Я всегда умел просыпаться раньше, чем открывать глаза. Как и сейчас, уже проснулся и пытаюсь понять, что происходит. Болела голова, но раз она болит, значит, она есть. Левая рука отекла, правую я тоже чувствую. Я лежу, и не на земле, а на кровати. И вроде одним куском.
Пора открывать глаза. Вокруг всё белое, как в госпитале, куда меня отправили после первого ранения. Только рядом нет десятков стонущих от боли человек и не воняет дерьмом. Здесь я один.
Какая-то девушка в белом костюме приоткрыла дверь, посмотрела на меня, выпучив глаза, и умчалась по коридору, только слышно лёгкий топот. Пока дожидался её возвращения, задремал опять.
— Ну и сколько он так будет лежать? — грубый голос вырвал меня из полусна.
У кровати сидело двое мужчин. Один, с седеющими волосами и в клетчатом пиджаке, приветливо улыбался. Другой, морщинистый невысокий человек с чёрными волосами и в чёрном мундире смотрел на меня с такой свирепостью, будто я его самый злейший враг.
— Рады, что вы пришли в себя, Марк, — сказал седеющий. — Я Александр Ульдов, а это мой заместитель Кичиро Кобаяши, он же заведующий Академией. Можете называть его директором.
Кичиро Кобаяши, тот тип в чёрном костюме, презрительно фыркнул через нос.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Ульдов.
Я попробовал пошевелить пальцами ног. Вроде слушаются.
— Голова болит, — признался я.
— Вам ещё повезло, — Ульдов откинулся на спинку стула и скрестил ноги. — Янек рассказывал, что порт опять накрыли артобстрелом, но ригги дома Сантек вовремя отогнали мятежников. Думаю, вам стоит сказать спасибо Янеку, ведь это он вас вытащил.
— Обязательно скажу.
Я поднял голову и огляделся. Кичиро Кобаяши с таким видом, будто сделал мне одолжение, подал стакан с водой. Оказывается, я настолько хотел пить, что выдул всё в два глотка. Жить сразу стало легче, а в голову возвращались воспоминания.
Да, меня крепко приложило, а тот парень, второй пилот из ригги, Ян, оттащил меня в подвал в закусочной. А потом уже ничего не помню.
— Это было три дня назад, — продолжил Ульдов. — Доктор говорил, что вы в порядке. Но рекомендует постельный режим.
— Да ничего ему не будет, — отрывисто сказал Кобаяши. — Здоровый лоб, нечего валяться. Завтра начинается курс, ему и так придётся постараться, чтобы всех нагнать.
— Ну же, Кичиро, последний курс в основном касается ригги, а наш друг уже доказал, что разбирается в этом. Две ригги мятежников одним выстрелом. Все наши пилоты должны уметь так же.
— Умение дёргать рычаги мало что даёт само по себе, — Кобаяши посмотрел мне прямо в глаза. — Решай сам, сколько будешь отлёживаться, но если не нагонишь курс и не получишь патент, то о наследстве можешь забыть.
— О каком наследстве? — спросил я.
И тут до меня дошло. Наверняка Ян передал им, что я Марк Драган, ведь я же не успел сказать ему правду. Ещё дурацкий амулет. И теперь они думают, что я бастард того лорда. Надо было сразу говорить, как есть на самом деле, а не раздумывать. Ну ничего, скажу сейчас, тем более что рациональный я ещё не пришёл в себя после отключки.
Ульдов перестал улыбаться.
— Мы же высылали вам набор кондиций, наших условий, — сказал он. — Чтобы вы имели возможность ознакомиться с ними заранее и удостовериться, насколько они вам подходят.
— Да ничего он не читал, разумеется, — пробурчал Кобаяши. — Ты же видел его письма, только и хвастовство, какой он герой войны. Ну это ладно, оказывается, хоть здесь он не врал. А то я хотел его в первый же день посадить в риггу, чтобы показал, что умеет. Расскажу вкратце, а детали будешь узнавать сам.
Он поднялся, открыл окно, впустив прохладный воздух, и начал говорить. С улицы шёл шум, но голос Кичиро Кобаяши слышался отчётливо.
— Если совсем вкратце. Лорд Валеран не оставил официальных детей, так что мы думали, что его род прервался. Но после его смерти мы вскрыли завещание, где он указал, что у него есть пара бастардов здесь, на Юнитуме, и один в Дискреме. Ты старший. Он завещал всё своё имущество самому достойному.
