Мятежный князь. Том 5

Глава 6

Дарий откинул настырного кобольда от себя.

— Осторожно, — раздалось сзади и мужчина моментально прилег к земле, пропустив над телом взмах тяжелой дубины тролля.

Тем, кто кричал, оказался юный Гжатский. Которого здесь быть не должно было…

Фланги и центр уже смешались. Полумесяц не сумел захлопнуться, как они планировали изначально. Монстров оказалось слишком много. Оттого их построение стало играть против них же самих. Фланги отошли назад, поравнявшись с центром. Вновь началась игра в перетягивание каната — кто кого пересилит.

Одна оплошность и строй рухнет, тролли моментально ворвутся в брешь, кобольды их обеспечат максимальную поддержку и тогда их армии настанет конец.

Организованность и дисциплина — два столба, что держали любое войско воедино. Осознавание такой простой истины, что вслед за поражением наступит мгновенная, а может и нет, смерть, мотивировало изнуренных людей хвататься за жизнь всеми фибрами души.

Солдаты рвали сломанными и окровавленными ногтями серый камень, в него же вбивали черепа монстров и о него же скользили их сапоги.

Черная кровь порождений Плеяды уже вовсю оросила ущелье, заставляя всё осторожнее ступать с каждой пройденной минутой.

Поскользнуться в творящемся вокруг аду равнялось вынесением себе же смертного приговора.

Тяжелые плащи пестрили прорезями от когтей, подпалинами от заклинаний и пожаров вокруг, а также были пропитаны потом, кровью и дорожной пылью.

На комбинезонах виднелись порезы, пятна сажи и грязь.

Лица осунувшиеся, мрачные, бледные и с мешками под глазами.

Предел прочности близился к своему пику. Еще совсем немного и маги не выдержат постоянного давления.

Даже сталь не вечна. Она сминается под давлением, но в то же время лопается в определенный миг.

Люди же слабее стали. Их может подвести воля, мораль или еще что. Но, как бы это не звучало парадоксально, именно человек способен преодолеть самого себя.

Подобная черта не свойственна ничему материальному, кроме как самому человечеству.

В один момент волевой человек способен выйти за собственные рамки, бросить вызов самому себе и окружающему миру.

Именно это Дарий и наблюдал. Вокруг него, что «Гиены», что «Скорпионы» с особым рвением кромсали неприятеля. Толпой забивали троллей, опрокидывали их и топили под канонадой заклинаний.

Подобная процедура затрачивала очень много сил и маны, но иной альтернативы просто не существовало.

Дарий не раз видел, как ломались люди. С самого младенчества его окружала война. Сасанидский Халифат — это крайне неспокойное место.

В этом крае постоянно царил аромат крови, песка и пороков. О чем вообще говорить если титул «Кровопроливец» в Халифате считался крайне почётным и присуждался только лучшим воинам подле халифа.

Халифат стоял на стыке миров, культур, религий. Его населяли десятки непохожих друг на друга народов, оттого в нем не было мира. Даже жестокая и порой деспотичная длань халифа не могла навечно успокоить собственный домен. Из года в год одна народность шла войной на вторую, обнажая сабли и винтовки.

Халифат был полон взрывных и неспокойных настроений, словно пороховая бочка. Власть халифа являлась крышкой бочонка, что держала эту смесь подальше от слабого света лампады или прямых лучей солнца.

Но даже так… Никто не может править вечно, власть одного не способна всегда быть непоколебимой, и даже страх расправы над всей твоей семье не во всех ситуациях способен образумить.

Так, Дарий оказался втянут в кровавый водоворот на севере Халифата. Пограничные территории — ещё более опасные регионы для жизни, ведь к недружественным соседям приплеталась и возможная угроза со стороны Империи.

С этой страной северных варваров, как говаривали его старшие, из десятилетия в десятилетие случались стычки. Прошла эпоха бесконечных войн, которые сменила череда испытывающих друг друга «пробных ударов».

Что Халифат, что Империя ожидали момента слабости со стороны своего соседа, изучали и наблюдали.

А простые жители от этих игр людей с властью страдали.

Отца Дарий никогда. Он погиб в дуэли с воином халифа, что проездом остановился в их деревне и зарубил молодого мужа из-за какого-то пустяка.

На благо его матери и него самого, седовласый староста поселения пригрел их у себя, заботясь о женщине, как о почившей пару лет до этого случая собственной дочери.

Мальчик не любил войну. Но понимал, что иначе не выжить в мире, который он видел перед собой.

Уже в юношестве он участвовал во всяких вылазках в Империю, вслед за своими старшими и воинами Халифата. В этом не было особого толку, но того требовали губернаторы, что брали в партизаны и солдаты всех юнцов в обязательном порядке.

В то же время он встретил Корая и «Скорпионов». Отряд наемников с собственной историей, что тянулась глубоко в древние времена, когда границы Халифата начинались с Пиренейского полуострова и доходили до реки Инд далеко на Востоке.

Мальчик оказался покорен магическим искусством наемников, той аурой, что они источали. Они так походили… на семью в его глазах.

