Нагаш бессмертный

Глава шестнадцатая Рев из пустошей

Все жители Неехары, даже малые дети, которые мало знают о богах и их дарах, слышали легенду о Неру, благодетельной жене Птра, и его ревнивой наложнице Сахмет. Легенда гласит, что, когда Великий Отец Птра правил на небесах, его жена Неру ухаживала за садом загробного мира и приветствовала души умерших, которые заслужили свое место в этом саду. Здесь ее посещали многочисленные дочери, а охранял отряд сфинксов, но, когда Птра завершал свои ежедневные труды и по краю света уходил на запад, она покидала сад и оберегала своих любимых детей по ночам от диких чудовищ и духов из пустошей. И каждую ночь Зеленая Ведьма Сахмет следовала за ней, мстительно наблюдая за детьми богов и строя планы свергнуть любимую жену Птра. Чаще всего Неру побеждала, но однажды коварная Сахмет одержала верх и заняла место Неру на небе. Когда это произошло, вся земля задрожала в страхе, а существа из тьмы и глубоких подземелий восстали, чтобы обрушить свою злобу на человечество.

Никогда раньше за всю историю человечества Сахмет не смещала Неру в год Джафа, бога мертвых. Последствия, думал В’соран, могут стать судьбоносными.

Из-за своего вероломного характера Сахмет не следовала какому-то предсказуемому маршруту на небе. Многие жрецы пытались разгадать его, особенно представители погребального культа Сеттры, которые посвящали всю свою жизнь воскрешению душ умерших. Из их числа только Нагаш вплотную приблизился к предсказанию ее маршрута, опираясь на труды своих предшественников-жрецов и применяя сверхсложные формулы, о существовании которых те и не подозревали. В своих книгах Нагаш описывал наблюдения, с помощью которых рассчитал затмение во время сто пятого года Джафа.

Как и предрекал Вечный Царь, роковая ночь наступила.

В’соран начал готовиться к ритуалу за много месяцев до нужного срока. Он изучал, совершенствовал и вырисовывал магические символы на полу святилища смесью из ртути и молотых человеческих костей. Достав древний череп проклятого царя Тхутепа, он провел над ним множество ритуалов, чтобы подготовить к своим заклинаниям. Его рабы прочесывали верфи и трущобы в поисках беспризорных детей, которые погибали в ту же ночь от жертвенного ножа некроманта. Их жизненные энергии кипели в дряхлых венах В’сорана, поддерживая в нем силы для предстоящего ритуала.

В течение последних нескольких дней он почувствовал увеличивающееся напряжение в воздухе, будто нарастающий ветер перед свирепой летней бурей. Каждый вечер маршрут Сахмет приближался к предполагаемому пути Неру. В’соран внимательно изучал его, ссохшимися губами изображая зловещую улыбку, радуясь, что небесная мозаика наконец-то складывается перед его глазами как должно.

Этот день подходил идеально. В’сорана просто не могла постигнуть неудача. Когда сила Сахмет снимет преграду между мирами живых и мертвых, он призовет дух Нагаша.

Начинать ритуал следовало на закате, когда Зеленая Ведьма только появлялась на горизонте. В древней библиотеке находилась дюжина рабов, облаченных в синечерные робы, а на их груди мелом были вырисованы таинственные символы силы. На жаровнях из отполированной кости тлели благовония. Когда воздух заметно задрожал, В’соран начал первый из семи ритуалов защиты, подготавливая святилище к грядущему вихрю.

Подготовительные обряды заняли много часов, пока Сахмет преследовала жену Птра на небесах. За стенами храма жители города заперлись в домах, молясь своим старым богам о защите и предчувствуя приближение чего-то ужасного. Торговые корабли, стоявшие на якоре у пристани, жертвовали темным водам золото и серебро; даже городская стража не патрулировала улицы, а спряталась в безопасности бараков. Дозорные считали, что любой глупец, который не обратит внимания на предостерегающие знаки и выйдет из дома этой ночью, заслуживает свой жребий.

К полуночи Неру достигла зенита, а Сахмет ползла за ней, будто ассасин, да так близко, что могла прикоснуться. В скалистых землях к югу от города лаяли и выли шакалы, а на северо-западе появились какие-то странные потусторонние лучи света, кружившие и мерцавшие на горизонте. А потом Зеленая Ведьма заграбастала свою добычу, затушив свет Неру своим собственным, и облила землю тошнотворным зеленым сиянием.

