Месть драконов

Глава шестая

Аагард виновато ерзал в кресле, глядя на женщину, сидевшую на другой стороне деревянного резного стола.

— Они преследуют невидимого врага и совсем не уверены, что смогут его побороть, — закончил он свою короткую речь. — Я скорблю, что стал носителем такой безрадостной вести.

Бранвен, королева Суссекса, покачала головой.

— Не такая уж твоя весть безрадостная, — молвила она. — Я узнала, что мой сын жив и невредим, а ведь я боялась, что его нет в живых. — Королева слегка улыбнулась. — Я в долгу перед тобой, магистр Аагард. Беотрих рассказал мне, что это ты спас Эдмунда во время кораблекрушения. И вот ты снова его мне возвращаешь.

Аагард был восхищен самообладанием королевы. Раньше он писал ей о страшном событии: ее сына унес дракон. Теперь они встретились — впервые в жизни. Темноволосая, кареглазая, она очень мало походила на своего белокурого сына; сходство можно было найти лишь в сдержанных манерах да в посадке головы.

— Полагаю, цель твоего прихода — не только сообщить мне новости о сыне, — продолжила она. — Тем не менее я рада твоему визиту.

— Действительно, не только, — вздохнув, подтвердил Аагард. — Король Беотрих рассылает гонцов по всем королевствам этого острова. Он предупреждает всех о необходимости готовиться к войне.

Бранвен слушала известия, которым было уже несколько дней: о вооруженных людях, бесчинствующих в странах датчан и саксов и предающих огню все на своем пути.

— Беотрих отправил разведчиков в страну саксов с заданием узнать, правда это или только лживая молва. Им встретились толпы беженцев, выгнанные из своих домов, среди них — женщины и дети. Все эти люди твердят одно и то же: в их селения внезапно нагрянули банды, уничтожающие все, что попадается им в руки. Они подходят строем, как войска, и без предупреждения наносят удар. По некоторым свидетельствам, разбойники распевают при этом песни и совершают убийства, громко смеясь.

Королева была в ужасе.

— Орды безумцев… — прошептала она.

— Их насылает Локи, — продолжал Аагард. — Когда он был еще на свободе, он отравлял своим ядом огромные пространства, умея находиться одновременно в нескольких местах. Теперь он набирает людей в свою армию. Сотню лет назад он действовал так же и чуть было не ушел от кары.

— И поработил моего брата, — тихо добавила Бранвен. — Я знаю об этом от Беотриха. — Она смахнула слезу. — Ты думаешь, он и сюда пришлет своих вояк?

— Уверен, что пришлет, — сказал Аагард. — Нам известно, что они добираются до приморских городов и захватывают корабли. Северный берег, по слухам, уже подвергается нападениям.

— Но почему Локи наносит удар здесь, ведь томился он в Снежном краю?

— Мне его мысли неведомы, — сказал Аагард. — Но их направление я попробую угадать. Он знает, что сто лет назад эти королевства выступили против него единой силой и что мы по-прежнему ему враждебны. Вот он и взялся нам отомстить.

Бранвен встала.

— Раз так, мы снова объединимся, чтобы нанести ему поражение, — изрекла она. — Мой супруг Георед сейчас на севере с частью своего войска, помогает своему кузену в Нортумбрии одолеть его давних врагов — мародеров из Гвинедда. Я сообщу ему об опасности. Он вернется, как только получит мою весть, и соединит свои силы с вашими.

Она проводила старика до ворот, отпустив стражу, и долго махала ему вслед, пока он не скрылся из виду. Перед отъездом Аагард высказал надежду, что ее гонец, отправленный к Геореду, поторопится и что остальные властелины так же быстро поймут, насколько велика нависшая опасность. Если выставить на побережье достаточно людей, то можно будет отразить натиск полчищ, посланных Локи.

А где же сам демон? Вот уже много дней Аагард не мог вызвать огненное видение.

— Он нигде — и всюду, — бормотал старик, покачиваясь в седле. — А когда он нагрянет, вряд ли Элспет сумеет его одолеть!

Весь день Элспет не давала покоя правая рука. Но свечения, всегда предшествовавшего появлению хрустального меча, все не было. Не слышно было и голоса Ионет. Столько дней в пути — а поиск так и не принес результата, Локи был неуловим. Ей не давали покоя воспоминания об уродливом божке у дороги. Перед мысленным взором то и дело возникало пылающее лицо демона, хотя Эдмунд, скорее всего, был прав: это мог быть и какой-то местный истукан. Локи побывал в лесу, в этом не было никакого сомнения, но угадать, где он находится теперь, ни у кого из них не было ни малейшей возможности.

