Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

Глава 2

Четверг, 20. 02.1975 г.

Очнулся от ощущения холода, болей в теле, птичьих криков и запахов чего-то сдохшего, обёрнутый будто бы в какую-то дерюгу. Внезапно пришло осознание, что меня всё же вернули в реальный мир. Состоялось ещё одно рождение меня. Снова могу чувствовать, хоть и не вполне приятные ощущения. Однако, надо двигаться, иначе снова можно окочуриться. Полежал какое-то время, двигая руками и ногами, и ощупывая пространство вокруг себя. На теле не оказалось никакой одежды, если не считать материала мешка. И мешок этот находился где-то на улице.

- Ты ногой пошебурши. Завязан мешок слабо, - раздался старческий голос.

- Дедуль, может, посодействуешь мне? – попросил я и сильно прихерел.

Что у меня с голосом? Поменялся вроде бы. Он теперь звучал сильно, сочно, как у оперного певца. Однако, пацаньи нотки всё же пробивались.

- Сам справишься, не больной, чай, - сварливо высказался невидимый пока мне дедок.

Я разозлился и лягнул ногой. Мешок действительно развязался, и нога вывалилась наружу. За ней я сам весь вытащился. Никого поблизости не обнаружил. Куда это пенсионер сдристнул? Я находился на дне огромной ямы, вернее даже, карьера, частично заполненного бытовыми отходами. Судя по слабой припорошенности снегом, свалка работала активно. Серый полусумрак по зимнему сезону не позволял определить время суток. Вороны заполошно кружились и неистово орали надо мной.

На всём теле виднелись следы жабунякского рукоделия, и оно ныло, словно переспало с бронетранспортёром. Особенно сильно донимала почему-то жопа. Там был сплошной иссиня-черный синяк. Не понимаю я, иногда, этих ангелов. Вроде бы высокоморальные существа, а ведут себя как отпетые хулиганы. Чего бы им стоило воскресить меня без этих ментовских отметин? Что, поржать захотелось? И кожа вся какая-то розовая, как у рождественского поросёнка. Кстати, а с моими волосьями цвета ночного кошмара что вдруг случилось? Их не было там, где положено колоситься, даже на сокровенных местах. Ногтей тоже не имелось. Необычно как-то. Рею обязательно выскажу при встрече: - «Если берёшься за дело, то доводи всё до конца, а не халтурь». Надо будет потом полный медосмотр пройти, а то вдруг он ещё и жёлчный пузырь не доложил, или там какую-нибудь селезёнку.

Ходить голышом даже по помойке, особенно, когда по ней шастают всякие престарелые особы, показалось неприличным. И холодно всё-таки. Соорудил из мешка подобие туники. Ноги обмотал валяющимися вокруг тряпками, чтобы не сильно мёрзли. Теперь осталось выбраться наверх и поскорей найти какую-нибудь помощь, пока не превращусь в ледышку.

- Скоро машина сюда подъедет, - снова раздался старческий голос откуда-то вблизи.

- Ты куда, дедуля, закопался? – позвал его, тщательно оглядевшись.

Может быть, на волне стресса я глюки стал ловить?

- Присмотрись, увидишь, - хихикнуло откуда-то старикашечьим дискантом.

Прямо напротив меня заклубилось странное новообразование, превратившееся через некоторое время в худощавого дедка в полосатом костюме по моде шестидесятых годов. Я уставился на него в ожидании пояснений.

- Алексей Семенович Орлов, направлен вам в помощь. Заодно хотелось бы завершить здесь на Земле кое-какие свои дела, - по-военному доложился призрак.

Рей всё же исполнил мою просьбу в отношении помощника. Вот только я представлял себе кого-нибудь помоложе, да порезвее. Этот пенсионер будет только изводить меня своими нравоучениями. Словно почувствовав, что я не в восторге от его кандидатуры, старик заявил:

- Эхе-хе, молодой человек. Я умею многое, чего не каждый соплешмыг сумеет. С моей помощью ты сможешь разведывать обстановку, видя моими глазами и слыша. Я тебе дам связь с собой и научу этим пользоваться.

- Не фига себе, возможности! – восхитился я.

- Сейчас отработаем взаимодействие, - деловито стал разговаривать дедок, - Будешь учиться включать, перемещать, смотреть и выключать мое видение. Есть ещё возможность записи и воспроизведения.

