Меченный смертью. Том 4

Глава 14

Я протянул руку к записке и достал ее. Осмотрев листок с обеих сторон, я пригляделся к написанному. Этот подчерк был мне знаком. Точнее, был знаком способ, которым добивались такого подчерка. Нас обучали этому в академии. Это требовалось, когда надо было срочно что-то написать и остаться при этом инкогнито. Для правши достаточно было взять ручку в левую руку. После этого вычислить человека посредством почерковедческой экспертизы было абсолютно невозможно. Конечно, для этого надо было придерживаться стандартного написания письменных букв без вензелей и других модификаций. А еще требовался хороший опыт письма левой рукой.

Это открытие еще раз подтверждало мою мысль, что садовник был далеко не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Его личность вызывала у меня все больше вопросов. И чем дальше я втягивался в эту таинственную историю с пропавшей запиской, тем меньше понимал, что вообще тут происходит.

Мой взгляд опустился на бумажный сверток, лежащий на дне ящика. Внутри явно просматривались очертания какого-то небольшого предмета. Я отложил записку в сторону и потянулся рукой к свертку. Наощупь я определил, что внутри лежит какой-то круглый металлический предмет размером чуть меньше половины ладони. Когда я начал разворачивать бумагу, в которую он был завернут, то с удивлением обнаружил, что это и есть та самая пропавшая записка. Сомнений по поводу того, что ее украл тот самый таинственный садовник у меня больше не оставалось.

Внутри свертка оказался медальон. Он был выполнен в виде пентаграммы, заключенной в круг. В ее внутреннем пятиугольнике находилось изображение головы тигра. Медальон был выполнен из довольно плотного и тяжелого серебристого металла. Он смахивал на сталь, но обладал нетипичным для нее более светлым цветом и удивительно гладкой поверхностью. К медальону крепилась цепочка из такого же точно металла.

Я осторожно положил развернутый лист бумаги с медальоном на стол, стараясь не касаться странного металла. Для начала я медленно провел над ним ладонью: сначала левой, а потом правой. Именно так я сканировал магические предметы в прошлой жизни, когда был могущественным магом.

Несмотря на мои ограниченные способности я почувствовал исходящую от медальона силу. Тугой пульсирующей волной прошла она по моей левой руке. Ее природа пока не была мне понятна. Но уже сейчас я мог точно сказать, что она не относится ни к одному из четырех базовых аспектов: огню, воде, земле или воздуху. Я склонялся к тому, что это все-таки сила аспекта пустоты. Здесь, в этих загадочных диких землях, казалось, все было пропитано этим таинственным аспектом.

И когда я провел над медальоном правой рукой, на которой был одет перстень шамана, то получил яркое подтверждение своему предположению. Черный камень перстня на несколько секунд стал светло-серым. Именно этот цвет и был присущ всему, что было связано с силой пустоты.

Я убрал руку и задумался. Выходит, что садовник целенаправленно оставил мне этот медальон? Возможно, что вся та сложная многоходовка, которая привела меня к этому артефакту, именно для этого и задумывалась. Но зачем? В чем смысл? Не проще ли было просто подойти ко мне и без всех этих странных фокусов вручить медальон? Хотя, с другой стороны, вся та странная цепочка событий с ее непередаваемой аурой таинственности, которая вела к этому моменту, придавала ему весьма высокую ценность в моих глазах. В отличие, скажем, от камня алого пламени, который вручил мне Леопольд, и к которому я в первое время отнесся весьма скептически.

Но больше всего меня интересовал вопрос: в чем была цель садовника? Зачем ему было передавать мне этот с виду мощный артефакт? А то, что он обладал высокой силой я уже не сомневался. В благотворительность я не верил с тех самых пор, когда в детстве один зажиточный мещанин, пообещав мне десять рублей, заманил меня на заброшенную стройку. Тогда я первый раз убил человека и последний раз поверил в бескорыстие.

Мотивы садовника мне были не ясны, но я небезосновательно предполагал, что медальон — это еще одно звено той цепи событий, которые начали происходить со мной с тех самых пор, когда я встретил таинственного шамана. Создавалось впечатление, что кто-то последовательно усиливает и вооружает меня, подготавливая к некой ответственной роли или миссии. Причем, делает это, абсолютно не спросив меня. И этот последний момент меня совсем не устраивал.