Но даже если они настигнут Локи, как с ним сражаться, если не вернется Ионет?

А надежда на ее возвращение все-таки теплилась. Однажды Элспет показалось, что она слышит ее тихий зов. Вскоре после спасения мальчишки, Вульфа, она потянулась к нему, узнав, что он лишился родственников, и тут в голове у нее раздался голос Ионет, а руку, дотронувшуюся до Вульфа, что-то обожгло. Она поняла, почему так случилось. Ребенок остался без родителей, как и Ионет, причем по вине того же чудовища. Тогда она дала себе клятву, что будет защищать мальчика. Ее утешало то, что в этом безумном преследовании ей было о ком заботиться.

В пути Вульф держал ее за руку, но она разжала ладонь, когда почувствовала сильное подергивание. Эдмунд, шагавший рядом, взял Вульфа за другую руку и был удостоен благодарной улыбки Элспет. Он не должен был с ней идти, в Суссексе его ждал дом — полная чаша, да что там, целое королевство! Забавно все-таки, что ее спокойному, склонному к задумчивости другу приходится готовиться к бою, совсем как его батюшке! Как он устал от этой нескончаемой погони, лишившись даже плаща! Теперь в нем щеголял Вульф, путаясь в длинных полах, сам же Эдмунд довольствовался, как последний бродяга, одеялом, в которое кутался ночью.

— Что-то мне жарко от ходьбы, — обратилась она к нему как ни в чем не бывало. — Не возьмешь на время мой плащ?

— Скоро ты снова начнешь мерзнуть, — предостерег ее Эдмунд. Впрочем, он не стал спорить и взял у нее тяжелый меховой плащ. Чувствуя, как холодный ветер раздувает ее вязаные рукава, Элспет поняла, как ее друг истосковался по теплу.

Деревья постепенно сомкнулись вокруг дороги, и она перешла в тропу между бурых стволов. Тьма в чаще настраивала Элспет на мрачный лад, в памяти всплывала удушливая пыль и обугленные обломки деревьев — их недавний лесной переход. Она не отходила от Эдмунда, который всегда оставался в ровном настроении. Рядом шел Вульф.

Дергающая боль в правой ладони то и дело усиливалась, и тогда Элспет казалось, что ее руку пронзает молния. Она в сотый раз задавала себе вопрос, не признак ли это возрождения Ионет, и прислушивалась, не раздастся ли у нее в голове ее голос, — но все напрасно.

— Эдмунд, — произнесла она, отказавшись от тщетных попыток, — как ты думаешь, мы его найдем?

Эдмунд не стал уточнять, что она имеет в виду. Он долго молчал и в конце концов ответил:

— Не знаю. Иногда мне кажется, что это невозможно. Его ведь не выследишь, как простого воришку. Нам остается только кормиться рассказами и слухами. Но у меня такое чувство, что мы его настигаем. Знаю, что и у Клуарана то же чувство.

Чаща становилась все темнее, все гуще. Дважды Элспет видела на обочине лесной дороги деревянных истуканов: один походил на встретившегося им раньше бородача на фоне солнечных лучей, другой представлял собой грубо вырезанную ладонь в окружении таких же лучей.

— Как ты думаешь, это недавняя работа? — спросил у нее Эдмунд, разглядывая вторую находку.

Элспет решила, что она выглядела вполне свежей.

— Недаром Менобер говорил, что новые верования возникают вокруг, как грибы, — сказала она.

— Он назвал это веянием времени, — вмешался в их разговор Кэтбар. — Когда вокруг тревожно, когда некуда деться от бед, все начинают во что-то верить.

— С другой стороны, эти идолы стоят заброшенные, — возразила Элспет.

Уже полдня они шли на юг и не встретили ни одной живой души. Впереди шагал Клуаран, рядом с ним семенила Эоланда. Менестрель как будто смирился с тем, что к ним прибился Вульф. Элспет следила, чтобы мальчик не отставал от нее, боясь, как бы кто-нибудь не счел его обузой. Он наравне со всеми споро шагал, не жалуясь на усталость, как ни трудно ему было идти в самодельной обувке. Когда устроили привал на ночь, все заметили, что мальчик очень хочет быть полезным. Он пошел в лес, чтобы собрать хворост, и вернулся, гордо волоча ветку больше его самого, да такую толстую, что Элспет поразилась, как он сдвинул ее с места. Пока рубили его находку, он снова скрылся из виду.