- Охренеть! – прокомментировал услышанное, - Вам бы цены не было в военной разведке. А если бы ещё вы генерировали тепло…

Сверху послышался шум машины. Над тем местом, где я находился, нарисовался зад мусоровозки, намеревающейся сбросить на мою голову мусорные потоки. Я заорал и полез по крутому, скользкому склону наверх. Однако, выбраться из ямы оказалось делом нелёгким. Более удобный склон виднелся в стороне, но туда ещё нужно бежать хрен знает сколько времени, а машина не станет ждать. Надо было бы самому раньше догадаться, а не проводить с призраком-новобранцем инструктажи. Сыпавшийся мусор заглушал мои крики. Я уже потерял надежду докричаться до водилы, как над краем появился он сам в шапке со смешно торчащими ушами и в брезентовой куртке.

- Эй, бомжара. Ты чего разоряешься там? – насмешливо крикнули сверху.

- Помоги мне, друг, пожалуйста! Не дай пропасть! – завопил ему в ответ, стуча зубами.

- Чем же я тебе смогу помочь? Много ваших тут шатается, - засомневался шоферюга

- Не бомж я. Убивали меня. Сам не знаю, как жив остался. Очнулся здесь. Помоги…, - взвыл я.

- Ладно, - решились наверху, - Жди, вытащу.

Мужчина скрылся на пару минут и вернулся с мотком верёвки. Бросил один конец мне и помог вылезти наверх. Вблизи он оказался совсем молодым парнем.

- Да ты весь голый и в крови! – чуть напугался он.

Пока он вытаскивал меня, дерюжная туника стянулась, оставив меня в чём мать родила.

- Замерзаю…, - жалобно мявкнул я одеревеневшими губами.

- Эх, запачкаешь ты мне всю кабину. Валерыч меня тогда отымеет во все щели, - озабоченно пробормотал парень, - Не было печали, так черти накачали. Ладно, залазь в кабинку, погрейся. Где-то у меня там старая спецовка валялась.

Водила вытащил из-под спинки сидения комок чёрного тряпья и протянул мне. Спецовка была сильно рваной и какой-то жирной по ощущениям. Он её, видимо, уже в качестве концов использовал. Пришлось надеть эту липкую рванину на себя. Нашлись кирзовые сапоги серёгиного напарника. Глазам не поверил, когда убедился, что размер моей лапы подскочил до сорока четвёртого. Боялся, что не смогу воспользоваться пятой точкой. И реально было больновато. Скривился от боли, когда присел. Потом немного отпустило. В салоне парень достал термос с чаем и протянул мне:

- Отхлебни, а то трясешься, как цуцик. Знатно тебя отрихтовали. Впечатляет. Тебя к мусорам надо будет отвезти.

- Не надо. Это они меня прессовали. Хотели навесить чужое преступление. Я не соглашался. Дальше ничего не помню. Очнулся на этой помойке, и ты как раз подъехал, - постарался объясниться.

Не думаю, что парень, называющий ментов мусорами, захочет сдать меня в милицию. Тот вдруг оживился и заблестел глазами:

- Так это – правда? По посёлку слухи ходят, что в ментовке какого-то пацана замучили. Вот же они – собаки помойные! Ты это был, получается. Дай лапу. Я – Серёга, если что. Ты можешь не называть себя, если стремаешься.

- Не стремаюсь, Пашка я, - буркнул, потихоньку успокаивая дрожь.

Мы обменялись крепкими, насколько позволяло моё состояние, рукопожатиями.

- Не повезло тебе, значит, - констатировал Серёга, заводя машину.

- Любит меня милиция. До потери пульса, - мрачно согласился я, - А который сейчас час?

Говорил уже, еле ворочая языком. Водила взглянул искоса, удивлённо. Заметив мое состояние, присвистнул:

- Эге, да тебе хреново! Жаль, что я в общаге живу. Там всё на виду. Как бы мне не вляпаться с тобой в историю. Я же не местный, лимита. Тамбовский волк. Ладно, попробую договориться с тётей Фаей. Придётся разориться на конфеты. Короче, я тебя повезу к себе. Как раз обеденное время скоро начнётся. Похаваешь у меня, отлежишься на койке. А вечером моя смена закончится, и вместе дотумкаем, что дальше с тобою делать.

