Ментальная кухня – 2

Глава 13

Санюшка Аничкин вырос в детдоме и технически умел постоять за себя в уличной драке, однако… как же давно последний раз была эта самая уличная драка! Захар в свою очередь, — даром что полицейский, — рос тепличным цветочком, и получать по роже для него вообще было впервые.

А вот братья Байболотовы — совсем другое дело. Эти ребята провели кучу времени в секциях по самым различным единоборствам: и в самом раннем детстве, и в школе, и потом, — чередовали спорт с занятиями в цирковом училищем. К тому же! Клоуны ведь не за косой взгляд полезли кулаками махать! Они спасали свою жизнь от безумных культистов! На кону стояло не просто многое, на кону стояло ВСЁ!

Так что нетрудно догадаться, что перевес был на их стороне. Даже несмотря на неудобные костюмы, — особенно бесили грёбанные гигантские ботинки, — Мансур и Ержан только так напихивали в морду господам полицейским.

— Дху-у-у-шит! — неестественно выкатив глаза, хрипел Гачин-Мучинский и тянул руки в сторону Санюшки. — Помогхи-и-и-и! Он меня дху-у-ушит!

Но Санюшка помочь не мог. Он тем временем сам огребал по полной программе. За время потасовки, он попал по Мансуру всего раз. И то… разбил руку о пластмассовую бабочку, которая при нажатии на кнопку крутилась как пропеллер.

Мансур от такого лишь сильнее разозлился, крикнул что:

— За реквизит котынды айырамын! — и стал наваливать ещё жёстче.

— Дху-у-ушит, — уже еле-еле просипел Захар. — Дху-у-у, — и тут сознание начало ускользать.

Вместо недавней паники сердце стало биться медленней, в лёгкие как будто сыпанули битого стекла, и картинка поплыла перед глазами. Чернота. Она подступала со всех сторон, а злобный клоун даже не думал отпустить. Ержан навалился сверху всем весом, сосредоточенно сопел и на полном серьёзе собирался довести до конца то, с чем не справился Лингам.

Однако тут…

— Ы-ыы-ыы-ыы! — Гачину-Мучинскому открыли кислород.

Тот самый грузин, фотографию которого он лично вешал на пробковую доску, подозревал во всяком-разном и даже собирался судить, теперь спас ему жизнь.

Такой плюшевый в быту, и такой страшный в бою, Гио с порога принялся месить клоунов. Можно сказать, что Ержана он убрал сразу же: чтобы тот отпустил господина полицейского, шарахнул ему в ухо так, что аж парик слетел. Ну и оглушил, видать, случайно.

А вот с Мансуром пришлось повозиться. Техничный и маленький, он раз за разом уходил из-под ударов Гио, но исход один хрен был предрешён… трое на одного. Даже четверо! Ведь ещё и Миша Кудыбечь спустился сверху, — весь в крови и в чудесном настроении. Мансур отвлёкся, ошибся и тут же пропустил прямой в голову. Поролоновый клоунский нос быстро напился кровью и набух.

Драка закончилась уже спустя минуту.

— Всё⁈ — кричал Мишаня. — Успокоились⁈

— Не убивай, братан!

— Да никто не собирается вас убивать!

— Отпусти, братан! Мы же ничего не сделали! За что нас демону⁈

— Так, — вздохнул Кудыбечь. — Давайте придумывать какой-то кляп.

Сказано-сделано. Спустя ещё пятнадцать минут братья Байболотовы были надёжно зафиксированы в пространстве и лишены возможности орать. Связанные бельевой верёвкой и с тряпками во рту, они лежали в кладовке.

А ребята успокоились, посмотрели друг на друга и поняли, что им срочно нужно приводить себя в порядок. Миша в собственной крови с головы до ног, Гио так же, но в чужой. Взлохмаченный Санюшка с подбитым и потихоньку заплывающим глазом и потный придушенный Захар Палыч.

— Душевая кабинка, — вспомнил Миша. — Тут, на этом же этаже. И… и бассейн там ещё есть.

— Отлично, — кивнул Гачин-Мучинский. — По-быстрому освежимся и наверх. Плескаться не будем.

