Нагаш бессмертный

Глава двадцать пятая Сдержать тьму

Нагаш идет. Нагаш идет.

Это предупреждение Коллегия магии из Кхемри отправила во все края Неехары, в каждый из великих городов, а значит, и всем вассалам империи. Города немедленно огласились звуками горнов, призывая к войне всех боеспособных мужчин.

Стратегию разработали десятки лет назад в ожидании возвращения Узурпатора, и военный совет под руководством Алкадиззара постоянно совершенствовал ее. Армия каждого города играла в этом плане конкретную роль, а строгий график определял, когда и кто должен выполнить свои задачи. Все это имело много общего со сложными маневрами армии во время ламийской кампании почти сорок лет назад, но вместе с тем содержало массу нюансов.

В первые несколько месяцев после визита Офирии в Кхемри между дворцом и Коллегией непрерывно сновали гонцы с посланиями. Алкадиззар работал день и ночь в относительном одиночестве личной библиотеки, переписываясь со своими вассалами-царями и управляя подготовкой империи к войне. Уже через месяц после предупреждения от Офирии армии Разетры и Ка-Сабара собрались для похода и устремились на север, к назначенным местам, опережая силы Узурпатора. А тем временем в речных доках близ Кхемри к плаванию готовили все лодки городских торговцев, пока войска собирались к югу от города.

Ежедневно принимались сотни решений, важных и не очень. Алкадиззар быстро понял, что общаться с союзниками на больших расстояниях далеко не просто. При каждой возможности его забрасывали вопросами, просьбами, пояснениями и отчетами, и в конце концов он уже с трудом мог разобраться в этом потоке писем и понять, какие из них требуют внимания, а какие можно пропустить.

Ирония заключалась в том, что чем больше Алкадиззар знал, тем сильнее волновался о вещах, которых не знал. Где находились армии Нагаша? Сколько у него воинов? Как быстро они движутся? Он снова и снова обдумывал свои военные планы в поисках брешей, которыми могли воспользоваться враги.

Царь стоял перед большим деревянным столом в центре библиотеки, изучая подробную карту империи, когда услышал, как дверь тихонько открылась. Он вздохнул и потер глаза.

– Да? – спросил он, ожидая еще одну кипу сообщений от Коллегии.

– Инофр говорит, что ты несколько дней не покидал эту комнату. Что-то не так?

Алкадиззар удивленно оглянулся на голос Халиды. Его жена стояла в дверях библиотеки, осматривая заваленные бумагами столы со смесью научного интереса и едва заметной опаски. На ней была простая одежда, как и всегда вне царского зала: темное хлопковое платье и шелковые тапочки. Головной платок пустынных племен свободно лежал на заплетенных волосах Халиды.

Он подчеркивал морщины, пересекавшие ее лоб и таившиеся в уголках глаз.

Усталость и удивление мешали ему как следует думать, поэтому Алкадиззар покачал головой и сказал:

– Со вчерашнего дня мало что изменилось.

– Тогда почему ты все еще не спишь? Давно за полночь.

Алкадиззар понятия не имел, что уже так поздно. Библиотека была без окон, поскольку находилась в центре царских покоев, поэтому он не мог следить за временем. Царь провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость.

– Изучаю отчеты, – мрачно ответил он. – Хочу убедиться, что ничего не пропустил.

Халида присоединилась к нему у стола с картой и приблизила свое лицо к его лицу.

– Ты выглядишь на десять лет старше, – прошептала она. Ее пальцы легонько коснулись его висков. – В твоих волосах появилась седина, которой не было месяц назад.

Царь выдавил вялую улыбку.

– Вот что получаешь, когда выходишь замуж за старика, – пошутил он.

Халида нахмурилась.

– Не смешно, – упрекнула она его. – Ты устал. Это видно по твоим глазам.

Улыбка мелькнула на лице Алкадиззара. Он посмотрел на карту, которая буквально впечаталась в его память за последние недели, и покачал головой.

– Слишком много навалилось на меня, – пожаловался царь. – Когда я пытаюсь заснуть, то могу думать лишь об этой проклятой карте.

– Я знаю, – ответила Халида. – Перед кампаниями ты всегда обо всем беспокоишься.

– Но не так, – сказал он, качая головой. – Это не налоги, не торговля, не расширение границ империи. Это вопрос жизни и смерти – или чего-то гораздо хуже, чем смерть. – Алкадиззар вздохнул. – Судьба империи зависит от моих усилий. Если меня постигнет неудача, пострадает каждый живой человек от Ливары до Зандри.