Однако, время меня поджимало, и надо было уже принимать какое-то решение насчет медальона. Закинуть его в карман, как камень алого пламени или же сразу надеть, как я это сделал с перстнем? Учитывая, что в конечном итоге мне все равно придется его примерить, если не добровольно, то по принуждению моего невидимого наставника, я, решив сэкономить время и силы, уверенно взял медальон и нацепил его себе на шею.

Я ожидал хоть какой-то реакции артефакта, но ничего не произошло. Абсолютно ничего. Никаких волн энергии и всплесков силы, никаких обмороков и потусторонних видений. Полный ноль. И это удивило меня больше всего. Если насчет предназначения перстня я мог сразу строить хоть какие-то догадки, то здесь я уперся в глухую стену. Пока что, с практической точки зрения, на моей шее висела обыкновенная безделушка. Очень эффектно выглядящая, но абсолютно бесполезная.

Ну что ж, как бы то ни было, пожелание, оставленное на записке, я выполнил, а что делать дальше со своим новым приобретением, не имел никакого понятия. А значит, не стоит пока над этим особо зацикливаться. Сейчас у меня были дела поважнее.

Я убрал обе записки в карман, проверил, на всякий случай, остальные ящики стола, ожидаемо оказавшиеся пустыми, и направился к выходу из комнаты.

Закрывая за собой дверь, я оставил ее приоткрытой. В этом не было никакой практической цели. Это было, скорее, символическое действие. Оно указывало на только что принятое мной решение. Решение оставить хотя бы на пару дней эту таинственную историю и не тратить на нее свое драгоценное время.

Эксперт князей Филатовых задержался. Это было вполне предсказуемо. Княжеский дом показывал свою важность. И только попробуй не встреть его представителя по всем правилам гостеприимства, во сколько бы он не приехал. Неудовольствие Филатовых в этом случае обеспеченно. А это вполне могло повлиять на предлагаемую ими цену за сердце голема.

Но мы дождались и встретили, как полагается. Был организован быстрый, но очень щедрый по нашим меркам ужин в большой гостиной особняка. Без бутылки дорогого французского вина здесь, конечно же, не обошлось.

Поскольку присланный был одним из вассалов Филатовых, то мне пришлось присоединиться к нему за столом. Обменявшись несколькими вежливыми и вполне дежурными фразами, мы завели непродолжительный разговор о текущей ситуации в приграничье, гибели Волкова, восстании его бастарда и прочих горячих новостях. Между делом присланный эксперт высказал пожелание, чтобы его визит в мое поместье не афишировался и остался по возможности сугубо конфиденциальным.

Признаться, я ожидал от него чего-то подобного, учитывая то, как очернили меня в последних новостях. Скрепя сердце, мне пришлось смириться с этим грубоватым выпадом в мой адрес. Несколько завуалированно, но вместе с тем довольно недвусмысленно князья Филатовы намекали мне, чтобы я знал свое место и не выпендривался.

После ужина эксперт в сопровождении Тимофея Федоровича отправился осматривать сердце голема. Я к ним не присоединился, сославшись на неотложные дела. Эксперт бросил на меня поверх очков высокомерный взгляд, криво усмехнулся и, что-то пробурчав себе под нос, последовал за управляющим.

В этот самый момент я понял, что ситуация оборачивается далеко не в мою пользу. Это было видно сразу по надменному поведению представителя Филатовых. Но я все-таки до конца надеялся, что справедливые деловые отношения возьмут верх над прошлыми обидами и моим абсолютно никаким положением в высшем обществе.

Примерно через полчаса эксперт, тщательно изучив артефакт и ни слова не сказав на прощание, забрался в машину и уехал. А еще через час мне позвонили от Филатовых.

