Морталия. Узурпация (СИ)

Глава 28. Эшарва. Иракундум

Гвен суетилась у стола, расставляя тарелки. Ирамия расшторила бархатные шторы. Тёмно-синее кружево её платья зацепилось за дубовый подоконник. Она рванула подол, оцарапав палец. Несколько капель чёрной крови упали на волан длинной юбки. Ирамия спрятала руку, озираясь по сторонам, но окружающим не было до неё дела.

— Карл! Барти! Где вы? Всё уже накрыто! — звонко крикнула Гвен.

Ирамия улыбнулась и села за стол, встречая хищными глазами мужчин:

— Где Стэн?

— Скоро будет. Он отливает слитки для Балгура, — ответил Карл, расстегивая шерстяной жилет.

— Ты наживаешь себе врагов, — поморщилась Гвен. — Зачем ты вечно лезешь туда, куда не нужно?

— Такой я человек, — пожал могучими плечами Карл.

— Барти, не смей больше ходить в лес один!

— Мам, но я не был один, со мной был Гади.

Пёс рыкнул, услышав своё имя.

— Эта псина здесь? — вспыхнула Гвен, встав со стула. — Пошёл отсюда, чудовище! Барти, сколько можно говорить, чтобы ты не приводил этого монстра в зал, где мы едим!

«Стерва на стерве, — мысленно ругался пёс, медленно топая короткими лапками по направлению к выходу и пару раз уронив морду на пол. — Какое неудобное тело».

— Почему ты так его называешь? Он очень милый.

Гвен посмотрела на Барти, раскрыв рот, но не нашла, что сказать.

— Барти, как твоя рука? — спросил Карл, тепло посмотрев на сына.

Юноша потрогал запястье:

— Ещё болит.

— Долго заживает. Наша сила ограничивается лишь воображением, если ты по-настоящему захочешь, то у тебя даже шрамов не останется.

— Отец тогда получается, что ты хочешь страдать, поэтому твоё тело так долго и болезненно восстанавливается?

Карл занервничал, не желая слышать этот вопрос:

— Барти, когда я становлюсь драконом, всегда кто-то умирает. Не имеет значение кто и какой. Важно лишь то, что я забираю его жизнь. Хочу ли я после быть наказанным. Разумеется…

— Не нужно таких разговоров за праздничным столом, — Гвен взяла в руку бокал с соком винограда. — Мы собрались сегодня для того, чтобы поздравить Ирамию с рождением дочери.

— Барсулы Марсудал, — прошипела Ирамия.

— Скорее Барсулы Эшер, — тихо прошептала Гвен.

— Я припоминаю, что у кого-то из Марсудалов были золотые волосы, — Карл взял суповую ложку.

— Это естественно для либератов, — кивнул Барти.

— Марсудалы необычные либераты, — не согласилась Гвен.

— Дорогая, я думаю, что нам нужно закончить этот разговор, — нахмурился Карл. — Барти, ты собираешься в Камвек?

Юноша скромно улыбнулся.

— Похвально. Только не расстраивайся, если она тебе откажет. Даже Видий в своё время просил руки Майи. Если я не ошибаюсь, то и Друлль. Готовься к худшему. Вот как я. Всегда представляю, что после восстановления окажусь лысым, но волосы всегда отрастают, — Карл тряхнул толстой кофейной косой. — От этого получаю куда больше радости. Когда рассчитываешь на худший вариант, награда больше.

— Женщина нарасхват, — хмыкнула Ирамия.

— Стриги всегда нарасхват, — самодовольно ответила Гвен, пробуя суп.

— Барти, а ты что не ешь? — обеспокоенно спросила Ирамия.

— Я не ем готовую еду. Ирамия, я стриг.

Карл проглотил ложку супа:

— Барти, но Ирамия старалась. Можно сделать исключение.

Юноша кивнул, взяв ложку, но она застыла на пути к его губам. Карл закашлял, а за ним и Гвен. Лорд потянул пальцем ворот, захрипев, и его голова упала на стол. Изо рта Гвен потекла жёлтая пена. Её голова рухнула на спинку стула, глаза безжизненно смотрели в потолок.

Ужас схватил Барти за горло, лишая возможности дышать. Он взял отца за руку, которая висела плетью. Юноша вздрогнул, услышав жуткий смех Ирамии. Она встала со стула, взяв в руки нож, и запустила руку в свой бюст, достав зелёный флакончик:

— Барти, кого ты любишь больше, — Ирамия злобно посмотрела на него. — Папочку? Или мамочку?

Глаза Барти заполнили слёзы, грудь сжалась в боли, когда он взглянул на Гвен.

— Значит, мамочку! — Ирамия злобно засмеялась. Её глаза заискрились фиолетовым. Гвен дёрнулась, устремляя мёртвый взгляд на сына. Её щёки изрезали чёрные вены.

— Тот малюм ты, — опешил Барти, с ужасом смотря на Ирамию.

— Какой догадливый мальчик, — Ирамия капнула из флакона на нож и протянула его Гвен. — Убей его.

— Мама? — Барти смотрел с мольбой в безжизненные глаза приближающейся матери. — Мамочка, остановись. — Она занесла руку и ударила его в плечо.

