Месть драконов

Глава первая

Гора Эйгг-Локи по-прежнему горела. Алое зарево виднелось за деревьями, раскаты грома не стихали ни на мгновение. Они удалились уже на двадцать с лишним километров, прикинул Эдмунд, однако земля у них под ногами все еще содрогалась.

Эдмунд остановился и оглянулся. Снежное пространство было уже загорожено лесом черных стволов, но зрелище рушащихся гор запечатлелось у него в мозгу: грозный поток расплавленной лавы, снег, пожираемый огнем, убийственные облака пепла. Страшно было подумать о том, с какой невероятной скоростью наступал этот смертоносный прилив. Он и шестеро его спутников шли по снегу почти целый день, прежде чем вспыхнуло пламя. На закате они уже были в спасительном лесу. Но об отдыхе не приходилось помышлять. Огонь настигал их, и деревья не сулили спасения. Озеро, в котором они рыбачили всего три дня тому назад, превратилось, должно быть, в пар, а то и в огромную закопченную яму. Он с грустью вспоминал Джокул-Дреки, Ледяного дракона, унесшего его с друзьями вниз; он, Эдмунд, нарушил драконий сон, внушив чудищу, что его дому грозит уничтожение, — и вот возможность обернулась реальностью. Хорошо хоть то, что огромный Белый дракон у него на глазах улетел, а значит, спасся — по крайней мере, до поры до времени.

— Идем, Эдмунд! — Кэтбар вернулся, чтобы поторопить его, и положил тяжелую руку ему на плечо. В голосе воина звучала тревога. — Нам надо спешить, огонь не знает удержу!

Эдмунд заспешил за ним. Пришлось бросить собранный хворост, вместо него на одну из двух лошадей навьючили бочонки с водой. Девушка, уроженка Снежного края по имени Фрита, возглавляла отряд. Она лучше всех умела находить путь в заснеженных зарослях. За ней шли менестрель Клуаран и его неразговорчивый друг Ари, они вели под уздцы лошадей, испуганно прядавших ушами. На лошади Клуарана сидела его мать Эоланда. Она не поднимала голову и во всем отряде единственная не думала о спешке.

Замыкали шествие Эдмунд и Элспет. Девочка шагала так же быстро, как остальные, хотя копоть на ее лице не могла скрыть бледности. Она старалась держать на весу раненую правую руку. Эдмунд дотронулся до ее здоровой руки, и Элспет повернулась к нему с вымученной улыбкой.

— Я пыталась расслышать голос Ионет, — произнесла она. — Ее голос звучит у меня в голове, когда сосредоточиваюсь, только уж больно он слабенький.

Эдмунд покосился на свежий кровоточащий порез на ее ладони.

— Как ты думаешь, она готова к бою?

— Иначе ей нельзя. — Голос Элспет был полон решимости. — Ради того, чтобы появился меч, она отдала свою жизнь! Только благодаря этому мы здесь. Она обязательно оживет. И тогда мы найдем Локи и расправимся с ним.

Эдмунд промолчал. Он был свидетелем гибели хрустального меча в подземной темнице Локи, и произошло это только накануне. Элспет явилась туда с намерением истребить Локи, но этому полудьяволу-полубогу удалось ее провести и сделать так, чтобы она не убила его, а освободила, а меч, которому полагалось всех их спасти, вообще пропал. Возможно, дух Ионет сохранил жизнь — он слишком крепко верил в здравомыслие подруги, чтобы заподозрить ее в обмане, но, с другой стороны, он собственными глазами видел, как полотно меча рассыпалось в прах. Поэтому он брел рядом с Элспет и помалкивал.

Солнце уже давно село, но огонь продолжал преследовать беглецов, лес не был для него преградой, да и воздух стал противоестественно горячим. Эдмунд уже успел вспотеть в тяжелой шубе. Снег на земле таял на глазах, на головы путников падали скользкие сосновые иголки и капли воды с ветвей.

— Погодите-ка! — донесся спереди голос Кэтбара. — Что-то здесь не так!

Появилась Фрита, она была бледна. В следующую секунду все увидели то, что обратило ее в бегство: теперь багровое сияние не только нагоняло их сзади, но и появилось с той стороны, откуда они ждали спасения. Повсюду слышался треск пожара. Заржали лошади.

— Уходим на наветренную сторону! — крикнул Кэтбар, готовый бежать назад.

