Месть драконов

Глава двадцать третья

Огненного дракона не стало. Но Элспет не верилось, что все кончено. В ушах у нее еще стоял грохот, сопровождавший гибель чудовища. Пламя погасло, раскаленные камни в круге остывали под дождем. Земля вокруг была обуглена, и некуда было ступить.

Эоланда прижалась спиной к валуну, к ней заботливо наклонился Клуаран. Кэтбар пожимал руку Тримману.

— Ты неплохо управляешься с пращой!

— Хвали лучше Элспет, — возразил гордый отец.

Элспет покачала головой.

«Это не я сокрушила дракона, — хотелось сказать ей, — это Джокул-Дреки. И к тому же…»

Успокаиваться было рано. Хрустальный меч слабо светился у нее в руке, в голове звучал голос Ионет: «Он еще жив…»

Два дракона-победителя улетали восвояси. Погибель удалялся тяжело, медленно: у него пострадали крылья, волочилась лапа. Вся его ярость иссякла, и Элспет было невыносимо жаль это потрепанное существо.

Джокул-Дреки взлетел, вытянув длинную шею, и Эдмунд помахал ему на прощание рукой.

— Твоя земля теперь в безопасности. Можешь спать дальше, я никогда больше тебя не потревожу, — произнес он.

Элспет гадала, способен ли Ледяной дракон понять напутствие. Кажется, способен: Джокул-Дреки опустил огромную голову, словно в знак признательности, хлопнул крыльями — и унесся прочь.

— Итак, — проговорил Кэтбар, провожая взглядом белого избавителя, — Локи мертв. Не думал, что у нас это получится!

Но чувство тревоги не проходило. Каменный круг снова выглядел незыблемым, дождь перестал, ветер утих. Даже серые тучи, призванные Клуараном им на выручку, рассеивались на глазах. И все-таки Элспет по-прежнему чувствовала угрозу.

— Нет, он еще жив! — вырвалось у нее, и меч в руке загудел. — Дракон был только его частицей…

В голове у нее раздался крик Ионет: «Он здесь!» — и Элспет повернулась к Каменному кругу.

— Хвалю!

Этот голос прозвучал у нее в голове, как удар колокола: четкий, ненавистный голос! Локи возник между валунами.

— Ты всегда знала, что я за тобой приду, правда? За тобой и за Ионет.

В его глазах пламенел огонь, на развевающемся черном плаще мерцал оранжевый отблеск. Элспет слышала у себя за спиной крики Эдмунда и отца, но ей было сейчас не до них. Локи твердил ей: «Иди ко мне, не медли!» Она сделала шаг в его сторону, потом еще один…

Ионет надрывалась в крике, ее рука напряглась до дрожи. Но меч становился все бледнее, его уже было плохо видно. Элспет отчаянно сжимала рукоятку того, что должно было быть хрустальным мечом, убеждая себя, что он все еще существует. Она два раза нанесла этим мечом удар по дракону, хотя он и тогда был невесомым и почти невидимым, и дракон был ранен. Не тратя времени на размышление, она рванулась вперед и вонзила меч в грудь, на которой волнами ходил черный плащ.

Она не почувствовала сопротивления. Плащ раздувался, она ничего не видела из-за него, ее волокли во тьму, в пустоту, и из этой пустоты продолжал звучать полный соблазна голос:

— Ближе, ближе!

— Элспет! — Гневный голос отца достиг ее слуха.

Шершавые руки оттащили ее назад. Она растянулась на обугленной земле, недоуменно оглядываясь: вот Эдмунд, в ужасе смотревший на нее, вот отец и Кэтбар, крепко державшие ее за плечи, словно она могла оттолкнуть их и броситься к тому, кто жаждал ее гибели. Даже Эоланда встала и, опираясь на руку Клуарана, смотрела на нее в тревоге.

— Он тащил тебя из Каменного круга, — проговорила фея. — Он пытался завладеть твоим сознанием, как однажды завладел моим. Но ты сильнее, чем была тогда я. Борись!

Элспет встала с земли. Высокая фигура Локи по-прежнему маячила за камнями, окаймленная огнем. На его лице осталась глумливая улыбка, он протягивал руку, манил ее:

— Ну же, ударь меня, Элспет! Давай же, сразись со мной!

Она сделала шаг в его сторону и замерла.

— Нет! — Элспет старалась унять дрожь в голосе. — Больше я к тебе не пойду. Сам иди сюда!

Вытянутая рука Локи не дрогнула, улыбка стала шире, блеснули белые зубы, вместо языка во рту зашевелилось пламя.

— Изволь. — Его голос ворвался в Каменный круг, заставив дрожать серые валуны. — Чего мне бояться?

И он начал расти, по его плащу пополз черный туман, побежали искры.

Эоланда взяла Элспет за руку.

— Ты готова? — спросила она шепотом.