— Не-е-е-е-е, не будем.

— Точно не будем.

— Да? Да-а-а!

Удача за удачей! Ну наконец-то! Диетолог разговаривал крайне редко, но каждое его слово было на вес золота. Кабы все себя так вели, то воцарилась бы в этом мире гармония, и правда, и доброта.

Короче:

— Спасибо, дружище, — Диетолог пожал руку мужичку в серой форме охранника.

— Да не за что, — улыбнулся тот.

Внезапно вышло так, что главный и единственный человек ответственный за безопасность в Мытищинском районном ЗАГСе оказался одноклассником Диетолога. А ещё почему-то был ему должен, — что там за история между ними я не знаю и знать не хочу. Но по факту вышло что? Правильно! Сегодня камеры в регистрационном зале случайно сломаются и перестанут писать.

Шито. Крыто. Прям ништяк.

Можно заходить внутрь. Жених уже готов: чтобы уж совсем не позорить Безобразова заляпанной футболкой, по пути мы остановились в магазине одежды и прикупили ему самую дешёвенькую рубашку и самый дешёвенький пиджак. А вот и наша невеста:

— Ну чо, идём уже? — спросила Сонька Сопливый Хомяк.

У неё-то подвенечное платье всегда было наготове. Так же как униформа бортпроводницы, врачебный халат и латексный костюм.

— Сонечка, ты неотразима, — прокомментировал я.

— Ага, — ответила Сонька, шумно втянула носом и харкнула в кусты.

Ах, что за сюжет! Ах, что за любовь! Ну когда бы ещё барон Безобразов набрался смелости, забил на общественное мнение и решился бы на такой душевный мезальянс⁈

— Всё, погнали, — улыбнулся я. — Наверняка нас уже ждут…

Несмотря на будний день, парковка перед ЗАГСом была забита празднично украшенными машинами и лимузинами. Не, ну а ещё бы! По хорошей погоде свадебку сыграть — дорого стоит. Не в мороз, и не по осенней хляби, а так чтобы и погулять, и фотографии красивые сделать, и на аттракционах покататься, и вообще…

— Осторожно, — начал проталкиваться я сквозь толпу. — Простите-извините…

Так… Ну а теперь к плану.

Естественно, регистрировать отношения Геннадия Безобразова и Софьи Хомяковой мы не будем. Но! Не потому, что они не ровня, — как это можно было бы подумать. А потому, что нам нигде и никак нельзя засветить Безобразова. Так что нужно действовать чуть тоньше и поменяться с кем-нибудь из настоящих новобрачных местами.

И кстати, кто у нас тут на очереди?

По мане я сегодня не тратился от слова «совсем», а потому довольно скоренько вычленил из толпы нужную мне пару. Молодые красивые ребята, — хотя всё-таки больше молодые, чем красивые, — должны были зайти в зал регистраций следующими.

Жених — высокий такой и тощий парнишка в очках с минусовыми диоптриями. Невеста — пышная коротышечка с чёрной чёлкой из-под фаты. Колоритная пара, ну прямо загляденье.

Через «вжух» я быстренько просмотрел их лав-стори. И вот пусть она вполне обычна, назвать её «незамысловатой» у меня язык не поворачивается. Она… спокойная скорее. Тихая, уютная, без драмы и испанских страстей. Познакомились в старших классах, потом ухаживания, потом съехались и вот они здесь. Бедные, вечно-голодные студентики.

К слову, оба неодарённые.

Так что рассорить их и сорвать свадьбу для меня будет, как два пальца об асфальт. Но… я ж не сволота какая! И даже недавний спич Агафоныча на тему человечности тут не причём; у меня свою башка на плечах. Спать потом не смогу, если навредю… наврежу… если сделаю этой парочке плохо, короче говоря.

Так что действовать я решил по-другому. Тем более, что рычаг давления был очевиден:

— Ребят, привет, у меня к вам предложение, — я не стал расшаркиваться и сразу же перешёл к главному. — Мне очень нужно, чтобы вы пропустили нас вперёд.

— Слушай, друг, отвали, — добродушно улыбнулся очкарик, положил мне руку на плечо и попытался отодвинуть.

