Мертвые берут наличными

Глава 5

Утро было солнечным. До нелепости солнечным. Свет резал глаза, как насмешка — и от этого хотелось влезть обратно под одеяло, закрыть шторы и спрятаться от мира. Но Ли Ёнчжу уже не мог позволить себе роскошь игнорировать происходящее.

Он ехал в такси и смотрел, как город живёт своей обычной жизнью: женщины выгуливают собак, школьники бегут на уроки с булочками в руках, пожилой мужчина поливает перед магазином вялые растения. Всё это — декорация. Всё это — ложь. Потому что внутри, под обоями нормальности, затаилось что-то иное. Холодное и молчаливое.

Раньше бы он никогда бы не поверил, что поедет расспрашивать человека, как выглядел призрак.

«С ума сойти», — мрачно подумал он, глядя в окно.

Больница стояла на холме, как маленькая крепость. Белая, квадратная и до ужаса выхолощенная. Ёнчжу не любил сюда приходить — не только потому, что здесь работал когда-то, но и потому, что здесь всё ещё пахло детскими страхами: антисептиком, страхом укола и чем-то еще… неуловимо кислым, как озон перед грозой. Почему-то здесь всегда было много детей.

Пройти к Ха Суджин удалось по знакомству. Старая знакомая в регистрации хоть и немного удивилась, но дала ему время. Когда Енчжу помог ее дочери. А вот как бы отреагировал нынешний главврач — кто знает. Не сошлись когда-то характерами, после чего Енчжу перевелся.

Палата Ха Суджин находилась в отдельном крыле, на этаже, где размещали пациентов, переживших попытку самоубийства. Официально, конечно, никто так его не называл. Просто «Психотерапевтическое отделение №3». Но все сотрудники знали — сюда попадали те, кого едва вытащили обратно.

Енчжу открыл дверь без стука. Тихо и мягко. Как научился очень давно.

Ха Суджин сидела на кровати и смотрела в окно. Коротко остриженные волосы, тень синяков под глазами, руки, сцепленные на коленях. Её глаза были широко раскрыты, и казалось, она смотрела сквозь стекло прямо в небо, туда, где не было солнца.

— Госпожа Ха, — произнёс Енчжу, и голос прозвучал сухо даже для него самого. Она вздрогнула. Медленно повернула голову и уставилась на него пустым взглядом. — Здравствуйте, меня зовут доктор Ли.

— Доктор Ли… — слабо отозвалась она, будто пробуя слова на вкус. — Вы тоже меня будете наблюдать?

— Не совсем, — ответил Енчжу, понимая, что любое объяснение будет звучать ужасно тупо. — Но я хотел бы кое-что у вас спросить, чтобы это… помогло в лечении.

Енчжу не врал. Если получится разобраться, он сделает все, чтобы помочь этой женщине.

Он сел на стул возле кровати, стараясь держать дистанцию. Суджин заметила это, и уголки её губ чуть дрогнули.

— Вы боитесь? — вдруг спросила она.

Енчжу чуть приподнял бровь. Однако хороший вопрос.

— Нет, — ответил он, прекрасно понимая, что это несколько… неправдивый ответ. — Но я вам верю, госпожа Ха. Поэтому хотел узнать, что случилось в ту ночь.

— Ночь? — Она снова посмотрела в окно. — Знаете, ночь — странное понятие. Когда оно пришло, было светло. Почти как сейчас.

Ли Ёнчжу не перебивал. Он включил внутренний диктофон — не прибор, а состояние. Каждое слово, каждую паузу и дрожь в голосе он фиксировал и запоминал. Девушка сейчас хоть и ненадежный рассказчик, но нельзя ничего упустить.

— Оно вышло из зеркала, — отрешенно сказала Суджин. — Не знаю, как оно туда попало. Я просто… смотрела на себя, и вдруг лицо стало не моим. Белое. Без бровей. С морщинами на лбу. — Она провела пальцем по своему лбу. — Я подумала, что схожу с ума. Правда. Я уже однажды… вы понимаете. Но это было не во мне. Оно было рядом. Я чувствовала его дыхание. Холодное, как из могилы.

