Мийол-ученик 2

Базилар 16: группа

В небольшой аудитории сидело семеро. В том числе Мийол… и Элойн. Вот только они сидели на противоположных концах: он позади-справа, она впереди-слева. Держась на самом большом расстоянии, какое возможно.

«Не трогай её пока, сынок. Оставь. Пусть… созреет, так или иначе».

И призыватель её не трогал. Даже через сигил не пытался прощупать, поскольку внезапный разрыв, длящийся уже без малого месяц…

Ну да. Врать себе — последнее дело. Разрыв его обидел.

Не так чтобы смертельно, и даже не до полусмерти, но… чувствительно. Никакой вины за собой Мийол не знал, не представлял ни серьёзных причин такого демарша, ни даже формальных поводов, способных привести… к этому вот. Рыжая попросту старательно избегала его, вдобавок каким-то хитрым образом сильно приглушая эффективность работы сигила. Словно в вату свою ауру завернула. То ли с помощью зелий, то ли артефактом, то ли чарами, то ли…

Он пытался разузнать хоть что-то через Санхан и Кульми — но в результате, похоже, только их без толку рассорил, потому что Элойн начала избегать что новой, заменившей её при базиларе ассистентки, что похорошевшей уже-брюнетки.

Проклятье! Рыжая даже не позволила поздравить себя с прорывом — хотя он пытался!

Ну и пусть себе зреет, сколько влезет. А он ещё подумает, позволять себе снова довериться этой… этой, в общем — или лучше оставить её, так сказать, в свободном плавании.

Остальная пятёрка магов… что ж. У них специальной защиты против сенсорики Мийола не наблюдалось, так что составить мнение не мешало ничто.

Во-первых, все они также находились на пятом уровне. И если кто-то из них ещё не стал базиларом, как вот Элойн — то в достаточно близкой перспективе явно должен свой гильдейский ранг повысить.

Во-вторых, никто из них, кажется, не мог похвастать солидным возрастом более тридцати или тридцати пяти лет… за одним исключением, нахохлившимся в одиночестве по левую руку от призывателя: этот чуть более, чем просто упитанный маг выглядел лет на сорок, что на практике могло означать и полвека, и даже более того. Наиболее солидный среди собравшихся резерв — не менее тысячи условных единиц, скорее даже, немного выше — также прямо свидетельствовал о близости к пику развития как подмастерья.

В-третьих, все они в большей или меньшей степени испытывали неловкость, неудобство, скуку, нетерпение, недоумение и другие чувства с лёгким оттенком негатива. Ну, или не очень лёгким, как всё тот же более-чем-упитанный.

Этот прямо-таки фонтанировал возмущённым нетерпением… но всё же не уходил.

Лично Мийол собственную слабо выраженную неловкость компенсировал неугасимым огоньком интереса. Потому что — и это уже в-четвёртых — все они собрались здесь, похоже, по одной и той же причине…

— Извините за вынужденное ожидание, почтенные маги, — сказала, стремительно войдя в аудиторию и заняв место за кафедрой, Никасси Морозная. — Рада, что вы откликнулись на моё приглашение. В соответствии…

— Минутку внимания, коллега, — раздался неожиданно высокий голос слева от Мийола. — Я бы хотел узнать, чем это сборище вообще вызвано? Почему я должен сидеть боги знают где в обществе разных… юнцов?

И толстяк одарил призывателя взглядом, исполненным искренней неприязни.

— Я как раз собиралась перейти к причинам собрания, уважаемый Гурман, — Никасси не утратила самообладания ни в малейшей степени и даже как будто проигнорировала откровенно хамский выпад. — Как, возможно, уже знают некоторые из вас, недавно мэтр Картош эн-Кордрен, супренсор алхимического отделения нашей гильдии, вновь переназначил первого заместителя. А тот, в свою очередь, издал указ «Об укреплении вертикали обучения».

Маги в среднем — довольно выдержанные существа. Но Мийол не мог пропустить череды волн разнообразных эмоций, всколыхнувших атмосферу.

Среди которых нашлось даже особое напряжение, что сродни страху.

