Не в этот раз

Глава 9

Спалось опять плохо — мутно, нервно, даже пришлось встать и наощупь, чтоб окончательно не проснуться, вытащить одеяло из пододеяльника — жарко. Видимо, поэтому я открыл глаза и опустил ноги на пол буквально в ту же секунду, когда кто-то в нашей спальне прокричал истерически: «Пожар!». Помещение тут же наполнилось гомоном и движением. «Да тут и до паники недалеко!» — отметил я, лихорадочно одеваясь. Впрочем, я такой был не один — старшие пацаны тоже не тратили времени зря, а кое-кто так и вовсе успел уже полностью экипироваться. Или они просто ещё не ложились?

Одевшись, я двинул к двери на разведку. По пути отметил, что крепыш из Нижнего Тагила и наш Ян что-то довольно активно обсуждают. Ян проводил меня взглядом, но ничего не сказал. Зато высказался нервно одевающийся пацан с кровати возле двери:

— Куда лезешь, сопляк? Хочешь дыму напустить побольше? — на этот истерический взвизг я только пожал плечами, не более.

Дверь, однако, распахивать передумал — стало понятно, что риск напустить дыма действительно есть: из щели верхнего притвора вилась белая остро пахнущая ленточка. Но вдруг до пола ещё не дошло? Не обращая внимания на вопли всё ещё неодетого парня, я присел на корточки и приоткрыл дверь чуть-чуть, на ладонь. Отлично, так я и думал: дым только под потолком, там — белая непроглядная муть, а вот снизу — просто темно. На корточках даже и не пахнет почти.

— Да, дверь реально лучше не трогать, — спокойно произнёс парень из Тагила из-за моего плеча.

Как он так неслышно подкрался-то? Я встал и повернулся.

— Я Игорь, — видимо, не очень рассчитывая на мою память, ещё раз представился крепыш. — Ты собрался уже? Молодец. Иди посиди на кровати пока, всё равно идти некуда.

— Почему некуда? — вырвалось у меня.

— Потому что горит там, где лестница.

Игорь, убедившись, что я держу себя в руках, тут же отошёл и начал успокаивать ещё какого-то пацана из младших. Оглядевшись, я понял, что все старшие, кто был уже одет, заняты тем же. Интересно, кстати, а почему с нами ни одного сопровождающего нет? Видимо, я сказал это вслух, потому что Игорь, вернувшийся к двери, мне ответил:

— Кто их знает? Наш должен был с нами ночевать, но он нам сразу сказал, что не придёт. Может, кто-то есть с той стороны лестницы.

— А у нас здесь тоже ведь ещё спален много, может, там взрослые есть? — спросил кто-то.

— Нигде нет, — отбрил Игорь. — И вообще, кроме нашей только одна спальня занята, напротив. И там пять человек всего, из Тавды и ещё откуда-то.

— А если в окно?

— Не вариант, — мотнул головой уже Ян. — Сам посмотри: этажи высоченные, у нас третий, внизу даже сугробов нет — почистили. Без ног останемся. Да и как окно открывать? Тут же броня, сам посмотри, с постройки, небось, ни разу не трогали.

— А так сгорим! — истерично выкрикнул кто-то из младших, и Ян немедленно утянулся в ту сторону.

И тут я вспомнил. Когда-то, уже в старших классах, я ночевал на области в этом же интернате. И кто-то из старых олимпиадных знакомых взял меня на слабо — сходить в гости к девочкам! Девочки размещались на первом этаже, вход в их крыло стерегли церберы из работниц интерната, задача изначально выглядела совершенно нерешаемой. Видимо, поэтому я довольно легко согласился. Олимпиада была по физике, руки у нас были заточены вполне прямо, потому отключить свет в холле труда не составило. В поднявшейся панике мы сумели просочиться через первый пост, но далеко уйти не сумели: свет включили как-то очень уж оперативно. Пришлось бежать куда глаза глядят, попадаться решительно не хотелось. На бегу мы решили, что попробуем заскочить в любую из спален, заблокировать чем-нибудь дверь, а пока ломают — выскочить в окно. На нашу беду, все спальни были заперты, подалась только предпоследняя дверь. И мы оказались на лестнице.