Руки Халиды скользнули по его плечам и притянули к себе. Это напомнило Алкадиззару, как она обняла его в первый раз, по пути до Кхемри вместе с племенами. Тогда он думал, что женщины пустыни тихие и послушные, хоть и знал Офирию. Халида показала ему, насколько сильно он ошибался.

– У тебя все получится, – сказала она Алкадиззару голосом, который не терпел несогласия. – Именно к этому моменту ты готовился так долго. Именно ради этого ты создавал империю. – Она положила голову на его плечо и смягчила голос. – За всю свою жизнь я не знала никого, кто посвятил бы чему-то всего себя, как это делаешь ты.

Эти слова задели его, но он обнял ее.

– Извини.

– За что?

– За то, что позволил войне встать между нами, – ответил Алкадиззар. – В последние годы я был плохим мужем.

– Но великолепным царем, – похвалила его Халида. Она погладила мужа по щеке и указала на карту. – Посмотри, что ты создал.

– Я могу все это бросить, если ты попросишь.

– Не бросишь, – грустно усмехнулась царица.

Алкадиззар возразил:

– Я серьезно. Когда война закончится, все станет по-другому. Больше никаких путешествий. Никаких кампаний. Никакой работы в кабинете по ночам. Наконец-то мы сделаем то, о чем мечтали.

– Ты возьмешь меня в Шелковые Земли на лодке из золота?

– Как пожелаешь, – улыбнулся царь.

– И заставишь Небесного Императора преклониться передо мной?

– Его не придется долго убеждать, когда он увидит тебя.

Халида засмеялась и крепко обняла его:

– Обещаешь?

Царь улыбнулся:

– От всего сердца.

– Ловлю тебя на слове, – сказала она. – Итак, когда мы выступаем?

– «Мы»?

Халида высвободилась из его объятий и одарила Алкадиззара суровым взглядом:

– Неужели ты думаешь, что я останусь здесь? Я ездила с тобой в каждую кампанию с самого начала нашего брака и не намерена отступаться от этой традиции теперь.

Алкадиззар ужаснулся, но он знал, что нет смысла спорить. Даже власть царей имела свои границы.

– Войска Зандри уже отправились в путь и сейчас находятся в верховье реки, – сказал он, проводя пальцем по реке Жизни. – Нумасийцы тоже в пути, они прибудут сюда через две недели. Еще два-три дня на то, чтобы наши армии погрузились на баржи, и тогда мы будем готовы к отправлению.

Халида кивнула:

– А остальные?

– Железный легион покинул Ка-Сабар две недели назад и направляется на север, в Кватар. Разетрийские войска отправились примерно в то же время, и Херу докладывает, что они прибудут в Ливару еще через неделю или около того. – Он скрестил руки. – От Махрака ничего не слышно уже несколько недель. У меня есть опасения, что Жреческий совет решил пересмотреть свою роль в нашей кампании.

Царица кивнула. Хотя она и не участвовала в разработке военных планов напрямую, за эти годы тщательно изучила их и знала не хуже других правителей.

– Этого можно было ожидать. Они просто не хотят уходить из Махрака.

– Других вариантов нет, но похоже, что они этого не понимают, – сказал Алкадиззар. – Они подозрительно относятся к моим планам с тех самых пор, как я основал Коллегию магии. Но покинуть город – это для них единственный выход. Если они не присоединятся к Разетре и Ливаре, то им нужно хотя бы отойти к Вратам Заката, где они смогут удерживать восточный край долины Царей много недель – достаточно долго, чтобы их люди перешли долину и скрылись в Кватаре.

– Для них это непростое решение. Они отстаивают свою веру.

– Но для этого им нужно хотя бы выжить, – парировал Алкадиззар. – Какой в этом смысл, если из-за недоверия и паранойи Жреческий совет обречет свой народ на гибель.

– Если того требует их вера, то мы ничего не сможем поделать, – сказала Халида. – Но они вполне способны нас удивить. Еще осталось время, пока Нагаш не пересек Золотую долину.

Алкадиззар кивнул, но его лицо выражало сомнение.

– Будем надеяться на это, – сказал он. – Ничего другого мы не можем сделать.

Проплыв по темным водам узких проливов и по Горькому морю с помощью весел из костей, флот нежити за две недели достиг разрушенной пристани Ламии. Они прибыли глубокой ночью, скрываясь в парящем вокруг них облаке пепла, которое поглощало лунный свет. За те годы, что миновали с падения города, он стал пристанищем бродяг и разбойничьих банд со всей восточной Неехары, отчаявшихся мужчин и женщин, которые не верили в легенды Проклятого Города. В’соран стоял на палубе транспортного корабля и вслушивался в крики людей, пока нежить бесшумно пробиралась по узким улочкам Ламии.

