Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

Глава 23

Четверг, 06. 03.1975 г.

Прошли на второй этаж с типичными красными коврами-дорожками и стенами, обитыми деревянными панелями. На внушительной двери, обитой дермантином, красовалась свежевыполненная табличка «Секретарь ЦК ВЛКСМ Касимова Л. М.» За дверью обнаружился предбанник с диванами и письменным столом, за которым сидел молодой и серьезный паренёк. Водила приветственно кивнул секретарю и провел нас к двери, из-за которой доносился знакомый голос.

Во вместительном кабинете все было выполнено по обычным бюрократическим стандартам: стол для заседаний буквой «т», обитый зеленым сукном, кресло, портрет Ленина над ним, письменный набор под малахит, три телефонных аппарата разного цвета.

Сидевшая в кресле Лейсан, заметив меня, деловито кивнула на одно из мест за столом, продолжая общаться с группой молодых людей. Места по обе стороны ножки буквы «т» занимали восемь человек. Ярослав подвел нас к самой дальней от Лизка части стола и сел рядом.

Девушка с обаятельным курносым лицом начала докладывать о подготовке к церемонии открытия Спартакиады в Лужниках, которая должна состояться в начале мая. Судя по сосредоточенному взгляду и сжатым до размеров куриной гузки губам Лейсан, она очень волновалась. Это был её первый проект в ранге одного из руководителей центрального органа. Выслушав эту девушку и ещё одного парня, Лейсан объявила:

- Товарищи, на заседание нашей коллегии я пригласила одного творческого сотрудника, композитора. Знакомьтесь, Миша Чекалин. Думаю, что сотрудничество с ним принесет для всех нас огромную пользу. Следующее заседание состоится по обычному графику в четверг через неделю, а завтра, напоминаю, торжественное мероприятие в три часа дня. Присутствие обязательно. Всё. Все свободны, кроме товарищей Чекалина и Сангушко.

Вовку тоже пока отправили в приемную, поручив его заботам секретаря. Оставшись втроем, мы подсели друг к другу поближе. Лейсан достала из стола и протянула мне несколько листочков бумаги. На одном из них с кодом «секретно» было постановление ЦК о подготовке празднования успешного завершения стыковки советского и американского космических кораблей, завизированное Тяжельниковым Е. М. Чтобы прочитать это распоряжение, я сначала расписался на другом листке об обязательствах неразглашения. На другом листке за подписью Лейсан было издано распоряжение о создании сектора с названием «Космос-75» и назначении меня руководителем. Я должен был расписаться внизу, что ознакомлен. Вот дают шороха комсомольские активисты! Стыковки ещё не было, а они уже праздновать собрались.

- Почему я? Я даже ещё не состою в комсомоле, - ошарашенно промявкал я.

- Ярик, не сочти за службу, сгоняй в организационный отдел за Верой. Пусть она с собой принесет всё необходимое. Примем его здесь и сейчас, - моментально распорядилась Лейсан.

Пока водила с озабоченной мордой летал по коридорам здания, мы с Лизком дружески похихикали под чай с баранками. В общем, девушка не поленилась исполнить свою угрозу и протолкнула меня на организацию шоу, идею которой подал космонавт Волынов. Мне предложили не очень бояться и не сильно напрягаться. Всю основную тяжесть процесса предполагалось перебросить на плечи референтов, среди которых будет значиться мой невольный тантрический партнёр - Ярослав Сангушко. Короче, получилась синекура с приятными начальственными и денежными бонусами. Буду отращивать попу в мягких креслицах и поплевывать на суетящихся в мыле помощников. Кстати о них.

- Лиз, мне бы в сектор девушек деловитых побольше. Парней не надо, девушки более исполнительные, - закинул удочки я.

- Инжир тебе под нос, - плотоядно пожелала секретарь, - И ГЗМ в придачу. Мальчиками вполне удовлетворишься.

- Не умею я мальчиками удовлетворяться, - горестно пробурчал в ответ.

- Научишься, - неумолимо высказалась Лейсан.

Оказалось, что этот Ярик, который Сангушко, переведен сюда недавно из украинского комсомола и землю рыл копытами и прочими рогами, чтобы показать себя с самой лучшей стороны. Что-то не заладилось у него с карьерой в силовых органах, и после училища и двухгодичной службы, окончательно погряз в комсомоле.

Он, кстати, уже нарисовался в дверях с полногрудой девушкой в серой блузке и с косой. Я выцепил из приемной Змея, и нас обоих заставили написать заявление о приеме в комсомол. Повели в подвал, чтобы там сфотографировать. В итоге нацепили значки. Вот так скоропалительно я с другом оказался принятым в эту молодежную группировку без всяких ритуалов и камланий. В запарке забыли, что положенный для приёма в комсомол возраст у Вовки наступит только через два месяца. Книжки обещали выдать по месту учебы.

