Ментальная кухня – 2

Глава 19

Имение Орловых

Утро в доме Орловых началось с истерики. Марина Марковна по своему обыкновению завтракала яичком пашот, тостом с авокадо и бокалом игристого. Как истинная светская львица, вдова Орлова уже давно научилась дозированно прибухивать в течении полных суток, хранить в себе тепло и при этом не пьянеть.

Однако сегодня:

— Твою мать! — Марина Марковна осушила залпом чуть ли не половину бутылки. — Дерьмо-дерьмо-дерьмо!

Весть о том, что юный Каннеллони жив, дошла до неё довольно быстро, — примерно спустя полчаса после сдачи этим негодяем ДНК-теста. И вся служба безопасности рода тут же была поднята по тревоге.

— Какого чёрта⁈ — отчитывала Орлова главу СБ за закрытыми дверями. — Почему он до сих пор жив⁈

— Клянусь, Марина Марковна! Клянусь вам, я лично убедился в том, что у паренька не прощупывался пульс! — как мог оправдывался Глеб Савельевич. — Он был мёртв, уверяю вас!

Главный боевик рода тоже носил фамилию Орловых. Покойному графу он приходился то ли троюродным племянником, то ли кем-то ещё столь же далёким, — Марина Марковна не удосужилась копать в такие детали.

Не сказать, чтобы внешне Глеб Орлов выглядел как-то особенно опасно или мужественно. Показать бицепс, например, он смог бы только будучи иллюзионистом.

Зато у Глеба были другие достоинства. Первое из них, например, это аж сороковой уровень развития магии Воздуха. Он, к примеру умел очень грамотно выкачать весь воздух из легких противника. Полезное свойство для боевика. Ну а второе достоинство, — размером с черенок от сапёрной лопатки, — притаилось у Орлова в штанах. Благодаря первому Глеб Савельевич был допущен к секретам рода, а благодаря второму к телу Марины Марковны.

Вот только сегодня их общение мало напоминало воркование любовников. Сегодня Глеб попал в немилость и выгребал за всю хурму. Отсюда и общение на «вы».

— Марина Марковна, а вы вообще уверены, что это он?

— Нет, — ужас иглой прошил Орлову насквозь.

А вдруг кто-то, кто знает о наследстве, решил похитить личность у покойного Каннеллони и заграбастать его себе⁈ Это же ужас! Во-первых, враги такого уровня изобретательности опасны. А во-вторых, это значило бы предательство со стороны детей. Ведь никто кроме них, самой Марины Марковны и Безобразова не в курсе последнего завещания графа. Безобразов молчит, а значит остаются только…

Вот чёрт! Неужели мелкие гады пошли против собственной матери и решили перехватить власть⁈ Может же быть такое⁈ Может! О том, что каждый думает в меру собственной испорченности можно размышлять, когда на кону ничего не стоит, ну а сейчас самое время для паранойи. И потому:

— Ольгу и Сергея взять под стражу, — распорядилась любящая матушка. — Телефоны изъять и никуда не отпускать.

— Понял.

— И добудь видео из клиники. Посмотри, похож ли человек с видео на нашего покойничка, и сразу же доложи мне.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Глеб. — Прошу прощения, Марина Марковна, но если это не настоящий Каннеллони, то в чём для него смысл сдавать тест?

Вообще-то да, разумно, но графиням признавать свою собственную глупость перед какими-то дуболомами не с руки. И потому Марина Марковна перешла в нападение:

— Он может подтасовать материалы! — закричала она. — Или результаты!

А Глеб подумал чутка, спросил:

— Как? — и еле успел увернуться от летящего ему в голову канделябра.

— Делай, я сказала!

— Сию минуту, Марина Марковна.

СБ-шник ушёл, и вдова осталась наедине с другой вдовой. Клико и Орлова, Орлова и Клико. Мысли в голове у Марины Марковны возникали самые тревожные. Кажется, всё рушится. Кажется, всё идёт под откос, и кто-то хочет отнять у неё идеальную жизнь, о которой она всегда мечтала. Жизнь, ради которой она столько лет терпела Орлова. И кто? Какой-то малолетний выродок! А ведь всё только-только наладилось! Неприемлемо! Недопустимо!