Ёнчжу почувствовал, как у него сжались пальцы. Он заставил себя расслабить их и выдохнуть:

— Вы сказали «оно». Что это было?

Ха Суджин долго молчала. Кажется, она вовсе забыла, что не одна сейчас.

— По-моему, мужчина. Но… не совсем. Я не уверена, — глухо сказала она. — Белый ханбок до пят. Грязный. Волосы спутаны. Лицо — как у тени. Глаза… нет, не глаза. Провалы. Чёрные. Когда он смотрит — ты видишь, как тебе страшно.

Енчжу уже знал это описание. Все сходилось со словами О Чжонсу.

— Он что-то говорил?

Суджин облизнула пересохшие губы:

— Не говорил. Но будто обвинял. Без слов и где-то внутри, знаете, словно кто-то вбивал мысли в голову.

— В чём обвинял?

— В том, что я… — Она тяжело выдохнула. — В том, что я смеялась. Когда-то давно. Я была подростком. У нас в классе была девочка, она была странная. Мы называли её грязной. Она правда плохо пахла, и ещё у неё тряслись руки.

Енчжу не изменился в лице, но понял, что Суджин нырнула в прошлое и вряд ли теперь скажет что-то связное.

— Я… — Губы Суджин задрожали. — Я положила дохлую мышь в её портфель. А потом смеялась. Долго. Все смеялись. И она… она потом ушла из школы. А потом я забыла. И вот… оно сказало, что я такая же, как они…

— Они… кто? — осторожно уточнил он.

— Мерзкие девки, — внезапно четко сказала Суджин и пристально посмотрела на него.

— И вот это… в ханбоке… говорило, как она. Что я виновата, потому что смеюсь, а она плачет. Что теперь… оно будет смеяться.

Ёнчжу почувствовал, как внутри у него невольно все сжалось.

— Госпожа Ха, — мягко проговорил он. — Вы думаете, это был призрак той девочки?

— Нет. — Суджин покачала головой. — Это не она. Это… другое. Оно просто знает… Знает, кого бить, кого ломать, кого уничтожать. Оно… я думаю, питается этим.

Енчжу хотел было что-то уточнить, но она вдруг встрепенулась:

— Доктор Ли, я помню… Оно сказало: «Сначала те, кто виноваты. Потом те, кто могли остановить — и не сделали этого».

Он похолодел. Не получалось выговорить ни слова.

Суджин наклонилась ближе, словно хотела что-то рассмотреть внутри самого Енчжу, и как-то скрипуче прошептала:

— Вы ведь его тоже видели, да, доктор?

— Что?

— Я это чувствую, — улыбнулась она. Улыбка была странно широкая, и в этом имелась особенная жуть. — Он уже следит за вами.

— Кто?

— Он. Оно. Призрак. Демон. Неважно. Оно… не человек. И оно не хочет, чтобы вы всё поняли. Оно хочет, чтобы вы боялись. Как я. Как она.

— Она?

— Та, которую оно забрало. Первая.

— О Чжонсу?

— Да. Она… вернулась. Сначала она. Потом — я. Дальше — вы. Это… как цепь. Кто-то должен её разорвать.

Снова улыбка, от которой стало дурно. Суджин положила ладонь ему на запястье.

— Только не делайте вид, что вы не понимаете. Вы ведь все понимаете, правда, доктор Ли?

Енчжу молчал, потому что попросту не знал, что ответить. Это все слишком. Оставалось только сделать глубокий вдох и улыбнуться в ответ:

— Спасибо, госпожа Ха. Вы мне очень помогли.

Он встал, стараясь не делать резких движений.

Стоило пальцам сжать ручку двери, как из-за спины донесся голос Суджин:

— Он будет приходить. С каждым разом ближе. Не пытайтесь убежать. Он знает, где вы живёте. И не только вы.

Енчжу вышел из палаты, чувствуя, как сердце стучит в ушах. И только в лифте понял, что всё это время, весь этот чертов разговор, он не дышал ровно ни секунды.

