(Не)верный бывший. Месть полукровки (СИ)

Глава 37

Вскоре после того, как я осталась наедине с Мариссой, Торвальд появился. Он увидел меня, обнажённую, сидящую на траве перед лежащей Мариссой, свернувшейся калачиком. Она просто спала. Выброс энергии и ее стабилизация отняли у нее все силы.

Я подняла глаза, встретившись с его встревоженным взглядом.

Не говоря ни слова, Торвальд вернулся и принёс несколько тонких одеял. Он аккуратно подхватил Мариссу на руки, а мне передал одно из одеял. Я закуталась в него. Торвальд отнёс Мариссу в целительское крыло, а я шла рядом.

Когда мы оказались в целительском крыле. Я сказала Торвальду, что с ней все порядке и с малышом тоже все хорошо. Тот выдохнул. Я разметила Мариссу на кровати, укрыла ее. Повернулась в бывшему.

Он был каким-то осунувшимся, с щетиной, словно выцвел весь. Я чувствовала его внутренне горе и пустоту.

— Ройберг. Он мертв.

И тогда я поняла все. Ведь я тоже знала его.

— Боги! — я зажала рукой рот. — Но как? Так Марисса его супруга?

Но ответы мне не нужны были.

— Он перешел третью ступень сдерживания.

— Ты о рунах?

— Да.

— Но неужели он мертв?

— Да. Мы с Крисом поставили печати, если с одним из нас что-то случится остальные будут в курсе.

Мысль о том, что Торвальд может не выдержать и просто «сгореть», душила меня. Я не хотела, чтобы с этим сложным мужчиной что-то случилось, чтобы мои дети плакали, не успев познать отцовской любви, а я бы билась в раздирающей душу агонии.

Я могла ненавидеть его. Я могла злиться. Но я делала это только потому, что этот упрямый дракон был жив. Пусть он руководствовался лучшими мотивами, раня меня, прогоняя. Но он хотя бы был жив.

Я совершенно точно знала, что с Торвальдом не должно произойти ничего подобного. Я приложу все силы, чтобы так и было.

Это был неосознанный порыв. Я обняла его за торс. Торвальд зарылся в мои волосы. Мы так и стояли посреди палаты, не в силах оторваться друг от друга. И только спустя какое-то время я спросила:

— Как дети?

— Хорошо. Мадам Крум с ними. Люди Даррена тоже присматривают за домом. Я пришёл за вами сразу после этого.

— Хорошо. Только мне стоит эту ночь провести здесь. Боюсь, что никто больше не выживет, если феникс снова выйдет из-под контроля, — я усмехнулась, уткнувшись в его грудь. — Или тогда тебе придётся восстанавливать ещё один корпус.

— Как ты можешь выдержать такой огонь? — Торвальд обеспокоенно отстранился, бережно взял меня за подбородок и вгляделся в мои глаза. Я приоткрыла завесу. Теперь на него смотрела моя химера. — Я хочу посмотреть на тебя. Это просто невероятно.

— Боюсь, что напугаю тебя.

— Неправда. Ты восхитительна в любом обличии. Я уверен, что ты самая красивая из химер.

Я тихо рассмеялась.

— Ты видел их? В детских сказках они те ещё красавицы.

— Ты самая красивая из них.

Не знаю, сколько бы наш флирт продолжался, но мой желудок решил напомнить, что я голодна. Химера недовольно заворчала.

— Я сейчас принесу тебе одежду и еду. Там за дверью есть душевая.

Мне была приятна его забота. И теперь после всего того, через что на моих глазах прошла Марисса я многое поняла и приняла для себя.

Я отстранилась и почти дошла до двери, ведущей в душевую, как Торвальд дернул меня за руку и развернул к себе. Он впился диким поцелуем в мои губы, показывая, как переволновался за меня.

Но как быстро начал, так же всё и закончилось. Он вышел из комнаты, оставляя меня.

Я вздохнула на такую порывистость Торвальда. В этом ничего не изменилось. Он всегда был так напорист, когда дело касалось меня. Мог сразу после пар переместить нас в наш каменный домик в лесу. Или точно так же вытащить меня из общежития, когда я там жила, прямо посреди ночи, а утром вернуть обратно.

Я ополоснулась, а когда вышла, закутанная в полотенце, ещё раз проверила Мариссу, спокойно спящую.

Торвальд вернулся и оставил мне одежду. Значит, он был дома, потому что одежда была моя. А ещё корзинку с едой.

— Иди к детям. Или у тебя есть другие планы на ночь? — провокационно спросила я, откусив кусок от бутерброда. Я сидела на стуле и смотрела, как Торвальд приказывает молодым целителям принести сюда удобный диван и одеяло, чтобы я могла отдохнуть.

Его забота грела меня и мою химеру. А чужое горе примерило с собственными проблемами и противоречиями от встречи с бывшим.

Торвальд отвлёкся от адептов, подошёл ко мне и вытер большим пальцем крошку у уголка моих губ. Он возвышался надо мной.

— Нет. Я к детям. Всё моё свободное время только твоё и их.

А потом снова поцеловал меня нежно, лишь дотронулся до губ. Но столько было жажды в этом.

Всё внутри сжалось. Химера встала в стойку. Ей нравилась идея показать себя хищнику, всем им, которые жили в нём.

— Спокойной ночи.

— Поцелуй за меня детей, — тихо прошептала я.

Торвальд дотронулся свои лбом до моего, замерев на пару мгновение, а потом вышел.

Я же, поужинав и выпив горячий чай, ещё раз проверила состояние Мариссы. Сжала её руку в знак поддержки и сама устроилась в углу просторной палаты на диване.

Ближе к обеду Марисса пришла в себя.

