(Не)верный бывший. Месть полукровки (СИ)

Глава 8

— Нет, — я прошептала, задыхаясь от сдавленного горла. — Я не брошу тебя.

Глаза Торвальда снова вспыхнули красным, и я почувствовала, как его когти сильнее вонзаются в мою кожу.

Боль пронзила меня, но я сдержалась, не показывая страха. Мы смотрели друг на друга. Его дыхание было тяжелым и хриплым, моё — сбивчивым и испуганным.

— Ты упрямая, как всегда, — хрипло выдохнул Тор, его голос был полон боли и гнева.

— Не я одна, — ответила я, стараясь говорить твердо. — Я не позволю тебе умереть.

Я приложила руки к его груди, снова призывая свою магию. Его тело дрожало, сопротивляясь исцелению, но я не собиралась сдаваться. Чувствовала, как энергия течет через меня, направляясь к его ранам.

— Ты не знаешь, что делаешь, — сквозь зубы прошипел он, его глаза снова затуманились.

— Знаю, — ответила я. — Я спасаю тебя.

Внезапно его хватка ослабла, и я почувствовала, как его тело начинает расслабляться. Он с трудом перевел дыхание и закрыл глаза, позволяя магии проникнуть глубже.

Я продолжала направлять свои силы, чувствуя, как его раны начинают, наконец, затягиваться.

Минуты тянулись, казались часами. Я не позволяла себе ослабить поток магии, несмотря на собственное истощение.

Захват на шее стал едва ощутим. Торвальд провел по ранам рукой, и в его глазах промелькнуло странное выражение.

А потом он отпустил меня и опустился на спину.

Я чувствовала, как его дыхание становится ровнее, как мышцы расслабляются.

Наконец, я увидела, что его лицо начинает приобретать более человеческие черты.

Когда я, наконец, отпустила его, мои руки дрожали от усталости. Торвальд лежал на кушетке, его грудная клетка медленно поднималась и опускалась.

Я знала, что он не исцелен полностью, но его жизнь была вне опасности.

Торвальд взглянул на меня с мрачной решимостью, его лицо снова исказилось.

— Ты ничего не понимаешь, Элен, — его голос был резким и холодным. — Я не просил твоей помощи. Ты должна была оставить меня.

— Тор, я сделала это, потому что… потому что, — повторила я, чувствуя, как слезы снова наворачиваются на глаза.

— Ты лишь усложняешь всё, — он горько усмехнулся. — Твоя помощь только делает хуже, Элен, — он отвернулся, его голос был полон горечи. — Ты не должна была вмешиваться. Лучше бы ты оставила меня.

Эти слова, произнесённые с такой холодностью и жестокостью, ударили меня в самое сердце.

Я почувствовала, как силы покидают меня, и беззвучно встала. Я едва сдерживала слёзы.

— Если ты так думаешь, — прошептала я, голос дрожал, — тогда, наверное, мне действительно не место здесь.

— Элен, — его голос был хриплым, но не менее властным. — Благодарить не буду. Ведь это твоя работа. А сейчас уходи. И больше не попадайся мне на глаза.

— Неблагодарный идиот, — прошептала я и скривилась от того, насколько жалким был мой голос.

Это было отвратительно.

Но оказалось, что у нас был свидетель.

Мадам Беатрис стояла у шторы. Не знаю, сколько она слышала, но вида не подала.

Я встала и, опустив голову, вышла.

Жизнь Торвальда была вне опасности.

Сил и магии почти не осталось. Я вложила в него весь свой резерв. А он повёл себя как последняя скотина.

Я вышла из целительского крыла. Захотелось подышать.

Я спешила уйти как можно дальше от этого места, от боли, которую причиняли слова любимого мужчины.

Я вышла из здания и направилась в академический парк. Это было одно из немногих мест, где я могла побыть наедине с собой и своими мыслями.

Добравшись до скамейки под старым дубом, я опустилась на неё, позволив себе, наконец, разрыдаться.

Слёзы текли непрерывно, и я не могла остановиться.

Я чувствовала себя опустошённой и разбитой.

Моя любовь к Торвальду, моё желание помочь ему, всё это казалось теперь тщетным.

А я такая дура, не смогла остаться в стороне.

Понятно же, что я не нужна ему. И он даже решил опоить меня. И как только я могла про это забыть?

Какой же он жестокий!

Проходящие мимо адепты бросали на меня сочувствующие взгляды, но никто не осмеливался подойти.

Я сидела на скамейке, обняв себя руками, и пыталась найти утешение в окружающей меня природе.

Зелёная листва шелестела на ветру, птицы пели свои мелодии, но мне не было от этого легче.

А потом на моё плечо опустилась рука. Я вскинула голову и увидела мадам Беатрис и госпожу Крум. Женщины мягко улыбались мне.

— Ты сообщила о своём положении, и он прогнал тебя? — спросила моя наставница.

— О каком положении? — спросила я, пытаясь унять слёзы и понять, о чём она говорит.