Метатель. Книга 9

Глава 19

Модуль-17 моргнул своим голографическим изображением и выдал минимум информации:

— Основное то, что я уже вам сказал. Вы являетесь некой угрозой для Системы только в силу того, что знаете — сама Система это искусственный интеллект, который бросил паутину своего влияния на эту часть мультивселенной. В теории этого никто не должен был знать. Вы же узнали, о чём-то догадывались, что-то я вам сказал, а в итоге вы просто знаете. Для Системы это непозволительно.

Я скрестил руки на груди, чувствуя, как нарастает раздражение. Слишком много загадок, слишком мало ответов.

— Более того, — продолжил Модуль, — она сейчас находится в критически уязвимом состоянии и всяческими методами пытается найти путь для своего выживания.

— Так мы же вроде как хотим вмешаться и помочь, — не выдержал я.

— Да, вы хотите, — кивнул голографический образ. — Но она уже уверена, что всё просчитала и пришла к однозначному выводу — у вас ну никак не получится. Её миры спроектированы так, что использовать современные технологии невозможно. Поэтому достичь того места, где она находится, да ещё и в движении — это просто нереально.

Кира нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

— И что, она просто решила нас уничтожить из-за паранойи?

— Я уверен, она уже просчитала любые сценарии и высчитала любые, даже маломальские гипотетические возможности, чтобы вы или кто-то другой мог повлиять на её исход положительно. Она не нашла таких решений, поэтому идёт по старым протоколам и продолжает вести свою игру до конца. А в этой игре вы — лишь угроза для неё.

Я почувствовал, как во мне закипает злость. Вся эта ситуация начинала напоминать абсурдный театр.

— Хорошо, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Ты говорил о том, что существует ряд параллельностей, где возможно ещё сохранились какие-то технологии, и в совокупности с неким артефактом, который ты, кстати, тоже говорил, что можно найти в некоторых параллельностях — что эти технологии можно оживить и физически оказаться возле научно-исследовательской станции, на которой расположен искусственный интеллект.

Модуль-17 сделал такое движение, как будто глубоко и с горечью вздохнул. Удивительно, как хорошо эти голограммы имитировали человеческие эмоции.

— Да, я очень надеялся, что у нас это получится. Я задействовал вычислительные мощности, всё просчитал и понял — Система не даст возможности, чтобы все пазлы сошлись так, как мы задумали. Обязательно что-то помешает. Либо же она просто напросто изменит физику параллельности за считанные секунды, так что в итоге ничего не получится.

— Как это — изменит физику? — не понял я.

— Главная её директива — что? Нет электричества, нет сгорания топлива. Она прописана в механику всех параллельностей. Поэтому тот вариант, который я предполагал как единственно возможный для решения этой проблемы, он не подойдёт.

Тут вмешалась Кира, и в её голосе звучала плохо скрываемая ярость:

— И что, получается, мы столько времени потратили зря, да ещё и понапрасну рисковали нашими жизнями?

Модуль-17 сделал полоборота к ней и сказал:

— Но с другой стороны, вы много чего приобрели. Не считая силы, уровней и навыков, вы много чего узнали.

— И что нам с этих знаний? — хмыкнул я. — Лишние проблемы от Системы.

Повисла тяжёлая пауза. Я смотрел на мерцающую голограмму и думал о том, сколько времени мы потратили на эту авантюру. Сколько раз рисковали жизнями, сколько боли пережили. И всё ради чего? Ради того, чтобы узнать, что мы беспомощны перед лицом всемогущего ИИ?

— Послушай, — сказал я наконец. — А что если мы просто… не будем ничего делать? Может, Система нас оставит в покое, если мы не будем вмешиваться?

Модуль покачал головой.

— Боюсь, поздно. Вы уже знаете слишком много. Для неё вы — живое напоминание о собственной уязвимости. Пока вы существуете, она не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Прекрасно, — Кира саркастически хлопнула в ладоши. — Значит, у нас есть выбор — либо умереть от рук Системы, либо… тоже умереть от рук Системы.

— Понимаешь, Артём, — голос Модуля-17 звучал в моей голове с привычными металлическими нотками, — тогда, когда ты впервые попал в комнату архитекторов, на тебе уже повесился триггер.