Не помню, успел ли я поблагодарить Серёгу перед тем, как уйти в забытье. Очнулся, когда он немилосердно растолкал меня. Мусоровозка стояла возле мрачной деревянной двухэтажки барачного типа. Водила велел ждать его в кабине, пока он, вооружённый коробкой шоколадных конфет и симпотной улыбкой, попёрся договариваться с вахтёршей. Примерно через четверть часа парень вернулся с довольной моськой и подмигнул мне:

- Всё пучком. Давай, двигай смело за мной.

Общага амбрила холостяцким бытом - кислой капустой, нестиранными носками и табаком. У входа сидела полноватая тётечка пенсионного возраста со строгим выражением лица, обременённого властью «не пущать». Бдительно осмотрев мою наличность, она заметно взволновалась и напомнила виновато улыбающемуся Серёге:

- Только до вечера. И чтобы вели себя прилично.

Что она там насчёт нас такое подумала, старая колбаса? Интересно бы знать. Прошлёпал вслед за водилой по лестнице на второй этаж.

Серёга делил жильё ещё с тремя мужиками, но сейчас они отсутствовали. Кроме узких железных коек, застеленных казёнными байковыми одеялами, в комнате стояли два шкафа и стол посередине, покрытый замызганной клеёнкой. На нём лежали игральные карты и газеты. У каждой кровати стояло ещё по одной, или две тумбочки. Серёгин угол выделялся обклеенными картинками на стене с симпотными женскими личиками и фигурками. Некоторые были откровенными не по-советски. Где только он надыбал такие постеры в нашей стране передовой морали? Около кровати стояла радиола на тоненьких ножках, и что-то, напоминающее магнитофон с вывороченными потрохами, располагалось на тумбочке. На полках хранилось много виниловых пластинок советской эстрады и магнитофонных бобин с записями Высоцкого, Аркаши Северного…, В. Токарева. Что это, я глюки словил? Как так получилось, что Вилли так рано проявился со своими песнями? Спросил об этом Серёгу.

Записи Токарева Серый приобрел буквально на днях у одного своего друга. Услышал эти песни у него в гостях, очень они ему понравились, и попросил переписать за трешку на свой мафон. Это еще по-божески. Обычно за перезапись дают четыре, а то и пять рублей. Пленки свемовские изнашиваются сильно. Сам приятель эту запись у фарцы раздобыл на катушке за пару червонцев.

Серёга обещал дать прослушать запись, когда освободится с работы, а сейчас надо будет успеть накидать под рёбра, пока обеденное время длится. Мой новый друг порекомендовал мне, прежде всего, принять душ. Вручил мне мыло, мочалку, вафельное полотенце с халатом, малость замызганным, проводил до душевой на первом этаже в дальнем конце коридора, а сам ускакал на кухню готовить нам нехитрую хавку.

Душевая была частью общего помывочно-сортирного комплекса. Здесь, кроме шести душевых мест, располагалась дюжина умывальников и сток с краниками для мытья ног. В дальнем углу стояли ещё две сильно покоцанные, огроменные стиральные машины и замызганная ванна, наверное, тоже для стирки. Из помывочной наличествовал открытый проход в туалетную комнату, также не на одну задницу. Раздевалка не имелась. Видимо предполагалось, что жители общаги должны приходить сюда уже раздетыми. Так и получалось. Молодые, в основном, морды в трусах периодически шмыгали мимо меня и умывальников в сортир и обратно. Их, сидящие орлами на толчках фигуры, хорошо просматривались в дверном проёме.

Понятно, что общага предназначалась для мужчин. Но, вдруг какая-нибудь особь женского пола надумает посетить своего родственника, к примеру. Куда ей тогда деваться со своей физиологией? А вахтёрше куда идти сбрасывать свои престарелые шлаки? Странно, всё как-то, если подумать.