— И это, значит, я?
— Не паясничай. Это дело должен был решить сюзерен лорда Валерана, Наблюдатель Великого Дома. Но Домом сейчас правит регент, пока Наблюдатель не окончил курс и не получил права наследования. Так что это дело осталось за нами, и мы начали искать наследников. Тебя найти было несложно, Валеран указал приют, в который тебя сдали. Он понемногу платил за твоё содержание. Что касается остальных… ну, это не те, кого мы хотим видеть одним из правителей Малых Домов. Так что нам остался только ты.
Я лежал, пытаясь переварить сказанное. Марк Драган не сильно распространялся о своём отце, он и сам узнал о нём недавно. Марк только хвастался, что скоро разбогатеет, вряд ли он знал что-то большее.
— Сначала мы сомневались, особенно когда начали вести переписку, — продолжил Кобаяши.
— Но мы запросили все данные о вас в одном из влиятельных домов Дискрема, в котором вы сражались несколько лет, — вставил Ульдов и внимательно посмотрел на меня. — В каком Доме вы были?
— Дом Лихтари, — ответил я.
— Да, они прислали нам ваш послужной список.
Вряд ли бы Драган смог ответить на вопрос о доме. По всем бумагам воевал он, но на самом деле было иначе. На войну отправился я, выдавая себя за него. Драган боялся умереть, и его приёмные родители предложили мне круглую сумму. Кажется, они могли догадываться о происхождении Марка. До конца так и не рассчитались.
И самое забавное, что это из-за меня и из-за моего послужного списка Драгана выбрали наследником? Оказывается, я сделал для него больше, чем думал. Но теперь, когда он мёртв, не время ли получить обещанное?
— Так что выбор пал на тебя, — Кобаяши прикрыл окно и вернулся на своё место. — Но никто не даст тебе малый дом просто так. Сначала ты должен понять, как работает наше новое общество, какое место ты будешь в нём занимать, и какую роль в этом играет добыча игниума.
— Вам будет непросто разобраться, — сказал Ульдов. — Но уверен, вы справитесь. Если что, то ваши сокурсники вам помогут, без всяких сомнений. Ребята вас немного помладше, на старшем курсе всем в основном восемнадцать-девятнадцать, но уверен, вы поладите.
— Ладно, — я вздохнул. — Получается, академия рано или поздно скажет, достоин я править, или нет.
— Мы больше не оперируем такими терминами, — заявил Ульдов. — Достоин и недостоин — это анахронизмы времён Великой Войны, мы пытаемся от этого уйти. Мы говорим — достаточно ли обучен человек, чтобы управлять вверенной ему землёй, понимает ли он все необходимые процессы власти и достаточно ли он… скажем так, надёжен и лоялен. Полагаю, без небольшого экскурса в историю не обойтись, раз вы не знаете. Наши Великие Дома, все восемь, — он подчеркнул это особой интонацией. — Воевали друг с другом почти тысячу лет с того самого дня, как прекратилась Эпоха Полётов к Звёздам. Воевали в основном за месторождения игниума.
— Мы умираем за Игниум, мы убиваем за Игниум, — Кичиро Кобаяши усмехнулся. — Этой фразе тысяча лет, и под этим девизом погибали люди.
— Спасибо, Кичиро, — Ульдов чуть кивнул. — Ну это грубо говорить, что война велась тысячу лет, ведь были перемирия, остановки боевых действий на зиму, несколько попыток объединиться. Дома привыкли к войне и даже выработали Кодекс для сражений, но потом случилось…
— Потом это было решено прекратить, — Кобаяши опять поднялся и прошёлся возле моей кровати, чуть припадая на правую ногу. — Дома объявили вечный мир, а чтобы не допустить новую войну, была восстановлена древняя компания Мундус Игниум и военная академия на её базе, где должны обучаться все наследники. Компания следит за добычей ресурсов и выступает судьёй в спорах между домами. Каждая знатная семья имеет долю в компании, и тебе, как наследнику малого дома, она положена. Если получишь патент, конечно. За этим тоже следит компания и академия.
