Не в этот раз

Глава 14

Когда одноэтажное жёлтое (впрочем, в хилом свете фонарей оно казалось белым) здание начальной школы осталось позади, Алексей привычно вытянул шею, пытаясь заглянуть за угол забора — уже не раз и не два он был вынужден тормозить перед стайкой ребятни, игравшей прямо на проезжей части. Неудивительно — проулок был тупиковым, машина по нему проезжала ровно один раз в день, когда на кухню доставляли еду из заводского комбината питания. Ну и вот райкомовскую Волгу было удобно тут прятать от нескромных взглядов — вообще-то, ездить на хозяйской машине по своим надобностям было строжайше запрещено. Днём — ещё ладно, поди проверь, это шеф с поручением послал, или ты левые дела крутишь, пока он занят. А вот таким поздним вечером, да возле уже точно неработающей школы — залёт, однозначно. Увидит кто — визгу не оберёшься, лучше уж сразу спрятаться подальше от чужих глаз.

Загнав машину в кое-как почищенный от снега микро-дворик позади здания, к чёрному ходу, Алексей притёрся к покосившемуся деревянному забору и торопливо выскочил. Здание построили ещё до Революции. Когда-то в нём жил заводской приказчик, большой человек по тем временам. И небедный, потому парадный забор он себе устроил выпендрёжный, ажурный, с гранитными балясинами. Когда-то ограда просвечивалась насквозь, а теперь территория за ней наглухо заросла сиренью. Но то на фасаде. А вот с обратной стороны сэкономили, набили простых досок. Впрочем, возможно, в те-то времена сзади забора и вовсе не было — тут же река рядом, вид, как раз господский балкон на ту сторону выходит… Это уж потом пришлось замыкать ограду вкруг, чтоб по школьной территории не шлялся кто попало. Впрочем, все, кому вдруг надо, могут спокойно пройти через всегда распахнутые ворота. Но вот машину ниоткуда не видать, всё хлеб!

К ночи мороз посвежел, и не рассчитывавший на такое Алексей зло фыркнул, обнаружив на парадном крыльце пустоту и безлюдье. Взгляд на часы — мда, сам виноват: до восьми ещё целых 20 минут. Зайти внутрь? Можно, да, но почему-то не хотелось. Он облокотился на широкую приказчикову перилину из отшлифованного многими поколениями школьников гранита и задумался.

Всю дорогу до Свердловска шеф молчал. Это и к лучшему, наверное: спать и без разговоров ещё не хотелось, а отвлекаться от дороги — последнее дело. Вот на обратном пути без трёпа уже будет не обойтись, иначе слететь с дороги в результате секундного провала в сон — плёвое дело! Да и скорость роли уже играть не будет, получасом раньше, получасом позже… Но туда — лучше доехать побыстрее, потому, водитель, чуть ли не ежеминутно обгоняющий попутные грузовики — по неосвещённой трассе! — был пассажиру за тишину в салоне даже признателен.

Однако, Алексей, откатавшийся с шефом уже больше года, ясно видел, что тот собирается о чём-то поговорить. И когда вдоль трассы выстроились дома, а кое-где начали уже попадаться даже и фонари, разговор действительно завязался. Издали.

— Вот что, Лёша, думаю, уже в следующем месяце я переберусь окончательно. Всё никак не соберусь поинтересоваться: какие у тебя планы?

— А какие у меня могут быть планы, — пожал плечами парень, не отрывая взгляда от дороги. — С собой же вы меня не возьмёте?

— Нет, точно нет, — вздохнув ответил Виктор Владиславович. — Не в том статусе я переезжаю, чтоб ещё и команду тащить. Мутно всё пока…

Убедившись, что больше ничего шеф говорить не собирается, Алексей резюмировал:

— Ну вот и получается тогда, что я просто остаюсь. С работы же меня не выгонят? — и на этот раз повернулся и взглянул на начальника с беспокойством.

— Нет, что ты, не выгонят, конечно, — тот мотнул головой, — но вот с машиной этой тебе придётся расстаться: на ней новый первый будет ездить.

— А кто? — осторожно спросил водитель.

— Точно не известно ещё, — делиться горячей информацией бывший первый секретарь райкома отказался, но пояснил: — Но любой из возможных кандидатов на текущей позиции сидит давно, и водители у них у всех свои.