Час за часом тяжело нагруженные корабли причаливали к большим каменным пирсам, изливая непрерывный поток призрачных солдат. После рассвета В’соран съехал на берег в костяном паланкине, который, подобно науку, передвигался на восьми сложенных из множества частей ногах, и через противоестественный мрак поднялся по холму к руинам царского дворца. Там он провел следующие несколько дней, пока армия медленно собиралась на равнине к югу от города.

Некромант развлекался тем, что обыскивал пепел, оставшийся от старого храма, – не только из любопытства, но и потому, что Архан ни за что не приблизится к своей бывшей тюрьме даже на милю. То, что ему был доверен общий контроль над армией – а следовательно, и триумф победы, – уязвляло В’сорана. В течение многих лет он придумывал способ одолеть Архана – и был уверен, что лич занимается тем же самым. В Нагашиззаре, под неусыпным надзором Нагаша, В’соран не знал, как убить Архана без риска для самого себя, поэтому он ждал нужного момента – например, когда начнется вторжение в земли живых. И хотя некромантические способности Архана значительно превосходили навыки В’сорана, теперь у последнего было преимущество в числе. Семь его подручных контролировали почти половину армии. Ему оставалось лишь наблюдать и ждать подходящего момента, чтобы как-нибудь половчее расправиться с проклятым личем.

Как и ожидал В’соран, Архан проводил время в другой части города, пока армия не подготовилась к маршу. Один за другим его бессмертные приспешники прибывали во дворец, пока их отряды выгружались на пристани. Старый царский трон исчез – скорее всего, сгорел при том давнем пожаре; копия, созданная Нефератой, тоже пропала, поэтому В’соран приказал своим воинам найти во дворце подходящее кресло и поставить его на царском пьедестале и, сидя на нем, ждал Архана, чтобы обсудить с ним дальнейшие действия.

Прошли день и ночь. Потом еще. Раздражение В’сорана росло. Наконец на третий день он поручил одному из своих бессмертных отыскать Архана – и тогда выяснилось, что лич со своей частью войска отправился на Запад еще два дня назад.

В ярости В’соран вместе с оставшимися воинами ринулся в погоню, намереваясь помешать Архану дойти до Кхемри первым и лишить некроманта чести самому схватить Алкадиззара. Огромная армия вышла в Золотую долину, изливаясь на опустошенные ноля подобно грязевому потоку. Некромант безжалостно гнал свои отряды вперед, и они шли днем и ночью. Магическим заклинанием В’соран поднял пыль и пепел из-под марширующих ног высоко над головами живых мертвецов, чтобы скрыть их от яркого солнца защитным облаком.

Ему потребовалось больше трех недель, чтобы нагнать Архана, который уже оказался на другой стороне равнины. Разведчики В’сорана заметили войска лича, выстроившиеся в боевые ряды в десяти лигах на запад по торговому пути, недалеко от места, где дорога поворачивала на юго-запад, к Ливаре. На расстоянии лиги их ожидала армия Неехары.

Пехота некроманта нагнала солдат Архана через четыре часа. В’соран приказал им остановиться немного позади войск лича и направил свой паланкин вперед, чтобы встретиться с беззубым ублюдком.

Архан сидел верхом на огромном скелетоподобном коне, окруженный отрядом наездников нежити, недалеко от центра боевой линии. В отличие от В’сорана, который не снимал свои отмеченные магическими знаками одежды, он сменил грязные лохмотья на бронзовую и кожаную броню. Потускневший бронзовый шлем защищал его голову.

Лич повернул сердитое лицо к некроманту, сверкая зелеными глазами. Со скрипом он поднял руку и указал пальцем на армию Неехары.

– Объясни, откуда они взялись? – проскрежетал Архан.

В’соран резко остановил свой паланкин.

– Разве это не очевидно? – огрызнулся он. – Проклятое отребье бежало из Ламии и послало предупреждение в Ливару. Или ты думал, что они будут просто сидеть по домам и ждать нас?

Гортанное шипение исторглось сквозь гнилые зубы лича.

– Это войска Ливары и Разетры. На их сбор потребовались бы недели, и еще некоторое время, чтобы дойти сюда. Как это возможно, что они уже здесь?

– Откуда мне знать? – бросил В’соран. – У ливарцев много всяких странных приспособлений. Может, они издалека выследили наше продвижение.