Глубоко внутри храма в безоконном святилище поднялся порывистый ветер, листая страницы книг Нагаша. Насыщенный благовониями воздух будто забурлил.

А потом послышался слабый звенящий звук, похожий на зловещий колокол. В’соран удовлетворенно вздохнул, и из горла его вырвался хрип. Он поспешил к кафедре, которая стояла перед призывным кругом. Его рабы шуршащей походкой поспешили за ним, подчиняясь воле В’сорана и формируя полукруг с противоположной стороны. Некромант мягко положил руки на страницы древней книги.

Еще один подобный колоколу сигнал прозвенел в воздухе, так же громко, как удар молота о наковальню. В’соран поднял руки вверх.

– Я слышу тебя, – выдохнул он. – Повелитель Мертвых, я слышу тебя. Явись!

В’соран начал петь первое подготовленное заклинание, направляя свои энергии на пожелтевший череп Тхутепа в центре призывного круга. Медлить нельзя, ибо затмение продлится только до рассвета, а великий ритуал требует много часов.

Слова заклинания легко изливались из губ В’сорана. Похищенные жизненные силы перетекали из его тела в череп проклятого царя, и некромант чувствовал, как расширяется сознание, выходя за пределы стен святилища в темные земли мертвых. В разгар ритуала воздух продолжал дрожать от тяжелых ударов, каждый из которых был громче предыдущего.

Физический мир потускнел, перед колдуном простиралась тусклая сумеречная равнина, озаренная слабым сероватым свечением. Воздух внутри святилища в одно мгновение стал холодным и сырым. Дыхание поющих рабов создавало призрачные завитки пара. Искрящийся иней сверкал на каменном полу где-то за пределами призывного круга.

Время потеряло свой смысл. Постепенно заклинание подходило к концу, и, когда разум В'сорана привык к новому восприятию, он заметил на равнине огромное число каких-то размытых фигур. В наполненной эхом тишине между ударами некроманту показалось, будто он услышал слабые звуки – отчаянные крики потерянных, моливших об освобождении.

Сразу же В’соран почувствовал, что балансирует на краю обрыва. Сумеречная равнина манила его, угрожая вырвать душу из дряхлого тела. Но некромант подготовился к этому. Он быстро начал читать второе заклинание, которое создало временную преграду между мирами в границе ритуального круга.

Удары молота раздавались все чаще. Только заканчивались вибрации от одного удара, как начинался другой, как-то странно сдавливая душу В’сорана. Колдун не мог понять сущность этого давления, но не останавливался. Он продолжал творить второе заклинание, погружаясь в резервы похищенной жизненной силы.

Раздался грохот. Бессмертный не сразу понял, является ли этот звук физическим, или потусторонним. Продолжая петь, он повернул голову и с большим усилием разглядел, что Ушоран неуклюже оперся об один из тяжелых деревянных столов, сбросив кипу свитков и обитых кожей книг на пол. После этого по воздуху прошелся еще один звенящий удар, и В’соран увидел, как лицо аристократа исказилось в гримасе почти детского ужаса.

Губы Ушорана зашевелились. В’соран не слышал его голоса за воплями мертвых, но мог прочитать по губам: «Этот звук! Что это такое?» В’соран немного удивился. Как мог Ушоран почувствовать происходящее? На мгновение он почти потерял контроль над вторым заклинанием. Некромант быстро выбросил мысли об Ушоране из головы и снова сосредоточился на призывном круге.

Бум! Бум!! Бум!!! Колдуна буквально сносило этими звенящими ударами. Его кости будто налились свинцом. Некромант удвоил усилия, выкрикивая слова заклинания. Перед ним начал вырисовываться барьер.

Потустороннее давление усиливалось. В’соран ощущал, как его кости гнутся под этим давлением. С большим трудом он завершил второе заклинание и перешел к третьему. Его дух отреагировал на магические команды и, повинуясь его воле, отделился от тела и приблизился к появившемуся барьеру. Потерянные вопили все громче, чуть не лишая его рассудка.

БУМ!

Бессмертный толкал свой дух вперед, приближаясь к обрыву. Он чувствовал пустоту по ту сторону и, впервые за многие годы, ощутил страх. Вот что ждало его, если смертное тело погибнет. Эта мысль холодком пробежала по позвоночнику. Но он не отвернулся.

БУМ!

У барьера мощь безжизненных земель усилилась десятикратно. В’соран изо всех сил противостоял ужасному притяжению. Запасы сил истощались; еще немного, и ритуал начнет пожирать его физическое тело, пока не останется ничего от оболочки, удерживающей его душу. Потом он станет одним из потерянных, заточенных на целую вечность на бесконечной равнине.