Лестницей явно не пользовались — там было пыльно и темно. Но свет всё же пробивался с улицы сквозь маленькие мутные окошки, и мы медленно, чтоб не шуметь и не переломать ноги, двинулись наверх, в расчёте добраться до нашего этажа, а там ищи ветра в поле! Однако, прилетела птичка обломинго: площадка третьего была заставлена старой мебелью. Это бы ничего, но дверь блокировал здоровенный шкаф. Места было мало, встать негде, взяться толком не за что… короче, отодвинуть его мы не успели и были пойманы на месте преступления. Тогда только чудо спасло нас от расправы… А вот сейчас цена вопроса несколько выше, да и нас много — неужели не справимся? А, может, там и мебели пока никакой нет — всё же, несколько лет впереди?

— Игорь, — я подёргал старшего за рукав, — отсюда есть выход.

Он помотал головой, повернувшись ко мне.

— Нет, мы проверяли с пацанами, ещё днём, до того, как вы приехали. Там только спальни. Такие же двери, как и у нас. И закрыто всё.

— Ну и что, — я настаивал. — Предпоследняя ведёт на лестницу!

— Прям предпоследняя? — недоверчиво наклонил голову Игорь. — Откуда знаешь?

Моё «неважно!» слилось с чьим-то «надо ждать пожарных!». Игорь повернулся в ту сторону:

— Пожарных мы можем и не дождаться. Нас много, мы высоко — сколько ждать придётся? И мы ж не одни тут! А что будет, когда дым пойдёт сюда? Нас тут 14 человек на две форточки! Чем дышать будем? Я за то, чтобы попытаться выйти, — он опять повернулся ко мне, — если, конечно, ты уверен.

Я кивнул:

— Уверен, — хотя где-то внутри ворохнулось что-то тёмное, хатаскрайное.

Следующая фраза Игоря оказалась для меня предельно неожиданной:

— Тогда командуй!

С другой стороны — а что такого? Не отказываться же? Прокашлявшись, я отправил всех товарищей по несчастью искать воду и тряпки, из которых можно было бы сделать повязки на лицо. Тряпки худо-бедно нашли все, а вот с водой случился затык: в спальне её не было. Почти — на подоконнике стоял забытый графин, правда, на две трети пустой. Самым лёгким решение проблемы было бы для пионеров: перевернул галстук — вот тебе и маска. Вот только пионер здесь один — я, а мне-то как раз эта повязка нужнее всех, я проводник, тут полумерами не обойдёшься… Остальные тоже как-то извернулись при помощи рубашек и футболок. Капитально намочили тряпки только четверым: мне, как проводнику, двоим самым мощным старшеклассникам, которые должны были открывать дверь и освобождать проход, и Яну, который вызвался выдернуть пацанов из комнаты напротив.

Когда все с виду были готовы, я в голос подал команду:

— По порядку номеров… рассчитайсь!

Стоявший рядом со мной парень вздрогнул от неожиданности и даже чуть отшатнулся, но так среагировали не все — клянусь, я слышал смешок! Однако, рассчитались, последним выкрикнул свой номер я — четырнадцатый.

— Ещё раз план, — командовать мне начинает нравиться! — Бегаем по коридору только согнувшись! Если почувствовали, что дышать нечем — падайте на пол и ползите на четвереньках! Внизу воздух ещё есть. Всем понятно? — обвёл глазами присутствующих, особенно тех, кто помладше.

— Сначала стартую я, искать последнюю дверь. Смотрю — получится вообще что-то или нет… если сразу совсем никак — вернусь. Через минуту — Ян, к тавдинским. Дверь после выхода сразу закрывать! Через две минуты — Игорь с Мишей, команда расчистки эвакуационного пути. Встречаемся с вами у двери на лестницу, так? — старшеклассники кивнули. — Парни открывают дверь, я возвращаюсь сюда за остальными. Ну и Ян уже тоже будет готов к тому времени, наверное. Всем понятно? Все согласны? Вопросы, пожелания?

Вопросов не оказалось. Игорь взялся за ручку, я сдёрнул очки, сунул их в карман, согнулся в три погибели, замотав лицо чьей-то мокрой футболкой, а Ян выкинул в воздух три пальца. Два. Один. Пошёл!

