Меченный смертью. Том 4

Глава 8

После ужина я проводил Ольгу до ее комнаты. В этот момент мне почему-то очень захотелось прогуляться с ней по дорожкам усадьбы среди постриженных кустов сирени и пышных деревьев вишневого сада. Но время для таких прогулок сейчас было явно не самым походящим. Да и мой новый дворецкий не давал мне покоя. Так что я подавил в себе это желание и, поцеловав на прощание Ольгину руку, посмотрел в ее посветлевшие от счастья голубые глаза, а затем тихо произнес:

— Вы сегодня выглядите просто блистательно, мадмуазель. Надеюсь, вы и дальше будете радовать меня своей компанией. Хотя бы во время ужина.

— Была бы моя воля, граф, я бы радовала вас каждое мгновение вашей жизни, — с легкой улыбкой ответила она.

— Боюсь, Ольга Дмитриевна, в таком случае я бы очень быстро вам наскучил.

— Не будьте так категоричны по отношению к себе, Александр Николаевич. Я уже успела убедиться, что с вами не соскучишься. — В Ольгиных глазах промелькнули лукавые огоньки.

— Приму это как, комплимент, милая леди, — улыбнулся я ей. — Очень надеюсь, что впечатления от сегодняшнего ужина прогонят с вашего прекрасного личика печать траура и подарят вам сладкие сны. А теперь вынужден вас покинуть. Мне пора продолжить собеседование с нашим новым дворецким.

— Доброго вам вечера, ваше сиятельство. И спасибо за ужин. — Ольга присела в игривом реверансе, счастливо улыбнулась и скрылась за дверью своей комнаты.

Я вернулся к себе в кабинет и устало расположился за рабочим столом. До назначенного Леопольду времени оставалось чуть больше двадцати минут. Этого было более чем достаточно, чтобы успеть просмотреть записи камер видеонаблюдения, установленных в коридоре прислуги. Их должен был прислать мне Тимофей Федорович.

Заглянув в сетевую папку, я обнаружил там два новых видеофайла. Похоже, что это именно то, что мне нужно. Я хотел убедиться, что дворецкий каким-то хитрым способом вмешался в работу камер. И сделать это можно было по таймеру на видеозаписи. Конечно, если взломать сервер или регистратор, связанный с камерами, то можно было подделать и тайм-коды, но сделать это ювелирно с точностью до секунды вряд ли получится. Стыки встроенных кусков все равно будут заметны.

Я открыл файлы и начал их просматривать. Сначала прокрутил их на максимальной скорости и убедился, что с того момента, как Леопольд зашел к себе в комнату и до моего появления в коридоре, никто из нее не выходил. После этого я прогнал обе записи через специальную программу, анализирующую непрерывность таймера на видео. Каково же было мое удивление, когда программа выдала нулевой результат. Это могло означать только одно: за это промежуток времени в работу камер никто не вмешивался.

Я закрыл файлы и задумался, как лучше всего вывести дворецкого на чистую воду. Мне нужно было знать, как он провернул этот фокус.

В этих раздумьях я провел минут десять, пока вдруг не услышал тихие шаги, раздавшиеся в приемной. Мне даже на миг показалось, что человек снаружи не просто идет, а крадется. Услышал я его только потому, что оставил дверь слегка приоткрытой. Мое тело привычно напряглось, и я, на всякий случай, выдвинул верхний ящик стола, в котором лежал пистолет. Стиснув его правой рукой, я направил ствол в сторону входной двери, а сам по привычке тихо соскользнул с кресла и присел под массивный дубовый стол.

Это была отработанная реакция на стандартную в моей прошлой работе ситуацию. В весьма редких случаях, когда надо было устранить кого-то в соседней комнате, некоторые киллеры начинали со стрельбы через дверь.

Перед этим они досконально изучали расположение мебели в помещении и привычки жертвы. Во время выполнения задания они уже знали, где в этот момент должна находиться цель. Для верификации некоторые использовали миниатюрных дронов или же отслеживали ауру жертвы. Прежде чем открыть дверь, они выпускали через нее две-три пули в нужном направлении, а потом заходили внутрь и, если требовалось, доделывали свою работу. Внезапные выстрелы через закрытую дверь если и не убивали жертву, то в большинстве случаев приводили ее во временное состояние панического ступора.