— Не уходи далеко, Вульф! — крикнула Элспет ему вдогонку. — Уже темнеет!

— Оставь его в покое, — посоветовал Клуаран. — Сама видишь, в лесу он как дома, с ним ничего не случится.

Его уверенный тон успокоил Элспет: значит, Вульфа уже приняли в их компанию как равного.

Вульф вернулся на закате, весь перепачканный, зато с полной сорочкой грибов. Клуаран с удивлением обнаружил, что все грибы съедобные.

— Кто тебя научил различать грибы, парень? — спросил он.

Вульф радостно засмеялся, но вопрос остался без ответа.

Грибы пожарили с диким луком в походной сковородке Клуарана и поужинали, сидя вокруг костра. Пронизывающий ветер не то стих, не то запутался в лесной чаще, и Элспет, разглядывая освещенные костром лица друзей, неожиданно почувствовала умиротворение. Этим вечером не было свирепых пожаров, пожиравших все живое, огонь их костра был ручным, ласковым, дарил уютное тепло, мерцал, как островок покоя во тьме.

— Вот это угощение! — произнесла Эоланда.

Элспет вздрогнула — она не ожидала услышать голос феи. Клуаран подложил матери добавки, и Вульф зарделся от гордости. Эдмунд поднял фляжку, приветствуя лесного найденыша. Элспет подумала, что этот круг огня похож на настоящий рай, пусть всего лишь на одну ночь. Пока костер не потух, им ничто не угрожает.

Наконец Клуаран засыпал огонь золой, и все улеглись спать, нежась в тепле. Вульф расположился между Элспет и Эдмундом, завернувшись в меховой плащ и в одеяло из Эйкстофна. Во сне он блаженно улыбался.

Среди ночи Элспет вдруг проснулась. Помня тревожные побудки прошлых ночей, она испуганно поежилась, но вокруг было тихо, ни шороха. Люди мерно дышали во сне. Угли костра по-прежнему грели ей ноги.

Элспет постаралась успокоиться, собирая обрывки своих сновидений. В них она опять была Ионет, уроженкой ледяных пещер, только в этот раз никуда не бежала в испуге, а сидела дома с матерью и сестрами, пела и училась плести циновку. Мелодия была неспешная, под стать ритмичным движениям челнока. Хороший сон, хотя Элспет не знала свою мать и не умела прясть. «А ты умела, Ионет?» — мысленно спросила она и замерла в ожидании ответа, легчайшего дуновения ночного ветерка. Песня продолжала звучать у нее в голове, она даже замурлыкала мотив, думая о том, что утром порадует им Вульфа.

Вульф! Элспет в ужасе пошарила рукой рядом с собой. Эдмунд мирно похрапывал в полуметре от нее, а около нее лежало только скомканное одеяло. Мальчика не было.

Элспет вскочила, в страхе озираясь. Луна ярко освещала развилку дороги. Впереди показалась белокурая головка.

— Вульф! — прошептала она, сердясь и одновременно радуясь. — Марш сюда!

Но мальчишка уже скрылся за деревьями.

— Вульф! — позвала она громче. Ответом ей был только удаляющийся шорох, словно проказник уходил в глубь чащи. Элспет со вздохом завернулась в плащ и пошла за мальчиком, время от времени окликая его.

Тропинки в лесу не было, от лунного света, пропускаемого ветвями, в подлеске мельтешили неясные тени. Элспет помчалась в ту сторону, куда отправился Вульф, пробираясь сквозь кусты и чертыхаясь себе под нос. Мальчика нигде не было. Элспет остановилась и прислушалась. Откуда-то справа послышался шум шагов. Она поспешила туда, надеясь, что сумеет не заблудиться и вернуться назад. Но услышала у себя за спиной новый звук.

А ведь в этом лесу водились медведи, как предупреждал странствующий торговец Менобер. Немало было и других крупных зверей — лосей и зубров, тоже опасных для человека. А она не захватила с собой свой новый меч!

— Вульф! — крикнула она в отчаянии и, цепляясь за ветки, поспешила дальше.

Из кустов прямо перед ней раздался веселый смех. Маленькая рука развела ветви, и показалось личико Вульфа, белое в свете луны и не по-ночному проказливое.

— Я кое-что нашел, Элспет! — сообщил он. — Идем, я тебе покажу!

— Нет, Вульф! — Она старалась говорить с ним суровым тоном. — Немедленно возвращаемся!

Но куда, в какую сторону теперь идти? Элспет схватила Вульфа за руку и вытащила его из кустов.