— Мама! — настежь распахнулись двери в кабинет Орловой. — Что всё это значит⁈

А вот и детишки пожаловали. И что только Глебу Савельевичу было непонятно во фразе «взять под стражу»? А хотя… да, бедные безопасники сейчас угодили между молотом и наковальней. Семенили вслед за молодыми Орловыми с озадаченными рожами и всё никак не могли решить, можно им применять силу в отношении хозяйских детей или всё-таки нельзя?

— Что ты устроила⁈

— Закрой дверь! — крикнула Марина Марковна и лишь оставшись наедине с чадушками сказала, что: — Каннеллони жив.

— Как⁈

И начали Орловы с тех пор параноить втроём. Вместе провели в подвешенном состоянии самые тяжёлые пятнадцать минут в своей жизни, вместе дождались доклада от Глеба Савельевича, и вместе охренели.

Что ж… по всему стало ясно, что Глеб Савельевич из рук вон плохо умеет травить людей. Гораздо хуже, чем заставить их задыхаться. Ведь Вася на своем «посмертном» фото внешне полностью совпадал с человеком, который явился под его именем в клинику. А ещё:

— Я же его знаю! — ахнула Оленька Орлова. — Это же тот поварёнок!

— Какой ещё поварёнок?

— В «Корону» к нам устраивался! Видела его там пару раз!

— Твою-то мать…

— А что «твою мать»-то? Что это может значить?

— Не знаю! — огрызнулась Марина Марковна; теперь и дети решили усомниться в её аналитических способностях. — Но что-то это точно значит. Как минимум то, что Каннеллони гораздо умнее, чем мы думали… так… короче… убить! Ликвидировать срочно! Срочно, но аккуратно! Работай, Глеб! Отрабатывай жалованье! Подстрой несчастный случай, но только на этот раз наверняка! Ты понял меня⁈ Понял⁈

— Да, Марина Марковна.

И снова пошли томительные часы ожидания, и снова пришли тревожные вести. Дома у Каннеллони никого не оказалось, — ни «старой ведьмы» Зои Афанасьевны, ни его самого. Пустой холодильник, как если бы жильцы собрались надолго уезжать, растревоженная пылюка да ещё костюм космодесантника.

— И всё⁈

— Нет, — чуть замялся Глеб. — Марина Марковна, на кухонном столе лежала записка.

— Что за записка?

— Ксерокопия письма вашего покойного мужа к старшей Каннеллони, и на ней от руки… э-э-э… послание. Вы точно уверены, что хотите его прочитать? Там немного, но очень ёмко и образно…

— Дай сюда!

Действительно, письмо графа к Зое Афанасьевне. И действительно «послание». Туда, где не светит солнце, растут жёсткие кучерявые волосы и дуют зловонные ветра. А ещё, юный Каннеллони в этой записке информировал, что:

— «Так или иначе я заберу свой процент», — прочитала Марина Марковна. — Процент? Секундочку… Он что, собирается отсудить у нас процент бастарда?

— Похоже на то, — заглянула через плечо Ольга. — Может, он не в курсе завещания?

— А ведь действительно. Откуда ему знать-то… Что-то мы погорячились, кажется…

Новые вводные не успокаивали, и не усугубляли. Пока что они лишь путали! А потому всё равно:

— Убить! Найти и убить! — приказала вдова, окончательно срываясь в истерику. — Я требую, чтобы к вечеру Каннеллони был мёртв!

И даром что Каннеллони нашёлся довольно быстро, ни вечером, ни даже ближе к ночи умереть ему было не суждено. Отчёт Глеба о происходящем оказался максимально странным. С его слов получалось так, что Вася весело тусит на пляжной вечеринке, пользуется всеобщим вниманием и к нему просто невозможно подобраться. Даже «на поговорить».

А ещё комплекс, в котором он отдыхает, почему-то вдруг назван в его честь. А ещё за ним всюду следуют два лысых молчаливых китайских монаха. А ещё…

— … насколько я понял, Василий в очень тесных отношениях с княжичем Волконским, — Глеб кинул на стол пачку фотографий. — У Каннеллони доля в предприятии его отца, и весь пляж кишит людьми из их рода. Боюсь, открытая конфронтация была бы чревата последствиями.