— Распечатка копии указа — вот здесь, впоследствии любой из вас сможет ознакомиться с нею или прочитать оригинал, вывешенный на общее обозрение в положенном по уставу месте. Однако основные следствия, касающиеся присутствующих, я доведу до вас сейчас и здесь. Первое: за соблюдение положений указа «Об укреплении вертикали обучения» назначены чувствительные материальные поощрения. За несоблюдение — не менее чувствительные штрафы…

Если бы даже до этого момента кто-то набрался наглости не слушать Морозную с полным вниманием и отдачей, после — не стал бы отвлекаться никто.

«Чувствуются уроки риторики».

— Второе: указ обязывает каждого адвансара гильдии взять в подшефные от пяти до семи базиларов. Каждый базилар, в свою очередь, помимо ассистента обязан взять в подшефные от двух до трёх — или больше, при желании — неофитов либо кандидатов. В соответствии с указом, долг адвансара в отношении подшефных заключается в помощи при проведении исследований, обмене знаниями и навыками, консультативной помощи и организации работы учебных групп. Это если коротко. Долг базиларов в отношении подшефных примерно таков же: обмен знаниями, консультации, организация сотрудничества, помощь в подготовке к экзаменациям. Эффект от всей этой активности, как уже было сказано, выльется в дополнительные бонусы участникам: всякое повышение уровня или ранга у подшефных даёт поощрения в очках вклада и расширение прав. В том числе возможен доступ к копиям исследований мастерского уровня…

Молчаливый всплеск энтузиазма.

И чьего-то — быстро не то скрытого, не то подавленного — отвращения. Что Мийола немало удивило: он даже усомнился в точности своих ощущений.

— …за ведение успешных исследовательских проектов, достойных пополнить гильдейскую библиотеку, участникам обещаны дополнительные вознаграждения, включая рост статуса, более широкий доступ к накопленным за века данным и даже — в особых случаях — внеочередное повышение гильдейского ранга. Для адвансаров и базиларов алхимического отделения строго рекомендовано более плотное, чем ранее, взаимодействие с адвансарами и базиларами целительского отделения — и наоборот. Представительское и ресурсное отделение в меньшей мере, но также желательно вовлечь. А теперь о конкретике.

Дополнительное сгущение всеобщего внимания.

— Как вы уже догадались, собравшиеся здесь по моему приглашению почтенные маги — это возможные кандидаты в мои подшефные. Если моя кандидатура шефа учебно-исследовательской группы кого-то не устраивает, можете поискать среди адвансаров Сарекси более устраивающего вас шефа. Заодно подумайте, кого сами изберёте в уже свои подшефные. И не советую медлить: перспективных магов всегда меньше, чем желающих оказать им покровительство. Разумеется, существенное расхождение в специализации также накладывает ограничения и может послужить серьёзной причиной для смены учебно-исследовательской группы. Поэтому…

Небольшая риторическая пауза.

— В последние годы я сосредоточила свои изыскания в области реабилитационной терапии с помощью носимых амулетно-ритуальных сетей. Массовое создание амулетов производится посредством конденсомантии, а сам исследовательский проект ведётся при участии и в тесном сотрудничестве с гильдией Навтрул. Без их целителей я вряд ли могла бы рассчитывать на столь широкие клинические испытания своих идей. Таким образом, область интересов моей группы охватывает общую конденсомантию, маломасштабную динамическую ритуалистику, реабилитационную медицину. Если ваш круг интересов недостаточно связан с перечисленными направлениями магического искусства, могу посоветовать вам сменить группу на более подходящую. Если же вы готовы начать работу по указанным направлениям под моим началом — давайте перейдём к знакомству. Выходите сюда по очереди, представляйтесь и добавляйте пару слов о себе. О специализации в первую очередь, остальное по желанию. Начнём с вас, коллега.

Никасси отошла в сторону, изящным синхронным жестом обеих рук указав на кафедру и на соседа Мийола слева. Распространяя через ауру сдержанное недовольство, толстяк, однако же, послушно взгромоздился на ноги, прошёл на место лектора и сообщил:

— Я — Дамирис Гурман, пиковый подмастерье и базилар алхимического отделения Сарекси. Специализируюсь на гипоаллергенных пилюлях для перорального приёма.

Помедлив, он так ничего и не добавил, после чего отправился обратно.

Следующей за кафедру встала — словно для пущего контраста — излишне даже стройная, способная потягаться ростом с Мийолом коллега с неожиданно округлым пухлощёким лицом и очень коротко остриженными каштановыми волосами.