Несмотря на все мои уверенные умствования насчёт «внизу воздух есть», в коридоре я чуть не выпал в осадок. В горле немедленно запершило так, что только мой многолетний опыт страданий от аллергии позволил удержаться от панического желания немедленно запятиться обратно в дверь спальни. Ну и ещё чувство глупой гордости, наверное… Как бы то ни было, я рванул по коридору. И немедленно влетел в стену! Пытаться что-то рассмотреть нечего было и думать, я зашарил руками, но толку от этого тоже было примерно нисколько. Взяв себя в руки, сообразил, что побежал не вдоль коридора, а поперёк, и, видимо, упёрся в противоположную сторону. «Дурак! — обругал сам себя, — надо было вести по своей стене рукой!». А мне ведь ещё и двери считать надо — как иначе возвращаться?

Но тут сзади-слева приоткрылся проём, выпуская Яна, и свет из спальни пробился через дым. Я сразу сориентировался: пробежал только одну дверь. Запоминаем — одна. Повернулся, согнулся, почти прыжком добрался до противоположной стены и ударил по ней кулаком. Помчали! Краем сознания уловил сначала сильный удар а потом хлопок двери — это Ян, всё по плану! У меня вот только пока… четыре… пять…

Все мы сильны задним умом, да. Вот что стоило руку ещё и вперёд выставить? Тогда не долбанулся бы с разгону башкой в стену! Одна радость — тут особо не разбежишься. Но шишак будет эпичный! А ведь парни-то уже бегут, топот слышен… Эта простая мысль меня подбросила, я рванул назад, отсчитывая двери — первая, вторая, стоп:

— Тут! — кашлянуть. — Тут! — ещё не хватало, чтоб эти лоси в меня с разбегу зашли, как я в стену.

Парни не подвели, столкновения не случилось. Кто-то, бежавший первым, догадался выставить руку вперёд, да и притормозили они на мой голос. А вот упражнение «поменяйся местами с товарищем» мы выполнили из рук вон плохо — медленно и суетливо. Неудивительно, впрочем, не видно ж ни черта.

— Сколько? — незнакомым приглушённым из-за повязки голосом спросил кто-то, когда я уже был готов стартовать.

— Чего сколько? — не понял я.

— Дверей сколько? На всякий случай…

— А! Наша седьмая… пятая от этой! — сообразил я, чего хотел… наверное Игорь: подстраховаться на случай, если им тоже придётся идти назад.

А сам согнулся и… хотел бы сказать «рванул назад в дым», но рвануть уже никак не получалось, так что — побрёл.

— Ну ты молоток! — хлопнул меня по плечу незнакомый старшак из тавдинских, пока Игорь с Мишей долбили дверь запасного выхода. Выйти через первый этаж не получилось — там дверь пришлось бы выбивать «против шерсти», и была она почему-то куда более массивной, чем уличная.

— Ты лучше своих пересчитай — все здесь? — устало попросил я его.

— Кто — я? Почему я? — тот даже отступил с каким-то испугом на лице.

— Потому, что ты старше… нет? — ответ прозвучал борзовато, но мне было не до сантиментов.

Дверь тем временем сдалась, и пацаны с гомоном повалили наружу. Ко мне подошёл Игорь, протянул руку, помогая подняться. Мы вышли на улицу, мороз немедленно резанул лицо, я от неожиданности закашлялся. От центрального входа к нам бегом рванули с причитаниями какие-то женщины, видимо, успевшие эвакуироваться с первого этажа. Я дёрнул за руку Игоря:

— Слушай, там старший из Тавды чего-то крутит — проверь, все ли у них вышли? — а сам сел на снег. И было это даже, пожалуй, приятно.

Не прошло и пары минут, как звёздное небо над головой закрыли две тени — Ян и Игорь. На рожах — смятение. Чёрт, кажется, я знаю, что они скажут… и лучше бы эти двое закрыли что-нибудь у меня внутри! Как говорится, «меняю право на труд на второе право на отдых»…

— Нет шестиклассника из Ивдели… — потерянно выронил Ян. — Я первым шёл, вёл их…

Да понятно, не ты тут виноват, а, скорее всего, вот тот старший. И его, впрочем, довольно трудно винить — дым, не видно ничего…

— Надо идти. Выручать, — глухо произнёс я, поднимаясь.