– Ты стал еще глупее, чем раньше, – презрительно сказал Архан. – Ты ведь клялся Нагашу, что великие города раздроблены. Что они не смогут собрать против нас достойную защиту.

Некромант встревожился, осознавая значение слов лича. С этого момента, если в кампании что-то пойдет не так, Архан попытается обвинить в этом В’сорана.

– Ты называешь это достойной защитой? – парировал некромант. – Я всегда подозревал, что ты трус, Архан. Эта армия гораздо меньше той, которую я почти одолел в Л амии много лет назад!

Архан некоторое время молча разглядывал В’сорана, пока некромант не подумал, что личу хватит глупости достать свой меч.

– Неужели? – наконец произнес он. – Тогда твоим легионам не составит труда уничтожить эти войска.

Он поднял руку; все его солдаты одновременно повернулись направо и зашагали на север, прочь с участка между армией В’сорана и врагом.

В’соран смотрел на Архана, кипя от ярости из-за того, что позволил личу так легко одурачить себя.

– Хорошо, – проскрипел некромант. – Уведи своих воинов на северо-восток, чтобы они не мешали мне. Ведь с этим ты сможешь справиться?

Архан даже не подумал отвечать ему, а просто развернул коня и направился на север. В’соран сжал кулаки, изо всех сил подавляя желание выстрелить магической энергией в лича и раз и навсегда покончить со всеми этими разногласиями. Но ему пришлось сдержаться. Сейчас не время, ведь всего в нескольких милях его ждет вражеская армия.

Он со злостью развернул паланкин и вернулся к своим легионам. Несколькими короткими приказами и цепочкой мысленных команд он велел армии приготовиться к бою. Отряды лучников вышли перед копейщиками, пока кавалерия и колесницы занимали свои места на флангах.

Пока они располагались на позициях, В’соран изучал силы противника. И действительно, эта армия казалась примерно такой же, как и та, что Алкадиззар повел на Ламию, – быть может, восемьдесят или сто тысяч воинов. Он заметил тяжелую пехоту в центре и по флангам, ее защищали большие отряды лучников спереди, а с юга – колесницы. Позади боевой линии он видел пару десятков катапульт на колесах, составленных в шахматном порядке, чтобы выстреливать над пехотой. Серьезные силы, согласился некромант, но легионы нежити значительно превосходят их по численности. С угрюмой улыбкой В’соран приказал своим лучникам и копейщикам идти вперед.

Тесные ряды копейщиков начали спускаться но склону. Минуты шли, и две армии сближались. В’соран уже смутно слышал сигналы труб со стороны противника. Когда передние ряды скелетов оказались в тысяче ярдов от врага, некромант увидел, что ливарские инженеры начали возиться с катапультами. Некромант отдал еще один приказ, и лучники ускорили шаг, опережая копейщиков, чтобы прикрыть их огнем на последних нескольких ярдах перед столкновением. Когда осталось две сотни ярдов, они остановились и единым движением натянули тетивы, а затем выпустили свои стрелы в ряды вражеской пехоты. Много стрел попало в поднятые щиты или отскочило от округлых шлемов, но некоторые достигли цели, вонзаясь в плоть и кости.

Скелеты-лучники приготовились ко второму залпу, но им ответили вражеские стрелки, обрушив на них ливень своих стрел, пробивая запыленные грудные клетки и белые черепа. Когда стрелы попадали в цель, появлялась крохотная белая вспышка и скелеты валились на землю как подкошенные.

Эти вспышки сразу же привлекли внимание В’сорана. Что бы это ни было, оно уничтожало магию, оживляющую трупы, – будто дыхание задувало свечу. Наверняка за этим стояла какая-то магия, с тревогой понял некромант.

Скелеты-лучники выпустили еще один, менее согласованный залп стрел. Практически мгновенно неехарцы выстрелили в ответ, и еще сотня лучников В’сорана пала. Со злобным рыком он приказал выжившим отойти. Когда лучники развернулись и побежали через узкие проходы между отрядами копейщиков, В’соран раздал короткие приказы своим помощникам. Бессмертные подняли руки и начали петь, творя первые заклинания битвы.

Отряды копейщиков уверенно наступали, неудача лучников их не смутила. Через пять сотен ярдов с другой стороны поля донесся звук трубы, и двадцать катапульт пришло в действие. Множество гладких округлых камней размером с дыню падало на копейщиков, разламывая щиты и разбивая вдребезги кости. Отряды просто переставали существовать – снаряды расплющивали их, будто стопа невидимого гиганта.