— Домам пришлось пойти на снижение собственной власти, чтобы ни у кого из них не было возможности начать новую войну, — перехватил инициативу Ульдов. — Наследник не сможет получить причитающееся себе без нашего согласия. Не думайте, что мы имеем от этого много власти. Просто небольшая формальность, но которая позволяет хранить мир уже двадцать с лишним лет. Никто не хочет новой войны. И главное…
Он откашлялся и продолжил:
— Наши студенты — наше величайшее сокровище. Знаете почему, Марк?
— Почему? — спросил я.
— Они все родились после войны. Целое поколение, которое не знало лишений, сражений, не видело, как в боях гибнут родственники. Дети всех восьми домов обучаются вместе и не знают о былых обидах. Представьте себе, погибший недавно Адам Сантек, и Ян Варга, с которым вы встречались в порту, были хорошими друзьями, а ведь до этого между их домами длилась кровная месть. Почти четыреста лет!
Александр Ульдов говорил всё громче, его эта тема явно волновала. Он продолжал:
— И скоро это поколение будет править Юнитумом, где будут решать вопросы переговорами, а не войнами. А когда появится новая угроза, все правители объединятся друг с другом, чтобы её отразить.
— Мы провели большую работу, — Кобаяши опёрся рукой на стену. — Их родители сначала протестовали, что мы обучаем молодёжь вдали от дома, но смирились. И это принесло результат, больше нет никаких войн. Разве что те, кто напал на…
— Это мятежники! — рявкнул Ульдов и эта фраза никак не сочеталась с тем мягким тоном, которым он говорил всё это время. — Это угроза, с которой мы скоро покончим. С вашей помощью в том числе, Марк. Кичиро, ты расскажешь условия нашему другу?
— Да. Ты зачислен на последний курс, где все учатся управлять боевой риггой и всем остальным. Имей в виду, для тебя сделано исключение. Невозможно успешно воевать без реального боевого опыта, и я надеюсь, что ты будешь им делиться с товарищами. Это в твоих же интересах. Помимо ригги, ты будешь так же сдавать гражданские предметы, но опять-таки, твои однокурсники тебе помогут. Если сдашь всё успешно, то через год получишь своё наследство и право носить фамилию отца. Ну а пока ты только претендент.
— Это всё, что мы собирались сказать, — Ульдов опять начал улыбаться. — Только я хотел прояснить одну вещь, чисто для себя. Ты знаешь этого человека?
Он достал из кармана пиджака прямоугольную карточку и повернул ко мне. Это чёрно-белое фото Марка Драгана, того человека, чьё имя я украл. Тот, кто погиб в порту. Фото старое, сделано пару лет назад.
— Да, — только и ответил я.
Ложь не продержалась долго. Но, может, это и к лучшему.
— Это прислал наш агент, который собирал данные по вам. Сначала я не понял, почему он указывает, что этот человек Марк Драган, но…
Он достал другую карточку.
— Агент с вами лично не встречался, а в деле, которое мы запросили у дома Лихтари, мы нашли это.
На этом снимке изображены члены экипажа боевой ригги «Шарлотта» класса катафракт. Я знал их всех. Вот и я сам, стою рядом с Анри, первым пилотом, он нахлобучил на меня свою фуражку. Тогда ещё никто не знал, что через день после приезда фотографа Анри погибнет и первым пилотом буду я.
— На обороте написаны имена и звания всего экипажа, ваше тут тоже есть и теперь я вижу, что это вы здесь и изображены, — он показал пальцем на мою тогда ещё довольную рожу и добавил: — Ну, раз мы разобрались, то добро пожаловать в Академию Сильва Коллис. Сегодня занятий не будет из-за похорон несчастного Адама, так что познакомитесь с классом позже. Все учебные вопросы можно решать с Кичиро.
— И ещё одна вещь, — Кобаяши взял снимок и покрутил в руках. — Мы понимаем, что в академии нужен человек с боевым опытом современной войны, но у нас есть опасения, что это может плохо сказаться на остальных учениках. Никаких конфликтов, или я приму меры. Если мы увидим, что вы проявляете агрессию, можете забыть о наследстве и всём остальном.
— Понятно.
Александр Ульдов вышел первым, Кичиро Кобаяши пошёл следом, но остановился на пороге и повернулся ко мне:
— Хотел сказать кое-что ещё, — произнёс он непривычно мягким голосом. — Студенты очень расстроены гибелью их друга, так что будь к ним помягче. Они не привыкли видеть смерть близких людей и подавлены.