Джувон точно знал про себя, что он тот еще трус. Конечно, он старательно называл это разумной осторожностью и предусмотрительностью, но если начистоту, боялся он многого. Например, не справиться с очередной проблемой клиента, профессионально опозорившись и получив обвинение в шарлатанстве или некомпетентности. Лишиться репутации, а с ней и заработка. Просто заболеть, в конце концов!

А больше всего он боялся беспомощности. Когда профессионально приветливая работница клиники выкатывала к нему коляску со сморщенным седым стариком, что-то младенчески лепечущим и разглядывающим собственные пальцы, Джувона охватывал позорный страх, ледяной, липкий и настолько сильный, что скрыть его от себя самого ну никак не получалось. Тот, кто сидел в коляске, просто не мог быть его отцом! Его отец — умный, сильный, заботливый, самый лучший на свете! И он наверняка остался именно таким, просто… куда-то отлучился. Надолго и в такое место, откуда невозможно написать или позвонить. Ну что ж, бывает! У отца наверняка важные дела, он всегда занимался чем-то нужным для их семьи, для других людей…

Джувон как хороший сын обязательно его дождется, и они, как всегда по выходным, пойдут гулять в парк, есть чачжанмен в маленьком ресторанчике, где хозяин знает каждого посетителя, а потом возьмут еды с собой и отправятся домой — смотреть кино и рассказывать друг другу, как прошла неделя. Тогда все снова будет хорошо и правильно, а пока нужно потерпеть. И, конечно, вовремя оплачивать счета за клинику. За этого… незнакомца, забота о котором легла на Джувона просто потому, что должен ведь кто-то это делать? Почему бы и не он?

«Маленький дракончик, — услышал он голос отца так близко, что вздрогнул и замер, боясь повернуться, отвести взгляд от рабочей страницы „Дома, где восходит солнце“. — Если спрятаться под одеялом, страшный тигр не уйдет. Он будет ходить вокруг и пугать тебя еще сильнее, а потом поднимет одеяло и засунет усатую зубастую морду прямо к тебе. Нужно тигра отогнать! Давай возьмем этот волшебный меч… нет-нет, он только прикидывается клюшкой для гольфа, а на самом деле это настоящий меч, ты же веришь своему папе? Пойдем проверим темную лестницу, на которой ты видел тень тигра. Смотри, его здесь нет. Может, он спрятался в кухне за холодильником? Или под кроватью? Видишь, даже если тигр был, он увидел, как храбро ты держишься, и сбежал. Если меня не будет дома, а тигр придет опять, просто возьми меч и помни, что драконы не боятся тигров…»

— Тебя слишком долго нет дома, папа, — прошептал Джувон, поставив локти на стол и уронив лицо в ладони. — Мне придется самому разбираться с этим тигром, а у меня даже волшебного меча нет…

Нормального экзорциста он так и не нашел, ни на собственном рабочем сайте, ни на десятке других. Джувон перебрал их тщательно, как собственный карман в поисках последней монетки, но следовало признать правду — либо настоящих изгонятелей духов не существует, либо он ищет не там. Коллег любого сорта он знал слишком хорошо, читая их страницы-визитки не с позиции клиента, а взглядом человека, у которого точно такая же страница, сделанная профессиональной командой дизайнеров и маркетологов. Что-что, а рекламой эзотерических услуг его не обманешь! Если даже кто-то казался более-менее подходящим, Джувон делал шаг дальше, смотрел его рабочий чат, манеру общения с клиентами и… разочаровывался. Снова и снова!

Наконец он понял, что пора сделать перерыв. Встал из рабочего кресла, щелкнул кнопкой кофеварки, подождал, пока эспрессо наполнит чашку. То, что ему было нужно, хранилось далеко от барахла, призванного производить впечатление на клиентов. Разноцветные кристаллы, палочки благовоний в причудливых держателях, сухие цветы и бумажные фигурки, шкатулки с яркими крупными колодами, карты из которых отлично видны через камеру — это все антураж! Им приходилось пользоваться, чтобы клиент уверился — он получает максимум за свои деньги, а гадатель выкладывается по полной. Потому что настоящую работу Джувона человек с той стороны камеры не видит…

Из ящика в изголовье кровати он достал черный бархатный мешочек, уже изрядно потертый и замусоленный, а из него — такую же старую колоду. Присел на кровать, ногой подвинул к себе маленький журнальный столик. Принялся тасовать карты, прислушиваясь к себе и к ним, ловя тот незаметный со стороны, но драгоценный момент, когда мертвые кусочки цветного картона как будто прилипают к пальцам. Когда между картами и пальцами дрожит нечто невидимое, неосязаемое, живое… Когда карты будто сами просят задать вопрос. Кстати, какой?