Разоблачился и окинул себя взглядом в зеркале одного из умывальников. Розоватый безбровый череп навевал грусть. Будем надеяться, что эти косметические неприятности временны. Само лицо сильно изменилось. Резче стало, что ли? От Чики осталось мало чего на него похожего. Немного улучшило настроение созерцание торса. На плечах и груди четче прорисовался рельеф. Фигура стала теперь ближе к мужскому типу, чем к подростковому. Можно теперь мне смело давать лет восемнадцать. В смысле, не отсидки на зоне. Не мальчик, но муж, в полном смысле этого слова. Ничего так себе, красавчик. Девки, готовьтесь!

Под душем уже намывался солидный мужчина. Его спина и обвисшие по бокам складки жира, казалось, были покрыты каким-то мхом. Почувствовав моё присутствие, он повернулся, и у меня напряглись мышцы, отвечающие за бегство. Передо мной стоял и ухмылялся камерный домогатель, извращенец и мерзкий кабан Кеша собственной персоной. Вовремя вспомнил, что этот тип теперь меня никак узнать не сможет. Но, может быть, я просто ошибся? Бывают же очень похожие люди.

- Заходь, паря, не стесняйся. Вместе веселее будет баниться, - донеслось от этого типчика, - В армию тебя забирают, что ли?

Нет, всё-таки не ошибся. Голос всё тот же незабываемо гнусный, скрипучий. Чего это он про армейку загнул? Мотнул отрицательно головой и встал под горячие струи душа.

- Кто тебя так покоцал? – продолжился допрос.

Решил отмолчаться, стараясь поскорее помыться и покинуть общество этого типа.

- Молчишь, значит, за дело. Правильно вас, голубков, буцкают. Смотреть одно удовольствие.

И не боится люлей поймать своим клювом, отрыжка свиная. Скрипнул зубами и промолчал. Внезапно почувствовал на своей жопе руку этого мутилы. Тело будто само подпрыгнуло, развернулось и провело захват руки извращенца на болевой. Мужик заорал и отлетел на несколько шагов, повалившись на спину. Подскочил к нему и в ярости ударил несколько раз ногами куда попало. Схватил его трусы, висящие на гвоздике в стене, и забросил их в смывочное отверстие одного из толчков в туалете. Нацепил на мокрое тело халат и выскочил в коридор.

Серый уже ждал меня в комнате с пожаренной на сковородке яишенкой с колбаской, нарезанным чёрным хлебом и бутылочкой водки.

- Вот, отметим наше знакомство, - пояснил он, улыбаясь.

Заметив моё состояние, выспросил причину. Я не стал ничего скрывать от нового друга.

- Нет в нашей общаге никакого Кеши, но по твоим описаниям узнаю дядю Федю. Подсобником в продуктовом работает.

- Не подсобником, а подсадником он работает. Подсадной уткой. Это он меня в милиции тогда избил и чуть не изнасиловал. С трудом спасся. В одной камере вдвоём сидели. Менты его на меня натравили, - мрачно пояснил я.

- Ладно, поговорю с друганами. Эту падлу надо будет проучить, - решил Серёга и предложил раздавить стопарик, а то ему на работу уже пора гнать.

Остался пока в сатиновом халате на голое тело. В нём я и прилёг на кровать, отдохнуть от всех тревог и волнений, обдумать свои дальнейшие действия и провести тренировку с призраком. Снова, как и в первый свой приход в этот мир, пришлось думать о средствах на жизнь. Да и с жильём теперь встал вопрос ребром. Если чикоматерь ушла в долину вечной охоты, то я, значит, приобрёл статус сироты и автоматом катапультируюсь в детдом на казённый кошт. Квадратные метры пойдут какому-нибудь счастливому очереднику. Хотя, чего это я стопорю? Я же в статусе пропавшего без вести. Стоит только проявиться, как Жабуняка снова загонит меня на тот свет.

Денег на прожитие имелось больше, чем достаточно. Они ожидали меня в кассе ДКС «Берёзовая роща», хранились у Вовки четвертаком от булгактерных маньяков. Обещанные Толяном Шиловским полтысячи надо ещё будет постараться вытащить. Не стоит забывать и про пресловутый чирик у Лешего. Проблема с жильём также не должна особо волновать. Авдотья примет меня к себе жить без вопросов, да и Таисия Степановна не откажет. Правда, я сильно изменился. Поверят ли они моим словам?