Наедине с Лейсан я поопасался задавать вопросы о личной жизни. И она тоже не горела желанием посвящать меня в свои проблемы. Распрощались мы с ней душевно, получив в подарок к значку яблоко. Ярик повез нас новоокрещенных и обалдевших на своей серой машине в Просторы. Змею чего-то вдруг приспичило повидаться с родителями. Ну, а мне захотелось проведать Таисию и узнать состояние дел у Авдотьи.

Постарался осторожно выпытать у парня о его работе в комсомоле. Ничего для меня нового. Та же синекура. Ходи, пузо почесывай да обрастай полезными связями, и лишь иногда выполняй поручения вышестоящих товарищей. Примелькавшись в стадии «мальчиков-на-побегушках» можно укорениться в чьей-нибудь команде и начать карьеру с малых руководящих должностей. А дальше скользишь без проблем по заранее заданной колее, будто смазанный вазелином поршень. Главное вовремя и без вопросов выполнять полученные сверху указания.

- А кто ещё состоит в нашем секторе, кроме меня и тебя? – естественно заинтересовался я.

- Пока никого. К следующему заседанию Лейсан может ещё кого-нибудь подкинуть, - откликнулся из-за баранки Ярик.

- А как так получилось, что я возглавляю этот сектор, но не в курсе того, кто включается в него?

- А ты что, не хочешь меня? – обеспокоился вдруг парень.

Смелое заявление. Мне определенно поплохело, даже икота какая-то навалилась.

- Ну, это… Пока не знаю… - промямлил я, сдерживая позывы к иканию.

- Плохо, что ты во мне сомневаешься. Прошу не рубить с плеча и дать мне шанс себя проявить. Я многое умею, - глухо продолжил Сангушко, не глядя в мою сторону.

Представляю себе эту комсомольскую квалификацию. За окнами томительно проносился темнеющий лес. В висках стучало. На лбу выступила испарина. И еще эта проклятущая икота никак не собиралась заканчиваться.

- Яр, ты сейчас с кем живешь? – заинтересованно проикал я.

- С парнями я живу в общаге при заводе «Серп и молот». Нас четверо в комнате, - охотно пояснил он, - Нередко у разных друзей зависаю, если появляется такая возможность. Могу и у тебя перекантоваться, если не против.

Прямо как в сказке – чем дальше, тем страшней. Я благоразумно изобразил страдания от икоты.

- Чуть не забыл. Я еще умею делать расслабляющий массаж, - сделал контрольный выстрел мне в голову Ярик.

Заикалось ещё сильней, и только вблизи просторских построек немного отпустило. Сангушко был дружелюбно встречен и покормлен Степановной и затем благополучно выпровожден восвояси. Пришлось ему дать бабулькин номер телефона. Взамен получил телефон его общаги с надёжной дежурной, которая всегда передаст ему то, что я соизволю сообщить.

На кухне обнаружились следы роскошного пиршества в виде выставленного из холодильника ополовиненного ликёра «Бейлис», шикарного, но сильно покоцанного торта «Прага» и обильного фруктового букета из яблок, груш, слив, персиков и винограда. Бабулька доложилась, что приезжал навестить её тот самый давно ожидаемый фронтовой товарищ с верхов. Только что уехал. Обеспеченный у неё приятель.

- Поздно уже наказывать капитана Селезнёва. Об этом позаботился народ, - горестно вздохнул я, вспомнив замученного Серёгу.

- Вот он и приехал разбираться с тем, что произошло в Балабино, - пояснила Таисия.

Я прошёл в спальню, которую с полным основанием мог считать своей и разгрузился там нахомяченными призами. Денег у меня уже накопилось больше шести стольников. С некоторых пор я опасался оставлять в своей квартире ценные вещи. Степановне я доверял на двести процентов.

- А что известно об Авдотье? – поинтересовался я, вернувшись к чаепитию на кухне.

- Не волнуйся. Дома она уже давно.

Я даже подскочил с куском торта в руках.

- Слава небесам! Я пойду к ней, проведаю?

- Поешь нормально. Завтра сходишь к ней. Ишь, как встрепенулся. Никуда твоя хромоногая кралечка не денется, - обсмеяла меня Степановна.

Понятное дело, куда клонит старушка. С загробным миром хочет пообщаться. Пришлось удовлетворить её желание. Семёныч поиздевался всласть над высокопоставленным кавалером, младше её на целый десяток лет:

- Совсем старая ополоумела, вздумала приваживать к себе этого рыжего генерала. Не бросит он свою семью даже ради такой красавицы, как ты.

- Ох, и дурак же ты, Лёша. Витя мне только для дела был нужен. И свидеться со старым фронтовым товарищем тоже не грех.

