Наследие Разрушителя

9. Ташшары

Контраст между «здесь» и «там» был разительный. Там, за границами Черного бора, мир пестрел красками в лучах полуденного солнца, здесь же царили сумерки — серые и блеклые, наполненные влагой и запахами прелой листвы. Откуда-то я знал, что здесь так всегда: кроны деревьев переплетаются настолько плотно, что у солнца просто нет шансов пробиться через этот барьер.

Гаджам в лесу не нравилось, они недовольно ворчали и всё пытались повернуть обратно. Пришлось спешиться и вести зверей в поводу. Впрочем, три километра по прямой, если карта не врет, мы и пешком пройдем максимум за час — это если без неожиданностей.

Ромка, который всю дорогу от замка барона заваливал меня множеством вопросов о моем прошлом и, в частности, отношениях с семейкой, как только мы вошли в лес притих, и теперь сосредоточенно молчал, внимательно глядя по сторонам. Я же смотрел вперед и периодически под ноги, доверив контроль за окружающим пространством магии.

Если верить барону — а в данном вопросе я был склонен ему верить, если пересекать бор строго по дороге и в дневное время, за собственную безопасность можно не беспокоиться. Мол, существует договор, подписанный после отмена сезона охоты, и ташшары его соблюдают. Главное тут — никуда не сворачивать, потому что с нарушителями границ хозяева бора не церемонятся. Что именно с ними происходит, барон не рассказывал, а я предпочел не расспрашивать. И дело даже не в «меньше знаешь — крепче спишь», просто нельзя быть объективным по отношению к тем, кого ненавидишь. Донести бы ещё это до Ромки. Похоже, он принял россказни барона за чистую монету. Хотя… очень может быть, что он-таки прав.

Мы прошли примерно половину пути, когда сигнализация дала знать, что за деревьями кто-то есть. Я предупредил сына и продолжил идти, в глубине души надеясь, что это просто наблюдатели. Было бы неплохо, только я сам в это не верил.

Он выступил из леса и встал посреди дороги метрах в трёх впереди, преграждая нам путь. Высокий, худой, одетый в кожаные штаны и кожаную же рубашку без рукавов и с разрезами по бокам. Белые прямые волосы подхвачены обручем из темного металла, черные глаза на узком, бескровном лице. Руки незнакомец сложил на груди, а вот оружия я не рассмотрел, впрочем, как и крыльев.

Я остановился, не дойдя до него пары шагов, Рома встал рядом.

— Приветствую вас во владениях ташшаров, Хайверги из другого мира, — приятным, ровным голосом произнес незнакомец, — я — Скаарг, летописец и секретарь ее величества королевы Алвы. Моя повелительница просит вас уделить ей час для беседы и исполнения назначенного.

— Извините, вы сейчас о чём? — переспросил я, невольно подстраиваясь под манеру речи собеседника.

— Бой на холодном железе, навязанный дочерью проклятого, — пояснил он, не меняя тона, — думаю, вы понимаете, о чём речь.

Я медленно кивнул: Моргана предупреждала, хотя драться я по-прежнему не хотел, о чем и сказал Скааргу.

— К сожалению, никто из нас не может отказаться, — вздохнул он, — таковы условия. Только не пытайтесь как-то меня обойти: со мной отряд, и они не дадут вам покинуть Черный бор.

— Вот как, — обронил я понимающее. — Наверное, всё же придётся принять приглашение вашей правительницы.

— Кстати, — вмешался в разговор Ромка, — где гарантия, что нас не съедят по дороге?

Скаарг вежливо улыбнулся.

— На время пребывания в Черном бору вы под защитой Ее величества, — с достоинством отозвался Скаарг и широким жестом указал направо, — пойдемте.

Вариантов не было, и мы пошли. Стоило отойти от тропы — пардон, дороги — на пару метров, как нас со всех сторон обступил тот самый отряд. Восемь человек, такие же высокие и тонкокостные, как и летописец, волосы у всех длинные, заплетены в косы, растительность на лицах полностью отсутствует. У каждого в руке по короткой кривой сабле, напоминавшей турецкий ятаган. Они скользили возле нас как тени, передвигаясь совершенно бесшумно и не произнося ни слова. А я, вместо того чтобы думать о том, как разрулить ситуацию, ломал голову над дурацким вопросом: где они прячут крылья? Там, в воспоминаниях отца, крылья были у всех, даже у детенышей. Впрочем, в уме эту задачу решить не получалось, а спрашивать не хотелось: вряд ли я смогу объяснить, откуда вообще знаю о крыльях. Впрочем, посторонние мысли не мешали мне следить за дорогой, хотя с ориентирами было туго: дерево, снова дерево, еще дерево. Одна надежда на магию и заклинание путеводной нити: на Земле я привязывал его к навигатору в машине, так что эффективность проверена.

