Ментальная кухня – 2

Глава 3

Позднее утро

Пляж Каннеллони

— Слушай, а этот твой Вася, — сказал Яков Саныч, зажимая нос. — Он точно повар?

— Повар-повар, — ответил барон Ярышкин, схватившись двумя руками за половник и мешая зловонное варево. — Ты зря, кстати, думаешь. У парня голова нормально работает. Сказал, что так надо, значит надо.

— Ну как знаешь…

— Ага. Подай-ка лучше мне сюда чернила.

Юный Каннеллони звонил примерно час назад и просил поспешить, насколько это вообще возможно. Сказал, что от этого зависит будущее, — и его, и Ярышкина, и вообще всех живущих на Земле. Пускай и с бодуна, но Владимир Агафонович просто не мог подвести своего ученика.

Чётко следовал инструкциям. Растолкал Солнцева и отправил его в магазин за куркумой и чернилами каракатицы. Сам же взял вёдра и вместе с Тырквой пошёл искать хоть какое-то подобие болота, которому в округе просто неоткуда было взяться. Нашёл в итоге. Не прям вот болото, конечно, а так… небольшую придорожную топь. Но главное, что вода из этой топи воняла тиной. Именно так, как и просил Вася.

Ну а дальше началось самое интересное:

Через сито с марлей, Владимир Агафонович перелил воду из вёдер в кастрюлю-сороковку и поставил на плиту закипать. Сразу засыпал туда же две пачки перловой крупы и стал ждать, привалившись лбом к дверце холодильника, — дюже хреново было Владимиру Агафоновичу, чтобы ни к чему такому не привалиться.

Спустя время вернулся Солнцев. Что в придорожном магазине, что на заправке было полным-полно куркумы, а вот с чернилами каракатицы дела обстояли туго. Черёмуховой муки, которую Вася сказал взять в качестве альтернативы чернилам, тоже нигде не было. Более того! Кассирша покрутила пальцем у виска и справилась о моральном здравии Якова Саныча, когда он огласил ей список искомых продуктов.

— Взял ручек, — вздохнул Солнцев. — Гелевых. Тоже ведь чернила, верно?

— Да пойдёт, — махнул рукой барон.

Вода с перловкой начала вскипать. Несмотря на исправно-сосущую вытяжку, речные ароматы заполонили собой всю кухню. И без того очень чувствительные к резким запахам и яркому свету, барон Ярышкин с Солнцевым от такого чуть не сдохли.

— Так не пойдёт! — сквозь слёзы заявил Агафоныч. — Ну его нахрен!

Доваривать хрючево было решено на улице, — на костре. Перловка набухала, болотная жижа выкипала, и теперь настала пора красить чудо-блюдо. Сперва Владимир Агафонович высыпал в кастрюлю целый пакетик куркумы, а вот теперь стоял и откусывал от гелевого стержня набалдашник.

— Ф-ф-ф-фу! — выдул он чернила в кастрюлю и присмотрелся.

Цвет начал завариваться. Ну да… болото, как оно есть. Болотное. Хотя чтобы сгладить углы, можно назвать этот оттенок «оливковым».

— Ну вроде бы всё, — сказал Агафоныч, надел прихватки и снял загустевшую кашу с огня. — Теперь бы всё это до места довезти…

Кажется, это звук мотора? Да! Приехали! Слава тебе яйцы, они всё-таки приехали! Все тяготы и лишения были не зря! А главное, что весь этот звиздец теперь позади!

Клянусь, ещё час и я бы вхлам разругался с собственным рассудком. И вместо того, чтобы покорять новый мир, ходил бы увечный со связкой майских жуков на верёвочке, сам себе хохотался и слюни пускал.

— Да! — закричал Мишаня. — Да-да-да!

Кудыбечь тоже натерпелся, и как бы не побольше моего.

А дело в том, что цыган Иванов так загорелся идеей обмена своих продуктов на икру, и так боялся, что мы в последний момент соскочим, что… а-а-а-ай! Ну что я вокруг да около⁈ Короче! Нас с Мишаней пригласили на цыганскую свадьбу. Почётными, блин, гостями.

Во-первых, отказываться было как-то невежливо. Во-вторых: «а что нам ещё тут делать?» — подумали мы. И вот, как-то так и попали на первые ряды этого иммерсивного театра абсурда. «Будет Весело», — думали мы: «Поржём».