«Как мне выпутаться из этой истории с призраком? — предположил Джувон. Но тепло, растекшееся по рукам, чуть заметно уменьшилось. Ага, значит, спрашивать об этом не время. — Как найти экзорциста? — Никакого отклика. — Ну хорошо, скажите мне сами то, что считаете нужным!»

И снова, уже в который раз, это оказалось самым правильным решением. Карты, которые до этого смешивались легко, плавно и быстро, словно потянулись в воздухе одна за другой. Джувон поймал кураж, чувствуя, как сильнее забилось сердце!

Он вытащил одну за другой семь карт, раскладывая их рубашками вверх в виде лестницы. Каждая карта — ступенька. Нужные сами подворачивались ему под пальцы, пели в руках, что-то шептали, обещая рассказать все-все!

А когда седьмая легла на полированное дерево, еще две карты вылетели из колоды, словно у новичка, толком не умеющего даже тасовать. Однако Джувон новичком не был. Накрыв беглянок ладонью, он сдвинул их в сторону, тщательно следя, чтобы не перевернуть и сохранить направление. Такими подсказками пренебрегать ни в коем случае не следовало! Но сами карты ясно высказались, что прочитать их следует в конце расклада, иначе выпали бы раньше.

Джувон медленно перевернул всю основную семерку. Для клиентов он всегда переворачивал карты по одной, чтобы каждой уделялось должное внимание, но сам предпочитал видеть картину целиком. Все равно потом оценит последовательность отдельно.

Первым выпал Иерофант, за которым следовал Король мечей. Джувон нахмурился. Итак, расклад, скорее всего, говорит о человеке. Причем личность выходит довольно своеобразная. Иерофант — это духовный наставник и хранитель знаний, учитель в любой сфере, проще говоря. Король мечей уточняет его в сторону дисциплины, а может, и военного прошлого. Почему Джувон подумал об армии, он и сам не мог бы сказать, но чутью и картам следовало доверять.

Третьей картой легла Смерть. Ну, неудивительно в нынешних обстоятельствах! Однако Смерть в таро имеет иной смысл, не тот, что привычен и понятен обывателю. Клиенты, видя скелет и слыша название, часто пугаются, а на самом деле Смерть — это перемены. Буря, сметающее старое и дающее начало новому, вовсе не обязательно плохому! Смерть в раскладе Джувон даже любил и сейчас поприветствовал с привычным уважением. Значит, жизнь человека, о котором идет речь, изменилась — и, скорее всего, серьезно, а то и бесповоротно.

Он вспомнил госпожу О. Мог ли расклад говорить о ней? Она, скорее, вышла бы Королевой мечей или жезлов. Правда, карты не всегда привязываются к биологическому полу, им важнее душа. Достаточно ли было в ней внутренней силы для статуса Короля? И уж точно непонятно, причем тут Иерофант!

Четвертая карта — Десятка мечей. А вот и дряни подвезли, причем полной мерой. Тут уже возможны и травмы, и аварии, и смерти, в том числе насильственные… И правда, одна женщина уже умерла, вторая в клинике не в лучшем состоянии, а за Джувоном и его невольным партнером по несчастью гоняется призрак. Десятка мечей, как она есть!

Дальше — Пятерка жезлов. Ну… могло быть и хуже, причем намного. Джувон, затаивший было дыхание, выдохнул с некоторым облегчением. Карта прямо указывала, что легко не будет. А кому сейчас легко⁈ Конфликты, испытания, усилия… терпимо, в общем.

