(Не)верный бывший. Месть полукровки (СИ)

Глава 39

Прошло три дня.

Гораздо больше, чем говорил Торвальд. Меня это беспокоило. Но тот написал, что еще сутки-двое, и он скоро закончит поручение императора. У меня оставалась всего одна пара по целительству.

Было пять часов вечера, когда мне принесли еще одно письмо.

Оно было от мадам Крум. Няня сообщала, что Сара сломала руку и они ждут лекаря. Адрес был не наш. Видимо, те гуляли и потом кто-то предоставил им помощь.

Я так переволновалась. Отпросилась с пары, взяла другой кэб, потому как моего не оказалось на стоянке, и стремглав помчалась по адресу, указанному в письме.

Когда я села в кэб, меня охватило сильное волнение. Мысли о том, как могла Сара сломать руку, не давали мне покоя. Я представляла, как она плачет от боли, и как няня мадам Крум пытается успокоить её.

Дорога казалась бесконечной. Улицы города сменялись одна за другой, но я не могла сосредоточиться ни на чём, кроме своих детей. Я замечала мельком витрины магазинов, спешащих прохожих, шумные рынки, но всё это было словно в тумане.

Проехав центральные районы, кэб свернул на менее оживлённые улицы. Я начала замечать, что мы движемся в сторону окраины города, но не придавала этому значения, так как была поглощена своими мыслями и тревогой. В какой-то момент кэб выехал за черту города, но я была настолько занята своими переживаниями, что не сразу поняла это.

Сумерки уже начинали опускаться на город, когда кэб внезапно остановился. Я спрыгнула с него и только тогда поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом месте.

Оглянувшись, я увидела, что кэб быстро уезжает, оставляя меня одну. Сердце сжалось от страха. Я осознала, что никому не сказала, куда направляюсь, и теперь не могу связаться ни с Торвальдом, ни с Кристофером.

Опасность нависла надо мной, как тёмная туча.

Химера внутри меня встала в стойку. Я втянула воздух.

Мой нос уловил слабый, но знакомый запах.

Это был запах моих детей.

Но что няня тут делала?

Открыла калитку и прошла к двери. Небольшой, ухоженный дом предстал передо мной.

Двор был огорожен низким забором, внутри которого росли цветы и кустарники. Дорожка, ведущая к крыльцу, была выложена камнем, а сам дом выглядел приветливо и уютно. Вокруг были такие же похожие дома. Это был частный сектор.

Я поспешила к дому, дверь была не заперта. Свет внутри был приглушённым, что только усиливало мою тревогу. Я вошла внутрь и сразу почувствовала, как напряжение нарастает. В доме стояла тишина, но что-то было не так.

И вдруг я заметила на полу жакеты моих детей. Осознание того, что их похитили, ударило меня, как гром среди ясного неба. Все кусочки пазла начали складываться: странный адрес, неожиданный кэб, незнакомый дом.

Я замерла.

Паника охватила меня.

Химера начал рычать, и я поняла, что времени на размышления нет.

Стала осматривать дом.

Нужно было найти детей.

Страх затмевал все вокруг, потому я не сразу поняла, как зарычала Химера, предупреждая об опасности, и я поплатилась.

Удар по голове отправил меня в темноту.

А проснулась я на грязном полу в сыром подвале. Голова кружилась, все тело ныло, а в голове гудело, как будто по ней проехался поезд. Меня мутило, и каждый вздох давался с трудом. Я попыталась подняться, но ноги подкашивались, и я снова рухнула на холодный каменный пол.

Полежала приходя в норму, выпуская химеру и запуская регенерацию.

Подвал был тёмным и зловещим. Единственный источник света — тусклая лампочка под потолком, мерцавшая и бросавшая длинные, страшные тени на стены.

Каменные стены были покрыты плесенью и сыростью, из углов тянуло холодом. В воздухе стоял затхлый запах, смешанный с запахом гнили.

Паутина висела с потолка, и где-то вдалеке слышались звуки капающей воды.

Я ощупала голову и почувствовала липкую, горячую кровь на своих пальцах. Должно быть, меня сильно ударили. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я начала различать очертания стеллажей с какими-то старинными банками и ящиками. В углу стояли сломанные стулья и ржавые инструменты, выглядевшие так, словно их давно никто не трогал.

Страх и паника накатывали волнами, но я старалась собраться с мыслями.

В голове вдруг всплыло одно имя — Вариса.

Чертова Вариса! Это была она, она стоял за всем этим.

Теперь стало ясно, что она узнала о моей слабости — моих детях.

Я попыталась вспомнить последние события: кэб, странный дом, жакеты детей на полу… И вдруг я поняла, что меня заманили в ловушку. Вариса всегда была мастером манипуляций и обмана. Но почему она решила напасть именно сейчас?

Ответ пришел сразу. Как удачно, что Торвальда нет. Он в другой академии занят делами.

Сжав зубы, я заставила себя встать.

С трудом передвигаясь по подвалу, я пыталась найти выход. Меня трясло от холода и страха, но мысль о детях придавала сил. Я подошла к деревянной двери в конце подвала и попыталась её открыть, но она была заперта.