Я замер под столом и прислушался. Крадущиеся шаги затихли у самого входа. Я неслышно взвел курок и приготовился стрелять. Но тут в дверь осторожно постучали. Похоже, это все-таки был Леопольд. Только какого черта он так крадется?

Я вернул курок в начальное положение, поставил пистолет на предохранитель, и убрал его обратно в стол. Усевшись в кресло, я будничным голосом произнес:

— Леопольд, это вы? Заходите.

Дворецкий вошел в кабинет, почтительно поклонился и замер у дверей, выжидательно глядя на меня.

— Проходите, Леопольд, что же вы? — Я указал на кресло напротив.

— С вашего позволения, ваше сиятельство, я постою. Я простой слуга и не привык сидеть в присутствии своего господина. — Дворецкий подошел к столу и предусмотрительно стал чуть поодаль и сбоку, чтобы мне не пришлось задирать голову и постоянно упираться в него взглядом.

— Леопольд, я хочу, чтобы вы сели, — я добавил в голос немного стальных ноток.

Сидящий человек менее свободен в своих действиях. Он не может быстро выхватить оружие или, скажем, беспрепятственно метнуть нож, которому в этом случае помешает стол. Его руки постоянно находятся на виду, в отличие от стоящего человека, который может без лишних подозрений завести их за спину и незаметно достать оружие из-за пояса или из перевязи на запястье.

В отсутствие Ярцева я стал более осторожным и осмотрительным. И это состояние мне нравилось. Я вновь становился тем, кем был изначально: профессиональным шпионом и немного параноиком, который везде видит опасность и постоянно находится настороже. Это дисциплинировало, заставляло работать ум и придавало особую остроту ощущениям.

Дворецкий спорить не стал и, еще раз сдержанно поклонившись, уселся в предложенное кресло.

Я окинул его пристальным взглядом, выдержал длинную паузу, а потом спросил:

— Почему вы решили, что я захочу вас уволить, Леопольд?

— Мне так сказал Тимофей Федорович после того, как показал письмо Владислава, — не задумываясь ответил дворецкий.

— Ясно. То есть содержание письма, как я понимаю, вам полностью известно? Тогда позвольте узнать, что же именно вы украли у Владислава?

— Я ничего не крал у него, ваше сиятельство, — вполне искренне заявил Леопольд.

— Хорошо. Перефразирую вопрос: о каких, якобы украденных вещах, по вашему мнению, упоминал в своем письме Владислав?

— Я забрал у графа Волкова камень алого пламени и перстень шамана. Но я их не крал. Они не принадлежали графу Волкову.

Я с интересом посмотрел на Леопольда.

— Тогда, возможно, вам известно, чьи они?

— Безусловно, ваше сиятельство.

Я вопросительно поднял бровь.

— Они принадлежали шаману диких погонщиков, которого убил граф Волков. — Леопольд сказал это таким тоном, словно рассказывал прогноз погоды на завтра.

Но для меня эти слова прозвучали настолько невероятно, что я поначалу отказывался в них верить.

— Как мог человек, не обладающий магическим даром, убить могущественного волшебника? Это невозможно, — стараясь гасить в своем голосе любые эмоции, спросил я.

— Графу Волкову помог Моргред и его чародей. Фактически они сделали всю основную работу, обездвижив шамана и лишив его магических сил. Олегу Игоревичу оставалось только вонзить нож в сердце.

Я на минуту задумался, а потом бросил на дворецкого вопросительный взгляд.

— Вы описали это словно какой-то ритуал. Лишить магических сил, вонзить нож в сердце…

— Так оно и есть, ваше сиятельство. Это был самый настоящий ритуал по изъятию магических артефактов. Чтобы они начали взаимодействовать с новым носителем, нужна была либо добрая воля их прежнего владельца, либо сложнейший ритуал отторжения.

— Леопольд, поправьте меня, если я ошибаюсь, — пытаясь скрыть удивление, сказал я. — Выходит, что Волков завладел магическими предметами шамана, совершив над ним ритуальное убийство? И если это на самом деле так, то почему вы тогда утверждаете, что эти вещи не принадлежали Волкову?

— Дело в том, ваше сиятельство, что перед самой смертью шаман произнес священную формулу, вложив в нее всю свою жизненную силу и душу. Граф Волков убивал живое, но при этом уже бездушное тело. Примерно такое же, которое остается от человека после проклятия черной метки. Артефакты хоть и служили исправно после этого Олегу Игоревичу, но делали это не в полную силу.