Новости, хоть и вполне ожидаемые, Алексея, конечно, не обрадовали: из водителя номер один в иерархии гаража ему предстояло переместиться куда-то ниже. Он даже принялся перебирать в уме всех, от кого что-то в райкомовской хозслужбе зависело, припоминая всех, с кем тлели обоюдные обиды, неприязнь или, наоборот, потенциальных сторонников. По всему выходило, что первых — куда больше, чем вторых: всё же позиция личного водителя «первого» — штука завидная, тем более — для вчерашнего дембеля, и завидовали многие. Да и он сам… Алексей с досадой припомнил пару совершенно необязательных конфликтов — вот чего было переть таким гордым ледоколом? Там ремонта потребовал вне очереди, не стесняясь в выражениях, там мойщику выговорил за недостаточно тщательно убранный салон, там то, там это… а теперь — вот.

А что было делать? Долбаная Волга требует шприцевания подвески еженедельно, а толковый слесарь в гараже всего один! Когда не в запое. И мойка… шеф ни разу не делал замечаний, но если не успеть отмыть после поездки по деревням — будет кривить лицо. Как тут не давить положением?

«А, может…» — Алексей осторожно покосился на пассажира, будто подозревал того в способности читать мысли. Виктор Владиславович задумался о чём-то своём, глядя вперёд. «Кстати, сквозь только что помытое чистое стекло. И тоже без скандала не обошлось!» — со злостью подумал Алексей, и вернулся к своей идее: «Или к куратору обратиться?». Но, тут же вздрогнул, хоть и произнёс это запретное слово исключительно про себя, а аббревиатуру из трёх букв не стал поминать даже мысленно. Вспомнилось пронизывающее до печёнок завершение последнего инструктажа: «Нас нет. И никогда не было. И разговора этого никогда не было. Будет надо — свяжемся сами. Понял⁈» — и тряхнул головой, отгоняя выход, который на самом деле вовсе не являлся выходом.

Но ведь шеф не просто так затеял этот разговор? Может, и другие варианты есть? И Виктор Владиславович очень вовремя очнулся, повернул голову и заговорил таким обыденным тоном, что Алексей понял: «грузить» его будут на что-то гиблое.

— Есть один вариант, впрочем. Даже не знаю, правда, понравится ли тебе…

— А вы расскажите, — внезапно охрипшим голосом попросил водитель.

— Рассказываю. Сначала о том, что ты получишь. Я могу поговорить с Дворниковым, это председатель райисполкома, если вдруг ты запамятовал. У него водитель на пенсию собирается с лета… Машина там — тоже Волга, но не такая, конечно, обычная двадцатьчетвёрка. Зато, думаю, состояние будет неплохим — он мало ездит, и, в основном, по городу. Уж точно получше, чем то, что тебе у нас всунут. Своего ремонта у них нет, по мелочи придётся обслуживать самому, но зато и денег будет выходить побольше.

Виктор Владиславович шумно выдохнул носом, уселся поудобнее, полуобернувшись налево.

— И ещё. Как там Марьяна, всё хорошо? Сколько ей осталось — месяц?

Оторопевший Алексей машинально кивнул.

— Ну вот. Значит, летом будет молодая семья с ребёнком. Ветеран, с ранением, орденоносец. В очереди стоишь, я знаю. А у исполкома как раз в резерве квартирка образовалась, однушка. В соседнем доме с моим. Получите для начала как служебку, а потом уж как пойдёт… Что думаешь?

— А что думать? Что сделать надо? Где кровью подписывать? — прокашлявшись, ответил Алексей.

— Не, кровью нам не требуется, — шеф опять сел ровно. — Но задачка одна имеется, тут ты прав. За парнем одним присмотреть бы надо. Понял, за кем?

— Гриша? — для проформы спросил водитель.

— Он самый. Есть данные, что у него там ссора с кем-то. Давят на парня… Ну, ты сам у нас не из тимуровцев, должен знать, как это бывает. Пока возраст у него мелкий — ладно, но ведь дальше только хуже будет! Мало того, что отличник, так теперь олимпиады эти добавились… Ты с Копейским сколько лет в соседних комнатах обитал, десять, пятнадцать? Говорят, плотно общался с ним до армии… А что сейчас? Как отношения?

— Здороваемся, — неопределённо дёрнул плечом Алексей.

— Нет уж, ты, брат, давай поконкретнее тему обрисуй. Времена у нас, понимаешь, новые — требуется энтузиазм и активность! От всех слоёв населения…

Сообразив, что скрытностью тут ничего не выиграешь, а вот лишиться перспектив можно запросто, Алексей сглотнул и заторопился:

— Ну а чего тут скажешь? Где нынче он, и где я? Мы и не встречаемся почти… Странно бы выглядело…

Виктор Владиславович откинулся на спинку и засмеялся.

— Вот же человек! Ну чего ты юлишь? — и тут же посерьёзнел. — Ты это брось! Никто тебя в нежной дружбе с первым уркой города не обвиняет, но вопрос задан, и ответ я получу. Сможешь парня прикрыть? От «центровых» в первую очередь.