Вслух Марина Марковна этого не сказала, но про себя подумала, что да, действительно, закуситься с княжеским родом, — тем более столь могущественным, — для их семьи стало бы роковой ошибкой.

— И ещё, — тем временем продолжил насыпать подробностей Глеб. — Тут я не совсем уверен, но-о-о-о…

— Не томи!

— Мне показалось, что на вечеринке до кучи присутствовал тот ирландец из новостей. Ну… который принц в изгнании. Вот только почему-то принц был одет в поварскую униформу. Сидел на корточках рядом с мусоркой, курил и сморкался через ноздрю.

— Ой, — отмахнулась вдова Орлова и принялась тщательно изучать фотографии. — Ладно, — сказала она по итогу. — Значит, будем действовать ночью. Дождитесь, пока вечеринка закончится и изобразите несчастный случай. Пусть Каннеллони умрёт во сне, например. Или по пьяни решит искупаться. Понятно?

— Понятно.

Вот только опять неосуществимо! Около двух часов ночи, когда народ потихоньку начал расходиться из «Загородного Клуба», Марине Марковне на телефон пришло сообщение. Текст: «Я заберу свой процент!» — и следом ссылка.

— Что это такое?

— О! — впервые за день оживился наследник рода Серёжа Орлов. — Мужик «Call of Empire» катает! «Чумное Сало»? Первый раз про такую тиму слышу… а сзади… это он что ли⁈ Да-да! Это же друган наш! Тот, которого мы убить весь день пытаемся!

— Покажи!

Действительно, пока какой-то хрен в маске играл в игры и травил байки, на заднем фоне у него тихонечко спал Вася Каннеллони. Чат бежал и обновлялся, как сумасшедший, а счётчик зрителей перевалил за отметку пять тысяч человек.

А ещё, если приглядеться, то на стене за спящим Васей была надпись: «Процент!» — и неприличный рисунок.

— Процент, — задумчиво сказала Марина Марковна. — Процент, процент, процент… Так! Кажется, мне нужно поспать.

Сны у вдовы Орловой нынче выдались психоделическими. Жуткий винегрет из событий минувшего дня; тревожный и пугающий. Однако по утру ей действительно стало полегче. В голове прояснилось и теперь над катастрофичностью надвигающейся катастрофы хотелось лишь смеяться.

— Процент!

Этот наглый выродок всего-навсего хочет отщипнуть от её имущества процент, полагающийся бастардам, а вовсе не захапать всё! Он не знает про завещание! Он заберёт свои копеечки и навсегда исчезнет из её жизни, а она, — Марина Марковна, — продолжит своё безбедное существование! Всего-то и делов, разок появиться на суде!

— Как по мне, это очень верное решение, — подкрепил мысли вдовы новый юрист Орловых, нанятый на место Безобразова.

Тощий, чем-то неуловимо похожий на тифозную крысу человечек по имени Войцех Свистопляцкла.

— Таким образом вы сохраните лицо и останетесь при ВСЁМ своём капитале, — хитро улыбнулся Свистопляцкла.

— При всём?

— Да.

— Объясни.

— Да будет вам известно, Марина Марковна, что в законе о бастардах есть очень интересная лазейка. Эдакий юридический ляп, которым в нашем случае просто грех не воспользоваться.

— Я слушаю.

— По закону, добившемуся признания бастарду предоставляют список активов рода, и он сам выбирает, что бы ему такое повкуснее заграбастать. Однако в тексте статьи есть формулировка «при живом родителе», — сказал Войцех и повесил театральную паузу.

— А при неживом?

— А про неживого ничего не сказано, вот вам и ляп. Так что поскольку Его Сиятельство трагически скончался, мы можем трактовать этот закон следующим образом: семья покойного сама выберет, что передать во владение бастарду. И я обещаю вам, Марина Марковна, что судья не будет против.

— Точно?

— Точно, — кивнул Свистопляцкла. — Договариваться — это моя работа.

— Угу…

Шестерёнки в голове вдовы Орловой закрутились; пошёл мыслительный процесс.