— Нет! — Это был голос Ионет, ясный, но полный страха. — Не подпускай его близко!

— Мы должны, — ответила Эоланда. Крутящееся черное облако, в которое превратился Локи, выросло уже выше валунов. — Другой возможности у нас уже не будет.

— Не позволяйте ей до него дотрагиваться! — Клуаран вцепился в ее руку и умолял: — Прошу тебя, не надо! Ты же видишь, как она слаба!

Но Эоланда собралась с силами и оттащила сына назад.

— Это ее долг, — сказала фея. — Настало время решающего боя.

Пора.

Это слово грянуло у Элсепт в голове, и она шагнула вперед. Ее воздетая рука сияла, окруженная вихрем.

— Мне нужно больше сил, — прошептала Ионет, и тогда Элспет крикнула ее голосом:

— Клуаран!

Элспет оглянулась. Клуаран смотрел на нее во все глаза, его лицо окаменело.

— Она говорит, что… — залепетала девочка.

— Да, — отозвался Клуаран, — конечно. — Он повернулся к Эоланде: — Я здесь для этого, матушка. Прости, я должен тебя покинуть.

— Тебе не за что просить прощения, — ответила Эоланда. Обняв сына, она зашептала слова, которых Элспет не расслышала, потом взяла его за плечи, заглянула ему в глаза. — Ступай к ней, Клуаран. Ступай, и да хранит тебя моя любовь.

Элспет становилось все страшнее. Перед ее мысленным взором предстала черноволосая женщина, жизнь которой перетекла в меч, и юноша, стоявший перед ней на коленях и умолявший, чтобы она позволила ему заменить ее…

Клуаран обернулся, и она увидела не умудренного опытом волшебника, а мальчишку, так его преобразила надежда.

— Что мне делать? — доверчиво спросил он.

Она не знала, что сказать. За нее ответила Ионет:

— Возьми меня за руку.

Его рука была теплой и сухой, хотя немного подрагивала. Слабый луч, в который превратился меч, протянулся вдоль его руки, проник под кожу. На глазах у Элспет свет усилился, и вот уже Клуаран, окутанный свечением с головы до ног, постепенно исчезает. Она знала, что в это мгновение он видит не ее.

«Любовь моя…» — прошелестел у нее в голове шепот Ионет.

Она прищурилась от яркого света. Рука, сжимавшая ее руку, задрожала еще сильнее — и вот она уже держит рукоять меча, такую надежную и знакомую, как будто она всю жизнь ее не выпускала. Рука налилась силой, неясное мерцание слилось в одну белую полосу. Хрустальный меч возвратился к ней.

Элспет била дрожь, у нее закружилась голова. Меч сверкал, как несколько месяцев назад, когда впервые стал ее частью. Клуаран исчез, словно его никогда не было. На том месте, где он только что стоял, осталась обожженная земля. На мгновение ее пронзил ужас и чувство вины.

— Он не исчез, это только так кажется, — сказала Эоланда. По лицу феи бежали слезы, но голос был настойчивым. — А ты должна пустить в ход то, что от него получила. Скорее!

Между камнями вверх рванулся огненный столб, озаряя их кроваво-красным светом. Тримман, Кэтбар и Эдмунд стали швырять в него камни. Элспет увидела, что огненный столб имеет очертания человека: то был сотканный из пламени великан, каким был до него Огненный дракон. Там, где он ступал, занимался пожар. Камни, попадавшие в него, проделывали в нем дыры, пламя в них бледнело, и на мгновение поступь великана замедлялась, но затем он снова ускорял шаг. Великан неудержимо надвигался на Элспет. Его раскаленные добела глаза были прикованы к ней, он разевал рот — такую же черную пещеру, какой была пасть дракона, — так же изрыгал языки пламени.

«Не бойся, — раздался в голове у Элспет голос Ионет, теперь звонче и сильнее, чем прежде. — Ведь ты сумела ранить дракона, даже когда я была всего лишь слабым лучом!»

Страх покинул Элспет. Она крепко держала меч, все тело ощущало его силу. В голове у нее звучали теперь сразу два голоса: они вступали поочередно, словно исполняли дуэтом песню, и оба были ей знакомы, как ее собственные мысли. Ободренная ими, она устремилась вперед, размахивая ослепительно горящим мечом, чтобы нанести первый удар по ногам великана.

Вокруг нее бушевало пламя, но его кровавые языки никак не могли до нее дотянуться, и она знала, что это Эоланда в последний раз защищает ее. Великан с криком отпрыгнул, потом упал на колени, нависнув над мечом. Превратившись в огненный водоворот, он устремился прочь, но в это время протянувшиеся от него черные щупальца дыма обвились вокруг ее шеи.

«Бей еще!» — дружно скомандовали два голоса, и она полоснула мечом по дымным завиткам, словно то была плоть великана. Раздался визг, и ее окутал непроницаемый черный дым. Лишь меч в ее руке продолжал светиться, как белый факел. Она прорубала дорогу в дыму — и оказалась у высокого валуна.