Когда они прошли еще сотню ярдов, катапульты выстрелили снова, а затем повторили залп еще через сотню. От передовых отрядов почти ничего не осталось, но на их место готовились прийти еще тысячи. Через две сотни ярдов на них обрушился очередной ливень камней, а после него – залп вражеских стрел. В’соран поднял руку к небу, и все восемь бессмертных одновременно сотворили заклинания. Некромантическая сила пропитала копейщиков нежити, наполняя их тощие конечности кратковременным всплеском силы. Безмолвной толпой они ринулись вперед с копьями наперевес, пробежав последние две сотни ярдов так быстро, что вражеские стрелки или катапульты не успели отреагировать.

Увидев приближающуюся опасность, неехарские лучники немедленно отступили, выхватывая оставшиеся стрелы из земли под ногами и прячась за спинами тяжелой пехоты. Неехарская передовая линия издала воинственный клич, встречая нежить поднятыми щитами, – началась рукопашная битва.

Разетрийские солдаты в тяжелой броне из кожи и бронзовых пластин с угрожающей ловкостью орудовали железными ручными топорами и тяжелыми булавами. На их щитах виднелись руны защиты; символы усиливали мощь оружия, и они сминали скелетов одним ударом. В’соран и его помощники произнесли несколько заклинаний, которые еще больше ускорили копейщиков, – наконечники их копий били во врага стремительно, будто языки гадюк. Ни один солдат по обе стороны не жалел себя, однако неехарцы удерживали позиции, несмотря ни на что.

В’соран продолжал бросать свое войско на упрямого врага. К югу кавалерия скелетов и колесницы сошлись с неехарской конницей, начав дикую, бурлящую схватку. Продвигаясь позади кавалерии нежити, отряды копейщиков обрушились на разетрийцев с фланга, а лучники выпустили залпы стрел в наездников Неехары. Севернее другая группа кавалерии нежити и пехота атаковали левый фланг врага. Под этим натиском противник медленно отходил назад, и его трубы отчаянно звали подкрепление. Скоро колесницы нежити прорвут шеренги пехоты и нападут на ливарские катапульты, расположенные у них в тылу.

Но разетрийцы не сдавались, упрямо отказываясь отступать. Ливарские катапульты продолжали обстреливать снарядами задние ряды нежити и отряды лучников, но это не имело практически никакого эффекта. Скелеты не чувствовали страха и боли. Они не знали, что такое отступление. Они бились, пока не распадались на части, и в этом случае место в строю занимал следующий воин, а битва продолжалась своим чередом. Медленно и безжалостно войско нежити смыкалось вокруг флангов отбивающегося врага, будто челюсти, которые закрываются и проглатывают армию живых.

Почти через час упорной битвы силы неехарцев истощились. Их фланги разваливались, и пехота несла огромные потери. Внезапно послышались звуки трубы, и началось организованное отступление. Непрерывным потоком отряды уходили на юго-запад.

Чувствуя приближение победы, В’соран приказал своим отрядам удвоить усилия. Произносились все новые заклинания, но на этот раз, к удивлению некроманта, им противодействовала искусная защитная магия. В ярости В’соран искал ауру вражеских колдунов, но не успел он найти их, как воздух сотряс внезапный всплеск магической энергии, и земля перед живыми трупами превратилась в воющую стену ослепляющей пыли и песка.

В’соран гнал своих воинов вперед, в бушующую песчаную бурю, но непонятно почему, звуки битвы постепенно затихали, а не усиливались. Враг отступал, защищенный завесой шторма. Некромант поменял тактику и приказал своим помощникам прекратить бурю. Через несколько минут заклятие разрушилось, но крутящиеся клубы пыли по-прежнему скрывали ноле битвы, из-за чего никто не знал, где находится враг.

Когда пыль наконец осела и открыла равнину, некромант с отвращением выругался. Разетрийцы отступили с удивительной скоростью – им даже удалось увезти катапульты, которые тянули лошади. Вражеская кавалерия сопровождала усталую пехоту, защищая ее от погони.

В'соран угрюмо смотрел на отступающих неехарцев. Он завоевал победу, хоть и сомнительную. Пока враг оставался в живых, он представлял угрозу. Теперь ему придется преследовать их до самой Ливары и, если понадобится, дальше. На это уйдет много ценного времени, и западные города смогут переправить свои войска на другую сторону Горьких пиков.

Некромант проклинал смертных. У подножия склона Архан неторопливо разъезжал на своей костяной лошади среди груд тел убитых врагов, несомненно, в поисках доказательств, которые позволят выставить В’сорана виноватым перед Вечным Царем.

Эта кампания уже становилась слишком длительной и тяжелой.