— Иласия ул-Слиррен, подмастерье, специализация — аналитическая жизненная алхимия. Вторая специализация — динамические ритуалы. Возраст — тридцать шесть лет. Надеюсь, мы с вами сработаемся, почтенные коллеги.

Третий, четвёртый и пятая приглашённые маги особо яркого впечатления не произвели. Все базилары, немного моложе Иласии, но постарше Элойн — одним словом, неопределённо-перспективные новички без ярко выраженных специализаций и какого-то особого опыта.

На их фоне блеснуть оказалось даже слишком просто:

— Мийол из Жабьего Дола, подмастерье школы Безграничного Призыва, ученик-преемник Хитолору Ахтрешт Науса и личный ученик глубокоуважаемой Никасси. В настоящий момент изучаю взаимодействие зелий и плотных иллюзий, но динамическая ритуалистика как инструмент влияния на призывы мне… тоже… очень интересна. Имею опыт диколесского Охотника. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, почтенные.

— Это не ты ли, — спросила Иласия, — тот самый семнадцатилетний базилар, который взял в ученицы алурину и дуэлировал из-за этого с нашими гильдейскими гуманистами?

— Именно я, — кивок. — Да, у меня есть ученица, маг-эксперт и боевой токсиколог. Она же ходила со мной и Воином по имени Рикс в рейды по диколесью. Она же победила в прямой дуэли второго секретаря клуба гуманистов. А я сам победил их первого секретаря. Дважды. Сперва после его вызова, потом, когда гуманисты не угомонились и начали хулиганить, напрашиваясь на трёпку, пришлось самому вызов бросать. Вопросы? Ещё вопросы? Если вопросов нет, — без пауз подытожил призыватель, — передаю слово уважаемой Элойн аун-Лагор.

Финальный кивок, адресуемый всем сразу, и возвращение на своё место.

За кафедру медленно и без энтузиазма встала рыжая:

— Я… Элойн. Уже подмастерье, но пока не базилар: жду экзаменации в начале второго сезона. Я… была ассистентом глубокоуважаемого Мийола. Интересуюсь… синергетикой зелий.

— И кто из вас кого бросил? — снова Иласия. — А главное — почему?

— Это не имеет отношения к работе группы почтенной Никасси, — отчеканила рыжая.

После чего вернулась на своё место.

— А ты что скажешь, бывший Охотник? — всё не унималась ул-Слиррен.

— Ровно то же, что уважаемая Элойн. Это не имеет отношения к теме собрания. И, кстати… адвансар за кафедрой.

— Благодарю за напоминание, — даже несколько холоднее обычного сказала Морозная. — В дальнейшем собрания моей группы будут проходить здесь же, в первый и пятый дни недели, с трёх до пяти пополудни. При изменениях в расписании на дверях появится объявление. Общее расписание для всех групп, равно как и тематику занятий, можно узнать у смотрителя корпуса. На этом всё, встретимся снова в первый день следующей недели. — Короткая пауза, быстрый взгляд. — Ученик, прошу за мной.

Мийол моргнул.

Впервые с того злосчастного разговора и последовавших извинений Никасси проявила собственное желание пообщаться со своим как бы подопечным (его не частые визиты для консультаций, ясное дело, не в счёт).

Вот только призыватель не ощущал особого подъёма в связи с этим исключительным событием. Почему-то складывалось ощущение, что сейчас его станут отчитывать… вероятно, из-за более плотной, чем обычно, блокировки эмоциональной сферы, удерживаемой адвансаром.

Предчувствия его не обманули.

В неуютном молчании пара магов проследовала в знакомый приёмный холл гильдии, под каменные взгляды статуй. Около одной из них Морозная остановилась.

— Эммен аун-Лагор. Прорвался на уровень мастера магии на седьмом десятке, тогда же удостоен повышения до супренсора. Внёс существенный вклад в развитие газофазного зельеделия. Не дожил даже до начала второй сотни: взрыв в личной лаборатории.

Несколько шагов, другое изваяние.

— Вария аун-Колтис, ещё один яркий талант. Прорвалась на шестой уровень в пятьдесят восемь. Методику послойного отверждения оставила в общем доступе, полностью открыв её для всех конденсомантов Сарекси — да только повторить эту методику в полной мере не способен даже мэтр Воргуст. До семьдесят второго года не дожила: убили, причём в её собственном доме, куда она незадолго до того переехала из гильдейского квартала. Убийцу или убийц — не нашли.