— То есть мы можем отдать ему что-то ненужное?

— Мари-и-и-ина Марковна, — широко улыбнулся Войцех. — Чтобы отдать что-то ненужное, сперва нужно купить что-то ненужное. При этом желательно искусственно завысить сумму сделки. Так, чтобы она составляла… ну-у-у-у… скажем, один процент от ваших активов. И пока что у нас ещё есть время, чтобы это сделать.

— Хо, — коротко хохотнула Орлова. — Хо-хо, — хохотнула она чуть длиннее и в конце концов: — Ах-ха-ха-ха-ха-ха! — разразилась сатанинским хохотом.

Паззл сложился.

Остаток дня Марина Марковна вместе со своим новым фаворитом Свистопляцклой провели в поисках подходящего для передачи бастарду актива. Им нужно было срочно найти что-то такое, к чему сложно придраться. Что-то внушительное на вид, но при этом дешёвое по факту.

Пускай в плане Войцеха почти не было изъянов, но если под видом одного процента от всех активов рода передать Каннеллони покосившийся сруб где-нибудь под Торжком, то у суда могут возникнуть вопросики. Так что тут нужно действовать тоньше. Купить какой-нибудь особняк под снос или провинциальный театр в аварийном состоянии. Или же…

— Вот! — улыбнулся Свистопляцкла. — Марина Марковна, посмотрите-ка сюда. Как вам такой вариант?

— Ах-ха-ха-ха! — и вновь вдова не сумела сдержать своей мрачной радости. — Идеально! Как раз подойдёт для этого ублюдка!

В ожидании новостей у меня было два выхода. Первый — сидеть, грызть ногти, топать ногой и крутить, крутить, крутить в голове тревожные мысли. Например: а что, если суд не назначат? Или: а что, если в клинике подтасуют результаты и моё родство с графом не подтвердится? Что, если Орловы попытаются подобраться ко мне через окружение, и кто-то из своих продаст меня с потрохами за кулёк семечек? Что, если Солнцев где-то ошибся? Что, если то и что, если сё?

Ну а вторая опция из тех, что были мне доступны — расслабиться и получать удовольствие. И выбор, как по мне, был очевиден.

За последние три дня я буквально загнал себя. Ну… в хорошем смысле этого слова. Не упускал ни рабочие моменты, ни шанса повеселиться.

Особенно тяжко было в день открытия. И если бы не старая, проверенная и уже сработавшаяся меж собой команда — обосрались бы мы всей толпой, как пить дать. Станислава Витальевна героически тащила на себе работу барменов и официантов, Мишаня выполнял функции шефа, Санюшка был при нём су-шефом, и даже Гио по такому случаю прервал свои законные выходные и вышел помогать.

И пока новые повара ещё не успели прохавать, что Гио на самом деле душка-лапушка, человек-грузин сам того не зная выполнял функцию местного устрашателя. Плотно и по-дружески общался с одним из учредителей, грозно выглядел и пока ещё в голове свежо рассказывал новеньким про драку со стаей собак. Что ещё нужно, чтобы внушить ужас?

— А ещё он за неправильные хинкали чуть человека не убил, — подливал я масла в огонь. — А ещё он оборотень. И связи у него с бандитами есть…

А ведь действительно. Если не вдаваться в подробности, послужной список Пацации выглядел внушительно.

Так… Персонал… Из новеньких особо порадовал бармен Серёга. Тот самый, что с детским лицом. Тупой, зараза, но нереально талантливый. Серёня оказался не просто одарён стихией воды, он ещё и первую инициацию прошёл, и до пятого уровня развития добрался.

Второкурсник Академии, он сразу же оговорил тот момент, что устроился к нам на лето. Семья у Серёги была простая, не из аристо, и потому на его инициацию скидывались всей толпой, да плюс ещё кредиты брали. Так что на жизнь себе он зарабатывал сам, и не упускал случая урвать чего-нибудь нахаляву. Например, жрал как не в себя. Как будто впрок. Помимо персональских харчей, частенько устраивал себе «garbage party», — ежели по-русски, доедал за гостями нетронутые кусочки.

