами.

Внутри снова натягивается струна, подстегиваемая безжалостным ритмом и тем, как его тело плотно сплетается с моим, как вся его сущность сосредоточена на мне. Обжигающее удовольствие пронзает меня, тело судорожно сжимается вокруг него, пока я полностью тону в этом потоке. Аэлрик отрывается от моих губ и голодными глазами наблюдает, как меня захлестывает оргазм. Беззвучный вздох вырывается из моих губ.

Он тихо ругается, а его руки дрожат от собственного желания.

— Маэра, — он говорит это, а голос звучит свирепо, с мрачным обещанием, которое пробирает до самых костей. — Моя. Ты — моя, — приказ и вопрос одновременно.

— Твоя, — шепчу я. — Навсегда.

— Блядь! — Он запрокидывает голову назад, когда кончает, а его член с новой силой врезается в меня. — Я люблю тебя, Маэра, — слова вырываются с его губ без малейшего намека на контроль.

Это приводит меня к еще одному оргазму, закручивая в водовороте эмоций. Аэлрик кладет голову на изгиб моего плеча, а тело опускает сверху, будто соединяя кусочки одного пазла. Мы оба покрыты потом и наслаждением, но не хочется, чтобы этот идеальный момент заканчивался. Руки дрожат, но я все равно обнимаю его. И когда Аэлрик пытается высвободиться, прижимаюсь еще ближе.

— Я тебя раздавлю, — протестует он.

С идеальной грацией Аэлрик заключает меня в объятия и переворачивает так, что я оказываюсь на нем сверху в этой маленькой кровати. Опираясь руками о его грудь, я лежу и любуюсь им. Голова покоится на единственной подушке, серьезный взгляд прикован ко мне, а пальцы нежно перебирают с мои спутанные, влажные от пота волосами.

Я так много хочу сказать ему.

Я люблю тебя. Я скучала по тебе.

Идем с нами.

Но не говорю ничего. Вместо этого я борюсь со сном. Он словно вор, который пытается украсть эти последние мгновения близости. Когда дыхание становится ровным, влага на коже высыхает, а ритм сердца стихает, я вновь опускаюсь на его затвердевший член.

Он резко выдыхает, не отрывая от меня взгляд.

И каждым движением тела я пытаюсь сказать то, что боюсь произнести вслух.