Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

Глава 16

Воскресенье, 02. 03.1975 г.

Обычно я сны не запоминал, но этой ночью приснились кошмарики. Я весь из себя такой миловидный обезьян скакал по веткам, добывая бананы. Хотя какие могут быть бананы в умеренной полосе на ветках дуба. Это креативные работницы московского зоопарка так пытались отвлечь меня от хандры и простимулировать к активности. Эти курицы охренелые не видят, или просто делают вид, что не видят, что никакой я не обезьян, а обычный голый мужчина, немного волосатый. И мне жутко стыдно прыгать по веткам, размахивая… этими самыми, перед взорами советских людей и прочих туристов. Голод – не тетка. Приходится принимать правила игры, пересиливая внутренние установки.

Ладно, когда наемся, то скроюсь в тех отдаленных кустиках. И фиг кто меня ещё увидит. Будет вам обломинго-шоу. Сказано - сделано. Удалился в укрытие под недовольный вой зрителей. Однако, что там за странный шум? Людей у вольера стало сильно много, и все куда-то смотрят. Мать мою… Смерть моя пришла. Надзирательницы привели здоровенную сисястую и губастую шимпанзюгу, всю покрытую буро-коричневой шерстью. Эта жуть нашла меня взглядом и немедленно кинулась в атаку. Не помня себя от страха, я стреканул от нее, ломая кусты, и проснулся в холодном поту.

Сердце бешено колотилось. Парни дрыхли. Я осторожно, чтобы никого не разбудить, прокрался до туалета пожурчать малеха. Остаток ночи нисколько не восстановил мои силы. Вылез на кухню, чтобы поглотить какую-нибудь углеводную субстанцию, отплёвываясь от остатков вспоминающегося сна. Штормило так, что порой приходилось передвигаться по стеночке. Найденный кулечек карамелек «Клубника со сливками» пришелся очень кстати. Захотелось найти курятину. Не в смысле мяска жирануть, а дымком попыхтеть, успокоиться. Не курил уже тысячу лет, но теперь вдруг захотелось. Понять бы, почему обезьяны во сне так распрыгались накануне решающего матча.

Громыхнуло в туалете и явилось перед моими очами чудище многозевное, зловещий пожиратель зразов. Уселось возле меня на табуретку в своих дурацких трусах и беспрерывно начало зевать, почесываясь. Блин, ну и вонь изо рта.

- Ты чего, крысу дохлую сожрал, что ли? – разозлился я на него.

Пацан даже зевать перестал, уставившись на меня.

- Почему дохлую?

- Я не собираюсь разбираться, в сортах крыс, которых ты предпочитаешь пожирать. Только она ещё и обосралась перед своей смертью, судя по всему, - продолжил я наезд.

- Да иди ты, Клещ, в баню. И там сам обосрись, - обиженно высказался Змей.

Жека поднялся и с огромным удивлением обнаружил, что все конечности у него функционируют должным образом и ничего не болит. И мордень его была вся чистая. Мама внезапным исцелением сына нисколько не впечатлилась.

- Нет у него никакого перелома! Поверьте мне, Елена Сергеевна, – горячо убеждал я её.

- Это не тебе, а врачам решать. В поликлинику он пойдёт. Там ему рентген сделают, - не давала себя уговорить Елена Сергеевна, - У меня он - единственный ребенок. Пока не выздоровеет, ни на какой хоккей не поедет.

Ругаясь, женщина скормила нам макаронник и всякие пампушки к кофе. Жеку на матч она так и не пустила. Тот не сильно возражал, к моему величайшему недоумению, и с удовлетворенным видом побрел спать.

Еле-еле доплелся к месту сбора на полусогнутых ногах. Собравшуюся у ДКС внушительную толпу хоккеистов и едущих на матч фанатов «обрадовали» известием, что автобуса не будет. Икарус неожиданно сломался. Когда подъехал на Волге Шумилов, то и он не сдержался и выматерился. Хоккейная амуниция была частью распределена по легковушкам, частью взята на переноску болельщиками. Все потянулись на автобусную остановку.