Поржали, ага…

В итоге — жесть, как она есть. Бесноватые пляски, крики, визги, спортивные штаны с туфлями, вырвиглазные юбки, дутое золото, бумажные цветы, странный стол, странные подарки, — зачастую съестные и сразу же попадавшие на стол, — странные игрища, странные люди вокруг… тамада — вообще каждый второй, и мужики стремные! Первый танец молодых ведь ещё, и там вообще отдельная история! Как только малого не задавили — ума не приложу! Градус безумия буквально зашкаливал! Страшно, блин, очень страшно!

Боюсь, после увиденного мы с Мишей никогда больше не станем прежними…

Хотя-я-я-я. Возможно, попрошу потом Агафоныча о небольшой профильной услуге. Пусть ампутирует мне из воспоминаний весь этот день. Ну его, к чёртовой матери!

И это ведь нам с Мишей ещё повезло; это мы ещё нашлись. В разгар всей свистопляски, мы с бородатым додумались «выйти покурить», и пошли бродить по посёлку. Кудыбечь совсем осмелел и сунулся в какой-то странный шатёр, внутри которого сидела гадалка с хрустальным шаром. Почему её не пригласили на праздник — непонятно.

Но вышел Миша очень озадаченный. Чесал бороду и бубнил под нос что-то несвязное. Про какой-то гарем и большие проблемы… чушь какая-то, короче говоря.

Я же от гаданий воздержался. И так в курсе, что всё у меня будет зашибись. М-м-м… что ещё? Ещё нас чуть не покусали лошади. Злые они какие-то у цыган. Агрессивные и худые, так что на рёбрах можно играть как на ксилофоне.

Но всё позади! Всё! Теперь! Позади!

— Агафо-о-оны-ы-ы-ыч! — мы с Мишей бегом рванули к машине такси.

Водитель испуганно озирался по сторонам, и как только бомж-барон со своим другом юристом вышли на улицу, то чуть ли не полицейский разворот исполнил, лишь бы поскорее свалить отсюда.

— Как самочувствие⁈ — я не смог удержаться от шуток за триста.

— Нормально, — хмуро буркнул Агафоныч и передал мне «товар».

Два десятилитровых майонезных ведра, чуть ли не доверху забитых зловонной разваренной кашей. Не… ну а чо? Я же не знаю, как выглядит икра жабьей лошади, и мне остаётся лишь предполагать. И предполагаю я, что вот как-то так. Зелёная, пахнущая тиной икряная масса. Непромытая, потому что свежак-свежак, только что из болота кладку достали. А икринки не круглые, потому что зверюга аномальная и… и вообще, где ви таки видели круглую икру жабьей лошади⁈ Ви що, крейзи⁈

Короче. Из дешёвых продуктов, перловка показалась мне наиболее подходящей по текстуре. Рис бы разнюнился в чепуху по дороге, горох тоже, гречку вообще ни с чем не перепутаешь, а дальше моя фантазия всё. Из чего бы ещё мне сделать икру? Из шариков пенопласта? Слишком уж палевно, как по мне.

— О-о-о-ооо! — протянул у нас за спиной Иванов. — Ну наконец-то!

Сделка была молниеносна. Никто из нас не горел желанием продолжать эту встречу ни на минуту. Иванов хотел поскорее вернуться на свадьбу дочери, а мы с неё поскорее уехать. Безо всякого воздействия на разум цыгана, мы удачно впарили ему болотную перловку.

— Хорошая, — сказал Иванов, вдыхая ароматы из ведра. — Чувствуется прям, что качественная.

— Высший сорт! — поддакнул я.

Взамен двух вёдер «икры» цыган выдал нам три термосумки с продуктами. И было там всякое. Реально, разное. Иванов, конечно, довольно подробно презентовал нам всю эту прелесть, но я толком ничего не запомнил. Помню, что мясо есть, — та самая дикобразятина, только уже настоящая. Овощи есть. Корешки всякие, ягодки, и аномальная рыбина во льду.

По факту разберёмся, но уже сейчас понятно: Волконский будет визжать от восторга на своём званом ужине. Такого наготовим, что само мироздание дрогнет!

— Ну всё, — я пожал Иванову руку. — Приятно было сотрудничать. Глядишь, не в последний раз.

— Давай, дорогой! Хорошей вам дороги!

Мы закинули сумки в багажник арендованной тачки и расселись сами. Я опять за руль, Миша рядом, а бодунявое старичьё назад. Стоит отдать мужикам должное, они вели себя стойко и до сих пор даже словом не обмолвились про опохмел.

— Ну, — сказал я. — Поехали, — аккуратно развернулся и поехал навстречу туману.

Да-да! Туман вернулся, хоть и время перевалило за полдень. Иванов объяснил это тем, что поле находится в низине, так ещё и лесом со всех сторон окружено. Что-то там про токи воздуха и влажность… короче, местный Сайлент Хилл был природного происхождения, а не магического, и уж тем более не мистического. Что не могло не радовать.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — сказал я и поглядел в зеркало заднего вида.

