Мертвые берут наличными

Глава 9

Утро в этот раз наступило слишком рано. Спать хотелось отчаянно. Кофе не помогал. Джувон чувствовал это каждой мышцей, каждым нервом — особенно тем, что дернулся, когда он попытался встать с дивана, на котором заснул под утро, и расплескал себе на коленку половину кружки с кофейным миксом.

— А-а-а, мать вашу лотосом и другими цветами, — зашипел он, отскакивая от подушки, утирая пятно и одновременно пытаясь не выронить кружку окончательно. — Почему я не могу сделать хотя бы один глоток нормально?

На кухне булькнула вода в старом чайнике. У него опять заело кнопку, так что кипение продолжалось, пока не выключишь вручную. В квартире все работало, но все вещи были с характером. Впрочем, как и их хозяин.

Джувон поставил кружку на подоконник, вытер руки о футболку (все равно домашняя) и на секунду уставился в окно. За окном было лето. Настоящее, липкое, шумное. Из соседнего окна доносилась утренняя кей-поп-песня, по переулку с гудением проехал мотороллер с курьером. Кто-то закричал на улице:

— Доставка! Доставка!

На углу ворчали два деда, обсуждая, кого больше не стоит избирать в районный совет. Все было как обычно. Как будто на прошлой неделе он не держал в руках зеркало с мокхвагви, не вдыхал пепел чужих страхов и не видел, как детский призрак благодарит их за свет.

«Живем», — промелькнула мысль.

В квартире было тепло. Чуть душновато, но уютно. Джувон прошел мимо стопки книг, где-то тут лежал «Черный справочник проклятий для чайников» вперемешку с психологическим самоучителем и томиком по анатомии страха. Чо Геджин подкинул, сказать изучить. Поначалу хотелось сопротивляться, но потом Джувон просто молча взял и поблагодарил. Чо Геджин обладал скверным характером и недурственными навыками выживания. Поэтому к его рекомендациям стоило прислушаться.

На столе лежали таро в трех колодах, свечи, сушеные травы в банках, пара коробочек с амулетами, которые он не удосужился разобрать после последнего вызова. И толстая потрепанная тетрадь записи клиентов. На ней кто-то (вероятно, он сам, но в бессознательном состоянии) наклеил стикер с надписью: «Не забудь: у людей чувства». Нет, все же не сам. Наверное, продавец хотел украсить.

Джувон фыркнул, включил вентилятор и сел за ноутбук.

— Окей, мастер Джувон снова в эфире, — пробормотал он, открывая сайт «Дома солнца, озаряющего душу». На фоне из колонок заиграла медленная баллада, песня была приятной, как раз настраивающей на работу.

Сайт ожил. На экране замерцал интерфейс: «Добро пожаловать! Сегодня с вами мастер Ким Джувон. Таро, символы, связь с прошлым и все, что вам нужно. Мы готовы вам помочь».

Он зевнул, подтянул кресло, надел наушники, щелкнул по кнопке «Старт стрима». Он редко проводил их, но именно стримы приносили хороший доход.

— Доброе утро всем, кто зашел в наш «Дом солнца, озаряющий душу». Сегодня мы узнаем, кто из вас действительно хочет перемен, а кто просто ищет совета и тепла. Поехали.

Чат ожил сразу.

«Доброе утро, сонсенним!»

«А вы сегодня усталый, все в порядке, господин Ким?»

«Оппа-а-а, скажите, мой бывший вернется или сгинет?»

«Карта дня, пли-и-из! Ну, очень надо!»

Он улыбнулся. Этот ритм успокаивал. Это был его способ выжить: расставлять чужие судьбы по арканам, как будто можно действительно упорядочить хаос.

Пошли первые заявки. Он вытащил для кого-то Колесо фортуны, потом Отшельника, прокомментировал, что, может, и хорошо побыть одному. Кто-то просил гадание на совместимость, вытянули Башню и Луну, и Джувон, не моргнув, сказал:

— Вам не нужно быть вместе. Вам нужно к терапевту. И причем обоим.

Смеялись. Благодарили. Присылали сердечки. Он чувствовал, как день входит в ритм, как будто все-таки можно снова в него встроиться.

И тут в чате появилась новая надпись, выделенная красным цветом:

Ан Хэен: Господин Ким!!! Я нашла Суночку!!!

Следом шли рыдающие от счастья смайлики.

Джувон заморгал, пытаясь понять, о чем речь.

— Э-э… Простите? Аджумма, уточните, вы о чем?

Появился еще один комментарий:

«Суна! Моя милая собачка! Моя золотая девочка вернулась».