— Не-не-не! — запротестовал я. — Не забесплатно, ясен хрен! Давайте договоримся! Подождёте какие-то пятнадцать минут, а я вам свадебный подарочек организую! Хороший…

По взгляду невесты я сразу же понял кто в будущей семье будет отвечать за финансы. Девушка попросила жениха наклониться к ней, и что-то прошептала ему на ухо. Тот кивнул, распрямился и сказал:

— Путёвка на Мальдивы.

Ох ёпт! Я туда пока что даже себя не катаю, а уж вас тем более не собираюсь!

— Не, — ответил я. — База отдыха «Медвежьи Озёра». Две ночи. Трёхразовое питание, лодка, велосипеды и безлимитный пивас.

Будущие супруги пошептались снова.

— Идёт, — жених протянул мне руку.

— Правильный выбор! А то ведь на Мальдивах сейчас не сезон. Наверное… Диктуй номер, переведу денежку, — сказал я и достал телефон.

Расходы, конечно. Но они ведь накладные, верно? Нужные. Так что можно не считать. Шестьдесят тысяч рублей, — чуть ли не последние мои деньги, — улетели на подарок молодым. Примерно столько стоит то, что я им пообещал, а как они ими там в последствии распорядятся — это уже не моё дело.

А моё дело… правое, во!

Стоим, ждём. Наконец двери в зал распахнулись и наружу высыпала весёлая свадьба. Музыка, радостные крики, рис и лепестки в разные стороны — всё как полагается.

Ещё несколько минут мы выждали, пока уборщики приведут зал в порядок и тут… не! Без «вдруг», без «внезапно» и безо всякого прочего неожиданного. Момент истины действительно настал; нас пригласили пройти в зал регистрации.

Я включил запись. Сперва заснял раскрытый на главной странице паспорт Безобразова, а потом и его самого крупным планом. Дальше на моей динамической съёмке запечатлелось то, как Сонька Сопливый Хомяк под марш Мендельсона ведёт барона к алтарю. Кудрявая тётенька за кафедрой с порога обвела нашу странноватую компанию недоверчивым взглядом, но всё-таки не отошла от своих должностных обязанностей и зачитала приветственную речь. Прогнала про лодку любви, что отправляется в плаванье и всё такое прочее.

И наконец:

— Согласны ли вы, Горбунова Елизавета Егоровна, взять в законные супруги Губарева Константина Васильевича?

А в ответ тишина. Пришлось подойти и прошептать Соньке на ухо, что «Елизавета Егоровна» — это вообще-то она. Похер, что слышно на камеру. Потом всё равно аудиодорожку подрихтую и уберу всё ненужное.

— А! — снялась с тормоза Хомяк. — Да-да, согласна!

— Отлично, — тряхнула кудрями тётечка. — А согласны ли вы, Губарев Константин Васильевич, взять в законные супруги Горбунову Елизавету Егоровну?

— …

А вот это молчание уже было запланированным.

— Жених? — переспросила регистратор. — Жени-и-и-их? — и даже пощёлкала пальцами в попытке привлечь внимание Безобразова.

— Прошу минутку внимания! — а вот и выход Солнцева. — Я имею все основания подозревать, что на жениха было оказано ментальное воздействие!

— Прошу прощения?

— Его решили женить обманом! Против его воли! Причём самым наигнуснейшим из возможных способом!

— Так… что за цирк вы тут устроили?

Ах-ха-ха-ха! Не на тех напала!

В следующие несколько минут Яков Саныч из странного человечка в фиолетовом пиджаке превратился в гидравлический пресс для непослушных кудрявых тётенек. И буквально задавил её; забросал цитатами и выдержками из всевозможных кодексов. Память у человека всё-таки была феноменальная.

А регистраторша… видно было, что она сталкивается с подобным впервые. А ещё видно, что ей очень жалко тратить казённый тестер. И ещё — что очень впадлу писать целый томик отчётов о том, как, когда и на что она его потратила. А ведь потом ещё и новый запрашивать. А где? А как? Однако Солнцев — это Солнцев.

— Вы не собираетесь действовать согласно закону, я правильно понимаю?