— И что же это была за священная формула? — скептически поглядывая на Леопольда, спросил я.

— Моргред говорил, что ее очень трудно перевести на наш язык. Многие понятия, которыми оперируют шаманы диких погонщиков просто-напросто отсутствуют в нашей картине мира. Но если сильно упростить эту формулу, то она гласит, что только тот, кого дух убитого шамана сочтет достойным, сможет использовать весь потенциал этих артефактов. И я, когда услышал невероятные слухи, что вы можете как-то влиять на аномальных монстров, вполне закономерно предположил, что такой дар просто так не дается и, возможно, вы и есть тот избранный преемник убитого шамана.

Я задумался. То, что говорил Леопольд больше походило на миф, чем на что-то имеющее отношение к реальной жизни. Возможно, он все это придумал, чтобы оправдать свое воровство и предательство. И вот тут я попытался его подловить:

— Тогда как вы объясните, что так называемый камень алого пламени перестал действовать, когда его взял в руки мой знакомый артефактор?

Леопольд испытующе посмотрел на меня, а потом без обиняков заявил:

— Вы уж простите меня, ваше сиятельство, за откровенность, но мне кажется, что вы тут немного лукавите. У меня нет желания выводить вас на чистую воду. Я просто высказываю свое мнение.

Я усмехнулся и прищурившись посмотрел на дворецкого:

— Тогда позвольте поинтересоваться, что, по вашему мнению, на самом деле произошло с этим камнем?

— Вы сами его коснулись и забрали себе его силу, — невозмутимо произнес Леопольд, продолжая буравить меня пристальным взглядом.

Похоже, дворецкий с самого начала понимал, что я вожу его за нос. Тогда почему он так отреагировал, когда я показал ему, что стало с артефактом алого пламени? Неужели этот плут разыграл меня? Если это так, то его актерскому мастерству могут позавидовать даже звезды Большого театра. Надо быть с этим человеком предельно осторожным и ничего не принимать на веру.

— А второй камень, который у Владислава? Откуда он? — Я продолжил попытки поймать дворецкого на нестыковках.

— Я не знаю, — пожал плечами Леопольд. — Его принес Моргред. Он никогда при мне не говорил, откуда взял второй артефакт.

А вот это утверждение мне показалось притянутым за уши. Я нутром чувствовал, что здесь Леопольд что-то от меня скрывает. Но докапываться до истины я не стал. Выслушивать очередные небылицы у меня сейчас особого желания не было. И я решил перейти к более предметным вопросам.

— Скажите, Леопольд, как вам кажется, что бы изменилось, если бы я выполнил требования Владислава?

— Я думаю, ничего, — без раздумий ответил дворецкий, тем самым подтвердив мои догадки. — Он точно так же напал бы на вас, только при этом он бы еще и перстнем завладел.

И вот тут Леопольд попался. Я, пристально прищурившись, взглянул на дворецкого и спросил:

— Зачем ему перстень, Леопольд? Он что, тоже маг?

Дворецкий сразу раскусил мой ход и мастерски парировал:

— Маг пустоты, вы хотели сказать? Для других чародеев это просто бесполезная безделушка. — И дворецкий указал, на перстень с головой тигра, красовавшийся у меня на руке.

Внутри у меня все напряглось. Сказанное Леопольдом выходило за все мыслимые рамки приличия. Такие вещи нельзя произносить вслух, если ты на сто процентов не уверен, что тебя после этого не убьют. Надо определенно быть предельно осторожным с этим странным типом.

Однако внешне я не подал вида, что меня задел этот прямой и весьма грубый намек на мои магические особенности.

— Называйте, как хотите, Леопольд. Смысл вопроса от этого не меняется, — произнес я скучающим голосом, вопросительно выгнув бровь.

— Вы правы, ваше сиятельство. Прошу прощения, что немного отошел от темы. Я, конечно, плохо осведомлен, но судя по обрывочным сведениям, полученным мной из разговоров Моргреда и Владислава, бастард весьма близок к тому, чтобы стать магом пустоты, если уже им не стал.

— Разве у него есть дар? — в моем голосе прозвучало удивление.

— Нет. — Леопольд слегка пожал плечами, сделал драматическую паузу, а потом сказал то, что никак не захотело укладываться у меня в голове: — Стать магом пустоты может каждый. Для этого не обязательно обладать даром. Нужна только воля шамана и благоприятное стечение обстоятельств.