С вызванным призраком обсудили стратегию поиска сбежавшей сущности Чики. Я считал, что его пока бесполезно искать. Позднее он сам ослабнет, и его можно будет вылавливать по больницам и домам престарелых. Дедок не соглашался, предлагая мне чаще светиться своим телом в местах, где Чика любил бывать. Кстати, он напомнил о завтрашних похоронах чикомаман и посоветовал мне там быть. Чика мог туда заявиться, чтобы проститься с родительницей.

Провели с Семёнычем тренинг новых супервозможностей. Дед организовал мне потустороннюю телеметрию, строго обговорив не дергать его понапрасну. Я погонял призрак по балабинской мусарне, посмотрел, кто где находится и что делает. Жабомент торчал в отхожем месте и читал газетку. Жаль, что призраки не способны оказывать воздействие на материальные предметы. Пинок по жирным окорокам был бы к месту. Нужно подумать, как использовать способности аватара для поиска компромата на эту суку в погонах.

Обнаружились и сопутствующие осложнения. Терялось много энергии, как в случае с Чикой в самом начале моего попадалова. Теперь же я небезосновательно подозревал Семёныча в воровстве моей энергии. Самому ведь доводилось бывать в его шкуре. Высказал помощнику пожелание, чтобы соблюдал берега. Короче, договорились, что ему будет позволено отсасывать от меня, но так, чтобы это не сказывалось на моём самочувствии. Кстати выяснил, что на время командировки сюда, Рей снабдил дедка прочной защитой от нападений всяческого лиха. Прятаться ему где попало не придётся.

От сильной усталости я уснул, но долго поспать не вышло. Ввалился Серёга с компанией друзей. Пришли на меня посмотреть. Нашли экспонат. Пришлось подчиниться в знак благодарности к своему спасителю. Работяги ахали и матерились, разглядывая мое тело. Только собирался снова уснуть, как под окнами раздался рёв Скорой помощи. Санитары с трудом втащили жирное тело извращуги на носилках в карету. Значит, нехило я отоварил этого подонка. Градус настроения резко скаканул вверх.

Через какие-то полчаса пришлось снова проснуться, так как Серёга притащил ещё одних экскурсантов. Ему там на работе больше заняться нечем, что ли? Хорошо, что на этот раз среди его знакомцев оказалась девушка-врач. Очень кстати, потому что из-за откаченной энергии мои гематомы сильно разболелись. Меня как куклу кувыркали, мазали едко пахнущей мазью, кололи многострадальный зад шприцем. Вмешательство доброй медицинской феи помогло. Почувствовал себя вполне сносно.

Спать больше не хотелось. Решил развлечь себя прослушиванием новостей по радиоле. Голоса бухтели о трудовых достижениях с такими оборотами речи и с такими пресными интонациями, что сильно хотелось ругнуться матом. Не понимаю редакторов этих программ. Неужели им сложно представить себя на месте слушателей? Представляю себе, если к ним подобным образом приставать и бубнить об удоях и урожаях, как они взбесятся. А еще эти клятвы интервьюируемых безжизненными голосами чего-то там повысить, улучшить и достигнуть…

Поискал чего-нибудь такого музыкального. Еще больше голова разболелась. Везде валит как из худой дыры всякий народняк: - «Загудели-заиграли провода. Мы такого невидали никогда…», или «Ты ж мине пидманула, ты ж мине пидвела…». И, главное, такими мерзкими голосами завывали, словно алкаши на просушке. Покрутил еще ручкой настройки. На какой-то волне гневно клеймили чилийскую хунту и требовали освобождения генсека ихней компартии Луиса Корвалана под аккомпанемент песни «Эль пуэбло, унидо»… Потом опять пошла музыкальная передача. Опять народные песни коровьими голосами. У-у-у, щаз взорвусь гейзером проклятий!

Снова появился Серёга, на этот раз один и с намерением отвезти меня в больницу. Внизу под окнами стоял под парами сто тридцатый зилок. Задание дали парню привезти какие-то материалы, а он подсуетился заодно меня перевести. С трудом убедил его, что моё здоровье в нормале. Вместо этого попросил подбросить меня до Простор, так как завтра должны состояться похороны чикиной родительницы.