— Я… Я не…

— Отлично! Тогда я вынужден буду обратиться в вышестоящие инстанции…

— Подождите! — есть пробитие. — Одну минуточку, я только схожу за оборудованием!

Чтобы тётка не срулила, — ну мало ли? — я крепко вцепился ей в голову и следил за верхним топом мыслестрочек. Пускай только подумает о том, чтобы спрыгнуть и… и тут же перестанет об этом думать! Сейчас заднюю давать уже поздно. Так что буду кастовать, если придётся, и вертись оно всё провались.

К счастью, не пришлось.

— Вот, — вернулась тётечка с тестером на вытянутой руке. — Только я не знаю, как им пользоваться…

— Дайте сюда, — рявкнул Яков Саныч и сам взялся за процедуру.

Аккуратно отодвинул Сопливого Хомяка подальше от барона, вложил ему в руку стальную фиговину, отвинтил колпачок, нажал на кнопку и сам отошёл в сторону. Секунда, две, три…

— Есть! — я аж от крика не удержался.

Лампочка тестера зажглась красным светом. И да! Теперь у меня было видеодоказательство того, что грёбаные Орловы поломали голову душеприказчику моего папашки. Запись можно выключать. Сохранено. Кайф! А чтобы видео внезапно не пропало, я тут же разослал его всем своим пацанам, Яков Санычу и сенсею.

— И что это значит? — спросила регистраторша, глядя на огонёк.

— А хрен его знает, — пожал плечами Солнцев. — Но вам спасибо за сотрудничество, — а потом взял барона под руку и потянул к выходу.

— Что? Подождите! А как… куда… Эй!

Как только мы вышли из зала, я нашарил в толпе ту парочку, место которой мы заняли и мотнул им головой, мол, заходите.

— Здравствуйте! — услышал я разговор позади себя. — А мы Горбунова и Губарев.

— Э-э-э… что? Стоп! Как⁈ А это тогда кто был⁈

Шах и мат, Марина Марковна. Анонимность нашей авантюры была выдержана от и до…

— Пощады! — Владимир Агафонович откинулся на мокрую простыню. — Пожалуйста! Дай хоть дух перевести!

«Так вот почему Безобразов изменял жене», — дошло до Ярышкина: «Он просто боялся с ней связываться».

Спустя час непрерывного кардио, которое он не в силах был остановить по собственной воле, барон понял, что это вовсе не дар… это грёбаное проклятье! Ненасытная чаровница, — или «очаровательница»? — заманила его в шёлковые сети. Суккуба сраная, ни дать, ни взять! При помощи магии она зафиксировала нефритовый жезл в нефритовом состоянии и измывалась над бароном так, как только хотела. А хотела Изольда Карловна по-разному. И зачастую травмоопасно для отнюдь не нежного возраста Ярышкина.

— Пожалуйста, — прошептал Агафонович пересохшими губами. — Пожалуйста.

— М-м-м-мр, — баронесса игриво царапнула его по груди. — Ладно, отдыхай. Набирайся сил перед следующим заходом…

— Следующим⁈

— Да, — подмигнула Изольда Карловна. — Слушай, а не выпить ли нам вина?

— Выпить! — не думая согласился Агафоныч.

Ведь когда люди пьют вино, они как правило не сношаются, так ведь? А это, как ни крути, передышка.

— Хорошо, — баронесса Безобразова вылезла из постели и накинула халат. — Никуда не уходи, я скоро.

Ярышкин хотел было сказать, что он чисто физически не в состоянии сейчас куда-либо уйти, но передумал. Пускай ведьма просто исчезнет! Пускай уйдёт поскорее, и он тут же позовёт на помощь. А пацаны спасут. Пацаны обязательно что-нибудь придумают.

— С-с-сука, — на выдохе с присвистом сказал Владимир Агафонович и потянулся к браслету…

А Изольда Карловна тем временем легко и весело, — будто девочка, — сбежала по ступеням сперва в холл, а затем и ниже, в подвал. Прошла чуть по коридору и уже взялась за дверную ручку винного погреба, как тут.