Вообще, магия, которой я пользовался, по большому счёту имела мало отношения к отцовской. Конечно, он передал мне свою силу, но принципы работы с ней все еще хранились где-то в глубинах его памяти, куда я не лез совершенно сознательно. Зато шесть лет в библиотеке Зазеркалья, проведенных за изучением магических трактатов, даром не прошли, так что всё, что я знаю о волшебстве и его практическом применении почерпнуто именно оттуда. Жаль, конечно, что я так мало практиковался, теперь придется наверстывать.

Мы шли и шли, и в какой-то момент мне стало казаться, что я узнаю местность. Вроде как в отцовских воспоминаниях были эти черные столбы, и это дерево с раздваивающимся стволом. За ним, кажется, должен быть поворот…

Мы действительно свернули за деревом, а ещё через несколько метров впереди показались невысокие дома, сложенные из бревен. Едва дойдя до поселка, наши сопровождающие исчезли, прихватив заодно и гаджей, и лишь Скаарг продолжал идти вперед, показывая дорогу.

Сейчас, когда мое восприятие не было искажено отцовской ненавистью, я мог оценить красоту места: дома, хоть и бревенчатые, выглядели удивительно легкими и как будто парили над землей, между домами — дорожки из белого камня, начищенные до блеска, нет клумб, зато есть декоративные водоемы, в которых плещутся серебристые рыбки.

Дорожка вывела нас к площади, выложенной таким же белым камнем. В центре ее возвышался трон — его я тоже видел в отцовских видениях. Правда, тогда это было живое дерево, сейчас же, после пожара от него осталось основание с переплетенными, уходящими на пару метров вверх сухими ветвями. Само основание укрывала кроваво-красная ткань, придавая сооружению нотку гротеска.

Кстати, площадь была довольно большой, метров пятнадцать в диаметре, но на нее все еще не падал ни один солнечный лучик, хотя ближайшие деревья остались за линией домов. Странно… Я поднял голову и увидел черный купол, полностью закрывавший небо. Было интересно, из чего он сделан и на чем держится, однако вопрос точно не относился к первостепенным.

Скаарг провел нас вперед и оставил в нескольких шагах от трона, после чего удалился. Нам оставалось стоять на месте и ждать. Ромка пытался задавать какие-то вопросы, но я только плечами пожимал, потому что понимал в ситуации не намного больше его самого. Впрочем, уже очень скоро пространство вокруг нас стало заполняться людьми. Мужчины и женщины, все такие же худые и высокие, одетые в штаны и рубашки. Волосы либо совсем белые, либо черные как смоль, у мужчин собраны в косы, у женщин распущены по плечам и украшены разноцветными бусинами. Такие же бусы в один или несколько рядов висели на шеях у дам, не добавляя им, впрочем, особой привлекательности. В этом вопросе папаша был прав: красавиц среди ташшаров не водилось, ну, по крайней мере, на мой придирчивый вкус.

Приближаться к нам никто и не пытался. Ташшары старались держаться подальше от таких странных гостей, расположившись полукругом по краю площади. Они о чем-то переговаривались, но до нас доносился только неясный тревожный гул. Потом на сцене появились четверо, которые принесли огромные, в человеческий рост факелы и расставили их по периметру площади — стало светлее, но как-то тревожнее. Наконец в круг вышел все тот же Скаарг, успевший дополнить наряд изумрудной подвеской на длинной золотой цепи и мощным посохом с набалдашником в форме птичьей головы, обвел всех строгим взглядом — разговоры мгновенно стихли — трижды ударил посохом оземь.

— Ее Величество королева Алва и наследный принц Лукас! — объявил Скаарг и, сделав шаг в сторону, почтительно склонился.

Его примеру последовали все присутствующие, за исключением нас с сыном. Мы её подданными не являемся, так что всё верно. Проявить уважение можно и как-нибудь по-другому.