«Надеюсь, у нее не появились проблемы с головой», — подумал Джувон, понимая, что на горизонте замаячил то ли маразм, то ли, не дай бог, призрак болонки.

— Но… минуточку. Аджумма, вы же говорили, что Суна… ну, умерла. Мы проводили службы… Несчастный случай с машиной, три месяца назад. Я помню. Вы же просили сеанс связи. Мы проводили его. Она сказала «гав», если мне не изменяет память. Что значит… вернулась?

В этот момент интерфейс мигнул. Прислано изображение. Джувон кликнул на него и…

На розовой подушке, уютно свернувшись клубком и подогнув лапы, лежал черный пушистый комочек, украшенный таким же розовым бантиком, крошечным, но в стразах. Все бы ничего, если бы это был котик или песик…

Джувон дернулся, отодвигаясь от стола, стукнулся локтем о полку, уронил кружку (на этот раз, к счастью, пустую), и выдохнул:

— Это…

«Это Суна!!! — тем временем радостно писала Ан Хэен. — У нее такой же взгляд! Она мурчит! Она греется у меня на груди! О, господин Ким, вы были правы, душа нашла путь!»

«Это… паук-птицеед», — только и смог написать Джувон.

Это не собачка. Это ад на восьми лапках. Это… А-а-а!

— Я изгнал древнее зло, держал проклятое зеркало, но это… это — слишком.

Из чата же продолжалось радостно литься:

«Господин Ким! Она узнала меня по запаху! Это точно она! Вы — лучший. СПАСИБО!!!».

— Мне нужен психиатр после таких рабочих неожиданностей, — пробормотал Джувон, беря телефон и отыскивая номер Енчжу.

— Срочно. Мне нужно в кафе. С едой. Много еды. И с психологом в придачу.

Он закрыл ноут и полез в рюкзак за кошельком. Слышно было, как под столом упала карточка «Seoul Pass» и разлетается пыль с травами.

Джувон выдохнул и произнес вслух:

— Ну вот, начинается новый день.

Показалось, что где-то в уголке его квартиры что-то тихо щелкнуло, как будто маленькие коготки пробежали по полу. Нет-нет! Никаких перерождений в пауков!

Кафе было маленьким, с выцветшими бумажными меню, приклеенными к стенам, и красно-желтым интерьером, который с легкостью можно было назвать ностальгическим или просто дешевым, но с душой. Где-то в углу телевизор транслировал историческую дораму: в кадре благородный ученый плакал под дождем, держа над собой зонт, хотя дождь лил с другого угла. А за столиком возле окна двое пенсионеров так яростно спорили о бейсбольной команде «Дусан Берз», словно от этого зависела их пенсия.

Джувон, ссутулившись, сидел над миской супа. Он ковырял в ней ложкой, иногда вылавливая кусочки тофу, иногда просто гоняя лапшу по кругу. Перед ним стоял кимпаб, пока что тронутый лишь наполовину. Вид у Джувона был до ужаса трагичный. Чего уж там, пауков он не жаловал.

Енчжу сидел напротив. Рукава его синей рубашки были закатаны до локтей, воротник расстегнут. Ел он с видимым аппетитом: быстро, но аккуратно, как человек, у которого сегодня случились три операции, встреча с прокурором и ночь в детдоме, а теперь, наконец, еда. Он подхватывал рис палочками, зачерпывал из миски кимчи-чиге и иногда кидал на Джувона взгляд, как на больного кота, который отказался от тунца и вовсю страдает.

— Ты бы видел ее лицо, — мрачно начал Джувон. — Ан Хэен. В смысле, читал ее сообщения. Она… она была счастлива. Прямо чувствовалось, что светится. Сказала: «Суна вернулась!». А потом прислала фото. Фото, Енчжу! Где огромный, пушистый, клыкастый паук сидит на подушке в розовом бантике. И милая старушка воркует над ним, а он мурчит! Боже, за что мне это? — Он выдохнул, откинувшись на спинку стула. — Только мне это кажется ненормальным?

Енчжу ничего не сказал. Он спокойно зачерпнул ложкой рис и положил его в тарелку Джувону, словно это могло успокоить расшатанные нервы. Потом подвинул соус поближе к нему. И только тогда, не поднимая взгляда, сказал:

— Ты разговаривал с призраками. Изгнал древнюю сущность, которая пожирала души. Провел ночь в детдоме, где из вентиляции шепчут имена мертвых. Ты провел ритуал, где надо было уговорить нарисованного ребенком монстра не есть реального ребенка. И после всего этого… тебя пугает паук?

— Да, — честно кивнул Джувон. — Потому что пауки настоящие. И как можно не бояться пауков?