И понял, подняв глаза, что поддержки не найду. Злясь больше сам на себя, сунул в чужую футболку пару горстей снега и рванул обратно в здание, не обращая внимания на грозные женские крики за спиной.

На лестнице будто словил удар молота в грудь — ровно так же, как и тогда, когда в первый раз вышел из спальни в коридор. Да уж, похоже, тут можно и не вывезти… На чистом упрямстве через ступеньку взбежал на третий, но дальше не пошёл — в глазах потемнело, воздух в лёгких кончился. Ругая сам себя — ну ясно же, что двигаться нужно медленно и аккуратно! — согнулся, уперевшись локтями в бёдра, а потом и вовсе залёг на ступеньки, повернув голову в сторону лестничной шахты. Там с воздухом было получше, отдышался. В голове мелькнуло: «Очки раздавлю же к чертям!», но что-либо предпринимать решительно не было сил. Вставать было откровенно страшно, очень хотелось по-рачьи сползти вниз на один пролёт, затем другой, третий, на улицу, где такой манящий снег и свежий морозный воздух… Но всё же пересилил себя — в основном, упирая на тупой аргумент «не зря же я сюда пришёл?».

Перевязав на лице майку с уже растаявшим снегом, я на карачках подобрался к двери, которую кто-то, слава богу, захлопнул, осторожно приоткрыл. В лицо сразу шибануло таким ядрёным дымом, что моей первой мыслью было «уже прямо тут горит!». Чуть не улетел вниз по лестнице! Но удержался, да и дым, выплюнув первый, самый злобный язык, прилично поредел. Мне даже показалось, что воздух потянуло в обратном направлении, с лестницы в здание — это было бы замечательно! И, окрылённый этой мыслью, я рванул в коридор как был, на четвереньках. Эйфория моя развеялась буквально на первых же метрах, и я в который раз засомневался в исходе своей авантюры — дышать было нечем, от жара, казалось, трещали волосы. Искать пацана в этом коридоре нечего было и думать — тут он давно бы задохнулся. Оставалось одно — проверить комнату.

Как я досчитал до пяти — сам не знаю. Не помню. Одно врезалось в память: какой же сладкий воздух, с каким же наслаждением я его пил, когда буквально из последних сил перебросил непослушное тело через порог и привалился спиной к двери! Надеюсь, я не слишком с этим задержался… очень обидно было бы вот так рисковать напрасно! Особенно будет смешно, если пацана вытащат пожарные… Впрочем, никаких пожарных я что-то не наблюдаю. Кряхтя, я встал и подошёл к окну — ну да, так и есть, никаких тебе бравых парней на красной машинке с водяными шлангами. Только пара небольших групп людей колеблется на заснеженной площадке. Я не удержался, и сделал публике ручкой — заметили! Запрыгали, замахали! Но радоваться рано.

Позитивный вариант, на самом деле, остался только один: пацан или вернулся в свою комнату, или вообще не выходил из неё. Я хмыкнул, оценив своё «пацан»: он так-то не младше меня! Так, раз уж я тут снова оказался, надо найти чехол для очков — просто чудо, что они до сих пор целы у меня…

Я вздохнул, посмотрев оценивающе на дверь, в которую предстояло идти, поморщился — взгляд упал на слишком ярко светящую лампу на потолке перед входом. А ведь это мне повезло ещё, что свет есть! Ведь электричество первым рубят, когда начинают тушить. Ну, или проводка сама раньше сгорит. Короче, кота за хвост тянуть не стоит… погнали!

Самым сложным оказалось заставить ивдельского подняться с пола и идти. Сам он решительно отказывался как-то реагировать, только невнятно скулил и вяло от меня отмахивался, а тащить его волоком я точно не был способен. Дышать в их спальне было нечем: кто-то открыл окно, и в него с улицы! натянуло столько дыма, что было как бы не хуже, чем в коридоре. Рассвирепев, я вскочил и что было дури зарядил пацану с ноги куда-то в район задницы, однако, не сработало и это. Так, стоп! Я же могу…

— Встал! Вперёд бегом марш! — ну вот, это же совершенно другое дело!