Ещё несколько шагов, разворот к статуе из другого ряда.

— Госсиан аун-Лагор. Настоящая звезда реабилитационной медицины: написал пятитомник о применении элементорганических зелий для безрубцовой регенерации. Причём если три тома из пяти обобщали опыт его предшественников, то два последних опирались на его личные наработки и совместные клинические исследования с целителями Навтрул. Дописать шестой том не успел: пропал в чернолесье вместе со всем своим рейдом… восемьдесят ровно ему исполнилось.

Разворот и всего три шага:

— Анвер аун-Токаль. Отменный хирург, виртуоз в полевом применении Мистического Соединяющего Раствора. Шестой уровень в пятьдесят пять лет, пик уровня в восемьдесят четыре, в восемьдесят пять — бесследное исчезновение в чернолесье.

— Учитель…

Бесполезно.

Никасси продолжила свой променад, совмещённый с лекцией, словно ничего не услышала. Обманчиво небрежно сыпала фактами и датами, демонстрирующими не столько великолепную профессиональную память, сколько огромный подготовительный объём работы по сбору данных, отнюдь не лежащих в общем доступе. Например, одно лишь небрежное, но уверенное «убийцу или убийц Варии аун-Колтис не нашли» требовало близкого знакомства с материалами расследования — а дело об убийстве полноправного гильдейского мастера магии, ясное дело, велось отнюдь не гласно. И очень-очень вряд ли архивные материалы предоставили бы простому адвансару.

«Без влияния вис-Чарши здесь не обошлось».

Холл гильдии Сарекси — величественное, просторное помещение. Колонн-статуй в нём много. Мэтр выдала краткие резюме о жизни, достижениях и гибели добрых двух десятков магов-мастеров, а меж тем пара не не прошла аллею славы и на треть.

— Учитель!

— Снова перебиваешь. Видимо, ты решил, что урок уже усвоен?

— Я не знал подробностей. Но подозрительно малое число мастеров и грандов в эпоху после Падения Империи не являлось для меня сюрпризом ещё до того, как я прилетел в Лагор.

— Да? — грациозно развернувшись, Никасси Морозная слегка склонила голову набок, одновременно слабо приподнимая правую бровь.

Даже сквозь концентрацию, дарованную Ускорением Магических Действий, пробилась не мысль — скорее, общее ощущение: «До чего всё-таки красивая женщина…».

— Считается, — сказал Мийол, — что во время Падения произошла, помимо прочих неприятных последствий, самая масштабная депопуляция в писаной истории. Алирен Кроткая пишет, что на пике катастрофы выжило «менее процента всех живших»; по данным Жеадлинеха аун-Стедда, потери приблизились к семи восьмым — правда, он опирался на клановые архивы, не особо заботясь о судьбах простецов… потери среди которых сложнее подсчитать и по сугубо, м-м, техническим причинам. Просто меньше архивных данных. Изыскания моего отца, опиравшегося на эти и иные источники, дают оценочное число выживших при Падении в диапазоне от трёх до семи процентов, усреднённо — пять. Один из двадцати. Причём обладатели выдающейся личной силы — маги и Воины — выживали заметно успешнее… что вполне объяснимо.

Никасси слегка кивнула. Но перебивать не стала.

— Численность обычного населения за минувшие семь столетий вернулась на уровень до Падения. Общее количество людей на просторах Планетерры снова составляет около ста или, быть может, ста двадцати — ста тридцати миллиардов… всё те же технические трудности с точным подсчётом. Поэтому отец при оценке опирался не на переписи, которых после Падения никто уже не проводил, а на площади возделываемых земель, максимальную урожайность с учётом активного применения методов агромагии и физиологически обусловленную норму потребления продуктов питания. Ну и на оценку недоедающих и голодающих, как пятьдесят и тридцать процентов от популяции вида в целом. Поддерживающее влияние Природной Силы, позволяющей легче переносить голодовки, также учтено в расчётах. Как и отведение части угодий под культивацию черноклювых змеептиц, и другие значимые факторы.

Морозная слегка прищурилась.

Но даже если ей стало любопытно, чего ради Ригар потратил немало сил и времени на сбор и анализ такой не особо актуальной информации, вопросы она придержала.