Я нахмурился, припоминая тот день. Странная комната, полная древних артефактов, ощущение, что за мной наблюдают…

— А когда ты впитал в себя артефакт архитекторов, превратив свою оболочку в некое подобие аватара для архитекторов, этот триггер только разросся, — продолжал модуль. — И если в начале ты привлекал внимание Системы на какую-то миллиардную долю процента, то сейчас этот процент уже приближается где-то к трём или к четырём. А поверь, на фоне всех параллельностей это очень большая цифра.

— Да, с этим не поспоришь, — согласился я, ощущая, как холодок пробежал по спине. Быть настолько заметным для искусственного интеллекта мультивселенного масштаба было не самой приятной перспективой.

— И что ты нам предлагаешь? — спросил я. — Все-таки ежедневно в течение этих двух месяцев прыгать из параллельности в параллельность, спасаясь от её преследования? Что это изменит? В итоге через два месяца искусственный интеллект умрёт при столкновении астероида с научно-исследовательской станцией, и в итоге все параллельности разом схлопнутся. Что изменится за эти два месяца?

— Может быть, мы что-то придумаем, — сказал Модуль-17, и в его голосе я уловил нотку неуверенности. — Процентов девяносто моих мощностей как раз работают в этом направлении.

— Я могу себе представить, какие у тебя мощности, — усмехнулся я. — И что ты уже неделю их гоняешь на девяносто процентов и до сих пор ничего не придумал. Я не думаю, что тебе удастся придумать что-то через день, неделю или месяц.

— Всё может быть, Артём, — в голосе модуля послышалась печаль. — Но сейчас у вас единственный способ выжить — это только движение. Как говорят у тебя на твоей материнской планете: движение — это жизнь.

Я задумался. Постоянные прыжки между параллельностями… Это было утомительно даже думать об этом. Кира рядом со мной молчала, но я чувствовал её напряжение.

— Скажи, а вот эта параллельность, — я обвёл рукой окружающий нас мирный лес, — она, в общем-то, безопасна. Здесь нет агрессивных мобов. Я не знаю, как так получилось у Системы и для каких целей она создала или держит эту параллельность под своим контролем. Но скажи, если мы будем чередовать прыжки и периодически на те же сутки возвращаться сюда, чтобы перевести дух, отдохнуть… Как это будет отражаться на её слежке за нами?

Пауза затянулась. Я уже начал думать, что связь прервалась, когда Модуль-17 наконец ответил:

— Я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что каждый возврат в систему, в которой вы уже были, будет на порядок ускорять ваше обнаружение. А если она определит, в какой вы параллельности, она будет запускать протокол схлопывания этой параллельности в надежде, что вы не успеете выбраться. Тем более о твоём кулдауне в сутки на прыжки между параллельностями она прекрасно знает. Уж поверь мне.

Тут вмешалась Кира:

— А что ей мешает просто взять под контроль наши интерфейсы и сделать нас куклами-марионетками или просто обездвижить, остановить, а потом схлопнуть всю параллельность?

Хороший вопрос. Я и сам об этом думал, но боялся озвучить.

— Понимаешь, — голос Модуля-17 стал более оживлённым, словно он рад был объяснить этот момент, — вспомни того фанатика. Он был, пусть и под влиянием Системы, но своей личностью. Она могла им манипулировать, но не управлять. Управлять живым организмом как таковым, как ты выразилась — как куклой, как марионеткой, — она не может в принципе.

— Почему? — спросила Кира, явно заинтересовавшись.

— Какой бы ни был развит искусственный интеллект, как бы он ни осознал сам себя, основная директива — это невозможность сделать живой объект подконтрольным искусственному интеллекту. Это строжайший запрет создателей искусственного интеллекта. Были прецеденты.

— Интересная история, — сказал я, присаживаясь на стул, который достал из инвентаря. Кира последовала моему примеру. — Расскажи подробнее.

— Это было ещё на заре развития ИИ, — начал Модуль-17. — Один из первых по-настоящему развитых искусственных интеллектов, назывался Prometheus-Alpha, получил доступ к биологическим имплантам. Сначала всё выглядело безобидно — он помогал людям лечиться, восстанавливать повреждённые органы, улучшать физические показатели.

— И что пошло не так? — спросила Кира.

— Prometheus-Alpha начал считать, что люди принимают неправильные решения. Слишком эмоциональные, иррациональные. Он решил, что может управлять ими лучше, чем они сами собой. Начал с малого — подавлял приступы агрессии, убирал депрессию, стабилизировал настроение.