Пацан с буксом рванул с низкого старта, словно и не он только что отбивался всеми лапами, когтями и зубами. И почему я сразу воспользоваться Голосом не сообразил? Тем более, в таком выгодном варианте, когда ещё и вслух команда дублируется, так оно, похоже, несколько эффективнее выходит. И не спалят, если что. Я просто сказал, он просто послушался, ничего такого. Надо бы запомнить, полезная фишка.

В нашей комнате дышать было всё ещё как-то можно даже не только на полу, и мы оба первые несколько минут, ежесекундно кашляя, со свистом прокачивали через себя воздух. Противно тёплый, с дымом, но всё же не дым с воздухом! Или даже вовсе без оного. Сколько-то отдышавшись, я поднялся, подошёл к окну. Люди внизу заволновались, я выцепил взглядом пару, больше всего похожую на Игоря с Яном. Как бы им сообщить? После увиденного в комнате тавдинских, окно открывать мне как-то перехотелось… Пришлось несколько раз показать им сначала на себя, вглубь комнаты, а потом два пальца в победном жесте. Будем надеяться, поняли… а вот и пожарные! Нет, красную цистерну с водой и пеной я не увидел, зато на площадку упали синие отсветы мигалки. Ну всё, сейчас нас вытащат… я опустился на пол.

А вот вытащили нас далеко не сразу. Сначала, моргнув, отключилось электричество, но совсем темно в комнате не стало — с неба, как на заказ, светила полная яркая луна, рисуя романтичные дорожки на полу. Они, правда, постоянно плыли и колебались, когда перед нашим окном пролетали клоки дыма — похоже, где-то огонь уже вырвался и на наш фасад. Смотреть за работой пожарных мне не хотелось, но я подумал, что надо показать, из какого окна нас забирать, нехотя встал, залез на широченный подоконник и уселся в позе грустной девушки.

— Эй, как тебя… Ивдель! Ты там живой вообще?

Собрат по несчастью только возмущённо фыркнул. Очухался, это хорошо. Вообще, интересно, сколько времени прошло? Часов-то у меня так и нет, беда-печаль… Вот смеху будет, если окажется, что пожарные примчались, побив все нормативы — сколько там, 20 минут? А я тут жизнь проживаю, геройствам нет числа…

Снаружи стукнуло раз, другой, выглянув, я обнаружил лестницу, утыкающуюся в стену под окном. Почти сразу за стеклом показалась усатое лицо пожарного в шлеме, он делал мне какие-то непонятные знаки руками и периодически морщился от дыма. Присмотревшись, я сообразил, что он просит свалить с окна… пять сек!

Труднее оказалось оттащить от стекла ивдельского — он уходить ни в какую не хотел. Пришлось играть в эдаких сумоистов, оттесняя упирающегося пацана подальше, поэтому момент, когда и как пожарный вынес стекло и распахнул раму, я пропустил. Просто в какой-то момент осколки стекла перестали звенеть, пацан перестал вырываться, а сзади стукнула створка окна, и пахнуло морозным воздухом.

— Ну что, натерпелись, щеглы? — добродушно спросил усач. — Кто первый?

Пацан явно запереминался с ноги на ногу в нетерпении, и я посторонился, давая ему дорогу. Но когда они вдвоём неуклюже полезли вниз, не утерпел и высунулся — подышать.

Внизу ко мне сразу же с квохтанием подбежала какая-то тучная мадам, накинула на плечи одеяло, заодно обнимая, а у меня некстати совершенно закончились силы, так что я не смог не только высвободиться, но даже и протестовать. Пришлось стоять и терпеть, благо, долго это не продлилось — со мной жаждали пообщаться пожарные. Впрочем, их интересовал только один вопрос: не осталось ли там ещё кого на третьем, и, получив отрицательный ответ, они от меня отстали.

Зато пристала Раиса. Она развернула меня таким богатырским рывком за плечо, что я чуть не упал. Но не упал.

— Ну, Литвинов, — в бешенстве выдохнула она, — это твоя первая и последняя олимпиада!

А мне почему-то стало смешно. Секунду помедлив, я подумал: а какого хрена, собственно? И, не сдерживая себя, в голос рассмеялся.