Оглянувшись, я заметила маленькое окошко под потолком. Это был мой единственный шанс. Несмотря на боль и усталость, я начала двигать старые ящики и стулья, чтобы добраться до окна.

Я должна была выбраться отсюда и найти своих детей.

Когда я наконец добралась до окна, раздались шаги и лязг открываемого замка. Замерла на месте, прислушиваясь. Дверь распахнулась, и в подвал вошли двое крепких мужчин. Не успела я даже вскрикнуть, как они схватили меня за руки и потащили обратно к центру комнаты.

— Где мои дети?! — закричала я, пытаясь вырваться из их хватки, но они молчали.

Затем в комнату вошла она — мать Торвальда.

Ухоженная женщина в дорогом длинном бархатном платье, с надменным и ледяным выражением лица. Позади неё стояла экономка, та самая, которая когда-то подмешала мне снадобье для бесплодия. А ведь Торвальд сказал, что та лежит в госпитале, когда во время сердечного приступа упала, ударилась головой и не приходит в себя.

Обманули его.

— Что ты сделала с моими детьми? — повторила я.

Мать Торвальда посмотрела на меня с презрением и высокомерно улыбнулась.

— И что он только нашел в тебе. Как помешался, — начала она, её голос был холоден, как лед. — Ты нам не ровня. Ты — нищая сирота.

Я молча слушала, внутри закипая от злости. Все её слова были словно яд, но я не боялась. Я была полна решимости узнать правду.

— Где мои дети? — снова спросила я, сдерживая ярость.

Мать Торвальда подошла ближе, её взгляд стал ещё более жестоким. Меня крепко держали. Но я и не вырывалась.

— Твои дети теперь будут в надёжных руках, но ты никогда их больше не увидишь, — сказала она, её голос был полон угрозы. — Ты не достойна быть матерью, не достойна быть рядом с моим сыном.

Я знала, что спорить с ней бесполезно. Она всегда считала меня недостойной, и теперь решила покончить с этим раз и навсегда.

— Ты не просто неудачница, — продолжала она, — Ты станешь уродиной. Я оставлю тебе ожоги на лице, чтобы ты никогда не смогла забыть этот день.

Она сделала знак экономке, которая достала из сумки металлический прут и передала его своей хозяйке. Та была чистокровной драконицей и раскалила его на моих глазах.

Внутри меня закипала ярость, готовая вырваться наружу. Только страх за детей останавливал меня.

— Где мои дети? — процедила я сквозь стиснутые зубы.

Мать Торвальда улыбнулась, её глаза блестели от удовольствия.

— Ты их никогда не увидишь, — сказала она и сделала шаг вперед, давая знак своим людям держать меня крепче. — Я выращу их сама, — холодно произнесла мать Торвальда. — Пусть они и грязнокровки, но я стерплю это. Ты, с твоим низким происхождением, никогда не смогла бы дать им то, что могу дать я. Лучше бы не появлялась в жизни Торвальда. Его достойна только чистая и невинная девушка нашего круга.

— Вариса?

— Именно. Такие предложения брака не поступают дважды. Это такие перспективы для нашего рода, для наших империй. Сама наследная принцесса. А тут ты, как клещ. Вцепилась — не оторвать! Ушла ведь. Да еще и понесла бастардов. И как только смогла родить?

— Так это вы приказали опоить меня?

— А ты думала, мне нужны незаконнорожденные уродцы? Пф, — затем она смерила холодным взглядом экономку. Та вся сжалась.

— И тем не менее, сейчас вы собираетесь их растить.

— Выбора нет. Я видела, как сын возится с ублюдками. Но ничего, я сделаю из них людей.

Я стойко встретила её взгляд, полный презрения. Она наслаждалась моей беспомощностью. А я и не вырывалась.

— Ты не заслуживаешь этих детей, — продолжала она, её голос становился всё более ледяным. — Я вырву твой язык, чтобы ты не могла ничего рассказать, а лучше вообще прикажу выбросить тебя в лес к нежити. Там тебе самое место. Там ты точно сгинешь!

Внутри меня всё кипело от ярости и отчаяния. Я не могла поверить, что она готова пойти на такие жестокие меры. Она всегда была холодной и жестокой, но теперь она превзошла саму себя.

Это уже просто безумие.

— Они никогда не станут твоими, — произнесла я, чувствуя, как боль и ярость смешиваются в моём голосе.

Мать Торвальда лишь усмехнулась, её глаза сверкнули от удовольствия.

— Ты слишком самонадеянна, — сказала она. — Но ничего, скоро ты поймёшь, что сопротивление бесполезно. Нас никто не потревожит. Торвальд далеко.

— Где дети? Ответь.

— Они дома. Где же им еще быть, м? — и она расхохоталась. Чертова садистка. — А вот уже завтра я утешу их, а Вариса — Торвальда.

— Их одежда… откуда она тут?

— Мои люди выкрали, — тварь повела плечом, раскалила прут до красна. — Держите крепче. Она будет вырываться.

Вопреки ситуации, я прикрыла глаза от облегчения.

А когда открыла… на нее смотрела уже химера.