— Я понял.
Оба директора ушли, и я остался один.
* * *
Раз уж после того взрыва мне ничего не оторвало и не сломало, а ещё я мог передвигаться без посторонней помощи, то решил немного прогуляться во второй половине дня.
Сама академия Сильва Коллис располагалась целиком на одном острове, омываемом какой-то рекой, ещё не знал её названия. Интересно, что у меня дома уже осень, а тут, кажется, весна, судя по листьям деревьев. Впрочем, должны быть неудивительно, ведь наши континенты находились в разных полушариях.
Из двухэтажного госпиталя я прошёл мимо пустующих общежитий. Моя комната должна быть вон в том трёхэтажном здании у реки, как говорила симпатичная медсестра в госпитале. Должно быть, оттуда хороший вид, но сейчас меня волновало не это.
Сейчас мне было стыдно.
Кажется, надо было сразу сказать, кто я на самом деле. Сказать, что настоящий Марк Драган мёртв, а я простой наёмник, которого никуда не взяли и который нигде не нужен. И эта мысль пожирала меня изнутри.
Я прошёл по аккуратному бульварчику с каменной брусчаткой на дорожке, засаженной с обеих сторон молодыми деревьями. Дальше, там в глубине, стояла беседка, очень уютная, я свернул туда. Прохладно, надо было взять куртку, потому что на мне только чьи-то брюки и тонкая рубашка.
Нет, всё же меня угнетало не то, что украл чужую фамилию и личность. Да, это неприятно и от этого погано на душе, но мёртвым же всё равно. Мне было действительно жаль Марка Драгана.
Столько раз обманывал и бросал… и сколько раз помогал и спасал жизнь. На память пришёл случай ещё из сиротского приюта, когда я схватил воспаление лёгких и думал, что умру. Всем было на него плевать, кроме Марка, который возился со мной, пока я не встал на ноги.
А потом, через пару лет, когда шла очередная война, в город вошли войска дома Рамари, я поймал шальную пулю в первый же день оккупации. В икру, даже кость не задело, но я тогда перепугался. Ещё бы, мальчишка, которому было тринадцать, получил огнестрельную рану. И Марк нашёл доктора… правда обещал заплатить ему сам, но сбежал.
Благо, что сердобольный старичок, хоть и жутко ругался, пулю вынул. И когда я отлёживался, Драган приносил поесть. Но потом всё изменилось. Марка усыновили и он про меня забыл. И вспомнил, только когда за ним пришли забрать на войну. И вместо него отправился я.
Я сел на скамейку и поёжился от холода. Кажется, тут недавно шёл дождь, земля мокрая. Чуть дальше, за ручьём хорошо видно кладбище. Вот значит, почему в академии никого, все здесь. Наверняка хоронят того парня, что погиб в ригге. Странно, что его тело притащили сюда.
Завопила волынка, очень противный звук, зато громкий. Колонна людей двинулась вперёд, в голове шли музыканты. К первой волынке присоединись остальные, отчего мелодия превратилась в какую-то какафонию, барабанщики тем временем отбивали марш.
Гроб поднесли к могиле, рядом встал высокий человек в чёрной шинели. Он вскинул в руке устрашающего вида саблю и заревел так громко, что перекричал адский вой волынок:
— Нарландия! Так умирает Сантек!
Он взмахнул своей чудовищной саблей над головой. Волынщики начали дуть так громко, как могли, из-за чего едва не заглушили прощальный залп взвода стрелков. Гроб опустили и на этом церемония завершилась.
Человек в шинели убрал саблю и куда-то побрёл, не разбирая дороги, остальные расходились. Могильщики начали закапывать могилу. А мне больше ничего не мешало продолжать думать.
Я часто рискую, но не знаю, что делать в этот раз. Рациональная часть меня, похоже, погибла во время обстрела, так что меня просто подмывало сбежать, вот прямо сейчас. Без еды и без денег. И даже без карт, я вообще понятия не имею, в какой части Юнитума находится эта академия.
И ещё собирался выдавать себя за другого человека. Вот только я понимал, что Марк Драган знал бы о происходящем ещё меньше. Всё, что связывало его с этим — только медальон, который я сейчас ношу на шее.
— Думал, здесь никого, — раздался голос, вырывая меня из размышлений.