За последнее, кстати, получил среди наших кликуху. Сперва Серёжа был Желудком, но затем почему-то вдруг эволюционировал в Студента. Хотя как «почему»? Потому что он студент, очевидно же, да и бармен — уважаемый человек так-то, зачем парню репутацию портить?

Но к главному! Почему я его талантливым-то назвал? Чтобы посмотреть на работу Студент, вокруг бара реально собиралась толпа. Флейринг сам по себе зрелище завораживающее, а когда им занимается водяной стихийник — это вообще что-то невообразимое.

У него не только бутылки летали, но и алкоголь безо всякой тары сам собой разливался по бокалам. То есть он легко мог подкинуть в воздух порцию вина, скрутить её в левитирующий шарик, зафиксировать, бросить гостям:

— Пускай немного подышит, — и заниматься другими делами.

А ещё был гвоздь программы, за который Студент неизменно срубал самые богатые чаевые. Серёжа делал вид, что забыл поставить перед собой рокс, выливал выпивку прямо на барную стойку, охал, ахал, а потом превращал виски в маленького вискарикового голема и гонялся за ним по всей барной стойке. Люди ржали, хлопали, визжали.

И кабы у нас был чуть более развязный формат заведения, летели бы в Студента не только деньги, но и лифчики.

— Ты посмотри, молодец какой, — всякий раз комментировала Зоя Афанасьевна.

Ах, да-а-а-а… бабуля. Помимо того, что я рвался на части между баром, кухней и гостями, я ведь ещё и бабушку умудрялся развлекать. Ещё за день до того, как поехать сдавать тест ДНК, мы прошвырнулись с ней по магазинам. На последние деньги купили ей несколько вечерних платьев, купальник и кой-чего из бижутерии. Так что ходила Зоя Афанасьевна по пляжу, как великосветская матрона.

Сперва, правда, причитала через слово, что всё вокруг очень дорого, но постепенно вошла во вкус. Рассказывать ей о том, что я владею третью всего того, что она перед собой видит, я пока что не стал. Пускай сперва всё уляжется, а там и вскрою карты.

Так…

Что ещё? Байболотовых побрили налысо. Своими силами сколотили вольер для альпаки. «Волчицы» провели свой первый дружеский матч, — настолько воодушевились, что проявили инициативу и пригласили поиграть команду из Загорянки. Агафоныч с «Чумным Салом» рубился в отборочных. Пока что выиграл одну катку и одну проиграл; про место в плей-офф говорить ещё слишком рано, но шанс у него по-прежнему оставался. Ну и главное! В мои загребущие руки потекла денежка!

За три дня мы почти собрали оборотный капитал. Ну… ту сумму, которую в дальнейшем будем прокручивать на пополнение запасов, амортизацию и всякое такое прочее. Так что ещё чуть-чуть и начнём откладывать на зарплаты тем, кто участвовал в подготовке, — то есть мне, Стасе и пацанам. Так что заживу скоро! Всё себе куплю, вообще ВСЁ!

Во-о-от… Короче говоря, было плотно. Ну и сегодня, в последний день томительного ожидания, я опять занимал себя делами как мог.

До открытия оставалось два часа. Понтонный катер, что был для меня жилищем чуть ли не весь последний месяц, а теперь бОльшую часть времени дрейфовал неподалёку от берега, причалил к пирсу. Вчера вечером Ваня обещал провести презентацию, и Ваня своё слово сдержал.

— Пойтёмте, прошу фас! Хер Василий, Зоюшка Афанасьефна, са мной, са мной! Я покашу фам што-то неопычное!

Тут надо бы уточнить, что никакого профессионального оборудования для пивоварения Таранов от меня не получал. Что он там такого придумал, и как он умудрился воплотить это в жизнь — большая загадка. Он ведь располагал только тем, что осталось от сосисочной. Холодильник, гриль, кое-какая посуда и… остатки аномальных продуктов, ну точно же!

— Фот! — крикнул Таранов и торжественно вытащил из холодильника несколько разноцветных бутылочек.

С розовой, зелёной и ярко-жёлтой жидкостью. Так-так-так. Похоже, Таранов не только пивовар. Таранов универсальный бухлодел, который не привык сидеть сложа руки. Вон, из остатков былой роскоши настойки какие-то набадяжил. Хм-м-м… Интересно, а вино сможет?