Не зная, как ей быть, она отпрянула. Валун высился над ней, и она уже протянула руку, чтобы коснуться его шершавой поверхности.

— Не трогай! — крикнула Эоланда.

Элспет рубанула по валуну мечом, и он растаял в воздухе. Вместо него перед Элспет возникла маленькая человеческая фигура. Эдмунд! Он тянулся к ней, чтобы защитить, хотя взгляд его был полон ужаса.

Элспет зажмурилась и нанесла новый удар.

«Он слабеет! — подбодрили ее хором два голоса. — Прижми его к камням».

Но это было невозможно. Сверкавший в ее руке меч был единственным твердым и надежным предметом, все остальное вокруг нее непрестанно менялось. Туман стал лесом, и деревья от ее ударов вспыхивали, как спички; потом на голову ей обрушилась волна, рассыпавшаяся на бесчисленных человечков — все, как один, с лицом Эдмунда… Ей оставалось лишь стоять насмерть, как велели Клуаран и Ионет, направлявшие каждый ее удар. Ей казалось, что несколько ударов достались великану, но противник превращался в ничто, когда она рубила его мечом, и принимался дразнить ее в новом обличье. Она слышала крики ободрения или предостережения своих друзей, но она не знала, кто кричит, — они или Локи?

Элспет видела вокруг себя волков с вываленными огненными языками; они подступали к ней все ближе, как бы яростно она их ни разила. Эоланда истошно закричала, и они пропали. И вот она опять стоит в кругу из камней, а напротив нее — Локи.

Он широко улыбался, обращаясь к фее:

— Ну что, Эоланда? Я снова сокрушил твои чары. Как видишь, мне лучше не мешать.

Он повернулся к Элспет, и из его разинутого рта вырвалось пламя. Он протянул к ней руки, и в каждой выросло по раскаленному клинку. В лицо Элспет ударил жар. За спиной у нее всхлипывала Эоланда.

— А вот теперь, малышка, мы сразимся, — молвил Локи.

Эдмунд не участвовал в схватке Элспет с противником, не устававшим менять свое обличье. Он стоял рядом с Эоландой, защищавшей отважную девочку своими чарами, и швырял камни, понимая, что это мало могло помочь. Кем бы ни обернулся Локи, он старался не касаться валунов, но, когда в него попадал камень, он утрачивал часть своей силы. Эдмунд думал, как сокрушить его мощь, против которой пока был бессилен даже хрустальный меч.

А потом Эоланда вскрикнула от боли, и все иллюзии рассеялись. Сначала Эдмунд решил, что его подруга нанесла Локи смертельный удар, но тот остался невредим, а Эоланда сползла на землю.

— Я больше не могу ее защищать, — простонала она. — Главное, чтобы до нее не добрался огонь!

Локи, размахивая своими пылающими клинками, подступал к Элспет. Эдмунд видел, что она ждет удобного случая для выпада. Он сжал обеими руками подготовленный камень: если она промахнется, то…

Локи вскинул вверх руки. Пламя вырвалось из его клинков, метнулось к Элспет и образовало вокруг нее огненный круг, который держала, подобно тому, как валуны поддерживали плоские плиты, дюжина таких же Локи, дружно разевавших в хохоте огненные рты. Засверкала дюжина серебряных цепей.

— Сюда, Элспет! — звали ее свирепые голоса. — К чему тебе теперь меч?

Эдмунд смекнул, как ему следует поступить. Он прошмыгнул между двумя пламенеющими фигурами и встал рядом с Элспет.

— Я тебе не помешаю, — сказал он в ответ на ее немое удивление. — Подними меч и не обращай на меня внимания. Но рази того, на кого я укажу.

Он закрыл глаза и пустил свое мысленное зрение по огненному кругу. Им владел сейчас лютый гнев, но он держался, как держится в шторм на волнах сброшенный с палубы человек…

Недруги наступали на Элспет. Огонь обжигал Эдмунду одежду и волосы, но он не оставлял своей затеи.

Внезапно он полетел вверх тормашками. Ничего не видя, он дотянулся до руки Элспет:

— Этот!

Локи догадался об опасности и попытался его сбить, но Эдмунд мысленно вцепился в него что было силы. Другого шанса уже не представится. В мире не оставалось ничего, кроме огня и злобы… И еще там была темная фигурка с тонкой сверкающей соломинкой в руке. Слишком поздно вспомнил Эдмунд о грозящей ему опасности. Чудовище захлебнулось собственным огнем — хрустальный меч поразил его в самое сердце. Весь мир взорвался, и слепящую белизну этого взрыва невозможно было вынести. Потом белизна разом померкла, как затухает задутая свеча, а вместе с ней потухло навсегда и зрение Эдмунда.