Ещё минута, и пред наши очи предстала королева Алва в сопровождении принца. Лукас выглядел не намного старше Ромки, его черные, вьющиеся волосы мягкими волнами спадали на плечи и грудь, контрастируя со снежно-белой рубашкой, заколотой у шеи рубиновой булавкой. Мальчишка был бы даже хорошеньким, если б не излишне крупный нос на узком лице. Зато его мать, наряженная в черное платье с открытыми плечами, с рубиновой диадемой в волосах была прекрасна. В ней все еще угадывалась та девчонка, которую… (я решительно отогнал не ко времени вставшую перед глазами картину), но сейчас это была зрелая, уверенная в себе женщина, прекрасная и опасная, обладательница той самой демонической красоты, которой когда-то пленила меня ее дочь. Впрочем, несмотря на поразительное семейное сходство, с Морганой они были совершенно разные. Не знаю, как объяснить, это просто чувствовалось.

Алва подняла руку, приветствуя присутствующих и грациозно опустилась на трон — как есть королева. Лукас тут же занял место за ее правым плечом, Скаарг — за левым.

— Приветствую вас, наследники Хайвергов, в обители ташшаров, — низким, хрипловатым голосом произнесла королева.

— Приветствуем тебя, правительница, — отозвался я и вот сейчас уже поклонился, краем глаза заметил, что Ромка последовал моему примеру. — Итак, о чем Ваше Величество хочет с нами поговорить?

— Вы зря вернулись в Амешт, Артур, — произнесла она. — Я понимаю, что вас не оставили выбора, но все же зря. Моргана сделает все, чтоб заполучить то, что хочет и не оставить вам путей к отступлению.

— Разве в этом вопросе вы не на её стороне? В конце концов, если меня не станет, власть в Амеште достанется одной из вас.

— Дочь врага никогда не будет одной из нас! — отрезала королева.

Я вовремя прикусил язык и не дал словам о том, что Моргана и ее дочь тоже, сорваться с губ. Вместо этого спросил:

— Так зачем вы нас позвали?

— Бой на холодном железе, — пояснила она, недовольно поморщившись. — Мне не хотелось в этом участвовать, но Моргана умеет быть убедительной.

— Что же она пообещала за наши головы? — с горечью поинтересовался я.

В ответе королевы горечи было не меньше, чем в моем вопросе:

— Что не станет возобновлять сезон охоты. Нас осталось слишком мало, так что хватит одного раза, чтоб покончить с ташшарами как с видом. Вы понимаете, что я не могла отказаться.

— Понимаю, — подтвердил я. Действительно, не понять Алву было сложно. Но что не так с Морганой? Она сознательно решила настроить против себя весь Амешт, или что?

— Тогда вы поймете и следующее. Моргана настаивает, чтобы бойцом от ташшаров был мой сын Лукас. Против вас, опытного бойца, у него практически нет шансов. Но согласно все тем же правилам, вместо вас может сразиться ваш сын.

— Нет, — вырвалось у меня. — Он не обладает тем, что ей нужно!

— Но вы же не дадите ему погибнуть, — заметила она с легкой усмешкой. — Моргана считает, что сила за жизнь сына не такая большая плата.

— Моргана просчиталась, — вдруг подал голос Ромка и вышел вперед. — Я готов, огласите условия поединка.

Я смотрел на сына и чувствовал, как в животе ворочается противный комок страха. Я учил его фехтованию весь последний год, в принципе, не слишком сомневался в его способностях, но это не отменяло того факта, что он ни разу не участвовал в реальном бою, а значит гарантий, что сохранит хладнокровие, не запаникует, никто не даст. Глупо, как глупо было бы, спасая мать, потерять сына. Моргана права, если вопрос будет он или сила, я не колебаясь выберу его.

«Да что ты раскудахтался, как курица, — напомнил о себе Голос, — Ты маг или не маг? Кто тебе не дает применить ту же силу против ташшаров? Чистоплюйство?»

Хм, а ведь действительно! Честно или нет, но никто не помешает мне при необходимости вмешаться в бой при помощи магии. Конечно, Ромка, если узнает, обидится, но с этим мы как-нибудь разберемся.

— Огласите правила поединка! — повелела Алва.

Вперед вышел Скаарг, принял торжественную позу, развернул длинный свиток и хорошо поставленным голосом принялся читать. Слушал я внимательно, но ничего нового не узнал: холодное оружие, никакой магии и т. д. и т. п. Ну, так Ромка и не маг, а я не в счет.

— Время благословения, — объявил в конце летописец и отступил в сторону.