— Гте-то у меня тут пыли стаканщики, — засуетился толстячок, забежал в каюту и выбежал с целой обоймой одноразовых пластиковых стаканов.

— Иоганн Михалыч, ну утро же…

— Э-э-э! — отмахнулся немец. — Тут фсефо дватсать градусоф! Компот тля детей!

— Действительно, Вась, не брюзжи, — сказала бабуля. — Человек старался вообще-то. Утро, не утро, мы же на отдыхе. Так… ну и что тут у вас?

Лот номер один, — зелёненький, — настойка из мухоморов. Основной эффект мне был уже известен, но смущало другое. Мы-то грибы чистили, жарили и употребляли в готовом виде. А вот сейчас, не вытравив из мухоморов всю дрянь, по мне был реальный шанс отравиться. Мальчишка я не скромный, а потому сразу же озвучил свои опасение и получил очень… очень-очень-очень развёрнутый ответ.

Перескакивая с русского на немецкий, Иоган Михалыч прогнал мне лекцию по химии, из которой я едва ли что-то понял… ну вот не моё оно, к великому сожалению. Знаком с предметом сугубо как повар. Знаю что происходит, а как и почему — нет. И каждый раз, замешивая в овощное пюре ксантановую камедь, чувствую себя не учёным, а каким-то грёбаным волшебником.

Так вот. Таранов уверил нас с бабушкой в безопасности напитка, мы хлопнули зелёненькой и прежде чем перейти к розовенькой выслушали ещё один спич.

И вот тут было куда интересней, — особенно для меня. Иоганн Михалыч поведал, что уже давно работает с аномальщиной. И что пускай бОльшая её часть — это лишённые каких-либо магических свойств продукты с неожиданными вкусами и текстурами, с меньшей всё не так просто. Но! Нужно знать, как правильно извлекать из них максимум.

— Струщкофая клюкфа, — улыбнулся он, кивая на розовую настойку.

Я тут же вспомнил ужин Волконского и то, как мы подавали на стол эту самую клюкву в качестве гарнира. Никаких особых эффектов мы тогда за ней не заметили, о чём и сообщил Таранову. Таранов же в свою очередь разлил настойку по стаканчикам, взял свой, приподнял его на уровень глаз, улыбнулся, сказал:

— Оп! — и дал стаканчику щелбан.

— Ух ты! — тут же воскликнула баб Зоя.

Жидкость в стакане начала светиться так ярко, что я аж сощурился. Розовым таким закатным солнышком.

— И долго оно так?

— Тфе минуты!

— А эффект какой?

— Так фот и фесь эффект! Тумаю, хер Студент притумает как это мошно опыграть! Жёлтая настойка, кстати, тоше для нефо, он просил…

Ага. Серёга тоже времени зря не теряет. Жёлтая настойка оказалась самым обычным лимончело, без каких-либо магических свойств. Лимонных корочек на баре хватает всегда, и вместо того чтобы выбросить их в помойку, наш чудо-бармен скооперировался с Тарановым и придумал что подавать гостям в качестве комплимента. На премию нарывается, паскудник такой. А ещё мне представилось, какой фурор может произвести СВЕТЯЩИЙСЯ вискариковый голем.

— Ну! — улыбнулся Иоганн Михалыч. — За фас! — и мы дружно опрокинули в себя лимонную настоечку. — Фантастиш!

Так. Остограмиться в девять часов утра — святое дело, но продолжать явно не стоит. Во всяком случае не сегодня. Так что я пожал Таранову руку, сказал что очень доволен его работой, пообещал в самом скором времени выделить ему какое-то финансирование и едва успел сойти на берег, как…

— Вася! — из-за домика администрации выскочил Солнцев.

На лице законника пылал азартный румянец, да и передвигался он бегом, — ну явно новости несёт.

— Что случилось, Яков Саныч⁈ — крикнул я, не тая улыбки и уже приготовился к победному танцу. — Всё⁈ Суд назначили⁈

— Нет! — ответил Солнцев. — Орловы! Они здесь!

Следующая книга уже здесь: https://author.today/work/442373