Но Фрита покачала головой:

— Лучше к реке! — И она бросилась в сторону, увлекая всех за собой.

Они бежали сквозь сумрачную чащу. Воздух становился все горячее, впереди зловеще мерцало пламя. У Эдмунда защипало в носу от дыма, он слышал, как задыхается не отстающая от него Элспет. Лошади норовили перейти в галоп и ржали от страха, но Клуарану и Ари, бежавшим с ними рядом и тихо говорившим с ними, пока удавалось не позволить им запаниковать. Одна Эоланда, без усилия державшаяся верхом на скачущей лошади, казалось, не замечает страшной опасности.

— Вот она!

Это был скорее ручей, чем река, — неширокий, зато глубокий, с отвесными скалистыми берегами. Пожар уже подобрался к другому его берегу: там был виден окутанный дымом желтый огненный вал.

— Огонь откатывается, — сказал Кэтбар. — Посмотрите на деревья!

Эдмунд уставился в дымную мглу, морща нос. Деревья на том берегу казались какими-то низкорослыми и тоненькими. Да это же обломки без ветвей — все, что оставил после себя пожар! Многие деревья попадали, образовав густой бурелом из голых стволов.

— Они уже сгорели, — определил Кэтбар.

Все в пене, лошади встали как вкопанные, выпучив глаза. Эдмунд невольно прижался к окутанному паром конскому крупу, хотя ему не было холодно, наоборот. Весь отряд сбился в кучу, как будто так было безопаснее.

— Это все проделки Локи, — уверенно заявил Клуаран.

Ари кивнул.

— Даже молния не вызовет зимой такого лесного пожара, — молвил он. — Нам повезло, что он устроил его там, где устроил. Если бы не ручей, нам несдобровать.

— Думаешь, это везение? — фыркнул Клуаран. — Нет, Локи даже обессиленный сумел бы найти нас и превратить в пылающие факелы одним напряжением своей подлой мысли. — Глядя на уходящее прочь пламя, менестрель заключил: — Просто ему нравится играть со своими недругами в кошки-мышки.

Беглецы переглянулись — круг бледных лиц, подсвеченных во мгле багровым отблеском.

— Он что, засел в лесу? — прошептала Элспет.

У Эдмунда от страха перехватило горло.

— Что же нам делать?

— Заставим его ждать, — пробасил Кэтбар. — Останемся здесь до рассвета, чтобы хорошенько его разглядеть при встрече. К тому же, — тут он со значением посмотрел на Эоланду, — разве почтенная госпожа не предупреждала, что ночью он гораздо сильнее, чем при свете дня?

— Тут ты попал в точку, — задумчиво произнес Клуаран. — Днем насылаемые им видения слабее. А вот если он решит прибегнуть к силе… — Менестрель не стал договаривать. — В общем, если нам суждено с ним встретиться, то я предпочел бы хорошенько рассмотреть его.

Он оглядел своих спутников. Ари, соглашаясь, кивал, Элспет, растиравшая себе ладонь, не возражала. У Эдмунда ноги подкашивались от одной мысли о том, что они должны двигаться в кромешной тьме навстречу огненному демону. Поэтому он тоже кивнул в знак согласия.

— Значит, решено? — спросил Клуаран.

— Нет! — раздался голос Фриты.

Все повернулись к ней, и девушка от волнения порозовела.

— Я имею в виду, — она стала сбивчиво объяснять, — что вам надо оставаться здесь, с этим не поспоришь. А я пойду дальше.

Эдмунд был озадачен, остальные, судя по лицам, тоже.

— Там, за этой рекой, мой дом, — тихо сказала Фрита. — Мне надо туда, к отцу.

Она уже зашагала прочь, но Элспет поймала ее за руку. Эдмунду показалось, что в глазах его подруги блестят слезы.

— Я с тобой, — сказала она Фрите.

Эдмунд ждал, что Кэтбар станет спорить, но воин согласился.

— Твоя правда, девочка, — сказал он. — Мы перед ним в долгу.

Все верно, подумал Эдмунд. Графвельд оказал им гостеприимство, превышавшее его возможности, и даже отпустил Фриту, свою единственную дочь, сопровождать их в опасном пути.

— Я тоже пойду, — заявил он, хотя голос его подвел и прозвучал по-петушиному, неуверенно.

Клуаран переглянулся с Ари и вздохнул.

