Меченный смертью. Том 4

Глава 27

Заранее узнав от дозорных о местонахождении медведя, мы с Ярцевым отправились в указанную точку. Сейчас, по словам разведчиков, зверь расположился недалеко от пятой дозорной вышки и особой активности не проявлял. Создавалось такое ощущение, что он чего-то ждет.

Когда мы только приближались к указанным координатам, боец с пятой вышки сообщил, что косолапый что-то почуял и рванул в нашу сторону. Мы с Ярцевым притормозили. Дальше ехать не было смысла. Даже отсюда я слышал, как что-то тяжелое и массивное продирается сквозь густой подлесок.

И вот, не прошло и минуты, как к нам навстречу из кустов выбежал медведь. Увидев меня, он остановился, радостно закачал головой и испустил приветственный рык. Все его тело было в обрывках аномальной флоры: оторванные щупальца жгутохватов, измочаленные стебли парализующей крапивы и цветы ядовитого зверобоя свисали с него, словно гирлянды с новогодней елки. Страшный шрам уже почти зарос новой шерстью. И вообще медведь выглядел весьма бодро и жизнерадостно.

— Виктор Петрович, подождите меня здесь. — Я слез с квадроцикла и направился к медведю.

Тот тут же грохнулся на бок и поднял переднюю лапу кверху, призывно зарычав. Я подошел к косолапому и потрепал его за мощный косматый бок. Медведь довольно заурчал и выдохнул язычок пламени.

— Ну что ж, на этом, я думаю, обмен любезностями можно считать законченным. — Я отошел на пару шагов и весело глянул на довольно развалившегося зверя. — А сейчас, Михалыч, нам нужно с тобой кое-что сделать. А для этого требуется, чтобы ты лежал смирно и не дергался. — И я послал медведю четкий ментальный образ того, что от него хочу.

Косолапый сразу же исполнил мой приказ и послушно улегся на брюхо.

— Вот так-то лучше дружище, — я еще раз похлопал его по мощному бурому боку. — А сейчас я позову сюда Виктора Петровича. Ты же его помнишь?

Медведь в ответ довольно рыкнул. Я повернулся к Ярцеву и сделал ему знак, чтобы тот подошел.

— Нам надо тебя измерить, — сказал я косолапому, одновременно с этим передавая ему образы наших будущих действий. — Так что лежи смирно.

Когда Ярцев приблизился, я достал из разгрузки измерительную рулетку и объяснил ему, что нужно делать. Минут десять мы ходили вокруг медведя, производя замеры. Несколько раз мне даже приходилось взбираться на спину бурого монстра, от чего он сразу приходил в полнейший восторг и начинал непозволительно сильно ворочаться. В такие моменты косолапого приходилось немного урезонивать.

Когда дело было сделано и все размеры записаны в планшет, я сразу набрал нашего механика.

— Егор, высылаю вам на телефон замеры. Проверьте, все ли я учел? — И я нажал на кнопку отправки файла.

— Хорошо, ваше сиятельство, сейчас посмотрим. Замерьте еще расстояние от холки до хвоста, — после минутного молчания добавил механик.

— Сейчас сделаю. Что-то еще?

— Нет, ваше сиятельство. Этого вполне достаточно.

— Хорошо. Тогда ждите. Сейчас вышлю. — Я сбросил звонок и вновь подошел ко все еще смирно лежащему медведю.

— А сейчас, Михалыч, мы заберемся на тебя вдвоем с Виктором Петровичем. Ты же не против? — пристально глядя на медведя, спросил я.

Судя по довольной морде медведя, если среди находящихся на его спине буду я, то там вообще можно кадриль танцевать.

Мы с Ярцевым быстро залезли на косматую спину и сделали последний замер. Данные я сразу же отправил Егору.

Дело было выполнено быстро и без особых проблем, которых я, если честно, опасался, поскольку не был полностью уверен, что медведь подпустит к себе Ярцева.

— А теперь, Михалыч, вот что я тебе скажу. В течение завтрашнего дня даже близко не походи к разрушенной четвертой вышке. Там будут идти ремонтные работы. — Все свои слова я подкреплял яркими образами. — А совсем скоро мы с тобой отправимся в небольшое путешествие. Ты же не против составить мне компанию? — Медведь закивал головой и громко рыкнул, выпустив из пасти язычок пламени.

— Ну вот и отлично, мой косматый друг. Тогда до скорого! — я махнул медведю рукой, и мы с Ярцевым направились обратно к квадроциклам.

Косолапый на прощание что-то тоскливо прорычал и, словно бы нехотя, двинулся обратно вглубь дикого леса.