Стоя на дороге рядом с двумя пластиковыми вёдрами, Роман Иванов радостно помахал мне рукой…

Десять минут спустя.

Особняк Ивановых.

— Тихо всем! — заорал Роман. — Родные, прошу вас ненадолго рассесться по своим местам! У меня важное заявление!

Пёстрая толпа схлынула с танцпола, и музыка затихла. Иванов тем временем остался стоять по центру зала, весь из себя торжественность. Выждав театральную паузу, он двинулся к президиуму молодых. Помимо молодого зятя и дочери, за этим столиком сидел и его новоиспечённый свёкор — барон Бовтунов.

— Дорогой мой Бахтало Алмазович! — произнёс Иванов так, чтобы было слышно в каждом уголке зала. — Совсем недавно мы с тобой договорились объединить наши семьи, и я этому несказанно рад! Но прежде, чем пойти на такой серьёзный шаг, мы с тобой обсудили многие важные моменты! Ты помнишь тот вечер⁈ Помнишь тот разговор⁈

— Помню, конечно. Помню, дорогой.

— Я сказал, что ты не пожалеешь! И обещал роскошное приданое за мою красавицу; самое дорогое, что у меня есть! Помнишь⁈

— Половина прибыли от колл-центра, — улыбнулся Бахтало Алмазович. — Помню-помню. Очень щедро с твоей стороны, Роман Романович.

— Но я передумал! — хохотнул Иванов. — Передумал в твою пользу, дорогой ты мой свёкор!

— Я получу всё⁈

— Не-е-е-ет! Но сейчас ты всё поймёшь… Внесите!

По команде Иванова, два улыбчивых цыгана внесли в зал майонезные вёдра и торжественно установили их прямо под нос Бахтало Алмазовичу.

— Барабанную дробь, пожалуйста! — крикнул Роман Романович и гости дружно принялись хлопать себя по коленкам, а он: — Вот! — сорвал с одного из вёдер крышку. — Смотри, какая красота!

Наступила тишина. Запахло тиной. Довольная улыбка потихонечку сползала с лица Бовтунова.

— Кхм-кхм, — наконец взял слово Бахтало Алмазович. — А это чо?

— Мама таким собак кормит, — шёпотом подсказал ему сын, который с ногами залез на стул, чтобы посмотреть, что же там такое интересное.

— Икра… Икра лошадиной жабы… То есть жабьей лошади… Ты же сам просил!

— Я⁈ — голос Бовтунова дал петуха. — Просил⁈

— Ну да…

— Вместо колл-центра⁈ Серьёзно⁈ Ты хочешь отдать мне вместо доли в бизнесе ведро помоев⁈

— Помоев⁈ — вытаращил глаза Иванов. — Бахтало Алмазович, дорогой, ну ты вспомни! Вчера вечером ты… ты… ты же звонил мне вчера вечером?

И тут изменённое воспоминание начало расправляться, будто смятый кусок поролона. Но только не в правильную, — настоящую, — форму, а совсем наоборот. Вместо телефонного разговора со свёкром Роман Иванов увидел лицо того блондинистого парнишки, который привёз ему «икру». Парень ухмыльнулся, сказал: «Это тебе за ёжиков, больной ублюдок», — а затем показал неприличный жест и морок развеялся.

— Твою мать, — выдохнул Роман Романович.

Одним махом он сжал зубы, кулаки и сфинктер. Покраснел лицом, оскалился, а затем воздел руки к небу и заорал:

— ВАСИ-И-ЛИ-ИИИЙ!!! — и столько первобытной ярости было в том крике, будто он прозвучал из людоедской пещеры.

Заподозрив неладное, вокруг Иванова уже начали собираться мужчины.

— Так! — вернув самообладание, Иванов тут же принялся командовать. — Седлайте коней, парни! Тащите защитные артефакты! Зовите чаровниц! В погоню! Давайте же, давайте!

— А вы, Роман Романович?

— А я за вами следом! Кажется, настало время прокатиться на Большом Будулае…

— … угадайте, что открыли чернокожие учёные? — продолжил травить свои байки Солнцев.

— И что же?

— Стрельбу в центре Нью-Йорка!

— Ах-ха-ха-ха!

Честно говоря, я боялся, что моих старичков по такой дороге может растрясти. Особенно учитывая то, что гнал я настолько, насколько вообще позволяла машина. Ухаб на ухабе, кочка на кочке. Мотыляло нас изрядно, однако же… нет! Что Агафоныч, что Солнцев чувствовали себя вполне сносно, — я аж невольно уважением проникся.