— Алесандр Николаевич, — услышал я в трубке флегматичный голос все того же секретаря, с которым уже общался по телефону, — прошу прощения за столь поздний звонок. Его сиятельство Михаил Алексеевич просил вам передать следующее. Наш эксперт оценил добытый вами артефакт, как довольно посредственный и весьма невысокого качества. Но его сиятельство, исключительно из ваших крепких партнерских отношений согласился пойти вам на встречу. Он предлагает приобрести у вас сердце голема за двести тысяч наличными или переводом на ваш счет. При этом транспортировку и транзит через стену, а соответственно и все немалые расходы по этим пунктам, он берет на себя.

Мой собеседник сделал небольшую паузу, сухо откашлялся и продолжил:

— Если же вы все-таки решите выставить артефакт на биржу, то его сиятельство дает вам дружеский совет: подойдите весьма серьезно к вопросу безопасной транспортировки товара до покупателя. Тут, к сожалению, даже «Стальной бастион» не возьмется, какую бы сумму вы не предложили. Очень уж опасно в наше неспокойное время разъезжать с таким грузом по дорогам нашей необъятной родины. Надеюсь, вы понимаете, о чем я, Александр Николаевич? — В голосе секретаря прозвучали стальные нотки.

Я встал из-за стола и, ничего не отвечая, медленно подошел к окну. Мой холодный взгляд прошелся по верхушкам дубов, растущих по бокам подъездной аллеи. Сквозь них весело поблескивало заходящее солнце. Но я не мог насладиться этим прекрасным пейзажем.

Этот испорченный до основания мир вновь ткнул меня мордой в грязь, чтобы я не забывал, где живу. Что ж, теперь мне ничего не оставалось, как только стать достойной его частью. Благородство и честь, которые я только-только начал воспитывать в себе, придется беспощадно отбросить. На сцену вновь должен выйти Серый Призрак. Именно так называли меня те, кто сталкивался с результатами моих действий, будь то заказчики убийств или должностные лица, их расследующие.

Этот мир понимает только язык силы и власти. И я, как никто другой, умею разговаривать на этом языке.

— Александр Николаевич? — послышался в трубке голос секретаря Филатовых. Он явно был раздосадован моим долгим молчанием.

Я ничего не ответил. Просто сбросил звонок и равнодушно убрал телефон в карман.

До этого момента я пытался действовать исключительно своими силами, почти не привлекая связи и людей из моей прошлой жизни. Но сейчас пришло время для подключения тяжелой артиллерии. Мне не оставили иного выбора. И я отлично понимал, с кого мне следовало начать.

Телефон вновь зазвонил. Даже не успев достать его из кармана, я отлично понимал, кто это. Приняв вызов, я молча поднес трубку к уху. Ни звука не вышло из моих уст. Только холодное молчание.

На той стороне провода тоже молчали. В трубке раздался легкий треск помех. Будто бы сам эфир возмутился от напряжения, повисшего между двумя абонентами. Досчитав про себя до семи, я медленно убрал телефон от уха и сбросил вызов.

Этот молчаливый звонок был красноречивее любых слов. Я не сомневался, что донес до князей Филатовых свою очень четкую мысль. Теперь мяч на их стороне. Я точно знал, что артефакт им нужен. Настолько сильно, что мне позвонили второй раз. Даже после того, как я не захотел продолжать разговор. Теперь я ждал третьего звонка. Если он будет, то ценность артефакта возрастет в разы, а все выводы эксперта не будут стоить и клочка бумаги, на которой они написаны.

Я отошел от окна, сел в рабочее кресло и положил телефон перед собой на стол. После этого расслабился, прикрыл веки и начал в подробностях обдумывать свои дальнейшие действия.

Через четверть часа раздался звонок. Филатовы. Я выждал около двадцати секунд и взял трубку. Многозначительное молчание с моей стороны продолжилось. Через какое-то время в трубке раздался напряженный голос секретаря:

— Александр Николаевич?

— Я вас слушаю, — сухо ответил я.

— С вами хочет переговорить лично его сиятельство Михаил Алексеевич. Переключаю.

Ну что ж. Карты, хотя бы частично, были вскрыты. Ценность артефакта теперь просто зашкаливала. Я это отчетливо понимал. Уверен, что и князь тоже. И сейчас от его слов зависело очень многое.