Я улыбнулась ей. Присела поближе.

— Ребёнку ничего не угрожает, — сказала я мягко. — Я Элен. Нам некогда было нормально познакомиться.

Марисса выдохнула с облегчением, но не могла удержаться от вопроса:

— Как ты осталась невредима?

— А ничего и не было. Я тебя быстро успокоила и нормализовала твое состояние, — я лишь хитро улыбнулась и приложила палец к губам, показывая, чтобы она не распространялась об этом. Это будет нашим секретом. — Ты под надёжной защитой, — сказала я. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

Только вот не ожидала, что все так изменится в следующее мгновение.

Дверь распахнулась, и вошёл… наш император Дарий Второй.

Широкоплечий, опасный, затянутый в черный строгий костюм с золотыми эполетами. Марисса попыталась приподняться. Я помогла ей устроиться на кровати.

Император был высоким и внушительным, с аурой власти, которая заполняла всё пространство. Его глаза смотрели на феникса изучающе.

Его взгляд был… странным. Химера внутри зарычала.

— Оставь нас, — приказал он мне.

— Нет, — я встала и заслонила Мариссу. Это было неосознанно.

— Перечишь своему императору? — тихо, но угрожающе произнес дракон, но тут она дотронулась до моей руки. Мне не нравился этот визит.

Но, слава богам, в этот момент открылась дверь. В палату решительным шагом вошел Торвальд и его высочество принц Кристофер.

— Отец, что ты тут делаешь? — он заступил дорогу императору.

Торвальд оттеснил меня и заслонил своим телом. Он предостерегающе посмотрел на меня.

— Был проездом и решил навестить единственного живого феникса. Кстати, мои соболезнования, — император сместился в сторону, чтобы увидеть Мариссу.

Его высочество снова сместился и опять стоял напротив своего отца, надежно пряча девушку от его пронизывающего, изучающего взгляда.

— Такая молодая леди не может оставаться одна. Я обязан позаботиться о её судьбе.

— У Мариссы траур. Тебе не кажется, что всё это преждевременно?

— Отнюдь, — император сложил руки за спиной в замок. — Сколько они были в браке? Пару месяцев? Вряд ли она испытывала пылкие чувства.

— Это решать Мариссе, — процедил Кристофер. Его спина стала еще прямее. Он перечил отцу, и императору это не нравилось.

— Вдова такого огромного состояния. Без поддержки семьи. Не может оставаться одна, без сильного плеча. Она всего лишь женщина.

— Она феникс. И может управлять всем тем, что оставил ей Ройберг.

— Она адептка первого курса, — пренебрежение так и рвалось из голоса императора.

— И она ещё покажет себя.

— Споришь, сын. Будет так, как скажу я, — всё же вышел из себя император. — Даю время на траур, а потом подберу ей кандидата. Не может опасное существо быть само по себе, — а после, скривив от негодования губы, размашистым шагом покинул целительскую и захлопнул дверь.

Теперь понимаю почему императору не перечат. Он просто не терпит этого. Я и сама могу оказаться в таком же положении. Я ведь тоже «опасное существо».

Даже мысль о том, что меня обяжут выйти замуж за доверенного императору человека, разорвала меня от негодования. А еще понимание что у меня нет сил сопротивляться подобному исходу.

А что если император не позволит быть с Торвальдом? Но я даже не могу представить, что рядом будет кто-то другой.

Пусть он и упрямая сволочь, что не считался с моим мнением и думал, что делает как лучше, отсылая меня, но лучше быть с ним, чем с посторонним.

А ведь у меня дети.

Маленькие химеры.

Меня внутренне затрясло от осознания беды, в которой я могу оказаться. На месте Торвальда я бы себя уже заперла где подальше и просто насильно заставила выйти замуж.

Ведь он уже четко обозначил свою позицию, что никуда не уйдет и будет рядом.

Химера внутри рычала, но мы же не сможем отказать императору! А вид бледной и потерянной Мариссы просто выбивал из колеи. Она была ни жива, ни мертва.

А что если император избавится от Торвальда и так буду сидеть я?

Это то, о чем говорил Крис мне тогда в кэбе? Что мне нужна защита? Я понимала, почему мужчины держатся вместе. А ведь погиб один из двух генералов империи. Остался только Торвальд.

Боги!

Нервный плач девочки вырвал меня из ужасающих мыслей. Я видела в ней себя. Меня трясло внутри, но снаружи я пыталась быть сдержанной.

Рычание химеры приходилось сдерживать. Я вышла из-за спины Торвальда, а ведь там было так безопасно, и подошла к Мариссе, села и обняла ее, сжав в своих объятиях.

— Я не хочу. Нет. Не бывать этому, — прошептала бедная девушка, которой даже не давали оплакать своего мужа.

— Вы не можете заставить её выйти за того, кто ей противен и не нравится.

— Я попробую узнать, кого собирается так осчастливить отец. И от этого будем отталкиваться. Найдём рычаги давления, — хмурился Кристофер. А потом обратился к Мариссе. — Но ты должна держаться. Ради… памяти Ройберга, ради ребенка. А сейчас отдыхай, Марисса, — сказал принц.

Я вновь взяла девушку за руку, помогла ей лечь, укрыла одеялом.

— Всё будет хорошо, — прошептала я.

Сама же сидела рядом на стуле и думала, что, к счастью, Торвальд и Крис вовремя вмешались, сгладив напряжённую обстановку. Не знаю, чем бы всё это обернулось, если бы не их вмешательство.

Император мне не понравился, и его присутствие только усилило моё недоверие.

Моя химера продолжала защищать Мариссу.

Я думала, что этот момент был самым напряжённым за последнее время.

Но то, что произошло через пару дней, подкосило меня, убило, разорвало.