БУМ!

В’соран едва держался. Он собрал последние силы и пересек барьер, попав в мир мертвых.

Духи потерянных сразу почувствовали его присутствие. Они моментально повернулись к нему, хватаясь за его душу, будто утопающие за соломинку.

Сотни сотен тянут его вниз…

В’соран сопротивлялся, как мог.

– Нагаш! Вечный Царь! Хозяин жизни и смерти! Услышь меня! Я, В’соран, призываю тебя!

Его призыв эхом разошелся в пустоте. Духи, окружившие его, сначала отскочили, услышав имя Узурпатора, но потом ринулись к нему, желая совершить возмездие. Их холодящие душу завывания теперь окрасились злобой.

– Явись! Приказываю тебе!

БУМ!

Последний удар получился каким-то странным, похожим на треск разламывающегося камня. А потом в воздухе появилась некая огромная сущность, и мир мертвых задрожал. Духи ретировались с испуганными воплями.

Потратив почти все свои силы, В’соран пытался отойти от барьера – но его что-то притягивало, какая-то воля, в тысячу раз сильнее его воли. Сумеречная равнина исчезла, а вместо нее возникло видение древней, извергающей дым горы, расколотые склоны которой плавали в проклятом зеленоватом тумане. На вершине горы возвышалась огромная крепость, на самой высокой башне которой стоял гигант, облаченный в броню, сверкающую ледяным магическим светом. Гигант сжимал в руках покореженную металлическую корону, а когда он повернул лицо к небу, В’соран увидел лишь ухмыляющийся череп. Глубокие глазницы горели злобным огнем, презрительно оглядывая В’сорана. Бессмертный вгляделся в эти глубины и увидел в них гибель человечества.

В’соран корчился, подобно насекомому, в хватке Нагаша и кричал от ужаса. Потом на бессмертного обрушился оглушительный удар, повергнув его в забытье.

В’соран лежал на спине, в его ушах еще звучало эхо затухающего грома прошедшей бури, а наполненный благовониями воздух трещал от ослабевающей энергии великого ритуала. Пытаясь восстановить дыхание и успокоить тонкие, как пергамент, дрожащие веки, некромант попробовал сесть, но холодная рука сжала его горло и грубо впечатала в каменный пол.

От сильного удара колдун чуть снова не потерял сознание. Когда к нему вернулось зрение, он увидел перед собой разъяренное лицо Нефераты. Брызги крови испачкали ее тонкие руки и переднюю часть запыленного платья. Вокруг лежали обломки тяжелой деревянной кафедры, сокрушенной ужасающим ударом царицы.

– В’соран, – сказала она низким рычащим голосом. – Ты выживший из ума старик. Что ты наделал?

Некромант извивался, как змея, в хватке Нефераты. Он вспомнил мощное заклинание, которое могло превратить кости царицы в порошок и рассыпать его по всей комнате, но ему не хватило бы сил сотворить его. Ритуал поглотил каждую частицу его бережно накопленных сил, оставив безоружным перед гневом Нефераты. Но вместо страха эта мысль наполнила бессмертного яростью.

В’соран ощерился.

– Ты тоже почувствовала это, верно? – прохрипел он. Его узкая грудь затряслась от жуткого, сипящего смеха. – Ты почувствовала это своими костями, как и я. Хозяин постучался в дверь!

Неферата сразу все поняла. В’соран видел, как внезапно изменился ее взгляд – быть может, в нем даже сверкнул страх.

Царица оглянулась через плечо. Только сейчас колдун понял, что они не одни. Ушоран все еще опирался о деревянный стол для чтения, злобно глядя на лорда Анхата, который стоял в дверном проеме с тяжелым железным мечом в руке. Свита Нефераты в своих белых платьях обошла комнату, демонстрируя челюсти и когтистые пальцы, с которых капала свежая кровь. Рабов В’сорана они разорвали на части и оставили истекать драгоценной кровью.

Анхат взглянул на царицу:

– Я же сказал, что он стоит за этим. Каким-то образом он пытался призвать Ламашиззара. Он почти признался в этом!

– Ламашиззара? Вы думаете, что я назову этого выскочку своим хозяином?! – Голос В’сорана превратился в крик. – Нет, я говорю о Нагаше, Вечном Царе! Я видел его! – Смех бессмертного эхом отражался от стен. – Все это время я искал его, но не там, где нужно! Я не мог найти его среди душ мертвых, потому что он до сих пор царствует на этой земле!