Директор предложил мне погрузиться к нему в машину, но я решил разделить общую участь с командой. В общей сумятице ребятам пришлось оплачивать проезд из своего кармана. А если у кого карман оказывался пуст, то из моего. Я как-то стихийно заместил ренегатствующего Жеку на капитанском мостике. Лёха манкировал своими обязанностями. В Правдинске на станции перегрузились из рейсового автобуса в электричку. По причине выходных, народа утренним рейсом ехало в столицу очень мало. Я объяснил Вовке понятную ему ситуацию с энергетическим кризисом и предложил поискать здоровенную женщину прямо сейчас в поезде, пока едем в Москву, и подпитаться от нее сеансом тантросекса. Пошли по полупустым вагонам и… О, удача! В третьем по счету вагоне сидела такая обалденная кандидатура, пальчики оближешь. Толстенная, здоровенная бабища в дубленке. Я прошипел другу, чтобы не вздумал третьим присоседиваться. Он согласно кивнул и присел невдалеке у свободного окна. Я с дружелюбной ухмылкой подвалил к женщине и попросил разрешения приземлиться напротив нее. В ответ меня смерили равнодушным взглядом и промолчали. Присел и осторожно так завел разговор об индийской философии, о переселениях душ, о том, что эта женщина удивительным образом напоминает мне бога Ганешу. Слава тому богу, что она не в курсе того, о чем говорю. Иначе схлопотал бы по хохоталу. Какой-то интерес все-таки пробудился. Ее взгляд уже фиксировался на мне, а не скользил куда-то мимо.

- Меня Валерой зовут, - с отчаянной решимостью выпалил я, зачем-то соврав.

- Марина Евгеньевна, - спокойно ответила женщина.

Чего-то я всё время попадаю на маринок. Ладно, можно теперь задвигать про тантрический секс. Естественно, в целях осторожности использовал нейтральное слово «контакт». Включив по максимуму свое обаяние, добился разрешения заделать «контакт на расстоянии». Женщине возможно было скучно, и она решила просто развлечься в дороге общением с занятным пареньком. В общем, проинструктировал её, что делать. В смысле, сконцентрироваться. И сам начал действо, благо, что перегон между станциями оказался большим, и нечего не обещало нас отвлечь.

Это танго вдвоем с толстухой я станцевал с бешеным драйвом. Нескольких качков энергии хватило, чтобы полностью воскреснуть. Марина оказалась не аккумулятором, а целой атомной бомбой. Хапанул немного лишнего про запас и решил, что пора отключать контакт, не дожидаясь опасной концовки с криками, воплями и прочими вызовами милиции. Не учел, даже с высоты опыта своей первой жизни, что монументальная женщина в оргазме – это шимпанзе с той же атомной бомбой. Мужчина как-то ещё может чё-то там сунуть-вынуть, переключиться и снова как огурчик, а женщина – случай тяжелый.

Короче, кончилось все тем, что меня хватают, как кутенка подмышку и волокут в тамбур, а потом в ту промежность, что между вагонами. Там в крохотном закутке, охваченные любовной лихорадкой, принялись с рычанием срывать с себя одежду.

Пришел в себя, когда кто-то стал вырывать из рук дверь. Оказалось, что мы перекрыли путь контролерам, проверяющим билеты. Какой-то здоровенный мужичище со всей дури дернул дверь перехода. Я не удержал её, и открывшаяся картина привела присутствующих в тамбуре людей в состояние убийственного шока. Толстая Марина стояла раком и упоенно подвывала, как кошка в сметанном цехе. Весь её верх был полностью обнажен. Только на плечах болтались остатки белой блузки. Колготки порваны. Платье задрано вверх. Я со спущенными до шиколоток джинсами тощей голожопой микробой шустро жарил её сзади в монументальности, не имея сил остановиться. Имея при этом выпученные глаза и высунутый язык как у собаки почти на полкилометра, по высказываниям некоторых особо одаренных фантазией свидетелей.

У пожилого усатого мужичка вырвался горловой звук, как у исполнителей тувинских песен. Женщина-контролер свалилась в обморок. Отчаянно запахло корвалолом. Откуда-то появившийся Вовка дернул меня за руку и крикнул:

- Валим отсюда!