— Ладно, идемте все вместе, — молвил он. — По крайней мере, не заблудимся.

Речка была узкая и мелкая, почти по щиколотку, но едва Эдмунд ступил на другой берег, его охватил испуг: теперь защиты ждать было неоткуда. Вокруг клубился дым, и от него першило в носу, слезились глаза. Огонь не представлял для них прямой угрозы, но жар и запах гари обладали какой-то вещественной силой. Вокруг торчали, насколько хватало взгляда, лишь обугленные стволы, до которых горячо было дотрагиваться; некоторые вместо крон были увенчаны раскаленными углями, и оттуда на головы путников сыпались обжигающие искры. Клуаран и Ари, ведшие лошадей, замыкали шествие. Лошади осторожно ступали по горячей земле, сверкая белками выпученных от страха глаз.

Фрита шла проворно, едва не переходя на бег, и Эдмунд поражался, как она находит дорогу в этой обугленной пустыне. Ему передалась ее торопливость, ее страх увидеть домик Графвельда в огне.

Он вдруг заметил, что окружающее их багровое свечение увеличивается, жар становится все нестерпимее. Вскоре доносившийся спереди треск пожара усилился. Фрита ахнула и замерла на месте.

Перед ней появилась поляна, окруженная тлеющими скелетами — обугленными головешками стволов. Прогалина была черной и пустой, там властвовал лишь пепел, от которого больно першило в горле.

Фрита оглянулась. Ее лицо было белее снега.

— Быстрее! — торопила она остальных. — Видите?

На другой стороне поляны, шагах в ста от путников, в дымящемся лесу зиял зловещий провал. Там обгоревшие деревья попадали, и образовалась просека, похожая на след в высокой траве, оставленный идущим. Перед мысленным взором Эдмунда вырос Локи, превратившийся в великана, каким и был этот демон, когда они видели его в последний раз: тогда он взирал на своих недругов из устроенной им ловушки и покатывался со смеху, прокладывая им гибельный, но неизбежный путь. Эдмунд подбежал к Фрите и увидел по выражению ее лица, что она была напугана: просека проложена, скорее всего, к ее дому.

Было ясно без слов, что на страшную прогалину им хода нет: лошади отказывались идти, упирались, людям тоже не хотелось ступать на испепеленную землю. Фрита повела их кружным путем. Лошади с трудом протискивались между устоявшими деревьями, обжигая бока о тлеющие стволы. Потом северянка, почти не оглядываясь на своих спутников, побежала, не заботясь о том, успевают ли они за ней. Эдмунд и Элспет уже задыхались, когда достигли просеки. Там запах гари был слабее, и отблеск пожара остался позади. Но успокаиваться было рано: землю, казалось, вспахали гигантским плугом, во все стороны торчали толстые корни, остатки вырванных и брошенных в чащу деревьев.

Прежде чем устремиться дальше по этому опасному коридору, Фрита набрала в легкие побольше воздуху.

— Скорее! — крикнула она и помчалась вперед.

Кроны разомкнулись, и они увидели начинающее светлеть небо.

— Скоро утро, — сказал Кэтбар. — Если при свете дня его силы ослабевают, то мы пришли вовремя.

— Я бы на это не рассчитывал, — буркнул Клуаран.

Фрита остановилась и подняла руку. Дождавшись всех, она проговорила:

— Мы совсем близко от моего дома. Надо ступать осторожно.

Еще сотня шагов — и перед ними снова чернела лесная чаща, но Эдмунд уже видел там слабый свет. Впереди была поляна, где жил Графвельд. Как тут унять сердцебиение?!

— Держимся вместе! — шепотом скомандовал Кэтбар, но поздно: Фрита уже рванулась вперед. Эдмунд и Элспет устремились за ней. С виду дом Фриты совсем не изменился с тех пор, как они видели его в последний раз. Эдмунд перевел дух.

Домик с дверью, завешанной волчьими шкурами, за ним сушильня, аккуратная поленница — все говорило о мире и порядке. Даже жар печи, где Графвельд изготовлял древесный уголь, манил теплом и рождал уверенность. Эдмунд почувствовал, как Элспет облегченно разжимает пальцы, — все это время она цеплялась за его рукав. Когда из-за деревьев вышли остальные трое спутников Фриты, та с радостным криком метнулась к домику.