Над столиком повисло молчание. Енчжу смотрел на него так, как можно смотреть только на человека, которого одновременно уважаешь, сожалеешь о его дурости и хочешь накормить его до отвала, чтобы он, наконец, перестал загоняться. Джувон же прекращать загоняться явно не собирался.

Енчжу решил сменить тактику и сказал:

— Открой рот.

— Что? — моргнул Джувон.

— Рот открой. Надо тебя кормить. У тебя гипогликемия от стресса.

— Это вообще медицинский термин?

— Еще какой. Открой.

Джувон хлопнул ресницами, но подчинился. Енчжу аккуратно положил ему в рот ложку горячего риса с кимчи и медовым соусом, слегка стукнул пальцами второй руки по крышке стола:

— Проглоти. И запомни: когда тебя выбешивает паук в розовом бантике, ты не несчастный медиум. Ты просто усталый человек, которому нужны еда и сон.

— И немного алкоголя, — пробормотал Джувон, глотая и понимая, что еда тут очень ничего.

— Это по выходным. Сегодня витамины, суп и не шевелиться.

— А это гипогликемия что?

— Проходит, — и глазом не моргнув, сказал Енчжу. — А как нормально поешь, так и вовсе исчезнет.

Джувон вздохнул. Потом потянулся к кимпабу и, наконец, откусил нормальный кусок. Вкус был простым, но… идеальным. И с каждой ложкой супа, ложкой риса и покровительственным ворчанием Енчжу становилось легче.

Он чувствовал, как этот мир с его духами, проклятиями, призраками в зеркале и пауками-реинкарнациями отступает на шаг. На один короткий обед. На один разговор, в котором все сводилось не к мирам и смерти, а к тому, чтобы не оставлять своего друга одного в кафе, если у него случился экзистенциальный кризис из-за паука.

И в этом было больше магии, чем в любом ритуале.

Джувон ел. Не спеша, но в нормальном темпе, ложка за ложкой, будто каждая возвращала ему нормальное самочувствие. В какой-то момент даже кимпаб стал еще вкуснее, а суп настоящим утешением. Потом они заказали еще жаркое с кунжутом, которое согревало изнутри, а чай с имбирем был лучшим на свете.

Хозяйка снова называла всех «сынками» и вынесла с собой кимчи из редьки.

— Пожалуй, — наконец сказал Джувон, откладывая палочки. — Теперь будет перерыв. Хоть ненадолго.

— Перерыв, — подхватил Енчжу, вытирая руки салфеткой. — Это звучит…

Оба замолкли одновременно. Не потому что не знали, что сказать, а потому что понимали… Понимали, что не будет никакого перерыва. Потому что такие вещи не заканчиваются. Уходят в тень, притихают, маскируются и снова возвращаются, когда ты только начинаешь верить, что это все уже не повторится.

Джувон хмыкнул, глядя в миску:

— Даже болонки… и те возвращаются в обличии пауков-птицеедов.

За окном кафе пронеслась летняя мелодия из уличного динамика: баллада девяностых про разбитое сердце и дождь над Каннамом. Кто-то смеялся у соседнего столика. В дальнем углу мужчина заказал себе третью миску рамена. Мир жил.

Мимо витрины прошла женщина, держа за руку маленького мальчика лет пяти в футболке с пингвиненком Пороро и облезлой игрушкой в другой руке. Когда они поравнялись с кафе, мальчик вдруг замер и уставился внутрь, прямо сквозь стекло, на Джувона.

— Мама-а-а… — позвал он и показал пальцем. — Смотри… у дяди за спиной светится тень.

В голосе ребенка не было страха, не было даже настороженности. Просто… констатация. Как будто он сказал: «У дяди шнурки развязались». Или: «Дождик скоро».

Джувон замер, потом медленно обернулся.

Но там никого не было.

Позади находились стена, полка с соусами и витрина, в которой отражались он, Енчжу и столик с посудой. Ничего подозрительного. В какой-то момент в стекле что-то мелькнуло, но…

Он затаил дыхание.

— Что там? — спросил Енчжу.

— Ничего, — прошептал Джувон. — Просто… ничего.

Он снова повернулся к еде и доел остаток кимпаба, как будто это могло закрыть от всего плохого. Потом сделал глоток чая. Поставил чашку на стол. Руки все еще чуть-чуть дрожали.

Енчжу молча отодвинул тарелку и протянул ему влажную салфетку. Жест простой, почти бытовой, но сейчас такой правильный.