Барти вскрикнул от боли, схватив мать за руку, и вырвал нож. Струя крови хлынула из раны, несколько капель упали Гвен на платье. Барти кинулся к выходу, но мать настигла его, вонзив нож в спину. Из глаз юноши брызнули слёзы:

— Мама, — шептал он, чувствуя как острое лезвие вновь вонзилось в его плоть. Он вцепился пальцами в неровный камень стены. Длинные тени заплясали перед ним на полу. Барти ощутил тепло алого огня, пожиравшего его мать. — Мама, — зарыдал он, выдавливая из себя это слово. — Мама…

Силуэт Гвен судорожной тенью заскользил перед его глазами. Она продолжала преследовать его. Из её пор начал сочиться жир. Горящие капли пота, скатывались по её телу и падали на пол, продолжая тлеть. Внезапно она задёргалась и рухнула. Вдыхая неприятный запах палёной плоти, Барти знал, что она ещё долго будет догорать.

Он хотел выбежать из особняка, но незнакомец с чёрными мышцами преградил ему дорогу. Юноша согнулся от удара в живот и, сделав несколько шагов назад, скатился по лестнице в подвал.

— Ааааа! — застонал он, истекая кровью и пытаясь подняться. Барти рассмотрел грязные ботинки незнакомца. Мертвец осмысленно улыбнулся, острые когти на его руке удлинились.

Последнее, что увидел Барти, теряя сознание, был бегущий Гади. Шерсть на спине собаки разошлась. Из образовавшейся раны вырвались брызги крови, собираясь каплями в огромное существо. Восьмиглазая кровавая рептилия, похожая на гигантского горбатого ящера, упала на пол, прочертив острыми когтями по камню.

— Что за тварь?! — воскликнула Ирамия, сбегая по широкой лестнице. — Убей его!

Незнакомец кинулся на ящера, но столкнулся с его большой головой. Монстр вжал его в стену, сделав несколько шагов. Мертвец впился ногтями в один из алых глаз ящера. Он отпрянул, мотая мордой.

— Что стоишь? Прикончи его! — завизжала Ирамия, возвращая Барти в сознание.

Кровавый глаз ящера восстановился. Он раскрыл свою беззубую пасть и кинулся на мертвеца. Его челюсть сомкнулась на его руке, перебив багровыми наростами кости. Чёрная кровь зашипела в его пасти, разъедая язык, но монстр встал на короткие задние лапы и схватил мертвеца за голову, оторвав её.

Ирамия в ужасе раскрыла рот, когда встретилась с восемью кровавыми глазами ящера. Она рванула вверх по лестнице. Монстр хотел кинуться за ней.

— Гади? — слабо прошептал Барти.

Монстр обернулся и с грустью посмотрел на него:

«Нет. Иракундум».

Эти мысли возбуждением разошлись под черепом Барти:

— Ты говоришь.

Иракундум подошёл ближе:

«Ты умираешь».

Барти протянул к нему ладонь, прикоснувшись к его чешуйчатой морде:

— Отец был прав. Ты рептилия из легенд, — шептал он, превозмогая боль и чувствуя кожей тёплое дыхание Иракундума.

«Слушай меня, Барти. Я чувствую силу в крови твоего отца. Я повелевающий кровью с её помощью разожгу источник цидер. Но я не знаю, что будет со мной. Поэтому тебе нужно самому забраться в него. Ты будешь жить, Барти!»

— Гади, — юноша закашлялся кровью, роняя руку на пол.

Алые глаза Иракундума заблестели, все мышцы на его теле напряглись. Кровь лорда ворвалась в подвал и вихрем закружила над бассейном. Иракундум распался на множество алых капель, некоторые из них упали на пол, но большинство рванули к крови Карла, когда они столкнулись, раздался мощный взрыв. Кровь загорелась, опускаясь алым огнём на головы змей. Из пастей которых полилась кровь, наполняя бассейн.

Барти упал на живот, из последних сил подползая к источнику. Он ухватился за камень, вспоминая, что чёрный мрамор любимый камень отца, и подтянулся ближе. Его рука соскользнула с холодного металла кованой змеи, оплетавшей камень бассейна. Юноша рухнул на пол, перекатившись на спину. В его глазах плясали семь алых огней. Его сознание медленно погружалось в темноту.

Иракундум вырвался из кровавого бассейна, перекинувшись через его борт, и схватил распадающейся лапой плечо Барти. Юноша застонал, когда когти впились в его плоть.

«Ещё жив», — подумал монстр, затаскивая Барти в бассейн и растворяясь в крови источника, циркулирующей по кругу.

Когда раны Барти затянулись и яд покинул его тело, он открыл алые глаза.

Руми стоял у окна не отрывая чёрных глаз от Партурика. Он вздрогнул, когда за его спиной раздался грубый голос Жароса:

— Тебе пришло письмо из Эшарвы.

Руми обернулся, посмотрев на старого капитана, и тяжело вздохнул:

— Опять от отца?

— На этот раз нет. От Молака.

— Молака? — удивился Руми, разворачивая клочок пожелтевшей бумаги. Он опустил глаза и прочитал:

Голова Руми закружилась, он с грохотом припал к стене.

— Руми? Что-то произошло? — обеспокоенно спросил Жарос, смотря в обезумевшие глаза юноши.

— Она убила их всех.