Напротив, воины Халифата казались ему сборищем маньяков и центром всех прегрешений, от которых их отговаривал великий пророк.

Юноша сбежал из дома к «Скорпионам», даже не подозревая, что это будет последний раз, когда он увидит свою мать и старейшину, заменившего ему фигуру отца.

Деревня через три года оказалась разрушена «Гиенами» в ходе ответной вылазке на территорию Халифата.

Забавно, что именно эти «Гиены» бились с ним и «Скорпионами» бок о бок. Общие невзгоды сплочают. Эта истина верная для всех.

Так и сейчас, под тяжестью армады противника они доверились друг другу, хотя пару дней назад едва ли не грызли глотки между собой.

Дарий совершил выпад ятаганом, тем самым, что когда-то орудовал Корай. Кобольд заскулил, точно дворовая шавка, и получил пинком в живот.

Следующим выпадом мужчина лишил жизни монстра и приступил к следующему.

Гжатский от него не отставал, нанося свирепые и точные хлопки хлыстом. Грузило на конце с глухим звоном крошило кости и сбивал с ног не хуже тяжелого молота.

Молодой аристократ, как оказалось, на диво владел данными инструментом, ловко уклоняясь от когтей монстров и не позволяя тем приблизиться на опасную дистанцию.

«А говорил, что ни черта его отец не научил. Или врал или идиот», — прыснул со смеху Дарий и устало перевел взор на свору «собак» перед собой.

Да, именно их кобольды напоминали ему, да и всем прочим.

«Словно в Константинополь вернулся во в обеденное время. Там также стаи уличных псов гоняются в поисках еды», — мелькнула мысль, еще больше рассмешив мужчину.

Как может, оказывается, повернуться жизнь. Он, безродный от рождения, избежал смерти, бросив собственный дом.

Также он спасся от многих невзгод, встав под начало именно Корая. Дарий вырос в званиях, познаниях магии и воинском искусстве. Он поучаствовал не в одном боевом конфликте. Пережил многие потери и невзгоды.

А под конец последовал за своим другом и названым старшим братом в чертову Империю. Где и лишился снова дорогого себе человека.

Но приобрёл нового господина, того, за кем следовало следовать, и за которым, как верил мужчина, лежит его будущее.

Марк Ливен собственноручно прикончил Корая, но Дарий не мог гневаться на того. Они были наемниками, именно «Скорпионы» пришли в дом Ливен и преследовали его.

И их отряд проиграл.

Такова жизнь.

Такова традиция.

Кто-то стоит на вершине, пока остальные вынуждены стоять у ее периферии, склонив головы.

Его старший брат наверняка хотел бы стоять подле того, кто занимает этот трон. И Дарий исполнил его волю, сдавшись на волю победителю.

Именно он давил любые ростки недовольства и возмущения у гордых «Скорпионов». Потому что он хотел верить в том, что не ошибся в своем выборе.

И пока шло время он, как и другие его братья, всё больше убеждались в том, что Дарий был прав.

Марк Ливен оказался необычным воином. В нем сочеталась невероятная мудрость, так и порой детская наивность. Он был добр к своим и страшен для любого противника.

Юноша, несмотря на свой небольшой возраст, поражал своими познаниями и интуицией.

Дарий видел в Марке силуэт своего старшего брата. Корай также порой вглядывался в горизонт, ища у природы ответов на свои вопросы.

Мужчина точно также проводил время среди бойцов, интересовался их проблемами, пытался быть в курсе обо всём, даже если это не касалось прямых обязанностей и войны, что шла вокруг.

«Скорпионы» потеряли свой «столб», что их поддерживал, но нашли «небо», которое сумело их укрыть.

В чужой стране, среди недобрых взглядов, они сумели найти короткий приют. Короткий миг мира сменился привычной подготовкой к войне.

И «Скорпионы» тряслись от нетерпения. Снова они шли в бой, но под новым «небом».

Леденящий душу снег Сибири развеял их последние крупицы сомнений, словно песчаная буря, что перемалывает царственные барханы из сыпучего золота в Халифате.

Но даже сейчас их новый господин их снова удивил. То, с какой яростью он сражался…

Так не воевали люди. Так дрались больше боевые звери, загнанные в клетку с своим извечным противником.

Подобной злобы Дарий не видел никогда.

Птеродактиль ворвался в ряды армады, подобно метеору в ничего не подозревающую равнину.

Грянул громогласный грохот от сотен трескающихся костей. Вой кобольдов, казалось, взывал к радужным небесам, моля о быстрой смерти.

И костяное творение их господина ответило на эту просьбу. Воздух разрывался от вихрей, что окрашивались в кровь. В ущелье пошел по-настоящему кровавый дождь.

Багряно-черные капли падали им на головы, пока в ушах свистели порывы ветра, также били песок и пыль в глаза.

А над головой, среди всего этого безумия стихии проглядывалась крылатая фигура, что своим мрачным блеском бросала в дрожь.

Она издала нечеловеческий рев, после чего влетела в грудь самому крупному троллю и оставила в ней сквозную дыру. Сердце монстра покоилось в ладони рогатой фигуры.