— Ой…

Впереди, в пролёте, она увидела огромного грузина. Голого, мокрого и волосатого будто кокос.

— Вы кто? — Изольда Карловна испуганно попятилась назад.

А Гио… Гио сперва посмотрел на неё. Затем перевёл взгляд на бассейн: там Миша Кудыбечь как раз прыгал в воду с плеч Санюшки. Затем Пацация снова посмотрел на баронессу и очень крепко задумался.

Какие опции ему сейчас доступны? Успокоить Изольду Карловну? Сказать, что всё хорошо и тем самым подставить всю команду? Ведь тогда придётся объяснять ей, почему господа полицейские вместо поисков преступника принимают водные процедуры. Странновато, не правда ли? Или же… или же ему придётся подставиться самому?

— Я злой маньяк! — закричал Гио, сжал кулаки и для основательности зашлёпал мокрыми пятками по кафелю. — У-у-у-у-у-у, мля-я-я!!!

— И-ИИИ-ИИИ!!! — завизжала Изольда Карловна и бросилась бежать. Обратно. Наверх и в комнату, к своему спасителю. — Там! Там! В доме!

— Что в доме?

— Маньяк!

— Чо?

— Маньяк, о котором вы говорили!

— А-а-а-а, — протянул Ярышкин. — Этот маньяк.

— Он залез к нам! Вы же говорили! Вы говорили девяносто девять процентов!

— Ну правильно, — кивнул Владимир Агафонович. — Погрешность, — затем кое-как привёл себя в вертикальное положение, взял вещи и поковылял на выход из покоев госпожи Безобразовой широко расставляя ноги. — Не переживай, дорогая, мы всё уладим…

Захлопнув за собой дверь, барон Ярышкин выдохнул с небывалым облегчением. Затем присел на корточки, и зажал кнопку связи на браслете:

— Ну что, дятлы? — задал он вопрос в канал. — Допрыгались? Теперь давайте, изображайте задержание, — а потом подумал и добавил: — И да, кстати. Спасибо…

Связь с ребятами по браслету наладилась не сразу. Пока мы не притормозили у дома Безобразовых, я вещал в пустоту и только сейчас дорвался до нашего канала:

— Всем привет! — сказал я, зажав кнопочку. — Как дела? Как настроение?

Уфф… давненько меня столько раз не посылали. Ребята чуть ли не хором порекомендовали мне сходить туда, куда Макар телят не гонял, — и это если совсем мягко. Ну да ладно! Их можно понять. Пока у меня были свои приключения, с ними наверняка произошли свои.

Но к делу.

Выкинуть Геннадия Витальевича из окна оказалось достаточно просто. А вот закинуть обратно… не вариант. Боюсь, что придётся всё-таки вести его через дом. Опасная затея, чёрт его дери, но это ведь самый последний на сегодня, финальный риск.

— Ребят, мне нужно обеспечить безопасную дорогу от входа и до покоев барона.

— Ой, да заходи уже, — ответил Мишаня. — Тут везде безопасно.

Хм-м-м… То есть? А как же финальный риск? У меня ведь уже авансом адреналин начал разыгрываться. Я, быть может, только во вкус вошёл! А с другой стороны, так проще.

Как только мог быстро, я провёл Безобразова по придомовой лужайке, зашёл внутрь и стал свидетелем очень странной картины:

— Я манья-я-я-як! — орал Гио.

При этом человек-грузин сидел на диване, закинув нога на ногу, и со скучающей пресной рожей ковырялся в телефоне.

— Да! — так же устало отвечал ему Санюшка, лёжа на полу. — Ты маньяк!

— Мы тебя сейчас поймаем! — добавлял Миша, сидя на ступеньках и следом херачил отломанной балясиной по стене. — Получай, негодяй! Вот тебе!

— Ну что? — подошёл ко мне Захар. — Получилось?

— Получилось, — кивнул я. — А что тут у вас происходит?

— А мы тут фабрикуем следы борьбы, — вздохнул Гачин-Мучинский. — Но ты не беспокойся, я с умом подошёл, знаю как что делать. Только это… давай побыстрее, пожалуйста, а? Мы уже двадцать минут тут «сражаемся»…

— Без проблем!