- Знаю, какой он тебе товарищ. Ухлёстывал за тобой на фронте, как петушок за курочкой, - отпарировал призрак.

- Ну, что ему объяснять? Бесполезно, – вплеснула руками Таисия, - Встречусь я с твоим учителем истории. Встречусь. Только уймись, наконец, старый хрыч. Сил больше нет слушать.

- Старая хрычовка, - тут же отреагировал дедок.

- А что за рыжий генерал к вам приезжал? – не сдержал я любопытства.

- Ты его всё разно не знаешь, даже если скажу, - виновато проговорила Таисия.

- Как там его бишь, дьявол его нюхай… Чебуреков, кажись, заместитель самого Андропова, - растолковал призрак, - Ишь, наведывается. Отбил я её тогда у него, в грозовые года.

Я невольно произнёс вслух забавную фамилию.

- Трепанул всё-таки языком, старый мухомор! - разозлилась на бывшего мужа бабуля и поправила, - Чебриков.

Этот кренделёк был мне известен. Будет одним из следующих после Андропова председателей конторы глубокого бурения. Такой человек просто так из своего осиного гнезда задницу не вытаскивает. Перепугалась контора балабинского бунта. Степановна подтвердила мои мысли:

- Рассказала я Витюше о Сергее и о тебе тоже. Наверняка тебя позовут и расспросят о случившемся в Балабине.

Мда, бабулька, насмотревшись фильмов о мужественных штирлицах и прочих иоганнов вайсов, безоглядно доверяла работникам плаща и яда. Заметив мою недовольную морду, поспешно добавила:

- Прости меня, Миша. Но, надо это для дела, понимаешь, надо.

Для какого, интересно бы знать, дела надо? Чтобы обрушиться с репрессиями на восставших против беспредела ментов жителей посёлка? Пусть даже и не мечтают, чтобы я им чего-то такое свидетельствовал. С другой стороны, пристегнуть к этому делу Панка с его бандой не помешало бы.

- Хотят допросить меня, пусть разговаривают где-нибудь на дому, а не в учреждении. Как говорится – без протокола. Иначе танца не получится, - мявкнул я словами одного персонажа героического фильма.

- Какого танца? – опешила Степановна.

- Приватного, - хмыкнул я и засобирался на улицу.

По дороге на выселки заскочил в магазин. Купил колбаски и сухарей ванильных к чаю. Бывшая бабулька, а теперь молодая и очень даже аппетитная женщина Авдотья, ковыляла по своим немудрящим делам возле курятника. Завидев меня, остановилась.

- А вот и любовничек мой прибыл, наконец-то. Только почему-то без цветов, - подколола она меня.

- Колбаса лучше цветов, полезнее, - подхватил её тон, - Слава всем богам, что вас отпустили.

- Меня и не арестовывали вовсе, - улыбнулась целительница задорно, - Немного поругали и запретили заниматься незаконной деятельностью на дому. А ты - язычник, что ли? Богов во множестве славишь.

- Они мне все до одного труднодостижимого места. Выражение просто такое есть, народное. Куда же тогда вас увезли из дома на моих глазах целая свора милицейских и кегебешников?

- Пошли в избу. Чего на холоде стоять? Поедим, что есть в печи и поговорим обо всём спокойно, - решила Авдотья.

В доме было непривычно тихо без пациентов и постояльцев, испугавшихся милицейских разборок с целительницей. На кухне весело потрескивали дрова в печи, ласково гудело пламя. Было тепло и очень уютно. Мы пили пахучий чай из самовара, заваренный по-особому способу травами, и прикусывали сухариками.

- Что будете делать, когда страждущие перестанут к вам ходить? – невольно возник вопрос.

- А что ещё делать? Жить буду, как все другие живут. На пенсию мне уже не стоит рассчитывать. Документы придётся новые выправлять. Устроюсь на какую-нибудь работу. Тунеядцев нынче у нас не привечают, - обрисовала перспективы Авдотья.

- У вас же нога сломана. Инвалидность должны дать.

- Дадут, не откажусь. А не дадут, то тоже не пропаду. Руки то целы.

- А чего они от вас хотели? – перешёл к основной теме.

- Ты, наверно, сам догадался. Мать больного мальчика Кости написала на меня заявление в милицию. Вернее, на старую бабу-ягу. Но, я то, слава Богу, в красну девицу обратилась. Назвалась внучкой, а преступница сбежала.

Авдотья с довольным видом похихикала.

- Милиционеры меня хотели допросить о пропавшей бабушке, - продолжила она своё повествование, - А мужчины в пиджаках тоже по её душу приехали. Очень уж они ругались с милицией, чтобы меня к себе забрать. Сначала меня повезли в Балабино. Милиционеры о бабушке расспрашивали, а потом заставили подписать обязательство не заниматься незаконной деятельностью. За паспорт отсутствующий поругали крепко и велели заявление написать на его восстановление.

