Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Глава 6. Buenos días!

Выслушав ответ на том конце незримого провода, сестрёнка, наконец, заулыбалась.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — осколки звонкого вскрика резанули по моим сверхчувствительным ушам. — Знаю-знаю, теперь твои планы разрушены. Ты же только вечером… — Кудряшка, наконец, догадалась включить громкую связь.

— Мисс, не переживайте, я не планировала ничего серьёзного, — тепло ответила из динамика учтивая женщина.

— В любом случае, с нас должок! — присоединилась к разговору и я.

Кузина подмигнула, сотворив из указательного и большого пальца круглый жест «ОК».

— Да бросьте. Ой, хулиганки, ну неужели я вас оставлю? Скоро буду, — посмеивалась домработница, догадываясь, что мы снова ходим по тонкому льду.

— Ждём! Пока! — скинула звонок Лита. — Фу-у-ух… — облегчённо выдохнула и ловко утопила гаджет в жёлтом потайном кармашке.

Но расслабляться было рано…

Яркими пулями мы помчались наверх, спеша навести дополнительный марафет.

Намазали немного тонального крема под глаза, нарумянили щёки, залили губы блеском и зажевали аж по три подушечки фруктовой жвачки! А от количества тяжёлого парфюма на нас — хотелось кашлять.

— Вроде должно сработать, — пожала я плечами, прыснув от смеха.

— Надеюсь!

Через минут двадцать явилась Выручалочка.

Едва Берта переступила порог, наши вопящие тушки повисли на ней, как украшения на рождественской ёлке.

— Ну, всё-всё, — засмущалась невысокая темноволосая женщина с добрыми голубыми глазами, тепло улыбаясь, ненавязчиво отстраняясь и еле заметно морща нос от насыщенного пряного амбре. — Кхы-кхы. Сейчас приберу.

Мы всегда очень хорошо относились к работникам.

Жанетта Лукреция же не упускала случая лишний раз подчеркнуть свою важность. Так что никогда не изменяла пренебрежительно-надменному тону в общении с ними. И часто смешивала его с малодушными оскорблениями.

Чего не скажешь об отце Литы — Роберте Голдсвампе — весьма интеллигентном человеке, гениальном хирурге, спасшем сотни жизней. В том числе и на благотворительных началах.

Представляете? Вместо того, чтобы прохлаждаться, попивая коктейли на личной яхте или собственном острове, он мог часами стоять у операционного стола, борясь за чьё-то будущее. И, в отличие от ненаглядной жёнушки, всегда был добросердечным и справедливым.

Ни разу не слышала грязи из его уст.

Нетипично для миллиардера, не так ли?

Имея огромное наследное состояние, дядя отличался удивительной близостью к народу и никогда не кичился богатством. Даже вещи предпочитал довольно скромные, классические.

Исключение — лишь его немаленькая коллекция редких, дорогих и ретро авто со всего мира.

Мы вновь поднялись на свой второй этаж и прямиком направились в танцевальную комнату с огромными зеркалами на стенах.

Нужно было добавить последние штрихи в придании себе «благородного» вида.

— Как же хочется уже поскорее закончить колледж, уехать отсюда подальше и начать новую, самостоятельную жизнь, — размышляла я вслух, расчёсывая высокий длиннющий хвост, неслабо спутавшийся за время экстренной уборки.

— Потерпи, Мируш. Домучаемся последний год и — свобода! — кузина забавно хмурилась, настойчиво приглаживая «пружинки» муссом. Они отказывались подчиняться после вчерашних приключений, а времени на мытьё головы совсем не оставалось. — Я от тебя не отстану, даже когда выйдешь из-под опеки, ты же в курсе? — толкнула она меня локтем.

— Кто бы тебя отпустил! Вместе навсегда! — прижала я её к плечу, обхватив за голову.

— А-ай, ну, писе-ец! Я только поправила эти дурацкие волосы, они и так торчат в разные стороны!

Хохоча, мы отстранившись друг от друга, наконец, завершая последние приготовления перед приездом «ревизорро».

Нам несказанно повезло родиться в один год, с той лишь разницей, что я — почти на три месяца младше.

Поэтому всю жизнь мы учились вместе, одновременно взрослели и переживали первую влюблённость и прыщи.

Эта девушка была для меня не только сестрой, но и самой близкой подругой. Знала обо мне всё.

Почти.

Кроме самой огромной тайны, которую я не могла ей поведать…

Вскоре шальной ветер проник в приоткрытую форточку, принёс из сада шорох шин о подъездную дорожку и приглушённые голоса.

Естественно, ярче всех выделялся скрипучий визг Жабы, судя по всему, недовольной работой водителя:

— Забыл, кто здесь главный?! Почему так долго открывал мне дверь?! Бестолочь! Взял это! Быстро! Немедленно-о-о-о!