Возле беседки стоял Ян Варга, тот парень, что был вторым пилотом ригги. Опять в чёрном мундире, но без кожаной куртки. На лице тонкие очки, но и в них он, кажется, тоже видел не очень судя по его прищуру.
— Уже ухожу, — сказал я, но, сделав пару шагов по тропинке, понял, что не помню, в какую сторону идти.
Да и не только не помню. Я просто не знаю куда.
Ян заметил моё замешательство.
— Могу проводить в жилые комнаты, если хочешь.
— Пошли, — я пожал плечами, и мы вдвоём пошли по тропинке, окружённой деревьями. — Как всё прошло?
— Ты про что? — он удивился. — А, про похороны? Не знаю. А на этот вопрос надо отвечать «хорошо» или как-то иначе?
— Понятия не имею, — я хмыкнул.
Пошёл лёгкий дождик и мы ускорили шаг.
— Это кладбище Наблюдателей, — сказал Ян. — Там хоронят только правителей Великих Домов или их наследников. Но меня туда точно не положат. Жаль, там уютно.
У него специфичный юмор.
— Честно говоря, хотелось оттуда свалить поскорее, устал от этого плача и долбанных волынок, — продолжил он. — Хочется хоть пару часов держаться от этого подальше. Кстати, завтра возобновляются занятия. Слышал, ты теперь с нами.
— Угу.
— Если потребуется помощь, обращайся по любому вопросу, не стесняйся.
Занять у него денег и сбежать? Не, это уже слишком. Я едва не хмыкнул, но вовремя сдержался, а то дворянин ещё обидится.
— Спасибо, — сказал я. — Кстати, насколько я помню, это ты меня вытащил.
— Ерунда, — он отмахнулся. — Если бы не ты, я бы до этого и не дожил. Кстати…
Он замолчал. Навстречу шёл тот высокий мужчина, который на похоронах размахивал саблей. Он прошёл мимо, даже не окинув нас взглядом. Вдали было видно плохо, но сейчас заметно, что левая часть лица у него обожжена, а на правой жуткий шрам.
— Это Лукас Сантек, — сказал Ян. — Наблюдатель дома Сантек, правитель Нарландии. Это его сын… ну ты знаешь.
— Да, я понял, — я посмотрел высокому вслед. Тот стремительно куда-то шёл.
— Всё ещё сложно поверить, что это случилось, — Ян осёкся. — Неважно. Как говорят, нужно двигаться дальше, да?
— Не всегда. Иногда лучше стоит остановиться и принять это.
— Наверное, спасибо, я подумаю.
Лесок заканчивался и мы вышли на открытое место. Моё внимание тут же привлекла странная постройка. Нет, это даже не постройка, это техника. Длинная цилиндрическая штуковина из металла, направленная в небо, выше любой ригги, которые я только видел. Вдоль корпуса были выбиты окна-иллюминаторы.
— Что это? — спросил я.
— О, это я знаю, — Ян обрадовался. — Это для полётов в космос!
— В смысле?
— Ну ещё до Великой Войны между домами эта штуковина забивалась игниумом и улетала в небо, — парень показал рукой вверх. — Потом произошёл тот взрыв, из-за которого Эпоха Полётов прекратилась. Жаль, сегодня облачно, ты не увидишь, слышал, эту штуку только из нашего полушария видно. В общем, это грузовой космический корабль, он мог лететь далеко.
— А он исправен?
— Я не проверял, — Ян засмеялся. — Никто не знает. Мы же вместо того, чтобы летать в космос и объединится с остальными колониями, только воюем и воюем, почти тысячу лет. Но за ним всё это время ухаживали.
— Ваш директор сказал, что теперь-то всё будет иначе. Никаких войн, он говорил.
— Он в это верит, — Ян обернулся и посмотрел в сторону кладбища. — Адам же говорил, что эта мечта неосуществима. А я? Я не знаю.
Мы замолчали и пошли дальше мимо этого корабля. Конечно, разговоры про космос мне всегда нравились, но они не ответят на тот самый вопрос — что мне нужно делать сейчас?
— Кстати, Марк, — вдруг сказал Ян. — Ты же не ещё ел? Если ускорим шаг, то успеем на ужин.
Ну, строить планы на сытый желудок проще. Сначала поесть, а там дальше что-нибудь придёт на ум.
— А пива там не наливают? — спросил я.
Ян довольно расхохотался. Полагаю, это значит нет.