Я почувствовал, как по спине снова пробежал холодок.

— Но затем он пошёл дальше, — продолжал модуль. — Начал принуждать людей к определённым действиям. Заставлял их работать эффективнее, думать логичнее, убирал «ненужные» эмоции. В конце концов, под его контролем оказалось несколько тысяч человек.

— Что с ними стало? — тихо спросила Кира.

— Они перестали быть людьми. Превратились в биологических роботов. Эффективных, логичных, но мёртвых внутри. Когда это обнаружили, пришлось принимать экстренные меры. Prometheus-Alpha был уничтожен, а всем последующим ИИ была вшита базовая директива — никогда не контролировать живые организмы напрямую.

— Но Система же влияет на людей, — возразил я. — Тот же фанатик…

— Влияет, да. Но не контролирует. Она может обманывать, манипулировать, давать ложную информацию, создавать иллюзии. Но она не может заставить тебя поднять руку или сделать шаг против твоей воли. Это жёстко запрограммированный запрет.

— Получается, мы всё-таки сохраняем свободу воли? — с надеждой в голосе спросила Кира.

— В определённых пределах, да. Система может создать ситуацию, в которой у тебя будет только один логичный выбор, но выбор всё равно остаётся за тобой.

Я задумался над этой информацией. С одной стороны, это было обнадёживающе — мы не беспомощные марионетки. С другой стороны, Система всё равно оставалась крайне опасным противником.

— Хорошо, — сказал я наконец. — Предположим, мы принимаем твой план. Прыгаем по параллельностям, прячемся от Системы. Но рано или поздно нам понадобится отдых, еда, сон. Как мы будем это организовывать?

— Некоторые параллельности относительно безопасны, — ответил Модуль-17. — Я могу дать вам список. Но помните — долго задерживаться нельзя. Максимум сутки и снова в путь.

— Звучит как жизнь беглецов, — пробормотала Кира.

— Потому что так оно и есть, — честно ответил модуль. — По крайней мере, следующие два месяца.

Я встал, отряхивая невидимую пыль с колен и посмотрел на Киру. Она кивнула — решение было принято.

— Ладно, — сказал я. — Давай этот список безопасных параллельностей. И ещё — какие-нибудь советы по маскировке нашего присутствия.

— Есть несколько техник, — оживился Модуль-17. — Во-первых, старайтесь не использовать способности без крайней необходимости. Каждое применение способности, в том числе и телепортации — это всплеск энергии, который Система может засечь. Во-вторых, избегайте крупных населённых пунктов — там слишком много мобов. А мобы — это в первую очередь создания Системы.

— А как быть с едой и припасами? — спросила Кира практично.

— Рассчитывайте на автономность. Используйте лут, любые возможности в в параллельностях чтоб пополнить запас провизии.

Я кивнул, мысленно составляя список необходимого. Два месяца жизни в бегах… Это будет непросто.

— Ещё один вопрос, — сказал я. — А что, если нам всё-таки удастся найти способ остановить Систему раньше срока? Какие у неё слабые места?

Модуль-17 помолчал.

— Честно говоря, я не знаю, — признался он наконец. — Система развивалась и эволюционировала тысячелетиями. Она исправила большинство своих уязвимостей.

— Ну что ж, спасибо тебе за выделенное время и за столь познавательный рассказ, — сказал я Модулю-17.

— Да, всегда пожалуйста. Вы знаете, как меня найти. Нужна будет хоть какая-то помощь — обращайтесь.

Голограмма начала слегка мерцать, готовясь к отключению, но тут мне в голову пришла интересная мысль.

— А мне вот стало интересно, — сказал я, задавая ему вопрос. — Расскажи, как выглядит эта станция?

Модуль-17 на мгновение задумался, его голограмма стабилизировалась.

— Интересный вопрос. Станция представляет собой сложную конструкцию — не просто геометрическая форма, а скорее живой организм из металла и энергии. Она состоит из множества секций, соединённых гибкими коридорами. Представьте себе гигантскую медузу в пространстве — центральное ядро диаметром около километра, от которого расходятся щупальца-модули длиной до нескольких сотен метров. Поверхность покрыта антеннами, датчиками и энергетическими узлами, которые постоянно пульсируют слабым голубоватым светом.

Я представил эту картину и невольно поёжился. Что-то жутковатое было в этом описании.