- Как же его вам восстановят с семидесятилетним возрастом? – не сдержал я своего любопытства.

- Я покамест в дурах не числюсь, Пашенька. Была Авдотьей Аристарховной, а стану Авдотьей Ивановной. Паспортов наших у сельских жителей отродясь не было никогда. Знавала от знакомых о сильном ведуне, работающим лесником в Сибири. Ездила к нему после войны. Жил дед на своей заимке у реки Енисей. У него не то, что паспорта, фамилии своей не имелось. Кузьмичём его все называли. Я указала в заявлении, что являюсь его дочерью. Фамилию выбрала – Иванова. Пусть проверяют, сколько хотят. Ведуна давно на белом свете уже нет.

- Миша я теперь. Не забывайте, - поправил целительницу, - А что дальше?

- А дальше меня забрали люди из органов и привезли в Москву, в институт Вишневского. Со мной беседовал какой-то доктор с бородкой и в очках. Всё пытался узнать, как была излечена нога у Костика. А я то откуда знаю? Христос помог. Молиться нужно. Потом меня отвезли в другой высокий дом к какому-то главному чину. Не помню его, но фотографию видала раз в газете. И на демонстрациях его портрет носили. Симпатичный такой, но лицо строгое. Александром Николаевичем назвался. Говорил со мной уважительно, приятственно. В ресторан водил, вином угощал. Вот какой чести удостоилась на старости лет…

- Так, что же ему надо было от вас? – не выдержал я.

- Как что? Доченька его в аварию попала. Вся переломана и ходить не может. А тут вдруг какому-то мальчику ногу всю исцелили. Ну, пообещала позвонить, как только вернётся бабушка. Так ведь уж не вернётся она.

Авдотья снова хохотнула, а меня словно прошибло внезапно нахлынувшей мыслью. Даже голос охрип, когда спросил:

- А как дочку его звать, случайно не Инной?

- Не интересовалась я именем.

- Телефон этого Александра Николаевича у вас остался?

- В сумочку положила. Сейчас поищу… Вот, держи, коли сгодится.

Даже руки затряслись, когда получил маленький аккуратный листочек с нанесённым поверху полупрозрачным штампом «ВЦСПС». Номер телефона и имя были начертаны энергичной рукой. Зуб даю на отсечение, что мужчина дал Авдотье номер своего домашнего телефона. Раз так, то чего я сижу.

- Ты куда сорвался, Пашенька? – услышал я вслед, сбегая с крыльца.

Таисия ещё не спала. Сидела перед телевизором с вязаньем. Мои мельтешения прокомментировала ехидственно:

- Наблукался.

Я прикрыл дверь в комнату, чтобы не мешал звук, и набрал номер. Трубку на другом конце сняли почти сразу, будто бы ждали. Густым, властным, немного смягчённым для домашнего употребления голосом спросили:

- Слушаю вас!

Сразу почему-то представился пыхин батя в пижаме и со своим неповторимым тембром.

- Добрый вечер! Вы хотите разыскать бабушку Авдотью, которая смогла когда-то исцелить мальчика Костю?

- Допустим.

- Она готова помочь вашей дочери, но только при соблюдении определённых условий.

- Я уже имел встречу с её родственницей и говорил, что согласен на любую сумму, - решительно высказались на другом конце провода.

- Не о деньгах речь. Вы должны просто привести девушку в дом целительницы и оставить её там одну. И чтобы никого больше из ваших помощников там не наблюдалось. Тогда бабушка выйдет из лесу и проведёт сеанс исцеления, а я сообщу на этот номер телефона результаты лечения.

- Кто это со мной говорит?

Голос немного изменился. Походу, его обладатель слегка прифигел от моей наглости.

- Помощник великой ведуньи Авдотьи, - завершив на этой пафосной ноте телефонный диалог.

Не думаю, что батя Инны, несмотря на всю свою крутость, станет докапываться до звонившего к нему домой номера. Если всё же вычислят, то у Таисии есть кегебешная крыша, а к несовершеннолетним недоумкам не должно быть претензий по причине их естественной мозговой недозрелости. Как ни силился, не смог вспомнить кремлёвского небожителя по фамилии Филатов. А вдруг я сильно промахнулся, и привезут вовсе не Инну? Боже, я тогда точно сепуку какого-нибудь органа организую.

Перед сном принял ванну и провёл там построение потустороннего контингента. Девчонки вроде бы окончательно освоились и перестали меня стесняться. Предупредил их о предстоящей сверхсложной и суперважной операции. Семёныч плотно сел на хвост Панка, пытаясь отыскать подходы к логовищу пресловутого Индюка.