Я вышел из ступора и поскакал за ним, натягивая по дороге штанцы. Как-то некрасиво получилось: оставил почтенную женщину в интересном положении, свою кормилицу, можно сказать, спасительницу. Пацаньи инстинкты подсказывали, что лучше унести подальше свою почти одетую задницу, а потом уже думать о содеянном.

- Ну, ты даешь! – восхищенно протянул Змей, когда мы добежали до своих ребят.

- Не хочешь законтачиться с тетей Клавой? Она спит и видит, как с тобой снова поиграться в мороженки, - прикололся я.

- Нет, не хочу! – нервно покосился друг на Серёгу Ливадина.

- Кстати, у тебя на заднице синяков почти не осталось, - деловито сообщил он мне зачем-то.

- А на спине, ногах?

- Не знаю, не смотрел.

Внезапно меня пробило на хихи. Чего беспокоиться о жопах, коль фейс не в порядке. Пацаны как обычно травили анекдоты. Когда до меня дошла очередь, рассказал такой:

- «Три крысы сидят, рассуждают, кто круче:

Первая: - «Я вот жру крысиный яд и мне все пох»!

Вторая: - «А я жру битое стекло и мне все пох»!

Третья: - «Да ребята, что-то вы крутые для меня, пойду, что ли, кота вы…бу...»

Рассказав его, подмигнул Вовке.

В Москве на Павелюге шумной оравой перегрузились в метро. На Курской вышли к вокзалу и сели в ногинскую электричку до Электростали. Дворец располагался в двух автобусных остановках. Мы решили пройти это расстояние пешком, боясь, что долго придется ожидать транспорт. Времени оставалось около получаса. Как только успели. Шумилов бедный весь изнервничался. Остаток пути до раздевалки преодолели бегом.

Трибуны прекрасного хоккейного дворца были заполнены зрителями под завязку. Приехало много болельщиков из Калининграда. Наши фанаты на их фоне почти не проглядывались. Приветствие команд немного затянулось, потому что диктор объявлял присутствие высоких гостей. Приехали на матч первые секретари райкомов и горкомов партии из Правдинска, Калининграда и Электростали, немалая группа космонавтов, герои труда и почётные лица. Присутствовала секретарь ЦК ВЛКСМ товарищ Касимова Лейсан Муратовна. С трудом узнал в сидящей в ВИП-зоне холодно-неприступной женщине прежнюю Лизу. Возле неё расположился Шумилов.

Нарисовался улыбающийся Жека со своей лангеткой. Он, оказывается, вместе с Шумиловым на его Волге приехал. Я сорвал эту чёртову лангетку и заставил его отжаться несколько раз от пола. К Жеке вернулась уверенность в своих силах, а в команду вернулся капитан и отменный боец.

Первой вышла лёхина команда. Сбрасывание в центре поля. Битва началась! «Космос» бросился прессинговать нас с первых секунд. Лёхиной пятерке с большим трудом удалось пригасить пыл калининградцев. Вратарь наш Глешка хорошо выстоял. Я вышел в составе жекиной пятерки и продолбил первый гол. Второй гол сделали блатные, но они же и допустили ответный. Лёхина команда слила ещё одну шайбу. До конца первого периода я загнал космонавтам дополнительно одну таблетку. Три – два в нашу пользу.

Намерение Змея постоять рядом с Сан Петровичем пресекались на корню новым тренером. Оба тренера зашли к нам в раздевалку. Саша грамотно подметил ошибки игроков. Поблагодарил меня и Юрку за заброшенные шайбы. Растет парень как тренер. Вполне уже может обходиться без вовкиной помощи.

Во втором периоде мне удалось забросить только одну шайбу, а нам две. Чего-то и блатные просели. Меня же жестко опекали. Четыре – четыре.

Я предложил Саше, чтобы мое звено играло через раз, то есть, чтобы я чаще появлялся на льду. В итоге мы одолели «Космос» со счетом шесть – пять. Причем последний гол я забил на последних секундах игры под горестный вопль стадиона. Только маленькая кучка фанатов исходила восторгом и криками:

- Березовая РощА, выдаст всем по щам!

До моих парней только в раздевалке дошло осознание, что всё позади, и мы вышли в зону. Завершающие игры продолжатся на весенних каникулах в Казани по типу плей-офф.