Итак, с шутками и прибаутками мы продирались сквозь туман к нормальной трассе. Дело сделано и теперь настала пора подвести кое-какие итоги. Сделать выводы морально-этического характера, так сказать. Например, задать себе вопрос: а действительно ли я буду в ладу с собой после всего того, что совершил? Сумею ли я договориться со своей совестью? Смогу ли спать спокойно по ночам? Смогу ли… простить себя? Блин…

Да! Да, да, и ещё раз да!

Как по мне, воровать ворованное вообще ни разу не преступление, так что всё зашибись. Да и потом… ну это же цыгане! Как вообще можно жалеть цыган? Да и что они мне сделают? В полицию заявление подадут? Звучит, как начало какого-то анекдота…

Короче! Зло наказано, добро разжилось продуктами, все довольны. Ох, да! Я ведь ещё и пятый уровень развития по ходу дела получить умудрился! Пробил планку в тот самый момент, когда оставлял Иванову прощальный подарочек. Не знаю как, но чисто интуитивно у меня получилось оставить у этого козла в башке отложенное воспоминание.

Знать бы ещё как и когда оно сработает, ну да ладно. Потом у Агафоныча подробней расспрошу.

Итак. Поле, туман, карканье вОронов снаружи салона и заливистый смех внутри. Едем. Какое-то время ничто не предвещало, но тут…

— … тууууу…

— Вы слышите? — первым напрягся Мишаня.

Я выключил радио и прислушался.

— Тууу-у-у! — прозвучало чуть отчётливей.

— За нами погоня что ли? — спросил Солнцев, обернулся назад и:

— ТУУУ-УУУУ-УУУУ!!! — в тот же миг из тумана позади нас выскочило железное чудовище.

Сперва я подумал, что это какой-то постапокалиптический поезд, но нет. Тягач! Огромный, сука, ржавый тягач с таким же огромным и ржавым кенгурятником! Шипы сплошь и рядом приварены, крюки, заклёпки какие-то. Фары долбят, как прожектора. А за рулём сидит Рома Иванов, — как только своими ультра-чоботами на педали жать умудряется? — и то ли ржёт, то ли орёт, но выглядит крайне агрессивно.

— ТУУУУ!!!

А на крыше⁈ Охренеть! На крыше тягача сварена какая-то нелепая металлоконструкция, чем-то напоминающая противотанковый ёж. И к ней ремнями надёжно пристёгнуты ещё два цыгана, — молодой и старый. У молодого в руках акустическая гитара, которую он терзает так, будто силится порвать струны, а длинноволосый седой дед в свою очередь лабает на скрипке. Вот только музыки не слышно…

— Вась! Смотри!!!

— Ох ё!

Но и это ещё не всё. Справа и слева от машины вдруг появились конные, мать его, всадники. Вынырнули прямо из тумана на своих злых тощих лошадях и теперь неслись совсем рядом, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. Один уже вращал на руке верёвку с чем-то типа абордажной кошки, — вот-вот окно нам вынесет, — а второй так вообще перекидывал со спины ружьё.

— ТУУУУУУ!!!

Суки! Почти в полную коробочку зажали! А хотя какая разница⁈ Дорога-то одна! И сосредоточившись на ней, я втопил что есть мочи. Заскребли по днищу кочки. Захрустел пластик кузова. Ох, чую-чую, Яков Саныч вернёт в салон не машину, а кусок металлолома.

— Агафоныч! — заорал я. — Я на сегодня не маг! Сделай что-нибудь!

— Ща!

Бомж-барон замер, — насколько это вообще было возможно в условиях такой тряски, — и уставился вникуда прямо перед собой. Да только бестолку. Бах! — кошка вышибла нам левое заднее окно и легла прямо на колени Солнцеву. Бах! — а это выстрел справа. Настоящий выстрел! Прямо вот оружием! И прямо, блин, по нам! Второе стекло разлетелось вдребезги, и пуля лишь чудом никого не задела!

— Агафоныч, твою мать!

— Я пытаюсь!

— Ты же сильный, паскуда! Ты же высокоуровневый!

— Да пытаюсь я, пытаюсь! — бомж-барон крепко зажмурил глаза. — Артефакты уже обошёл! Осталось чары взломать, но я пока не понимаю как! Это какая-то местечковая цыганская магия! Первый раз такое вижу и ме ханч ни хакарав…

Агафоныч аж подавился от неожиданности, когда последние слова вылетели из его рта. Раскрыл зенки пошире, оглядел нас с ужасом и продолжил:

— Тэ курэл тут джукло! А-а-а-ай! — сенсей схватился за голову. — Ай-ай-ай, дабала чада!

