Меченный смертью. Том 4

Глава 15

— Александр Николаевич, доброго вам вечера. Как ваше здоровье? — раздался в трубке бесцветный голос князя.

— И вам доброго завершения дня, Михаил Алексеевич. Здоровье — прекрасно. Смею надеяться, что и вы тоже в добром здравии, — холодно ответил я, откинувшись в кресле.

— Вашими молитвами, граф, — мрачно усмехнулся мой собеседник. — Слышал, несчастье у вас приключилось. Много людей полегло. Защищать поместье теперь некому. А тут еще и обвинения во вмешательстве в работу следственной группы. Похоже, что дела у вас совсем плохи, Александр Николаевич. — Голос в трубке звучал задумчиво. Но это была не степенная задумчивость пожилого человека. Наоборот, от нее на версту веяло неприкрытой угрозой.

— Зато у вас, князь, насколько я наслышан, сейчас все хорошо. Впрочем, как и всегда. — Стараясь сохранять равнодушие в голосе, ответил я.

— Отнюдь, граф. Дела идут с переменным успехом. Иначе и быть не может. Се ля ви, как говорят французы. И знаете, жизнь была бы гораздо проще, если бы окружающие порой не были так упрямы. — Филатов с полминуты помолчал. — Вот, казалось бы, чем плоха синица в руке? — менторским тоном продолжил он. — Так нет, им журавля с неба подавай. А может не дорос еще человек до журавля-то этого самого. А вот прояви он смирение и покорность судьбе, может и открылась бы перед ним впоследствии дорога к весьма широким перспективам.

Князь замолчал. В трубке повисла звенящая тишина.

— Знаете, Михаил Алексеевич, что говорил по этому поводу мой покойный отец? — прервал я затянувшееся молчание. — Говорят, он умел хорошо вести дела. Так вот, как-то он дал мне задание. Это была сущая мелочь. Я понимал, что он меня проверяет. Но я-таки все испортил на первом же этапе. Мне не понравилось, как подрядчик разговаривал со мной, сыном знаменитого князя Рокотова. И сделка сорвалась. Вот тогда-то мой отец и преподал мне один важный урок. Сын, сказал он мне, эмоции и завышенное самомнение только мешают бизнесу. На переговорах имеет значение только результат. Максимально выгодный для обеих сторон. Остальное нужно отбросить, как ненужное. Иначе ты никогда не добьешься успеха.

Насчет своего отца я, конечно, слукавил, но нужную мысль мысль до главы дома Филатовых донес.

— Ваш отец был мудрым человеком. — В голосе князя промелькнула нотка уважения. — Но, боюсь, вы сейчас не в том положении, чтобы хоть как-то опереться на его прошлый авторитет. Больше скажу, положение ваше сейчас — хуже некуда. Так что, как бы вам ни хотелось, но мы сейчас не ведем переговоры. Я лишь пытаюсь донести до вас мысль, что мое предложение окончательное и, как вы понимаете, безальтернативное. При желании я даже могу сделать так, что артефакт достанется мне абсолютно бесплатно. Но мы же с вами не варвары, в конце-то концов? Мой вам совет, граф, принимайте, пока не поздно, мои условия, иначе я могу и передумать.

— Всего вам доброго, князь, — холодно ответил я и сбросил звонок.

Я предполагал, что произойдет в ближайшее время, но мне было плевать. Я не позволю этому выскочке вытирать об меня ноги.

Итак, что мы имеем? Скорее всего, мой контракт на поставки этериума будет расторгнут. При этом есть большая вероятность, что придется выплатить огромную неустойку. Транспортировка любых моих товаров за стеной станет небезопасна. Это относится как к поставкам тел аномальных монстров, так и к транспортировке этериума. С Филатовыми в этом плане я тягаться пока не смогу. Но посмеют ли они вторгнуться в мое имение? Учитывая последние события и возросшее внимание императора к приграничью, они вряд ли решатся на такой отчаянный шаг. Значит на своей земле я до поры до времени могу особо ничего не опасаться. Хотя, попытки устранить меня по-тихому, скорее всего, возобновятся с новой силой.

Стоило ли это того? Если бы я был обычным восемнадцатилетним хлюпиком, то ответил бы однозначно — нет. Но я не я, если не скажу сто раз да! Сейчас я поставил на кон все. И я сорву этот чертов банк, чего бы мне это ни стоило!

Мне нужно было сделать всего лишь один звонок. Но когда я наберу этот номер, дороги назад уже не будет. Хотя, по правде говоря, отступать мне было просто некуда.