Сергей подогнал для меня со своей работы новую спецовку, чтобы прикрыть мою наготу. Она пришлась мне впору. Ни полсловом не обмолвился про стрёмные шмотки. И так по уши обязан парню. Он сам принялся сбивчиво оправдываться по этому поводу. В общаге принято делиться с ближними всем, в том числе и одеждой. Двое его соседей отправились в командировку и прихватили часть серёгиного гардероба на подсменку. Последние свои брюки и рубашку водила порвал в пьяной драке. Вдобавок залетел на пятнадцать суток. В итоге, вылетел с хорошей работы в автобусном парке. Пришлось устраиваться в жилобеспечение. Денег пока не было до зарплаты, чтобы купить себе новые шмотки. Весь в долгах, как в шелках.

Я поспешил перевести разговор на его музыкальную коллекцию и упросил послушать исполнение талантливого эмигранта, узнав, что развалины его мафона вполне работоспособны. Серый дружелюбно поставил катушки на штырьки и повернул рычажок. Полились гитарные переливы, снабженные вокалом явно не от Вилли Ивановича. Чтоб меня черти дрючили, если это не был мой приблатненный пацанский голос с легкой хрипотцой. Офанареть, не встать.

Серёга отнес мои переживания на счет шансона. Я же все никак не мог переварить в своей голове информацию, что вот так запросто можно стать звездой, хоть и заочной. Маялся от бескормицы, а под ногами целый Клондайк блестел и переливался. Понятно, что дефицит в Союзе проявлялся не только в вещах. Песни бардовские, блатные и шансон сильно не приветствовались советскими чиновниками от культуры. В эфире их нельзя было услышать. Только на магнитофонных пленках ходили по стране записи песен Визбора и Окуджавы, того же Высоцкого и Аркаши Северного. Благодаря странному стечению обстоятельств, фарца вдруг заточилась на меня. Представляю как окосеет Вилли, когда узнает, что сочиненные им песни в Союзе уже давно перепеты каким-то наглым шкетом.

- Если хочешь, я тебе перепишу бесплатно. Нужен магнитофон только, - отвлек меня от мыслей парень.

- Серый, тебя обманули. Я слышал записи Вилли Токарева. Там совсем другой голос, - решил по-дружески спасти от обмана нового друга.

- Ошибаешься, - блеснул зубами в улыбке Сергей, - Это Виктор Токарев, блатной пацанчик с простуженным горлом.

Офуеть… Вот так и зарождаются легенды. Кажется, я себе место в Википедии забил.

- Ну, так как, переписывать тебе? – снова пристал Серёга.

- В следующий раз. Ведь не последний же раз встречаемся, - растерялся я.

Из верхней одежды нашлись только бомжатские фуфайка и облезлая шапка-ушанка. Меня будто преследует эта чудная одежда. Иной раз в голову закрадываются сомнения, что эту одежду специально создают некие приколисты, издевающиеся над простыми советскими гражданами. Надо иметь особо вывороченные наизнанку мозги, чтобы хотеть носить нечто подобное. Хотя, пофигу мороз. Я ведь не на показ мод собираюсь. Для ног остались керзачи с портянками. Ну и видок у меня сотворился. Все гопники срочно переквалифицируются в джентльменов, если раньше в ужасе не перевешаются.

Сергей на зилке домчал меня прямо до подъезда. Пришло время прощаться с отменным парнем. Взял у него общажный номер телефона. Мало ли какие интересы появятся. От рублёвой бумажки попытался было отказаться, но после шутливого серёгиного обещания отвесить мне пендель по больному месту, предпочёл сдаться. Пообнимались крепко. Ох, и сильные же у него клешни, ей-богу. Просторские собаки тамбовским волкам теперь лучшие друзья навек. Улыбающаяся морда махала мне какое-то время из кабинки и уфырчала по льдистой дороге по своим делам.

Прогуливающие возле подъезда взрослые и детвора взирали на меня с некоторым удивлением и даже страхом. Вспомнил, что выгляжу в виде зомбочучела и смущённо убрался в подъезд. Поднялся на свой этаж и позвонил Таисие Степановне.

- Вам кого, молодой человек? – настороженно высунулась старушка.

- Паша я, Чекалин. Не узнаёте? Ключ мне можно взять? - произнёс жалобным голосом.

- Не знаю я вас, молодой человек, - жёстко высказалась соседка и закрыла дверь.

Правильно. С такой фуфайкой и мордой я бы сам себя не впустил.