Лукас встал на колени напротив Алвы, я же повернулся к сыну, положил руку ему на плечо.

— Ничего не бойся, — сказал я, глядя в бледное, но решительное лицо парня, — и помни, чему я тебя учил.

— Смотреть в глаза, не поддаваться на уловки, — криво усмехнулся Ромка, — все будет хорошо, бать. Прорвемся.

От этого «бать» у меня перехватило горло, я порывисто обнял сына и подтолкнул к месту боя.

— Иди, — сказал враз охрипшим голосом, — иди.

И он пошел. Возле меня тут же объявился Скаарг, откашлялся.

— Ваше место возле повелительницы.

Я кивнул и направился к трону. Алва указала мне на место по правую руку.

— Отсюда ты сможешь следить за боем, а я за тобой, — сказала она. — И не вздумай колдовать. Я не волшебница, но всплеск силы почувствую.

Я не нашел что ответить и просто поклонился. Похоже, очередной гениальный план накрылся медным тазом. А чтоб мне было совсем неповадно, в ту же секунду за моей спиной появилось двое ташшаров, вооруженных пиками. Ну, так, значит, так.

Ташшары, до этого стоявшие по краям площади, сдвинулись вперед, образовав плотный круг метра три в диаметре. В центре круга друг напротив друга стояли Ромка и Лукас. У моего сына в руках была катана с говорящим именем Камикадзе, Лукас же был вооружен такой же, как у других ташшаров, кривой саблей.

— Начинайте! — скомандовал Скаарг и взмахнул рукой.

Все. Бой начался. Я замер и прикипел взглядом к арене.

Человек и ташшар синхронно поклонились и начали неторопливо сходиться. Ни тот ни другой не спешили сделать первый ход, присматриваясь и принюхиваясь. Наконец Лукас сделал выпад — Ромка отбил, провел контратаку, так же не увенчавшуюся успехом, и они снова разошлись. Потом атаковал Ромка — стремительно и напористо, но Лукас неплохо отбивался, хотя и вынужден был отступить.

И так далее…

Вопреки прогнозам, сынок Алвы оказался вполне приличным фехтовальщиком. Против меня он, конечно, не потянул бы, но с Ромкой был примерно на равных. Если учесть, что мой сын дрался непривычным для себя оружием.

А бой продолжался. Я смотрел, переживал и бесился от собственной беспомощности, невозможности вмешаться. Сражаться самому куда как легче. Нет времени на страх, есть только ярость боя Танец Смерти, в котором сходятся фехтовальщики. Теперь же я застыл, не в силах оторваться от разворачивающегося действа.

Алва глухо вскрикнула — на груди ее сына появилось кровавое пятно.

Рома тут же отступил, опустив острие клинка.

— Может, хватит? — спросил он.

— Нет. Продолжайте! — властно сказала Алва, хотя ее когти прорезали на подлокотниках глубокие борозды — она этого не замечала.

И они продолжили. В напряженной тишине слышался лишь звон клинков да свист рассекаемого воздуха. Ромка достал своего противника еще дважды, а тот его — один раз. Потом Рома сделал глубокий выпад, и будь его противник менее проворным, бой можно было бы считать законченным.

Но Лукас все же успел отскочить, хотя Ромкин меч и оставил на его груди очередную царапину. Антрацитово-черные глаза ташшара сверкнули, и вдруг… Лукас подпрыгнул вверх. Метра на четыре. Потом как-то странно взмахнул руками и завис в воздухе, раскрыв крылья — тонкие кожаные перепонки, натянутые от кистей рук до пояса, как у белки-летяги. И совершенно незаметные в сложенном состоянии. Теперь стало понятно, что за мода у них на боковые разрезы в одежде.

Ромка отступил, нервно сжимая рукоять меча и следя за полетом противника. Ташшар кружил над ним по спирали, то набирая высоту, то снижаясь.

Я весь напрягся, готовый в любую секунду, наплевав на правила, броситься на выручку своему сыну. Только бы парень не оплошал, только бы…

Лукас вытянул перед собой клинок и, вытянувшись в струну, спикировал на противника. Ромка не двигался, не сводил глаз с несущейся на него смерти. В момент, когда, казалось, ничто уже не спасет м

оего сына и странный клинок рассечет незащищенную шею, он сделал почти неуловимый шаг навстречу и отклонился. Сверкнуло что-то светлое, металлическое…