Рука Нефераты сжала горло В’сорана.

– Ты лжешь, – прошипела она. – Нагаш был уничтожен…

– Не совсем так, – выдавил некромант. – Он бежал в битве при Махраке; его тело так и не нашли. – Он указал когтистым пальцем на Анхата. – Спроси его. Он вел армию на Кхемри. Он знает!

– Это какая-то чушь! – огрызнулся Анхат, но взгляд его темных глаз говорил совершенно противоположное. – Его нет в Неехаре. Мы обыскали ее от края до края!

– Идиот! – презрительно бросил В’соран. – Все это время Вечный Царь тайно восстанавливал свои силы подальше от людских глаз. Он занял большую гору и построил на ней крепость. Я видел ее башни, видел дым от бесчисленных кузниц, где его слуги готовятся ко дню падения Неехары! И этот день все ближе! Нагаш уже надел свои доспехи, а в руках держит темную и устрашающую корону! Дни человечества сочтены…

– Пусть приходит, – сказала Неферата достаточно громко, чтобы ее услышали Анхат и Ушоран. – А когда он подойдет к моим вратам, твоя голова будет венчать их в знак приветствия.

Но, если Неферата хотела заставить В’сорана дрожать от страха, ее ждало разочарование. Некромант просто ухмылялся, а глаза его вызывающе сверкали.

– Давай! – рявкнул он. – Оторви мою голову, как ты сделала это с Убайдом. Но перед смертью я нашлю на вас такое ужасное проклятие, что вся Ламия будет отравлена до тех времен, пока не потухнут звезды.

Царица яростно зарычала, и на мгновение В’соран подумал, что она раскусила его блеф, но потом почувствовал, как ее хватка ослабла, и понял, что победил.

– Он идет, – прошипел некромант. – И тогда ты будешь ползать у его ног, как червь.

Неферата наклонилась над некромантом, едва не прикасаясь своим лицом к его лицу. Ее загробное дыхание обдало его холодом.

– Жаль, что ты этого не увидишь.

Среди обломков деревянной кафедры царица нашла длинную щепку. Глаза В’сорана расширились. Его крик протеста превратился в бессловесный вопль ярости, когда она вонзила острый обломок в его сердце.

Ушоран пытался сохранить спокойное выражение лица. Его голова все еще болела от ужасного, подобного колоколу звона, из-за которого он пришел в святилище. Свежая кровь в его жилах, несколько часов назад похищенная у юного попрошайки, уже охладела. Его конечности налило свинцом. По напряженному лицу Анхата было ясно, что аристократ тоже не мог понять, что происходит. Взгляд Ушорана упал на железный меч в руке Анхата, и это навело его на мысль, что нужно бы поскорее исчезнуть из святилища, пока аристократу не пришло в голову его использовать. Но, если попытка к бегству не удастся, это только подтвердит его соучастие в преступлениях В’сорана. Поэтому Ушорану следует остаться, чтобы убедить их в своей непричастности.

Неферата взглянула на обмякшее тело В’сорана.

– Найди бочку и положи его внутрь, – сказала она Анхату. – И похорони под храмом.

Анхат оглядел скелетоподобную фигуру некроманта.

– Это будет несложно. Может, скажешь поточнее, где его лучше закопать?

– Там, где его никто не найдет, – ответила царица. После этого Неферата обернулась к Ушорану. – А какую роль играл в этом ты? – спросила она.

Владыка Масок протестующе поднял руки.

– Никакую, о великая, – быстро сказал он. – Вы же прекрасно знаете, что я не некромант.

Неферата шагнула к нему. Ее жрицы прекратили обходить святилище и повернулись к Ушорану, уставившись на него алчущими взглядами.

– Но тем не менее ты здесь, – ответила она.

– Очевидно, вы и я сюда пришли по одной и той же причине, – сказал Ушоран, лихорадочно думая. Он знал, что лучшая ложь начинается со щепотки правды. – Когда начался этот ужасный грохот, я, разумеется, подумал, что его устроил В’соран. Вы, вероятно, подумали так же.

Царица сощурила глаза:

– И ты откуда-то точно знал, где его найти.

Владыка Масок пожал плечами:

– Знать такие вещи – моя работа, о великая.

– Но ты по-прежнему ничего не знаешь о принце Алкадиззаре! – раздраженно сказала царица. – А ведь прошло так много лет.