— Александр Николаевич, можно вопрос? — Ярцев остановился у своего квадроцикла и пытливо посмотрел на меня.

— Конечно, Виктор Петрович. — Я уже примерно знал, о чем он спросит.

— Мне кажется, что вы собираетесь надеть на медведя сбрую и седло. Успокойте меня и скажите, что это не так. — В голосе Ярцева прозвучало неприкрытое беспокойство.

Я с хитрецой взглянул на Виктора Петровича и едва заметно улыбнулся.

— Еще и седельные сумки.

В глазах Ярцева мелькнуло непонимание, смешанное с ярко выраженным страхом за мою дальнейшую судьбу.

— Но это же дикий зверь, ваше сиятельство. Да к тому же еще и медведь. Они для этого не приспособлены. А если он захочет на задних лапах походить? Или на дерево забраться?

Представив описанную Ярцевым картину, я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Боюсь, он увидел это в моих глазах и еще больше помрачнел.

Я бы мог ему рассказать, как в далекой деревне диких погонщиков, где мне однажды довелось побывать в прошлой жизни, они запрягали в огромные повозки таких же медведей, а сами ездили на них верхом. И это была самая безобидная картина из тех, что я там видел. Некоторые туземцы могли даже вполне сносно летать на мантикорах. Что уж тут говорить про обычных медведей.

— Все будет хорошо, Виктор Петрович, — постаравшись выглядеть и говорить вполне серьезно, ответил я. — Можете поверить мне на слово.

Ярцев недоверчиво покачал головой, сел на квадроцикл и завел двигатель. Всю обратную дорогу мы ехали молча. Виктор Петрович был в самом мрачном расположении духа, а я же наоборот пребывал в радостном предвкушении. Мне не терпелось отправиться в путь, чтобы как можно быстрее вырваться из-под докучливой опеки Ярцева.

Следующий день начался с новостей из Трофимово. После завтрака мне позвонил Кузьмич.

— Ваше сиятельство, я по поводу этого мерзавца Лосева, главного коммунальщика. — В голосе старосты послышались нотки гнева и отвращения.

— Я вас слушаю, Иван Кузьмич. — Я решил перейти с ним на вы, поскольку староста был в первую очередь представителем власти. Хоть и мной назначенной, но, тем не менее, власти. И все рабочие вопросы подобало решать с ним в официальном и уважительном тоне.

— Взяли мы его, как говорится, без шума и пыли, — продолжил староста. — Все сделали по науке. Провели по улице до машины, которую специально подальше поставили. По городу неспеша провезли с открытыми окнами, чтобы жители, так сказать, в воскресный вечер полюбовались на этого паразита. А вместе с тем и обыск у него в доме учинили. Холостой этот Лосев, детей нет, живет один. Так что его жилище было в нашем полном распоряжении. При обыске нашли ровно семь тысяч шестьсот тридцать восемь рублей, а кроме этого, еще и дорогие подарки: часы, ювелирные украшения, сигары, дорогой алкоголь. Одним словом, полный фарш. Ольга Дмитриевна предоставила результаты аудиторской проверки, которые просто шокируют откровенной наглостью этого мерзавца. В общем, влип это очкарик по самое не балуй.

— Все деньги, Иван Кузьмич, заприходуйте в кассу поселения. Движимое и недвижимое имущество конфисковать. Всё под опись. И оформите это официально, за подписями всех, входящих в совет поселения.

— Хорошо, ваше сиятельство. Я как раз об этом и хотел поговорить. Мы уже предварительно посоветовались сегодня утром всем составом. И у нас предложение насчет Лосева. Мы хотим, как по старинке, чтобы он понес наказание диким лесом. Пусть там решится его судьба. А то кормить его еще в тюрьме на средства поселка.

Наказание диким лесом. Я прекрасно знал, что это такое. У нас в летних лагерях от академии так поступали со злостными нарушителями устава: отвозили связанного по рукам и ногам преступника в самую гущу дикого леса. Если курсант возвращался, то про его проступок забывали и относились к нему, как и раньше. Хотя, обычно, даже после возвращения провинившемуся долго приходилось отлеживаться в лазарете. И далеко не все после выписки возвращались обратно в строй. Некоторые оставались инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Так это были уже подготовленные к выживанию бойцы. А тут речь шла об обычном обывателе. Фактически, это был гарантированный смертный приговор без привлечения палача.

— Если вы примите такое решение большинством голосов, то так тому и быть, Иван Кузьмич. За исполнением можете обратиться к командиру гарнизона.

