Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

ЧАСТЬ 2. ЭХО ГОЛОДНОГО ХАОСА Глава 1. Островок завуалированного порока и двоедушия

«Каждый из нас здесь для того, чтобы полностью понять собственную природу. В наше время люди боятся самих себя. Они забыли о самой главной из обязанностей — обязанности перед самим собой. Конечно, они милосердны. Они кормят голодных и помогают нуждающимся. В то же время, их собственные души голодны и беспомощны. Наша раса потеряла смелость. А возможно, её у нас никогда и не было…»

© Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея».

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Альтернативный Сан-Франциско

Нахально забегая вперёд…

— Лукас поселится в гостевом домике! — басисто объявил Мистер Голдсвамп.

Раскатистое эхо неудержимо лизнуло вычурные барельефы и умчалось в помпезные глубины коридора.

— Какой хоро-о-ошенький! — прошипела кузина, стиснув моё плечо так, что я аж взвизгнула от неожиданности. И тут же поймала на себе хищный прищур Мегеры.

— Приятно познакомиться, девушки, — новый садовник учтиво протянул руку красной, словно спелое яблочко, Кудряшке.

Замешкавшись, сестра всё же неловко вложила в смуглую крупную ладонь дрожащие наманикюренные пальчики.

— Привет. Я — Лита, — нежно-приторно пролепетала она, расплывшись в застенчивой улыбке.

— Hola7, — спешно бросил парень. И тут же переключился…

Смоляной взгляд заскользил по мне…

Излишне пристально.

Обжигающе.

Бесцеремонно.

— А ты… Мира? — нетерпеливо вцепился в моё запястье испанец.

«Охренел?!»

Применять Руви-силу не могла. А так хотелось. Жаль, в мире людей нельзя.

Мучачо даже не догадывался, что в другой обстановке отправился бы в позорный полёт с кульбитом, оседлал бы каскадную люстру.

Пф-ф… Латексная фея точно треснула бы пополам! И порвала любимый бордовый корсет.

Но, увы, нужно держать свои особенности в тайне. Нужно притворяться обычной девушкой.

Нужно…

— Да! — стряхнула с себя шаловливую ручищу, будто это было сложно. — Я — Мира.

«Только тебя мне не хватало!»

Несколькими часами ранее…

Раннее августовское утро.

Лёгкий ветерок колыхал дизайнерские аквамариновые шторы, изредка пропуская в мою комнату розоватые лучи восходящего солнца.

Казалось, время в роскошном особняке Голдсвамп остановилось… Лишь из сада доносилось завораживающее пение птиц и отдалённые журчащие звуки автоматической системы орошения.

Возвышенность Пасифик-Хайтс — пристанище миллиардеров, обитель светского общества, островок искусно завуалированного порока и двоедушия, где царят свои напыщенные законы, а сплетни разносятся со скоростью радиоволн.

У большинства обитателей беззаботная жизнь, не считая, конечно, прислугу. А чуждое слово «работа» касается нежных ушек избалованных «принцев» и «принцесс» отнюдь не часто.

Это прерогатива глав семейств, и мажоры не стремятся без надобности вникать в тонкости фамильного дела.

Кому хочется отвлекаться от шоппинга, SPA, спортклубов, отдыха в любой точке мира, пафосных вечеринок и соцсетей, когда в сумме наследства и так пестрит девять нулей?

Поэтому по утрам холмы всегда погружены в безмолвие, где наследные держатели платиновых ложечек в причинных местах, утомлённые с ночи очередным банкетом или маскарадом, сладко нежатся на простынях из египетского шёлка.

Собственно, к таким на тот момент можно было отнести и нас с Литой… Точнее, только её. Ведь меня когда-то всего лишь «спасли от железной скрипучей койки в приюте».

И не упускали случая напомнить о данном великодушном жесте.

Но к этому мы ещё вернёмся…

Вечеринка прошла на славу.

Скидывая на ходу светло-бежевые туфли на высоченных каблуках, я влетела комнату.

— Да-а-а! — нетерпеливо плюхнулась на кровать, лицом вниз, даже не переодеваясь и не смывая макияж.

Голова всё ещё гудела от громкой музыки и непомерных объёмов выпитого, потому хотелось поскорее заснуть. Сохранить хмельной эффект как можно дольше.

Мне просто нравилось чувствовать себя человеком… Хотя бы изредка, хотя бы недолго.

Наивная.

— Ба-Бах!

Разверзся гулкий грохот, отразившийся многократным эхом, что означало — он из другого измерения.

— Брутеу-у-ус… — протянула я недовольно, лениво перевернувшись на спину, с трудом разлепив склеенные тушью ресницы. — Какого Эфирата так рано?

Да, вы правы, я изменилась, подросла. И близка, как никогда, к началу самостоятельной жизни, подальше от ЖаБетты и двуличной прослойки самоназванного элитного общества.

Хотя… Осталось кое-что от той напуганной тринадцатилетней девочки, считавшей себя безумной, — неоново-яркие аквамариновые глаза и очень светлые, длинные густые волосы, которые, как выяснилось, способны расти с запредельной скоростью. Которые у меня невозможно отнять.

— Мира, нам пора! — прогремел раскатистый бас Мастера из другого конца комнаты.

— Отста-а-ань… У меня похмелье, дай насладиться. Сегодня я не готова тренироваться! — всё ещё теплилась надежда избавиться хоть на денёк от настырного друга.

— У нас не бывает похмелья! — это был шах и мат. Я накрыла голову подушкой, понимая, что перспектива сна обречена. Но Наставника невозможно переубедить, если он что-то задумал. — Не вынуждай! — прозвучало жутковато.

Я знала — Брутеус не остановится ни перед чем.

К каким только методам он не прибегал за последние годы, заставляя меня заниматься…

Слизь на голову из гадких слоев пространства?

Пожалуйста!

Отвратительных паукообразных тварюшек из сжатых миров?

Не вопрос!

Осьминогоподобных Низших, разрывающих барабанные перепонки своим визгом?

Легко!

И это лишь вершина айсберга.

— М-м-м… — вылился из меня стон негодования. — Выбора нет, да? — протянула, наконец, открыв глаза.

— Не-а.

— Тогда временно исчезни. Слоёв на пять! И не подглядывай! — шутливо скомандовала, отбросив край одеяла, зная о маленьких шалостях Здоровяка.

— Да когда я… — забавно замахал он ручищами, подбирая слова оправдания.

— Вот, дава-ай не будем!

Под напором моего хитрющего бирюзового взгляда Полурувигрэ стыдливо вздохнул и шустро растворился за несколькими измерениями, вскрывая золотистым светом Призму, как луковичку.

Заливисто расхохотавшись, я принялась неспешно подниматься, лениво потягиваясь, но… тут же налетела на нечто массивное!

— А-а-ай! Что за?.. — от позорного падения спасла суть Рувигрэ, вмиг обострившая все инстинкты.