Что тут началось! Подобное можно пронаблюдать, распылив порошок наркоты в клетке с приматами. Даже тренер Сан Петрович исполнил со всеми звериный танец и высказался:

- Ребята, вы все – молодцы! О Козлове вообще разговор особый. Мы победили! Я так вам всем благодарен, что даже не знаю, как это выразить!

Шумилов заскочил с таинственным видом и сообщил, что в шесть вечера в ресторане состоятся какие-то очень важные события.

Петрович настоящее шампанское приволок. Напившись праздничного нектара и накричавшись до охриплости, победители пошли смывать боевой пот.

Когда я одевался, Юрка прискакал и сообщил, что меня ожидает знакомый его фарцовщик. В коридоре он подвел ко мне невысокого молодого парня, очень худощавого, чем-то на Вовку похожего, если бы тот был таким же чернявым. Несмотря на моложавость, имелось что-то такое, что придавало ему зрелую основательность. Выражение глаз, наверное. Он с заметным почтением пожал мне руку.

- Рад познакомиться лично с талантливым автором! – широко улыбаясь, произнес парень, - Я и есть тот самый деляга Миня Пятница.

- Я не автор этих песен. Есть реальный чувак, эмигрант Вилли Токарев, - мягко возразил ему, - Я - обычный советский пацан, и по странному стечению обстоятельств, начинающий исполнитель. Кстати, вот мои друзья. Одного из них, самого вредного зовут Вовкой, другого с грустными глазами - Жекой, а вон тот, который любит ржать без передышки – Лёхой.

Внешне Пятница производил пока впечатление нормального человека, без особых закидонов. Предложил сам угостить нашу маленькую компанию в кафе, чтобы посидеть там и узнать друг друга поближе.

В этот момент наше общение было бесцеремонно прервано лысоватым человеком средних лет при пиджаке и галстуке, внешний вид которого просто кричал о том, что он из каких-то крутых структур:

- Козлов Сергей, это вы?

- Возможно, - подобным же тоном ответил ему.

- Вас приглашает к себе первый секретарь правдинского райкома партии товарищ Раткин, - выспренно произнес пиджак.

- О чем будет разговор? – деловито поинтересовался я и, указав на свое окружение, пояснил, - Понимаете, у меня сейчас очень важная беседа с этими людьми.

У друзей и у Пятницы глаза округлились и сделались по два полтинника. Лысый вдруг засмеялся и сказал:

- Наш первый выиграл у Тишкова ящик армянского коньяка «Юбилейный». Очень он благодарен тебе, забившему три гола. А раз тут собрались авторы и других голов, то все и пойдемте.

- Ну, ради такого коньяка я готов встретиться даже с Мао Дзедуном, - под общий смех высказался я.

Решили, что наш новый знакомый пойдет туда тоже, но постоит где-нибудь в сторонке. Поинтересовался тем, куда же всё-таки идти. Оказалось, что в то же кафе, куда мы только что собирались с Пятницей, только в банкетный зал. К зданию кафе нужно было пересечь площадь. С ребятами и с Сашей, которые остались отобедать в буфете дворца неприхотливыми вареными сардельками с горчицей и с картошкой-пюре, мы еще раньше распрощались, потому что собирались сразу же разъезжаться по домам.

Синклит небожителей встретил наш квинтет мельтешением дорогих костюмов и военных френчей, запахом терпкого мужского парфюма и гулом пожилых голосов, в основном, похахатывающих над анекдотами. Задорно подмигнул мне космонавт Волынов, улыбнулся Шумилов, величественно кивнула Лейсан. И все-таки она здесь была на первых ролях. Это замечалось по тому, как лебезили перед ней присутствующие и по количеству холуёв. У райкомовских и горкомовских перваков суетились по одному, или по два пиджака, а при ней их было аж четверо. Самые важные особи восседали за отдельным столом, заставленным особыми яствами. Все остальные довольствовались фуршетом.

- А вот и наши герои! - раскатистым басом объявил коренастый, неизвестный пока мне мужчина с грубоватыми чертами лица и продолжил, - Молодцы, ребятки, вышли в зону! Бились, не щадя себя. Видел сам. Порадовали старика. Чем бы вас вознаградить таким.