— Это я и хотел от вас услышать, ваше сиятельство. — Кузьмич немного помялся, но затем решительным голосом продолжил. — Александр Николаевич, я полностью осознаю свою вину. С моей подачи Лосев был утвержден на должность, а значит и на мне лежит ответственность. Признаться, я смотрел только на опыт и знания этого человека, но не разглядел его гнилую натуру. Будет уроком мне на будущее. А сейчас прошу вас освободить меня с должности старосты. Я, как мне кажется, утратил ваше доверие, — приунывшим голосом закончил Кузьмич.

— И почему же вам так кажется, Иван Кузьмич? — строго спросил я.

— Ну так… это… вы почему-то сегодня ко мне на вы, да по имени отчеству… Будто наказать меня решили, — понуро ответил староста.

— Кузьмич, ты совсем сбрендил на старости лет? — не выдержал я. — И где мне прикажешь нового старосту искать? Чтоб еще и работящим, и честным был. Ты мне давай это дело прекращай! И без тебя забот хватает!

— Ну вот так бы и сразу, ваше сиятельство. — Голос старосты заметно повеселел. — А то Иван Кузьмич, Иван Кузьмич… А за честного и работящего спасибо. Постараюсь оправдать ваше доверие, — закончил он совсем бодро.

Да этот плут, похоже, на похвалу напрашивался. Ну да ладно, не буду дальше на него давить. А то ведь и в самом деле уйти захочет.

— Кузьмич! — строго воскликнул я. — Ты эти свои шуточки брось! Делом иди займись лучше, чем языком тут впустую трепать!

— Слушаюсь, ваше сиятельство! — весело ответил староста и повесил трубку своего стационарного телефона.

Вот и как с ним дальше быть? Тут ведь и черт ногу сломит! Пытаешься к человеку поуважительней отнестись, с достоинством, так сказать, а ему, видите ли, подавай, как раньше, по-простому, на ты и по отчеству. Ну и Кузьмич!

А в районе обеда мне позвонил адъютант генерал-губернатора Зубова. Когда мне сообщили, что на проводе этот хитрый лис, оставивший меня без вертолета, но у которого я с подачи дворецкого умыкнул автомобиль с шофером, на моем лице промелькнула злорадная ухмылка.

— Добрый день, Андрей Филипович, — поприветствовал я его елейным голосом. — Не знаю, как у вас, но у меня он действительно добрый.

— И я вас категорически приветствую, Александр Николаевич, — сухо и несколько раздраженно ответил мне граф Доронин.

Услышав его недовольный голос, я потешил себя мыслью, что внес свой посильный вклад в этот упаднический тон.

— С вами хотел бы переговорить лично генерал-губернатор. Переключаю.

Ну какая же прелесть, подумалось мне. Еще и секретарем побыть заставили. Беднягу наверняка сейчас трясет от гнева.

— Александр Николаевич? — раздался в трубке приветливый голос князя Зубова.

— Доброго вам дня, Михаил Петрович, — откликнулся я. — Судя по вашему располагающему тону, эти дни для вас, как вчерашний, так и сегодняшний, оказались поистине добрыми.

— Вы совершенно правы, милейший, — лениво-довольным голосом ответил генерал-губернатор. — Император выказал мне свои полные доверие и поддержку. Он, к слову сказать, и вас упомянул. В очень даже положительном ключе. Отпрыск великого рода, достойный сын отечества и прочее и прочее. Так что, отчасти благодаря моим рекомендациям, вы теперь на хорошем счету у Государя.

— Вы бы знали, как приятно мне это слышать, ваше превосходительство. — Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно искреннее. — Если бы я мог, то непременно лично заверил бы Его Императорское Величество в своей безоговорочной преданности.

— Возможно и вам когда-нибудь представится такая возможность. Во всяком случае, я бы очень этого хотел. — Князь даже и не пытался скрыть равнодушие и скуку в голосе. — Но я вот еще почему вам звоню, Александр Николаевич. Сегодня у меня был довольно долгий и откровенный разговор с князем Филатовым Михаилом Алексеевичем. И мы с моим другом сошлись на мысли, что он несколько погорячился по отношению к вам. Больше скажу, он согласился увеличить цену на известный вам предмет вдвое. То есть до четырехсот тысяч. И поверьте мне, милейший граф, это лучшее на данный момент предложение, учитывая довольно посредственное качество артефакта.

Вот жулик! А про расторгнутый контракт — ни слова. Свою выгоду терять не хочет. Похоже, что Филатов понял, что сейчас силовое решение вопроса с сердцем голема ему явно подпортит репутацию, поэтому решился на такой вот спорный компромисс. Ну уж нет! Дальше игра будет идти по моим правилам.

— Я весьма сожалею, ваше превосходительство, но артефакт уже продан и скоро отправится к своему покупателю.

В трубке воцарилось долгое и угрожающее молчание.