Морталия. Узурпация (СИ)

Пролог

Хозяйка ночи укрыла своё дитя прозрачным одеялом тумана, но оно бунтовало, срывая листья, изредка постанывая меж стволов старых деревьев, иногда срываясь на крик. Крупный зверь продирался сквозь заросли леса, огибая толстые стволы. Трухлявые шишки рассыпались под его мощными лапами. Корявые руки кустарников хватались за его напряженное тело, покрытое кровавой чешуёй. Его тяжелое прерывистое дыхание постоянно сбивалось.

Зверь остановился, тоскливо вглядываясь в темноту. Тёплый слепящий свет пробивался между ветвей. Одинокое сердце животного забилось надеждой. Через несколько мощных прыжков он оказался возле бревенчатой хижины, утопающей в гуще хвойного леса. Клубы дыма поднимались из её печной трубы. Большую часть жилища освещал высокий фонарь, окрашивая туман и клубящийся воздух в жёлтый цвет.

Скрип двери разорвал тишину.

— Кити-китти, иди сюда! Кити-китти! Иди домой! — настойчиво кричала женщина, выходя наружу, но никто не откликнулся на её зов.

Зверь мысленно улыбнулся, замерев в кустах. Он жадно ловил каждое её слово и тщетно пытался рассмотреть лицо, всматриваясь в тускло освещенные фонарём силуэты. Прохладный ночной еловый воздух, насыщенный ароматами смолы и перегноя, щекотал его большие раздувающиеся ноздри, рядом с которыми вздрагивали алые огоньки самой маленькой из четырёх пар его глаз.

Позвав кого-то ещё немного, женщина скрылась за дверью.

«Нет! Нет, не уходи! Скажи ещё что-нибудь! Хоть что-нибудь!» — мысленно заревел зверь и вздрогнул, когда рядом хрустнула ветка. Он повернул свою большую вытянутую морду, раскрывая беззубую пасть, и нащупал взглядом крупную кошку с пушистым хвостом. Зверь вновь мысленно улыбнулся и сжал когтями влажный мягкий мох.

Женщина перемешивала горящие угли и дрова в камине, когда услышала жалобное мяуканье. Она прошлась по скрипучим половицам и открыла дверь. Стон деревьев и тревожные крики ночной птицы привлекли её внимание, когда кошка юркнула в дом.

Голова медведя, висевшая над камином, показывала свой звериный оскал. Тени в пустых глазницах человеческих черепов вздрагивали. Олень с кустистыми рогами смотрел на свою шкуру, висящую на противоположной стене. Множество чучел животных и птиц застыли в немом страхе. Блики камина плясали в их стеклянных глазах.

Женщина уже задремала в мягком кресле у камина, когда кошка прыгнула на её колени. Она дрожала и пыталась мурчать, но этот бархатный звук постоянно срывался. Женщина почесала животное под шейкой и неожиданно увидела на её неестественно вытянутой морде между пушистым рыжим мехом восемьмаленьких кровавых глаз, несколько меньших по размеру, чем обычные глаза кошки. Под верхними пучками вибриссов были самые крупные из них.

— Ааааа! — закричала хозяйка, сбросив кошку с колен.

Женщина со всей силы пнула восьмиглазое животное. Кошка ударилась о стену, пискнув от боли. Женщина кинулась к камину и схватила кочергу.

Кошка не пыталась убежать или сопротивляться, когда металлический прут раз за разом опускался на её беспомощное тельце. Истошные крики животного и хруст костей разбавляли шумное и прерывистое дыхание обезумевшей от страха женщины. Хозяйка продолжала наносить удар за ударом даже тогда, когда кошка перестала двигаться, превратившись в кровавое месиво. Внезапно окровавленная кочерга выскользнула из рук женщины и с грохотом ударилась о деревянные половицы. Хозяйка отшатнулась от несчастного животного, сделав пару шагов.

Огонь в камине неистово боролся со временем, продлевая свою жизнь. В этой судорожной схватке он трещал на поленьях, пожирая их. Что они сделали ему, эти безропотные и невинные жертвы? Он забавлялся и играл с ними, разбросав по стенам свои живые и тёмные игрушки, которые послушно плясали с ним в такт. Одна из них, предвосхищая свою участь, начала расти на стене. Превзойдя остальных своим величием, она в слепой ярости бросилась на женщину, забрав её крик. А эгоистичный огонь, не желавший умирать один, разделил свою смерть с остальными тенями, погрузив всю комнату хижины во мрак.