— «Заводскими» сейчас чаще кличут, — машинально поправил его Алексей.

— Вот видишь! А ты — «здороваемся», — снова засмеялся шеф. — Так как?

— За такой подгон — что угодно, — решительно выдохнул парень.

— Вот это наш разговор. Только я тебя прошу — всё надо сделать так, чтоб в глаза не бросалось. Мелочь если какая-то, одноклассники там, один на один, синяк-фингал — это ладно, детство пацанячье. Но если шобла какая, толпой… — Виктор Владиславович выдохнул, сжал кулаки, глухо ругнулся, видимо потревожив травмированную левую, и продолжил уже нормальным голосом: — Я буду сильно разочарован. Понял меня?

Опасно повернув голову, выпуская дорогу из виду, Алексей медленно кивнул.

Как-то так неловко получилось, что я припоздал. Ну ладно, не совсем уж опоздал, но про вежливое «прийти за 10 минут» уже никак не могло быть и речи. Увлёкся очередной задачей, и совсем забыл про назначенную встречу, потому до седьмой школы пришлось буквально бежать. Оно, может, и недалече, но и в обычной зимней одежде тяжко, а я ещё и дополнительно утеплился в расчёте на то, что потом придётся возвращаться распаренному физкультурой, а на улице неизбежно станет ещё холоднее.

Поэтому, увидев тёмную фигуру на крыльце ещё из ворот, обругал себя последними словами и приготовился извиняться.

— Я поздно, да? Извини, Лёха!

Алексей выпростал руку из рукава, посмотрел на часы и вполне нормальным голосом ответил:

— Да не, почти нормально, без пяти. Но в следующий раз лучше всё ж пораньше приходи: ещё ведь переодеться надо. А если всё срастётся, то ещё и зал на тебе будет, как самом молодом — подмести там, снаряды убрать, если мешают… Слыхал, небось, про такую традицию? Но то тебе уже старший доведёт.

Поскольку он это всё говорил на ходу, отвечать в спину я не стал. Да и отвечать было нечего, по сути — что тут возразишь? «Дедовщина», как она есть. Интересно, кто там сейчас «подметает»?

Ответ на этот вопрос я получил сразу же, как только мы, наскоро переодевшись, вошли в зал: работали все. Всего я насчитал почти полтора десятка парней от 20 до 30 лет, навскидку. Все уже в спортивном, треники, майки, кроссовки, только двое в одинаковых синих кимоно. Но тоже в кроссовках, блин. Самая большая группа сворачивала волейбольную сетку, остальные разбрелись по разным углам, занимаясь каждый своим делом. Только один парень стоял в центре зала, уверенно расставив ноги, и ничем видимым занят не был. К нему мы и подошли.

— Даров, — Алексей звучно хлопнул рукой об руку «старшего». — Вот пацан, про которого я говорил. Зовут Гриша. С условиями ознакомлен, согласен.

Отпустив Лёхину руку, парень оглядел меня с интересом, как, впрочем, и я его. Был он невысок, но довольно плотен, хоть уже и явно начал толстеть — точно не рабочий класс, сидячая работа. Инженер? Или по общественной линии? Выглядел он постарше Алексея, как бы даже на четвёртый десяток не пошёл. Стрижка аккуратная, бритый, внимательные умные глаза… а не контора ли, часом? Как говорится, «не можешь предотвратить — возглавь!».

— Костя, — старший протянул мне руку, сжал крепко кисть. — Правила у нас тут простые, как в бане: все равны, всё делаем вместе. Тренера нет, но в каждом конкретном деле есть тот, у кого получается лучше — он и командует. Я договорился на этот зал и отвечаю перед директором школы, потому по общим вопросам моё слово последнее. По традиции, самые молодые занимаются уборкой до тренировки, а если понадобится — то и после, но мы вроде свинячить не приучены особо. Друг друга бережём, если явно видишь, что нанесёшь травму, в контакт не бей, обозначь. На улице козырять приёмами… не стоит. И вообще, лучше не распространяйся особо. Что ещё… ничего не придумывается пока, — он улыбнулся и тряхнул мою руку, — значит, остальное — по ходу. Согласен?

— Согласен, — хрипло ответил я.

— Вот и ладно, — мою руку наконец выпустили из захвата, и я едва сдержался, чтоб не начать её растирать. Вот же чёрт! Любитель крепких мужских пожатий, блин, выискался. А что, так непонятно было, что пацана передавишь? А ведь тут ещё народу полно…

Никто более, впрочем, ко мне не подошёл, поскольку сетку, наконец, свернули, и ещё какой-то незнакомый парень зычно подал команду:

— Стройся!