После чего она же и раздавила орган, сжав кулак, и тут же атаковала смертельно раненного противника.

Дарий видел изумрудные завихрения возле их господина. И они пугали пуще кровавой бойни кругом.

Так полыхала чужеродная энергия… Чуждая их миру, которую не стоило принимать и от которой следовало бежать, как от Белой чумы.

Сжав зубы, мужчина сосредоточился на рубке кобольдов. Сначала он должен был исполнить задачу, выданную ему господином.

Остальное — подождет. Ведь еще неизвестно, переживут ли они этот день или все и полягут, ослепленные славой воинов…

«Ты же хочешь силы…»

Десяток монстров сгинул во вспышках взрывов маны. Другую группу уничтожила под собой лапа голема.

Снова этот голос.

Я его слышал также отчётливо, как шепот костлявой из раза в раз.

Подобно старому приятелю, голос обволакивал мое сознание в нежную пелену, заставлял отстраниться от происходящего, забыть на долю секунды о всех переживаниях.

Тролль лишился половины головы, но тут же начал регенерировать даже с поврежденным мозгом. Но я успел вычислить местоположение его ядра, оттого следующий удар стал для него последним.

Чего я… хотел?

«Власти, могущества, влияния и славы. Ты не святой».

Когти из застывшей крови вспороли брюхо кобольду. Сразу после я взмахом метнул еще горячую кровь в монстров за оппонентом, наполнив ту приличной порцией маной.

Ущелье задрожало от новой встряски, уже полноценные булыжники обрушились на головы армады.

Так даже лучше…

Да. Я не лишен недостатков. Никто не идеален. Но я старался действовать на благо себе и тем, кто вокруг меня.

«И для этого тебе не хватает сил…»

Голос вновь был прав. Как бы я ни пытался, мир показывал средний палец. Всегда есть кто-нибудь сильнее тебя, а на каждую гору найдётся пик повыше.

«И это делает только всё интереснее. Тебе нравится это пьянящее чувство азарта. Ты наслаждаешься резней. Как и тогда…»

Перед глазами всплыли послеобразы бойни в день нападения на особняк Ливен. Я не хотел признавать очевидного.

Тогда я действительно допустил серьезную ошибку. Пошел против Империи. Встал на дыбы. И едва ли избежал наказания.

Нельзя было позволить случиться подобному во второй раз. Мне следовало держать себя в руках, держать под контро…

«ВЗДОР!» — прогремела отчётливая мысль в сознании.

Голем взревел во всю силу, оглушая монстров, после чего широким ударом крыла обратил в кровавую кашу полсотни существ. Даже несколько троллей не избежали своей участи.

Меня же с ног до головы залило кровью.

Омерзительный привкус металла на губах вызывал только лишь тошноту и головокружение.

За спиной начал мерцать изумрудный блеск эфира.

«Прими себя, забудь о всей этой мишуре и бреднях вокруг. Есть только ты. Есть только…»

— Я… — на губах засиял непринуждённый оскал. В одно мгновение кровь стала походить на божественную амброзию, стоны, плач и вой армады обратился в ласкающую слух мелодию.

Все поле битвы точно преобразилось в неспешную игру в шахматы. Вот, белый слон с моей стороны делает шаг по диагонали на две клетки, срубая три коня неприятеля.

Пешки двух цветов, черные, как смоль, и белоснежные, как снег в Сибири, срубают друг дружку каждую секунду баталии. Следующие за ними фигуры даже не успевают сменить друг друга.

«Яви себя миру. Укажи ему его ничтожество, его несовершенство. Исправь его на свой лад. И займи заслуженное место у верхушки…» — всё напевал голос.

Он так манил. Так пленял.

Я широко расставил руки, паря над основной массой чёрных пешек.

Над ладонями зажегся эфир. Все ущелье задрожало в страхе от доминирующей энергии Плеяды.

Радужные небеса недовольно разразились молниями, что породили первые признаки облавы.

Треск молний и шум грома эхом расходился по округе.

А следом все стихло. Все звуки пропали. Всё замерло в благоговении и трепете, даже бой подо мной остановился на короткое мгновение.

Потому как мои пальцы, сжавшись, схватились за саму материю.

Отблески изумруда виднелись в глазах, крылья и рога мерцали чужеродным светом.

А пальцы вдавили воздух, точно тот стал осязаемым. Он сопротивлялся, трещал по швам, да с таким нежеланием и шипением, что, казалось, дрожали барабанные перепонки.

И вот…

Эфир сломал очередную грань реальности, разорвав саму материю. Черные полосы появились в пространстве, которые следовало только лишь мне направить.

Словно следы от когтей на простыне, чернильные непроглядные разрывы разошлись во все стороны, съедая всё на своем пути, точно миниатюрные черные дыры.

Они рвали тела армады, грызли столетний камень, крушили породу.

Ущелье не выдержало подобного надругательства. Единственный путь, что вел армаду к нам начал обрушаться. Камни, весом в несколько тонн падали на головы детей Плеяды.

Эфир скрипел.

Я смотрел в одну точку перед собой, в душе же восклицая всего один единственный вопрос.

— Что это, черт побери, было⁈