Потянув за локоть послушного немого Безобразова, я повёл его к лестнице…

— Дядя Антоша, не уходи-и-и-и! — маленькая Василиска вцепилась в штанину Погоняло. — Ну пожа-а-алуйста!

— Пожа-а-а-алуйста! — подхватил хор детских голосов.

— Побудь с нами ещё ну вот прямо чу-у-уточку! Ну вот прямо ка-а-а-апельку! Ну пожа-а-а-алуйста! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

И как же разрывалось сердце от этих слов. И как же трогательно детки тянули к Антону свои синие от блатных татуировок ручонки. И как же… как здорово оказалось быть отцом! Пускай и на пару часов, но всё же.

Просто… Всю жизнь Антон считал себя… м-м-м… нет, не конченным, — вообще не то слово, — а пропащим. Недостойным, неправильным, ненадёжным. Но сегодня, прямо здесь и прямо сейчас, он впервые за много лет как будто бы посмотрел на себя со стороны, и эти мысли отвалились сами собой. Впервые в жизни Антон по прозвищу Погоняло задумался о собственной семье.

— Дядя Антоша, ну ты же обещал научить нас правильно заходить на хату!

— Простите, мои хорошие, — Погоняло присел на корточки, и толпа тут же сомкнулась вокруг него; обняла будто футбольная команда тренера. — Простите меня, пожалуйста, но мне правда нужно идти.

— А ты придёшь к нам как-нибудь ещё раз⁈

— Обязательно.

— Честно-честно⁈

— Ху-у-у-у, — выдохнул Антон уже не сдерживая слёзы и продолжил врать: — Честно-честно… Мамой клянусь…

Ушли. Всё сделали и ушли. И даже без погони обошлось, ну просто чудо! Вот только устали мы все сегодня с большой буквы «З». Надо бы праздновать, наверное, но по людям было видно — батарейка разрядилась нахрен.

Всей толпой мы оккупировали часть летней веранды «Грузинского Дворика» и до сих пор, — с того самого момента, как джипы тормознули рядом с кафе, — не обмолвились друг с другом ни словом. Стол был пуст. Есть как-то не хотелось. Да и пить тоже.

Только Агафоныч выкинул из декоративной вазы ромашки и принялся жадно хлебать воду. Барон вообще выглядел лихо; за сегодня как будто бы похудел и постарел. А еще постоянно щупал промежность и кривился. Погоняло задумчиво смотрел в стол. Санюшка всё никак не мог натрогаться гематомы под глазом. Солнцев, Гио и Диетолог вперились в телефоны. Сонька вертела в руках фату, качала головой и тяжко вздыхала чуть ли не через каждые несколько секунд. Ержан и Мансур тоже помалкивали, — во-первых, стеснялись незнакомую компанию, а во-вторых, не помнили, как их вообще сюда занесло и где сейчас альпака.

Мишаня единственный улыбался чему-то своему и наблюдал за воробьями у помойки. А Гио, так тот вообще ушёл…

— Э-э-эх, — в очередной раз вздохнула Сопливый Хомяк и первой нарушила молчание. — А ведь без пяти минут баронессой была. Благоро-о-одие! Нихера себе, а?

Солнцев заржал первым. Я присоединился. И вроде бы пошло по накатанной, — такой коллективный смех обычно случается в конце добрых комедий, но:

— Ржёте⁈ — крикнул Агафоныч, вообще не разделяя всеобщего оптимизма, шарахнул кулаком по столу и вскочил на ноги. — А я ведь чуть не сдох там!

Вот только это лишь подлило масла в огонь.

— Ах-ха-ха-ха!

— Мужики, — наконец набрался смелости заговорить Мансур. — А вы кто вообще?

— Ах-ха-ха-ха!!!

— Ну вот! — это с технического входа во «Дворик» появился Гио. — А то сидели хмурые такие, что аж смотреть противно.

В руках человек-грузин пёр пятилитровую качелю вискаря, вот только… не с вискарём. Внутри бултыхалось что-то прозрачное, но опасное даже на вид. Чача. Я прямо поспорить готов, что это чача. Что ж… вечер переставал быть томным…