- Может, коньяком? – обнаглел я.

- Разболтал? – укоризненно обратился коренастый к своему помощнику, потом снова к нам, - Нет, рано вам еще на это налегать. Да и не стоит это буржуйское пойло пить. Это нам, старым дурням, спортом уже не заниматься. Видишь, Владислав, какая у меня растет молодежь. Вашей не чета.

- Вижу, - горестно вздохнул мелковатый мужчина, - Слушай, Володь. А продай ка мне этого любителя коньяка?

- Не получится. Мяса ещё не нагулял, - немного раздраженно высказался я.

Грохнул смех. Отсмеявшись, мелкий сказал:

- Будет Сергей для тебя все, что хочешь. Быстро мясо нагуляешь.

На это коренастый ему ответил:

- Не заманивай, Владислав, имей совесть. И так всё под себя гребешь. Мне такие парни самому позарез нужны. Будут славу моему району добывать. Ведь будете?

И тут вылез вперед Змеюга. Захотелось злодею поумничать:

- Обещаем, Владимир Густавович! Ведь мы же настоящие мазохисты.

Никогда еще меня так прилюдно не опарафинивали. Присутствующие чуть ли не катались по полу. И даже мои запоздалые выкрики:

- Марксисты… Он хотел сказать - марксисты.

Только подливали масла в огонь. Блин прогорклый, пошли все на… Я что вам, клоун? Меня остановила рука, ласковая, нежная. Лизок схватила меня за кисть, уже собирающегося покинуть высокое собрание.

- Ты чего, Миш, обиделся? Какие пустяки. Пойдем, пошепчемся. А вы, ребятки, не стесняйтесь. Тут самообслуживание.

Хоккеисты будто ждали команды и набросились на фуршетное изобилие. Тут было все: студни, салаты разные, грибы маринованные, копченая рыба, сыры разных сортов, мясные копчености и колбасы. Кто-то мне раньше говорил, что при совке ничего не было. Не умели, дескать, ничего производить. Всё было, но в пределах определенных сфер.

Особенность фуршетной системы, если кто не знает, в возможности накладывать себе любое количество еды в тарелку. Предполагаю, что если у Вовки имеется свой персональный солитер, то теперь он точно сдохнет от обжорства. Лиза сама мне наложила на тарелку всякой еды такое количество, что мне стало немного не по себе. Мы отошли и встали за отдельную свободную стойку.

- Рада тебя видеть. А ты? – настороженно поинтересовалась она.

- Думал, что будешь избегать меня, - ответил я, - Твой пожилой бойфренд не заревнует?

- Он – мой будущий муж и отец бывшего. Я наконец-то развелась с Олегом. Жора меня всегда любил и сразу же предложил выйти за него замуж. После Спартакиады мы отпразднуем свадьбу.

- А меня на свадьбу пригласишь? – зло поинтересовался я.

Лейсан какое-то время молчала, потом вдруг сказала:

- Я чувствую, что у меня будет ребенок. От тебя. Просто знай про это.

Я схватил ее за руку и сказал:

- Хочешь, я убью твоего Жорика? Никто меня не остановит. Никакое КГБ.

- Не надо, Миш. Даже говорить так не надо. Я надеюсь, что ты будешь счастливым. Я все для этого сделаю. Ведь ты мне подарил такое счастье!

Теперь промолчал я.

- У меня к тебе есть деловое предложение, - переменила тему Лейсан, - Среди моих новых обязанностей будет подготовка массовых мероприятий. Например, открытие и закрытие Спартакиады народов СССР. Я и так тебя хотела пригласить в свою творческую команду. Но сегодня Волынов напомнил мне о данном обещании подготовить шоу в честь значимого космического события – стыковки в космосе советского и американского корабля. Информация очень секретная, так что не болтай об этом. Я бы хотела предложить это ответственное комсомольское поручение тебе полностью. Как, согласен?

- Кто я такой! Тут придется задействовать огромные средства и связи. Нужны большие полномочия, - горестно вздохнул я.

- У тебя все будет. Справишься, получишь такую награду, о которой даже мечтать сейчас не смеешь, - весело подмигнула мне Лейсан.