Я не стал уточнять у Агафоныча, знает ли он цыганский. Ответ сто пудов будет отрицательным. Ай как не вовремя! Великого и ужасного барона Ярышкина уделали какие-то грёбаные кочевники! Это он в какой-то магический капкан угодил, что ли? Хрен знает! Рассуждать некогда! Тягач уже пару раз ударил нас кенгурятником в задницу, а цыган по правому борту перезарядил ружьё и кажется, что вот-вот… стоп…

Внезапно, краем глаза я уловил какое-то странное красное свечение. Пока мы орали друг на друга, Мишаня Кудыбечь достал из рюкзака свой демонический сантоку. Достал, распорол до крови левую ладонь и теперь «поил» ею нож. И бормотал при этом что-то быстро-быстро.

Что ж… Кажется, Фурфурия его услышала.

Сантоку начал светиться, — будто раскалился докрасна. Затем точь-в-точь такое же инфернальное пламя вспыхнуло где-то за закрытыми веками Мишани, он резко распахнул глаза и принялся громко, чётко и вслух декламировать что-то на латыни.

Полная машина лингвистов, едрить его мать! Осталось только, чтобы Солнцев начал лопотать на иврите!

Ситуация, короче. И вроде бы что-то происходит. Вот только насколько я помню, Кудыбечь популярно рассказывал о том, что сила заточённой внутри ножа демоницы ограничена уровнем призывателя. А с этим, как ни крути, плохо. Так что не приходится рассчитывать на то, что сейчас нам на подмогу явятся объединённые силы Ада. Да и то, что Мишаня вдруг в одного остановит и разберёт тягач — тоже маловероятно.

Однако я рано сделал выводы и недооценил Фурфурию. Барышня придумала план по силам.

Внезапно впереди, в тумане, возникла огненная проекция огромной рогатой головы. Страшной, сука, зубастой! Одним словом — «демонической»!

— Жми! — крикнул красноглазый Миша не своим голосом. — Давай-давай, насквозь! В рот! Прямо в рот!

Я вдавил педаль в пол, а голова тем временем раззявила варежку и:

— РР-Р-РАААА-АААА-ААА!!! — жутчайший рёв огласил всю округу.

Мы пронеслись сквозь пламя прямо в инфернальное зубастое щачло, а перепуганные до усрачки лошади тут же тормознули. Тормознули, взбрыкнули, скинули седоков и ускакали в туман. «Хоть не подстрелят теперь», — подумал я и взглянул в зеркало заднего вида, а там… а там вообще всё было зашибись!

Иванов резко затормозил. Идеально круглыми глазами он пялился на беснующуюся голову Фурфурии и кое-как хватал ртом воздух. А если взглянуть ещё чуть повыше, то можно было пронаблюдать тёмное пятно, что расползалось по штанине гитариста. Дворники на лобовом тягача сработали автоматически…

— Сюда?

— Да-да, сюда. Заходите.

В особняк к Волконскому мы заявились без приглашения. Ни князя, ни его сына дома не оказалось. Прямого телефонного номера для связи с князем у меня тоже не было, а потому сперва пришлось прилично подождать. Но! Спустя тысячу звонков, сотню согласований и десяток проверок, нас всё-таки пропустили внутрь. Игорь Николаевич дал добро.

Два боевика из рода Волконских провели нас по участку, а затем маршрутом «для слуг» по дому до самой кухни. Что ж… есть что сказать. Не профессиональная она, конечно, но чтоб я так жил. С точки зрения эстетики так вообще красота, — никакой тебе унылой нержавейки и типовых белых плиток тут и там. Стильные мраморные столешницы, приятная подсветка, дорогущая сантехника. А ещё в этом гипертрофированном кухонном островке имелось такое оборудование, что некоторым кабакам даже не снилось.

— Пойдёт, — улыбнулся Мишаня, скинул сумку на пол и принялся изучать планетарный миксер стоимостью в первоначальный взнос по ипотеке.

— Я запру вас на кухне, — вполне вежливо и дружелюбно сказал охранник Волконских. — Подскажите, когда вернуться и проводить вас обратно?

— Не надо никого запирать! — запротестовал я. — Мы же, собственно говоря, всего на минутку. Продукты скинем, чтобы не испортились, да сразу же пойдём.

— Понял. Чего привезли интересненького?

А вот это хороший вопрос! Аж самому узнать не терпится.

— Сейчас посмотрим, — улыбнулся я и мы с Мишаней принялись потрошить термосумки…