Луна… Ох, а вот эту карту Джувон любил гораздо меньше Смерти! Луна все путает, переворачивает с ног на голову, с ней ни в чем нельзя быть уверенным. Кто твой друг, а кто враг? По какому пути лучше направиться? Она еще и значения карт в раскладе иногда меняет, а это всегда неприятно, потому что плохо предсказуемо. И все-таки… спасибо за предупреждение!

Последняя карта снова исторгла у него тяжелый вздох. Колесница. Ну кто бы сомневался, что нечто подобное Джувону непременно достанется! Два сфинкса, черный и белый, смотрели на него насмешливо, почти глумливо, прямо говоря, что следует объединить усилия, только тогда Колесница поедет в нужном направлении. А если каждый станет тянуть в свою сторону — сам понимаешь, Ким Джувон, куда ты приедешь.

— Не понимаю, — признался Джувон вслух и потер виски.

Нет, в целом расклад был довольно ясен, говорилось в нем о непрошеном напарнике, господине Ли Ёнчжу. Иерофант и Король мечей… хм… Необычненько, но спишем на сферу деятельности и характер. Да, характер там явно еще тот! И жизнь у него изменилась, призрак госпожи О со всей уверенностью это подтвердит. И непростые испытания ждут… Но делать-то с этим всем что⁈ Позвонить психиатру и сказать, что вместо поисков экзорциста Джувон господину Ли погадал⁈ Причем непрошено, непонятно и бесплатно — комбо из трех вещей, которые гадатель делать не должен!

«Мне очень нужен совет, — уныло подумал Джувон, глядя на две оставшиеся карты. — Как можно проще, пожалуйста, совсем для тупых. Где искать этого вонгви драного экзорциста⁈ Ну хоть какой-то след, зацепка, направление!»

Прекрасно понимая, что такую конкретику таро в лоб не выдает, он со вздохом перевернул карты.

И замер.

Бок о бок лежали карты, которые он отлично знал именно в таком сочетании, а точнее, помнил, кого они означают именно для него, для Кима Джувона. Маг и Дьявол.

Хотел конкретики⁈ Получи, да так ясно и увесисто, что не пожалуешься. Просто никто не говорил, что совет тебе понравится, правда? Мог бы и сам додуматься, между прочим, если бы не постарался выкинуть этого человека из памяти, раз уж из жизни в свое время выбросить полностью не вышло. Ниточка-то осталась… Номер телефона ты, конечно, удалил, чтобы уверить самого себя, что ни за что не позвонишь! Даже если придется пойти в курьеры или уборщики, а это будет единственная возможность остаться тарологом, больше ты с ним работать не станешь!

Однако Смерть и Девятка мечей, а еще память о визите госпожи О убедительно возражали этому решению.

Джувон с отвращением дохлебал остывший кофе, пару минут посидел, собираясь с духом, а потом по памяти набрал номер человека, который действительно мог знать настоящего экзорциста. Он вообще многих знал, эта сволочь… Один из его несомненных талантов — для каждого дела подбирать подходящего человека.

Ломать внутреннее сопротивление пришлось с хрустом и почти физически осязаемой болью. Джувон малодушно надеялся, что трубку вовсе не возьмут, и он сможет оставить голосовое, попросив о разговоре. Причем желательно не наяву, а в мессенджере. Не такая уж у него большая просьба, вдруг получится отделаться мелким ответным одолжением, не дав акуле почуять запах крови?

Но на его звонок ответили сразу, словно ждали.

— Здравствуйте, сонсенним, — обреченно сказал Джувон, услышав знакомый голос. — Позвольте узнать, как ваши достойные дела?

— Здравствуй, мальчик мой, — послышалось в трубке мягко и вкрадчиво. Кожи Джувона будто коснулся темный бархат, заставив его вздрогнуть и едва не передернуться от омерзения. — Как я рад тебя слышать. Говорят, ты новая восходящая звезда нашего ремесла, твоя карьера просто превосходна. И снова очень рад… Ну же, рассказывай, что тебе нужно от старого бедного учителя? Наверняка ведь не просто так позвонил, у вас молодых сплошные дела и заботы…