Я взял телефон, повертел его в руках и стал неспеша нажимать на цифры набора номера. Холодная уверенность росла внутри меня с каждой секундой. Палец на мгновение задержался над кнопкой вызова, а потом медленно опустился на зеленый кружочек.

Трубку на той стороне провода взяли после первого же гудка.

— Идущие на смерть приветствуют тебя, — произнес я слегка охрипшим голосом.

— Завтра в полночь у Спасской башни, — услышал я бесстрастный ответ и звонок сразу же сбросили.

Это был одноразовый номер. Он довольно долго ждал своего набора. И сейчас я, образно говоря, ступил на край минного поля. Когда-то я знал, где закопана каждая мина. А сейчас мне нужно лишь точно вспомнить их расположение и не ошибиться. И для этого требовались тишина и медитация.

Но для начала — еще пара звонков.

Первым делом я набрал Белозерова.

— Дмитрий Владимирович мне от вас срочно нужна карта точного расположения магического кристалла. Да, планы резко поменялись. Нет, везти ко мне ее не нужно. Надежно упакуйте ее в целлофан и поместите в герметический пластиковый контейнер или банку. Затем отнесите в туалет Мармеладки и спрячьте в сливном бачке средней кабинки. За час управитесь? Отлично!

Я повесил трубку и набрал второго абонента.

— Игорь, привет! У меня к тебе очень важное дело. — Я вкратце объяснил собеседнику, что от него требуется. — Задача весьма сложная, но при этом срочная. Средства выделю, сколько скажешь. Справишься? Сроки? Отлично. Нужная тебе сумма будет спрятана в корнях большого дуба недалеко от дороги, ведущей из усадьбы в Трофимово. Координаты я скину. Карту цели найдешь в Мармеладке в туалетном бачке средней кабинки. Она там будет примерно через полтора часа. Вся операция только на тебе. Я ничем помочь не смогу. Если проколешься, не геройствуй — делай ноги.

Сбросив звонок, я направился к сейфу, достал из него запрошенную Игорем сумму и направился в подземный гараж, вход в который находился недалеко от кабинета. Там стоял недорогой и неброский седан. Одна из тех моделей, которые весьма часто мелькают на дорогах Российской Империи и при этом ничем особо не привлекают окружающих обывателей. Выделяться мне было ни к чему.

Прежде чем сесть в машину, я подошел к расположившемуся у стены верстаку и, упаковав деньги в черный полиэтиленовый пакет, тщательно замотал его несколькими слоями скотча. После этого прыгнул за руль и поспешно отвез сверток с деньгами в условленный тайник.

Выезжал я через западные ворота, делая порядочный крюк, но зато оставаясь незамеченным для всех, кто находился у казармы и главного въезда в усадьбу. Кроме родственников погибших бойцов и бойцов капитана Федулова, там к этому времени собралась небольшая кучка репортеров из местных СМИ. На территорию усадьбы их не пускали, но они, тем не менее, не теряли надежды заполучить какой-нибудь сенсационный репортаж и, несмотря на позднее время, явно, поджидали меня или хотя бы кого-то из моих офицеров.

Я вообще не представлял, как они добрались до моей усадьбы. Если продвижением по карьерной лестнице генерал-майора Жохова занимался мой дядя, то все СМИ должны быть уже куплены и переведены на его официальную версию. Вместе с этим включался режим информационной гигиены, который подразумевает строгий карантин моего имения. Ни одного представителя СМИ не должны были сюда пускать.

Я понимал, что шансов мало, но все-таки решил воспользоваться представившейся возможностью и дать акулам пера эксклюзивное интервью. Возможно, хоть какая-то его часть дойдет до эфира и новостных лент.

Вернувшись в особняк, я позвонил Коршунову.

— Ну как, Степан Иванович, удалось поспать? — бодро спросил я.

— Вполне, ваше сиятельство. Только вот почему-то будильник прозвенел на час позже, — с легкой иронией в голосе ответил он.

— Ох уж эти старые будильники, — посетовал я. — Никогда не знаешь, чего от них ждать. — Коршунов в ответ сдавленно крякнул. То ли прокашляться хотел, то ли смешок пытался сдержать. — Я вот по какому поводу звоню, — продолжил я. — Вы же видели последние новости? Ну и как вам?