Снаружи зазвонил чей-то велосипедный звонок. Мальчик в футболке с Пороро уже убежал вперед. Женщина догоняла его. Лето продолжалось. Жизнь текла своим чередом. Но где-то в этом течении, в углах, в бликах и отражениях… светились тени. Даже если сейчас их не видели.

После обеда Джувон чувствовал себя… нет, не как новенький. Но хотя бы как тот, кого не требуется срочно отправлять в клинику. Он шел рядом с Енчжу, снеками из водорослей.

— Тебя подкинуть куда-нибудь? — спросил Енчжу, поправляя ремешок сумки на плече. — Или снова пойдешь работать?

— Я все еще не оправился от Суны, — буркнул Джувон. — Поэтому домой. Под плед и дораму про маньяков. И не смотри на меня так, там не бывает пауков.

— Она выглядела милой, — фыркнул Енчжу.

— Она. Мурчала! Паук не должен мурчать!

В этот момент буквально из кустов резко вынырнул Чо Геджин. Он был в красном пиджаке, оранжевой футболке, серых штанах и шлепанцах. Точнее, в одном шлепанце, потому что второй держал в левой руке. А в правой находился пакет то ли с кимчи, то ли с какими-то документами (могло быть и то, и то).

— Вот вы где! — тожественно сказал он. — Проклятье, я уже десять минут тут стою, думал, вы в другую сторону пошли! А я все подготовил!

— Мы… э-э-э… гуляли, — выдавил Джувон. — А почему вы выскочили из кустов?

— Это был элемент неожиданности. А еще я уронил шлепанец и искал его, не желая, чтобы прохожие видели мой педикюр.

— А что с ним? — осторожно спросил Енчжу.

— Он сияет. Это была особая соль из храма пыльных пальцев. Неважно! У меня дело. Пойдемте.

— Но у нас был обед, потом перерыв…

— Поздний обрядовый перекус на крыше заброшенной автостоянки, — гордо заявил старик. — Там продают кальмара в кляре, который нецензурно орет, когда его макаешь в соус. Мы с друзьями называем это «ритуал оплакивания»!

— Господи… — простонал Джувон.

— И там сегодня ночь фейерверков. А я взял с собой бамбуковые маски. — Он вытащил из пакета две штуки. Одна была с милой мордочкой панды, вторая с надписью «Жертва обряда».

— Я за «жертву», — мрачно отозвался Енчжу, понимая, что не отбрыкаться.

— Прекрасно! У нас будет три обряда: поедание горячего, обмен проклятыми посланиями и созерцание лунного блика через таз с водой. По-моему, прекрасно.

И… они пошли. А что еще оставалось делать, если Чо Геджин неудержим, как поезд КТХ? А еще он купил им обоим кальмаров, фонарики, а потом устроил представление с отражением луны в старом пластмассовом тазу. Джувон всерьез подозревал, что никакой магии тут не было, а только дедушкины тараканы и любовь к представлениям. Представление вышло, кстати, чудесным. Да и забегаловка на старой крыше действительно оказалась хорошей. Надо будет сюда прийти сюда.

Потому что внутри было очень тепло. То самое человеческое тепло, которое греет изнутри.

Когда все разошлись, было уже за полночь. Енчжу подвез Джувона до дома, и тот, уже сидя на диване после душа, записал в блокнот:

«Обряд кальмара. Оценка: восемь из десяти, минус за то, что кальмар так и не заорал". После чего устроился в постели. Завтра его ждали потоковые клиенты, карта дня и, вероятно, новая просьба от Ан Хэен: Например, 'Суна хочет узнать свой знак по китайскому календарю. Вы можете, господин Ким?»

Но это будет завтра.

А вот у Енчжу был другой распорядок. Дома он поставил чайник и вымыл посуду, которую пришлось оставить утром, потому что спешил на работу. Все это спокойно и методично. По привычке включил в ванной приглушенный свет, открыл зеркало, за которым на полочке стояли бритва, пинцет и склянка с бальзамом. Вспомнил, что нужно купить зубную пасту. Хорошо бы завтра не забыть.

После душа Енчжу вышел из ванной. Его ждали зеленый чай с жасмином и книга. Впрочем, долго читать он не стал, лег в кровать, потому что завтра рано вставать.

…Звук, раздавшийся из-за закрытой дверцы шкафчика, был странным. Будто кто-то чуть скребется по внутренней стороне зеркала. Как ноготками. Или… коготками. Легонько, мягко так… не требовательно. Просто как бы на пробу.

У нижнего края зеркала появилась маленькая паутинка трещин, что поползли вверх, словно что-то внутри… искало выход.

В следующую секунду все стихло, но трещина так и осталась на месте.