— Забавная штука — открытые данные, — продолжая, Мийол криво улыбнулся. — Никто их не секретит. Зато все кому не лень цитируют, перепечатывают, тиражируют. А меж тем из них можно узнать, что становление подмастерьем — это фактически нормальный, не особо выдающийся результат для любого, вставшего на Путь Знания. Из каждой семёрки магов, физически и духовно здоровых, прилагающих к саморазвитию хотя бы умеренные усилия, только трое застревают на уровне пиковых экспертов. Ещё трое благополучно прорываются на пятый уровень. А один, лучший из семи, не менее благополучно прорывается на шестой. Либо имеет возможность прорваться. И раньше этой возможностью активно пользовались. Из всё тех же открытых данных следует, что в эпоху имперского величия — в начале третьего тысячелетия от Кадарского Завоевания — человечество имело до полутора сотен армий… то есть полтораста грандов одних только боевых и условно боевых направлений. Интересно, правда? Мастеров магии в то время вообще считали десятками и сотнями тысяч. Однако…

Короткая пауза. Взгляд уже не в сторону, а глаза в глаза:

— …однако в данный момент в Лагоре, где без малого двенадцать миллионов граждан, а подмастерьев только в Сарекси за шесть тысяч… здесь, в Лагоре, мастеров магии — на весь город! — лишь немногим больше полусотни. Причём в других магических гильдиях и в других Рубежных Городах ситуация ровно та же. Получается небольшой, но мерзкий парадокс: простецы после Падения размножились до прежних масштабов, а вот маги… даже с подмастерьями всё не особо радужно, а мастеров так уже явный дефицит. Это при том, что на прорыв в мастера требуется, конечно, побольше времени, чем на смену двух-трёх поколений… но не настолько же! Глядя на собранную статистику, поневоле задаёшься вопросом, отчего так. И закрадываются подозрения: а не наложила ли на человечество неведомая сила, та самая, что несёт ответственность за Падение, некие… квоты?

— Не слишком ли смело вести такие речи? Не боишься, что подслушают?

— Не слишком и не боюсь. Вы, глубокоуважаемая, неплохо подстраховались со Сферой Тайны Ригетта, — призыватель мимоходом скосил глаза на талию Никасси, а точнее, на один из кармашков пояса, где ощущался работающий артефакт, — да и я со своей стороны отслеживаю обстановку… не только обычным аурным чутьём.

— Любые меры предосторожности можно обойти.

— Можно. Но те, кто поистине способен проникнуть сквозь Сферу Тайны Ригетта, да ещё так, чтобы ни вы, ни я не заметили… у настолько экстраординарных персон обычно есть множество более интересных занятий, чем подслушивание беседы пары подмастерьев. Которых на каждого мастера магии — тысячи. И то сказать: разве что-либо из сказанного нами такой уж великий секрет? Подозреваю, что все не совсем уж дурные маги осознают истинное положение вещей как раз к моменту прорыва на пятый уровень или где-то около того.

Никасси хмыкнула.

— Вы переоцениваете проницательность магов, уважаемый.

— Возможно.

— Это не возможность, а реальность. Но… Мийол. Ты боишься?

— Боюсь. Больше не за себя, конечно.

— Тогда, — Морозная подалась чуть ближе, хмурясь, — почему ты лезешь вперёд, словно бессмертен и неуязвим?

— Потому что мне семнадцать лет?

— Шутишь…

— А что делать? Можно, конечно, сесть в уголке и порыдать, но это ничего не изменит. Как там было в «Дураке, мерзавце и обманщице»… м-м… кто живёт, придавленный смертной тенью, — процитировал призыватель, — тот заживо умирает тысячи раз; кто живёт, смело шагая навстречу гибели — тот до самого последнего мига подобен бессмертным богам. Отец мой говорил: люди смертны, причём порой внезапно смертны. Но если после смертного останется вот такая память, — широкий жест, охватывающий всю аллею славы, — значит, оно того стоило.

— Глупец, — губы Никасси дрогнули… и — скривились в презрении. — Мальчишка!

— Да уж не девчонка, — открыто улыбнулся Мийол.

Адвансар стремительно развернулась и зашагала прочь.

Призыватель смотрел ей вслед, продолжая улыбаться. Разве что без веселья, с горечью.