Выслушав возмущенный ответ Коршунова, я сказал:

— У меня тут мысль появилась, Степан Иванович, а не поведать ли нам свою версию событий? Подключим бойцов Федулова. Покажем наших павших, разбитую технику. Согласны? Вот и отлично! Только про управление монстрами и огненного тигра ни слова. Придерживаемся версии, что все агрессивные твари убиты обычными средствами без применения чего-либо необычного. А вот про свои магические способности можете даже очень подробно рассказать. Это будет весьма кстати. Ну и выберите двух-трех бойцов из наших, которые лишнего болтать не будут, проинструктируйте их, пусть тоже свое слово вставят. Через минут двадцать я приведу репортеров. Договорились? — Услышав положительный и вполне жизнерадостный ответ, я положил трубку.

Общение с прессой прошло довольно плодотворно. Ключевой фигурой там была репортерша из Казанских губернских новостей, одного из центральных СМИ региона. Она временами выдавала каверзные, двусмысленные, а иногда и откровенно провокационные вопросы. По этой ее характерной черте я сразу определил, что она была прислана из враждебного нам лагеря и на ее объективность сильно рассчитывать не стоит.

Каждый раз, когда она ставила в тупик кого-то из отвечающих, мне приходилось брать слово и остужать пыл этой пираньи. Делать это я умел весьма профессионально. Здесь главное не перебивать, не спорить и не допускать больших пауз после вопросов. Если не знаешь, что ответить, отвечай вопросом на вопрос. Если не придумал вопрос, то бери одно или несколько последних слов из вопроса репортера и повторяй их дословно с вопросительной интонацией.

К примеру, на вопрос «Что вы можете сказать о замеченном на поле боя гигантском белом тигре?», я сразу же ответил своим вопросом: «Белом тигре? Что вы имеете в виду?»

И, пока репортер выдает свою следующую фразу, у вас появляется несколько дополнительных секунд на раздумье.

При этом необходимо с чрезвычайно серьезным, хладнокровным и умным видом смотреть прямо промеж глаз репортера. Это выбивает из колеи, играет на эмоциях и в итоге заставляет его ошибаться.

В конце концов я все-таки довел репортершу до белого каления, да так, что на нее стали бросать раздосадованные взгляды даже ее коллеги по цеху. В итоге она замолчала и больше не встревала в общий размеренный темп нашей беседы с другими представителями прессы.

Суть моего информационного послания заключалась в простой констатации фактов. Нас было всего семьдесят, и мы остановили намного превосходящие нас силы противника. Много бойцов отдали за это свои жизни. Силы регулярной армии Российской Империи подошли только после окончания битвы. Тому свидетели — очевидцы, в том числе и солдаты капитана Федулова. Про генерал-майора Жохова я не обмолвился ни словом. А вопросы насчет него, исходящие от неугомонной репортерши, обрубал на корню. На личности в моем шатком положении переходить было нельзя.

При этом в качестве доказательств мы предоставили не только тела павших и покореженную технику, но и фото поверженных монстров, а также несколько записей с нательных камер бойцов, на которых запечатлелся эпизод уничтожения первого иглохвоста.

Когда общение с репортерами подошло к концу, я подошел к каждому, поблагодарил, пожал руку, не пропустив своим вниманием и злобную мегеру.

— Вы же понимаете, ваше сиятельство, какой осиный улей вы только что разворошили? — тихо спросила она меня на прощание.

— И на ос найдется управа, — усмехнувшись, ответил я. — Говорят, они очень боятся дыма.

И когда я вернулся к себе в кабинет, то первым делом выпустил дьявольского дымного джинна из бутылки.

Я подключился к виртуальному серверу, который в свое время анонимно арендовал сразу на десять лет, расплатившись криптовалютой. На нем было установлено программное обеспечение, контролирующее целую армию ботов в популярных соцсетях и мессенджерах.

Быстро набросав с помощью нейросетей несколько десятков типовых постов и комментариев, размножив их до сотен случайными модификациями и перестановкой порядка следования фраз, я запустил ботоферму в работу. Цель была в распространении стойкого мнения, что мои бойцы совершили подвиг, а штабное командование решило присвоить все заслуги себе ради продвижения по службе. Конкретных имен я не называл. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о ком идет речь.

Покончив, наконец, со всеми навалившимися делами, я удалился в спальню. Время было уже довольно позднее, но ложиться спать первую половину ночи я не планировал. Вместо этого мне нужен был глубокий транс, который, к слову сказать, восстанавливает силы не хуже крепкого и здорового сна.

Во время медитации мне позарез требовалось вспомнить до самых мельчайших деталей все ловушки, которые меня неизбежно ожидают завтра после полуночи. А заодно и понять, как из каждой выпутаться.

Последняя мысль, которая меня посетила перед вхождением в транс и при этом весьма согрела, была о том, что завтрашний день, похоже, принесет много неприятных сюрпризов для генерал-майора Жохова.