— Позволь, я тебе покажу! — не унимался озорник. — Обхохочешься!

Позади них среди деревьев что-то зашевелилось. Элспет в ужасе обернулась — и увидела шагающего к ней Клуарана. Его сердитый вид не предвещал ничего хорошего.

— Оба немедленно обратно! — приказал он.

Вульф, признав поражение, сразу побрел к костру, сгорбившись и не обращая внимания на хлещущие ветки. Он обогнал Клуарана, словно хорошо знал дорогу.

— Я ждал от тебя благоразумия, Элспет, — сказал Клуаран. — Вульф — ребенок, но ты-то о чем думаешь? Ночью в лесу ничего не стоит заблудиться.

— Вульф удрал, — пыталась она оправдаться, — и я побежала за ним, чтобы его вернуть.

— И даже не подумала кого-нибудь разбудить! Так привязалась к этому мальчишке, что поглупела. Что толку во всем, что мы делаем, если ты потеряешься?

Только теперь Элспет поняла, почему он так разгневался. Клуаран беспокоился не о Вульфе, а о том, что Элспет была в опасности. Вернее, он боялся снова потерять Ионет.

Смущенная и рассерженная, Элспет не проронила ни слова, пока они возвращались в лагерь. Клуаран и раньше проявлял к ней дружелюбие, в этом не было сомнения, но никогда так не тревожился за нее. Его тревога была вызвана тем, что она осталась последней ниточкой, связывавшей его с любимой. Элспет говорила Клуарану, что Ионет сидит у нее в голове, хотя ее голоса она больше не слышала. Зато все эти сны о маленькой девочке в ледяных пещерах свидетельствовали о присутствии Ионет. Сейчас ей живо вспомнился последний сон. В голове опять зазвучала приснившаяся мелодия.

Клуаран вскрикнул. Она опомнилась и обнаружила, что он пристально смотрит на нее.

— Что ты поешь? — спросил он.

— Так, ничего особенного… — пробормотала она смутившись. — Где-то я услышала этот мотив.

Клуаран подозрительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Когда они вернулись в лагерь, Вульф как ни в чем не бывало уже ждал их. Светало, поэтому Клуаран стал гасить костер, а Элспет помогла мальчику собрать постель. Все начали просыпаться. Утро занималось серое и холодное, поэтому все проворно двигались, суетились, пытаясь согреться.

Вульф оказался единственным, у кого промозглая погода не вызвала уныния. Когда отряд выступил, он помчался вперед, к очередному придорожному истукану, потом стал гонять белок, чтобы позабавить Элспет и Эдмунда. Клуаран не отходил от Эоланды, оба уже не получали от леса прежнего удовольствия. Элспет все еще была огорчена из-за ночной проделки Вульфа, даже Эдмунд был с ним строг. Над всеми, кроме мальчугана, казалось, нависла туча.

— Замечаешь, какая тишина? — обратился Эдмунд к Элспет. — Где птичье пение?

Действительно, на заре в кронах деревьев распевали птицы. Теперь они затихли.

Дорога становилась шире, потом на выходе из леса слилась с другой, которая вела на юго-восток. Путники остановились на обочине, изучая представшую их взору картину.

Грязь и колея вдоль дороги выглядели так, словно там прошло очень много народу; в придорожной канаве валялись хлебные корки. Там, где, судя по всему, устраивали привал, деревья стояли почерневшие, нижние ветки были обломаны.

— Похоже, они останавливались здесь вчера, может, даже вечером, — сказал Кэтбар. — Сейчас они ушли уже далеко, но их лагерь где-то неподалеку. Их несколько десятков: глядите, что они сделали с дорогой!

— Кто они, как ты думаешь? — спросил Эдмунд. — Разве разбойничьи шайки бывают такими многочисленными?

— Обычно нет, но ведь сейчас другие времена, и мне сдается, что это не просто разбойники. — Воин нахмурился. — Одним словом, нам нужно быть осторожнее.

Они двинулись цепочкой вдоль канавы. Внезапно Кэтбар, шедший впереди, остановился и выругался. В канаве ничком лежал человек.

Все бросились посмотреть на мертвеца. Но Кэтбар покачал головой.

— Сколько твердил об осторожности, а сам оплошал… — проговорил он. — Жаль, что мы были не с ним, мы бы его защитили.

Это был Менобер. Кэтбар перевернул его и увидел на груди у него большую рваную рану. Он не был ограблен: кошель с монетами никто не тронул, рядом лежала его поклажа, изрезанная мечом, в грязи валялись свертки с тканями и оловянные браслеты.