- Если раньше не подохну, то сделаю это для тебя. Только для тебя, Лиза, - выдавил из себя слова.

- Не Лиза, а Лариса… Георгий так меня теперь называет, - зачем-то сообщила мне это она.

- Обойдетесь вы со своим Жориком без моих услуг, - проговорил я про себя, яростно догрызая какую-то мелкую птичку.

Людей в банкетном зале будто прибавилось, как и шума. Районное начальство с челядью роилось своей компанией, непрерывно поглядывая в сторону нашего столика. Мои хоккейные соратники и примкнувший к ним Змей тусовались возле монументального сооружения, напоминавшего видом пивную колонку. Каким-то угрём сюда просочился Миня Пятница и тёрся вокруг космонавтов. Подозреваю, какими идеями он их одолевает. Лейсан неторопливо попивала сок из бокала и заинтересованно посматривала на меня. А что, если…

- Лиза… Я так все равно буду тебя звать. Ты знаешь индийскую философию?

- Меня это мало интересовало. А зачем тебе это?

Мой вопрос явно сбил её с толку.

- Спрашиваю, значит, надо. По этому учению люди могут обмениваться своей душевной энергией. Дарить друг другу часть себя. Не хочешь попробовать со мной попытаться подарить друг другу часть своей души? – потихоньку расчехлял я свое любовное оружие против Лейсан.

Не всё же с толстыми тётками тантрить. Тем более, что кто-то там мечтал стать моей наложницей. Сейчас я тебе это устрою. Однако, задумка с треском провалилась.

- В другой раз. Мне придется тебя оставить. Что скажешь насчет ответственного поручения?

Один из помощников стоял возле нашего столика и показывал Лейсан на часы.

- Тут надо подумать, - раздраженно ответил я.

- Думай, но только неделю. Заседание комитета состоится в четверг в пять часов дня. Возьми мою визитку с адресом и телефонами. Я пришлю к тебе своего человека.

Лейсан порывисто протянула мне кусочек картона и, кивнув на прощание, направилась к группе районного начальства. Зуб даю на отсечение, что эти деятели не на матч с участием детских команд приехали, а банально потусоваться с восходящей политической звездой и на полшажочка протолкнуться к её могущественному поклоннику и покровителю. И сама Лейсан тоже вздумала изображать из себя конспираторшу липовую. Якобы с Волыновым приехала переговорить о шоу, а в реальности со мной встретиться. Увидев, что женщина отошла, к моему столику подтянулись ребята, держа в руках по бокалу пива.

- Что скажете, марксисты-мазохисты и прочие хоккеисты? Как тусовочка? – поглумился я слегка.

- Ты сам виноват. Довыпендривался, - немного обиженно высказался Змей.

- Ладно, не горюй, Медь. Я тебя любя подкалываю.

Немного погодя к нам присоединился Пятница.

- Вы, парни, даете! Крутая тут тусня. Не зря я сюда съездил. А что за баба была, с которой ты разговаривал? – последний вопрос ко мне адресовался.

- Комсомольский секретарь один, - нехотя ответил ему.

- Местный уровень?

- Всесоюзный…

- У-у-у! Познакомишь? – у фарцовщика даже глаза разгорелись от возбуждения.

- Не сегодня. Мы же собирались угоститься и узнать друг друга поближе, - перевел я разговор.

- Верно, - засуетился Пятница, - Вот Юркеш не даст соврать. Я – парень надежный. Никого не обманывал. Со мной многие певцы знакомы, композиторы, хоккеисты. С Аркашей Северным водку пил. С Высоцким… Короче, все ходы-выходы знаю. Будете держаться меня, не прогадаете.

- Мы не сомневаемся в этом, Миня. Я очень рад нашему знакомству. Будут ещё песни Токарева, другие песни, так что готов переговорить с тобой об условиях.

- Записи у тебя паршивые, поэтому приходится отдавать за копейки. Вот, если бы на приличной технике, да с оркестровочкой, то нехилые бы лавэ забашляли. А ставки у меня обычные. Тебе, как автору, пятьдесят процентов с прибыли. Если учесть цену заряженной катушки в двадцать пять колов, то минус стоимость болванки, расходы на транспорт, типографию, прочие расходы остается где-то пятерик. Минус мой интерес, и остается два с половиной. В день уходит влет штук двадцать – тридцать. Так что, считай сам. Своих не обманываю.