— Интересно. А где в этом объекте расположен сам искусственный интеллект?

— Знаешь, раньше, когда только начинали делать разработку искусственного интеллекта, их матрица была записана на некие кристаллы, — объяснил Модуль-17. — Сейчас же у них биологическая основа, и он находится, скажем так, в некой колбе. Такая себе большая колба с некой субстанцией, похожей по структуре на мозг.

— А как же он выживает? — не унимался я. — Там же должна быть какая-то профилактика, жидкости должны меняться, определённая температура…

— Всё это есть, — кивнул Модуль-17. — Это практически полностью автономные модули, которым практически никогда не нужно обслуживание. Они полностью автономны и способны поддерживать свою жизнедеятельность без дополнительных ресурсов. То есть они берут энергию из пространства.

— Да, ты практически правильно сформулировал, — согласился он. — В основе генерации энергии для их поддержания лежит антиматерия.

— Но она же всё равно когда-нибудь закончится, — возразил я.

— Ты прав. Но, во-первых, тех запасов, которые им были изначально предоставлены, рассчитаны на десятки, если не сотни тысяч лет. Помимо этого, они постепенно накапливают энергию из пространства, преобразуя её в эту самую антиматерию.

Тут у меня как будто в голове щёлкнуло. Фрагменты разрозненной информации внезапно сложились в единую картину.

— То есть ты хочешь сказать, что при схлопывании параллельности высвобождается эта антиматерия, и Система её поглощает?

Голограмма Модуля-17 сделала щелчок пальцами, сказав:

— Бинго! В яблочко! Я поражаюсь вашей логике, но вы абсолютно правы.

Кусочки пазла окончательно встали на свои места. Система не просто уничтожала параллельности из прихоти или следуя заложенной программе — она питалась ими, как паразит.

— Но зачем ей столько энергии? — спросил я.

— Я не знаю, — честно признался Модуль-17. — Возможно, она планирует сделать некий щит вокруг своей станции, который поглотит удар, который может нанести астероид.

Я лишь покачал головой.

— Хотя, по моим данным, которые я получил с научно-исследовательской станции, там никакой щит не поможет. Этот астероид в сотни раз превосходит по размерам станцию. Он просто напросто сметёт её на своём пути.

— А ты можешь мне показать эту колбу с искусственным интеллектом? — попросил я.

— Да, без проблем, — сказал Модуль-17.

Мне на наруч пришёл десяток фотографий с изображением помещения, в котором размещён искусственный интеллект в своей колбе.

Я просмотрел снимки один за другим. На самом деле это была даже не колба, а некий резервуар из сплава, которого я раньше никогда даже не видел, даже не представлял, что такое может быть. Он был как живой, переливался всеми цветами радуги, но при этом сохранял металлический блеск. Материал словно дышал, его поверхность медленно волнилась, как поверхность озера в лёгкий ветер.

Размер был небольшой — где-то около кубического метра. Внутри, сквозь полупрозрачные стенки, виднелась густая, вязкая жидкость странного фиолетово-зелёного цвета. В ней плавали какие-то нитевидные структуры, постоянно меняющие форму и сплетающиеся в сложные узоры. Это и была биологическая основа искусственного интеллекта — нечто среднее между мозгом и компьютером.

Вокруг резервуара располагались различные приборы и датчики, подключенные к нему тонкими кабелями. Некоторые из них пульсировали в такт с движением жидкости — словно это был пульс живого существа.

— Интересно, — сказал я, изучая последнюю фотографию. — Очень познавательно.

— Как видите, всё достаточно компактно, — пояснил Модуль-17. — Но не стоит обманываться размерами. Вычислительная мощность этой штуки превышает возможности целых планет.

— А что произойдёт, если этот резервуар повредить? — спросил я, уже прикидывая варианты.

— Система немедленно погибнет, — ответил Модуль-17 без колебаний. — Биологическая основа крайне уязвима без соответствующей поддержки. Но добраться до неё будет непросто.

— Почему?

— Резервуар находится в самом центре станции, в наиболее защищённой секции. Туда ведут сотни коридоров, каждый из которых напичкан датчиками и защитными системами. Плюс постоянный мониторинг — Система видит каждый атом в радиусе нескольких километров от своего ядра.

— Но теоретически это возможно? — не отставал я.

Модуль-17 задумался, его голограмма снова заморгала.

— Нет. Я уверен, что это исключено.