Мы тут же разошлись в разные стороны: Лёха, как самый главный лось, двинул направо, «старший вообще» Костя сделал буквально пару шагов к середине, где для него оставили место, я же предсказуемо оказался в недлинном строю последним. Порядки у парней были заведены вполне армейские: «Равняйсь! Смирно! По порядку номеров рассчитайсь!» (и мне пришлось мявкнуть положенное: «Четырнадцатый! Расчёт окончен!»), а потом ещё и даже «Вольно!». Хорошо, хоть доклада не случилось! И строевым ходить не заставили. Правда, тут я запросто мог бы оказаться тем самым «ситуативным старшим» — марширую я, скорее всего, лучше всех. Как-никак, второй год уже знаменосец дружины, не баран чихнул! Во всяком случае, именно так дела обстояли в любом околовоенном коллективе, где я когда-либо оказывался.

Но тут маршировать не пришлось, потому что началась самая обыкновенная разминка, ничем не отличающаяся от, наверное, сотен таких же, проведённых мной в разных секциях в «той» жизни. Бегом по кругу, приставными, интервальные ускорения, крутим руками, ногами, головой, кувырки на матах… вообще ничего нового. Самое главное — вроде от прочих не отстаю. Надеюсь, так оно пойдёт и дальше…

На следующий день я впервые за долгое время приковылял на остановку автобуса: сил тащиться до школы пешком решительно не было. Болело всё! И дело не в том, что парни практиковали натуральное боевое самбо, нет. До этого момента банально не получилось дотянуть! Я и представить себе не мог, что я прямо вот настолько слаб… Вроде ничего особенного и не делали, совершенно обычная тренировка, но руки-ноги начали отказывать чуть ли не с самого начала. К своему стыду, до конца занятия я не дожил, сдох где-то через час и ещё вечность беззвучно бесился, расплывшись у стенки совершенно недееспособной медузой, в то время как парни отрабатывали такие нужные мне удары и приёмы, работали на самодельных брезентовых лапах и устраивали самые настоящие спарринги. Мне же было совершенно очевидно, что по окончании занятия Костя подойдёт и сочувственно скажет что-то вроде «ну, ты ж сам всё понимаешь, да?».

Всё получилось совсем не так. Очередной «старший» в какой-то момент решительно подошёл ко мне, обозначил пинок и пробасил:

— Чего разлёгся, салага? Хорош шланговать, на заминку бегом марш!

Уже на заминке мне было нехорошо, голова кружилась, к горлу поминутно подкатывал комок. А если добавить ещё и моральные страдания… я кое-как полз по кругу (тут уже про то, чтоб держаться в общей змейке и махать руками, не было и речи), механически переставляя ноги, и всё ждал Костю с вердиктом.

Костя, однако, не подошёл вовсе, как-то незаметно слиняв раньше всех. Подошёл Алексей.

— Ну что, сдох? — жизнерадостно спросил он и хлопнул меня по плечу, заставив присесть и поморщиться. — Ничего, привыкнешь ещё. До дому подвезти тебя? Я на машине.

Единственным, что с трудом сумел выдавить я, было:

— А маты?

— Нормально всё, — махнул рукой Алексей, — Сегодня парни войдут в твоё бедственное положение, соберут сами. Но ты давай, вливайся быстрее! И это, уборка перед следующей тренировкой точняк на тебе — пораньше приходи. Видишь вон ту дверь? Швабры-метёлки там. Давай, не сиди, поехали быстрее! Мне ещё в гараж возвращаться потом…

Из дум нелёгких меня выбросила какая-то особо нетерпеливая бабка — посредством нешуточного тычка локтем в бок. Полагаю, я опрометчиво расположился на её пути к автобусу, который подкрался совершенно незаметно для меня. А таких людей ничто не может сбить с пути истинного! Ну, или того, что они полагают таковым. «И откуда столько сил в таком возрасте», — бурчал я про себя, поднимаясь по ступенькам, скользким от налипшего и утрамбованного в лёд снега. Внутри было неожиданно свободно, даже получилось пробраться на заднюю площадку. А вот попрыгать — любимое детское развлечение! — уже не вышло бы никак, всё-таки, будний день, утро, никто мне столько свободного пространства не даст. Да и самые козырные места были уже заняты компанией пацанов на пару лет постарше меня — наверняка с Химмаша в путягу едут.

Надеюсь, возле ПТУ выйдет больше, чем зайдёт — ехать лишнюю остановку до Завода и чапать оттуда до школы пешком у меня точно сил не хватит. Не говоря уж о том, что опоздаю.