- Зачем ты все это рассказываешь? Я же не собираюсь пересчитывать твои катушки. Мне нужно понять, что я в итоге буду иметь, если продам одну запись, скажем, на десять песен?

- Плачу пятихатку.

Можно закругляться с разговором. Такие условия только беспонтового малолетку заинтересуют с горизонтом интересов от жвачки до импортных шмоток. Понятно, что фарцмен всегда настроен отыгрывать любую возможность максимальной прибыли. Но не так же откровенно и нагло, и с учетом заявок на дружбу.

При хорошей технике и качественной перезаписи прибыль с продаж одной только записи песен Аркаши Северного составляла около лимона. Пусть там была еще и оркестровка, качество записи, раскрутка. Даже если танцевать от десятой части лимона, то предлагать жалкие пять сотен рублей, значит просто признавать меня патентованным лохом.

- Запись, которую ты сейчас продаешь, ворована. Записана без моего согласия на продажу. На дохлой технике. Без сопровождения. Я ни копья с этого не получил. И сейчас ты предлагаешь мне почти такую же фигню.

- Я не владею оригиналами, это к Маркелу обращайся. Я только копии перепродавал... Ладно, косарь.

- А если будет сделана качественная запись и оркестровка? – просто так поинтересовался.

- Я тебе это и хотел предложить. Один коллекционер может устроить классную запись, оркестр из известного ресторана. Только с условием, что все права на эту запись будут принадлежать ему. Ещё он просит тебя выступить на дне рождения его хорошего друга. Обещает неплохо заплатить.

- Когда этот день рождения?

- Шестнадцатого, в воскресенье.

- Передай своему коллекционеру, что я готов с ним встретиться. За это с тебя, Миня, тоже кое-что потребуется. Нужно достать запись, или пластинку Джеймса Брауна под названием «Секс Машин».

- Фигня вопрос. Достану.

Ребята обалдевали от всего услышанного, кроме Юрки, естесно. Для некоторых называемые суммы за простое тренькание на гитаре казались запредельными. Змей даже губы периодически облизывал. Коммунистическая психотерапия по отучиванию у советских людей желания иметь много денег понемногу приносила результаты. Прекрасная по сути цель не была подкреплена маленькой деталью, собачкой в запоре – принципом равенства. В дальнейшем, цель была опошлена, опрокинута под грузом разочарований. Как монашка-девственница, оказавшаяся прожженной проституткой, прилюдно уличенная в извращенных связях. Возникший перекос в сознаниях людей компенсировался бешенной тягой к накопительству, неистовой жадностью, самоубийственной деятельностью по уничтожению окружающей среды, связей, родного крова ради призрачных миражей, ради обладания скоротечных понтов. Эта извращенная система ценностей получила свое конечное воплощение в моем времени. Она возможна только в стране, где могут за мгновения у мелкого ничтожества совершенно незаслуженно возникнуть гигантские богатства и власть. Отчего у ничтожества, не отягощенного ни интеллектом, ни воспитанием, банально начинает сносить крышу. Скопища этих паразитов наносят вред, не сравнимый даже с гитлеровским вторжением. Их можно понять, ведь они живут инстинктами. Если низшее существо украло, то оно должно спрятать награбленное и уничтожить свидетелей своего преступления. Можно, конечно, довести свидетеля до своего уровня, сделав соучастником, можно промыть ему мозги, заставив поверить, что все сделано во имя некоего высшего блага. Не нужно было пережимать пружину, не придумав, как удержать её в этом состоянии.

Пока я торговался с делягой, помещение незаметно опустело. Ушли почти все основные начальники. Сославшись на срочные дела, уехал с Шумиловым Юрка. Змеюга и Чинок с Лёхой, предупрежденные о моем посещении сейшена «Машины времени», решили остаться со мной. Кроме нас в банкетном зале остались еще несколько неизвестных индивидуумов, бродящих с тарелками возле раздачи.