Ушоран сделал паузу, тщательно обдумывая ответ. Он избежал одной ловушки и чуть не угодил в другую.

– Мы найдем его, о великая, – ответил он. – Я в этом уверен. – Он облизнул губы. – С каждым новым днем я все больше убеждаюсь в вашей правоте: он где-то рядом. Всего лишь… еще несколько допросов, и мне удастся узнать что-нибудь ценное.

Вдруг Неферата оказалась рядом с ним, жадно вглядываясь своими темными глазами в его. Кулаки Ушорана рефлекторно сжались; он подавил инстинкт оголить клыки.

– Я рада это слышать, – прорычала Неферата, – потому что моему терпению подходит конец! Признаюсь, для меня странно, что твоя сеть шпионов успешно выполняет каждую задачу, кроме самой важной.

Ушоран понимал, что малейший признак волнения обязательно будет истолкован неверно.

– Я обеспокоен исчезновением Алкадиззара не меньше вашего, о великая.

– Надеюсь на это. И еще надеюсь, что ты полностью посвящаешь себя этому делу, – сказала царица. – Потому что если ты его не найдешь в ближайшее время, то позавидуешь участи В’сорана.

Позже той же ночью, когда приближался час волка, с моря пришел завывающий ветер, раскачивая корабли на якоре и хлопая дверями домов на прибрежных улицах. Ламийцы сгрудились вокруг костров, многие начали шептать молитвы Неру и звонит в серебряные колокольчики в надежде отогнать беспокойных духов. Из темноты доносились странные звуки: злобное бормотание и стоны, безумные крики и насмешливый лай шакалов. Кто-то скребся в двери винных лавок и борделей, кто-то осторожной поступью пробегал по крышам домов, будто в поисках входа внутрь.

Во тьме огромного некрополя проснулся дух, разбуженный далеким призывом, который нельзя было игнорировать. Костлявые руки зашевелились, царапая стенки простого каменного гроба. Наружную часть крышки украшали сложные символы, вырезанные в камне и инкрустированные серебром, которое засияло жаром. С защитных символов поднимался пар – запертый внутри дух разрушал свои оковы. Через несколько секунд серебряный рисунок начал пузыриться, а потом расплавился и закапал с боков гроба. Раздался треск разрывающегося металла – запечатанная крышка сдвинулась, после чего отлетела в сторону и разбилась вдребезги о пол мавзолея.

Сначала лежащая внутри фигура не двигалась, будто прислушиваясь к зову, который разбудил ее. Это был голос его хозяина, приказывающий ему встать и служить, как много веков назад. Когда-то давно подобные мысли наполняли его ужасом, а теперь он торжествовал и чувствовал дикую радость. Если он наконец покинет бескрайнюю равнину и избавится от воплей проклятых, то с радостью будет служить Нагашу и утопит мир в кошмарах.

Скрипя суставами, заплесневевший скелет сел в своем гробу. Его одежда лохмотьями висела на костях и не спадала только благодаря опутавшим ее слоям грязной паутины. Когда он вылез наружу, держась за края гроба, жуки и быстрые коричневые пауки ринулись прочь из своих гнезд, которые они устроили в иссушенной плоти его грудной клетки.

Стоя среди обломков каменной крышки, скелет протянул руку в гроб и достал свой череп. Несколько лоскутов плоти, цеплявшихся за кость, потемнели и свернулись, как куски старой кожи. В глубоких глазницах зловеще замерцали зеленые огоньки. Сломанные позвонки упрямо свисали из-под черепа – плоская форма нижнего говорила о том, что позвоночник разрезали мощным ударом меча.

Скелет порывисто развернул череп и поднес к своей перерезанной шее. Фрагменты костей мгновенно соединились благодаря магической силе. С еле слышным скрежетом голова повернулась вправо и влево, изучая тесное пространство братской гробницы. В затхлом воздухе раздался торжествующий гулкий смех.

Фигура согнулась, обыскивая руками внутренность гроба. Наконец пальцы нашли знакомую рукоять. Скелет вытащил длинный двусторонний железный меч, поверхность которого покрылась ржавчиной и пылью, и удовлетворенно зарычал. Потом он повернулся к узкой двери склепа.

После третьего удара тонкая каменная плита раскололась и упала на землю. Архан Черный вышел на ночной воздух и поднял свой меч к луне, зловеще сверкавшей над западным горизонтом. Потом он повернул лицо на северо-запад, где его ждал хозяин, и пошел к нему, чтобы служить.