Шкуры перед дверью раздвинулись, и на пороге показался сам Графвельд. Лицо бородача было усталым, даже измученным, но он раскинул руки, желая заключить дочь в объятия.

— Скорее в дом! — позвал он. — Здесь стоять опасно!

Эдмунд и Элспет последовали за Фритой к дому. Их манил гостеприимный отблеск очага.

Но тут раздался яростный рев. За печью для обжига углей выросла темная бесформенная фигура, размахивавшая раскаленным прутом. Она приближалась к дому с невнятными восклицаниями. Кэтбар преградил ей путь, извлекая свой меч.

— Стой!

Фрита, не добежавшая до отчего дома всего лишь десятка шагов, остановилась и повернулась к страшному призраку.

Эдмунд увидел меховую одежду на черной фигуре. Рука откинула капюшон — и юноша ахнул.

На Фриту наступал, размахивая нелепым, но страшным оружием — раскаленным прутом, — еще один Графвельд, зеркальное повторение человека в дверях, с таким же выражением ужаса на лице.

— Это обман! — крикнул тот, что стоял на пороге. Но Фрита не шевелилась, не в силах сделать выбор, и только беспомощно переводила изумленный взгляд с одного на другого.

Эдмунд содрогнулся. «Я искал охваченного пламенем великана, — пронеслось у него в голове, — а Локи — вот он, стоит передо мной, обернувшись батюшкой Фриты. Только какой из этих двоих?»

Бледная как смерть Элспет не отрывала взгляд от своей правой ладони — было видно, что ей очень хочется, чтобы оттуда вырос спасительный меч. Клуаран, Кэтбар и Ари, дружно выхватившие свое оружие, тоже не могли решить, который из Графвельдов их лютый враг.

За спиной у Эдмунда прозвучал тихий, придушенный голос Клуарана:

— Где же твой дар, Эдмунд? Самое время им воспользоваться!

Эдмунд крепко зажмурился. Даже это усилие далось ему с трудом. Он пустил в ход свое мысленное осязание и нащупал что-то громадное — упругую, непроницаемую стену черного дыма. У юноши закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Он зашатался и почувствовал, как Элспет стискивает его плечо.

— Попробуй еще разок! — взмолилась она шепотом. — Ну, пожалуйста!

Он пустил свою ищущую мысль в другую сторону. Все вокруг окутывал ядовитый дым, сквозь него трудно было что-то разглядеть, но он все-таки нашел лазейку. Эту роль сыграло белое от ужаса лицо Фриты. Ответом на ее ужас стал страх человека, зрением которого Эдмунд сейчас воспользовался, — страх потерять дочь, как он потерял раньше ее мать.

Эдмунд понял, что рухнул на колени. У него не было сил встать, но он сумел открыть глаза и поднять тяжелую, как гиря, руку, чтобы ткнуть пальцем… Человек на пороге по-прежнему манил к себе Фриту, раскрыв ей свои объятия, а другой, в меховой одежде, только таращил глаза и не шевелился.

— Этот! — крикнул Эдмунд, указывая на человека в закопченном меху. — Вот твой отец, Фрита!

Фрита уже бежала прочь от дома, к человеку у печи. Тот швырнул свой прут и заключил ее в объятия. В следующее, мгновение Эдмунд почувствовал, что к нему вернулась способность двигаться. Он с трудом выпрямился и пошел, увязая в снегу, к Фрите и ее отцу. За ними последовали Элспет, Клуаран, Ари и Кэтбар.

— Спрячьтесь! — приказал Кэтбар и подтолкнул Эдмунда и Элспет к ненадежному укрытию, каким была угольная печь. Его ждала схватка с врагом.

Но Локи уже исчез.

Никакого Графвельда на пороге дома больше не было. Не было и самого дома. Вместо него дымилась груда развалин. Снег под ногами был уже не снегом, а невесомым, как пух, серым пеплом. Даже от печи остались руины.

В сером небе появились очертания огненного чудовища, огромной чешуйчатой птицы с хвостом. Хвост, огненное щупальце, свисал до земли, волочась по пеплу, оставшемуся от дома Графвельда. В следующее мгновение хвост взвился в воздух. Чудовище повернуло голову, глянуло на людей внизу и пропало со стремительностью выпущенной из тугого лука стрелы. Над обгоревшими деревьями раздались раскаты грома.

В небе остался, как шрам, только след дыма и долгое эхо издевательского хохота.