Мои губы непроизвольно растянулись в отвращении.

— Дин-Дон!

Раздался снизу тревожный сигнал повышенной готовности.

— Помо-о-олимся!

Синхронно протянули мы с Литой, шутливо закатив глаза, и побрели навстречу судьбе…

«Королева», увешанная громоздкими рубинами, перетянутая бордовым корсетом, вальяжно вышагивала по гостиной, водила орлиным носом, прищурившись, и сканировала зорким взглядом каждый угол.

Чутью Мегеры можно позавидовать.

Место, где недавно покоилась чья-то рвота, ещё не высохло, а Змеюка уже подползала к пятну экстремально близко…

Мы ускорились, шустро переглянувшись.

— Мам, пап, я так соскучилась! — вскрикнула сестрёнка, спеша отвлечь родителей, и уверенно бросилась в их объятья.

Это сработало.

Недовольное выражение лица скрипучей Стервы вмиг сменилось на приветливое.

— Солнышко, — ага. Она и правда знает такие слова. — Иди сюда! — искренне обняла дочь.

Но та не задержалась надолго в рыхлом «плену» — торопливо переключилась на отца.

— Папу-уля! — смачно поцеловала Кудряшка мужскую, гладко выбритую щёку.

— Ай, моя хорошая, — крепче обнял дочь Роберт, стирая со скулы перламутровый блеск.

Жанетта ревностно нахмурилась, но проглотила желчь.

Лита, как я уже рассказывала ранее, единственная, на кого беспринципной Гадине не плевать. Все остальные для неё не имеют ценности и важности.

Наши же отношения с тётушкой покрыты тайной для элиты взаимной неприязнью. И явной для семьи.

Тогда, пять лет назад, после месячного тура в замок Носферату, я больше не боялась перечить лживой женщине, пытавшейся растоптать мою личность в зародыше.

Факт того, что волосы чудом отросли, ощутимо подкосил интриганку, разрушил убогие планы назначить меня больной и заработать бонусы в лицемерных кругах высшего общества.

И нехило напугал. Побудил усомниться в собственном здравомыслии.

Как по мне, всё и так очевидно.

Помню, я тогда ликовала и заговорщически нашёптывала Демонессе садовой утвари байки о пришельцах, якобы пропитавших стены моей палаты волшебным эликсиром, от паров которого всё и восстановилось.

Предлагала поселиться там же на месяц (как минимум, иначе за свою не примут) и подстричься налысо теми же ржавыми ножницами из инопланетной стали.

Для достижения того же эффекта, само собой.

Уверяла, моргая невинными глазками, будто всё там космическое. Просто тайна эта открывается по ночам. И постояльцам.

Пф-ф… Знаете, Мымра хоть и визжала в ответ, извергая словесную грязь, хоть и распускала руки, но, кажется, правда задумывалась проверить.

Вот бы веселуха была.

— Папочка, как же я тебя люблю! — продолжала акцию отвлечения кузина.

Я привычно стояла в стороне от мизансцены воссоединения наскучавшейся дочери и любящих родителей.

Моё место в доме Голдсвамп неизменно «поскрипывало» в самых последних рядах.

Ничего нового. Честно — плевать.

Брутеус сполна компенсировал мне заботу. Насколько это было в его полутуманных ручищах.

— Мира, — дядя кивнул и неожиданно раскрыл для меня объятия, едва выпустил из них дочь.

Это и правда редкий жест.

В шоке, немного помедлив, я всё же приняла вызов. На секунду. И поспешно отстранилась.

Этот мужчина пытался подарить мне хоть крупицу родительского тепла, старательно притворяясь, будто я не чужая. Иногда даже оберегал от нападок своей жены, если становился их свидетелем.

А Жанетта Лукреция прямо сейчас лишь фальшиво улыбнулась, играя роль «хорошей» перед мужем.

Стоило ему отвернуться, она надменно скривила жабьи губы, жирно смазанные выше контура бордовой помадой.

Когда двоедушная приветственная церемония подошла к концу и внимание начало рассеиваться… Мы заметили, наконец, что у главного входа кто-то возится, затаскивая габаритные красные чемоданы «Примадонны».

Утренние лучи, сочащиеся сквозь массивную открытую входную дверь, слепили. Потому была видна лишь тень.

К нам приближался незнакомый, отчётливо мужской, атлетический силуэт, проявляющийся всё яснее…

— Ах, да, девочки, познакомьтесь! Это — Лукас Герреро! — встрепенулся Мистер Голдсвамп.

В тот же миг гость вышел из мрака…

— Buenos días!8 — сорвалось с пухлых губ чертовски привлекательного высокого брюнета.

Смуглая кожа, жгучие чёрные глаза, густые тёмные волосы, аккуратно подстриженные…

— Ого! — прошипела Лита, нетерпеливо схватив меня за руку.