Меченный смертью. Том 4

Глава 5

Еще на подъезде к штабу я увидел бурную деятельность, которую развернули на наших позициях представители комендатуры. Они всё тщательно документировали и снимали. И, судя по тому, что наши убитые бойцы продолжали лежать там, где их настигла смерть, забрать тела нам пока не разрешали.

Подъехав к штабу, я с облегчением увидел, что пикапа с сердцем голема и моим нейтрализатором энергий нет на месте. А это могло означать только одно: Коршунов успел его отогнать к казарме еще до прибытия следователей.

Помимо представителей комендатуры здесь были и военные. Примерно до взвода солдат. Может быть больше, если учитывать, что часть могла находиться в лесу или даже уже возле туннеля. За последние два дня этот участок дикого леса так сильно истоптали и изъездили, что там появились целые безопасные дороги, по которым можно было довольно легко добраться до входа в подземные норы Владислава.

Подъехав к штабу, мы с Ярцевым заглушили двигатели и спустились в бункер. Там сейчас находились двое: Коршунов и уже знакомый мне капитан Федулов, с которым мы вчера беседовали у переправы.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — поздоровался с легким поклоном капитан.

— И вам хорошего дня, Семен Аркадьевич. — Я устало улыбнулся капитану и слегка наклонил голову.

— Ну вот, я же говорил, что его сиятельство скоро вернется с осмотра четвертого сторожевого поста, — сказал Коршунов и многозначительно посмотрел на нас с Ярцевым.

— Да, Степан Иванович, данные аэроразведки подтвердились, — подыграл я Коршунову. — Вышка полностью уничтожена. Надо будет срочно заказать у подрядчика возведение новой. Этот пост очень важен для нашей обороны, особенно если учитывать последние события.

— Хорошо, ваше сиятельство. Сегодня же свяжусь с подрядчиком, — ответил Коршунов.

Капитан Федулов понимающе кивнул и, увидев, что мы с Коршуновым закончили разговор, подошел ко мне и, отвесив еще один уважительный поклон, торжественным голосом произнес:

— Александр Николаевич, благодарю вас за героическую оборону ваших границ и мощный отпор, который вы дали врагу. Конечно, расследование только началось, но я уже успел воочию убедиться в том, какую огромную жертву вы принесли и насколько превосходящие силы противника остановили. Этот геройский поступок я лично доведу до сведения генерал-майора Жохова Петра Андреевича, командующего северным фронтом. По предварительным оценкам вы подбили три танка и два БТР, уничтожили около трех с половиной сотен солдат противника. Но самое невероятное: мы нашли у ваших позиций останки четырех мощнейших монстров пятого уровня. Я даже не знаю, чего вам стоило их остановить. Даже один такой монстр мог спокойно добраться до стены и сильно подпортить нам кровь. А тут четыре! Скажу честно, я, когда услышал — не поверил, пока сам своими глазами не увидел. — Капитан Федулов не скрывал восхищения ни в голосе, ни во взгляде. — И, как утверждает уважаемый Степан Иванович, все это было сделано силами семидесяти человек при поддержке нескольких единиц бронетехники.

— Все так и было, Семен Аркадьевич, — хмуро сказал я. — Только вот кто-то в комендатуре решил усомниться в наших словах. Нас обвинили, что мы преувеличили степень угрозы и специально пытались оттянуть часть ваших сил на наше направление. И даже прозвучал намек на измену. Как это понимать, Семен Аркадьевич? — Сверкнув глазами, холодно спросил я.

Капитан Федулов смертельно побледнел и дрогнувшим от негодования голосом ответил:

— Даю вам слово офицера, что первый раз об этом слышу. Я выясню, кто с вами общался и так неосмотрительно бросался словами. Делать такие утверждения на пустом месте — это недостойно ни солдата, ни уж тем более офицера! Объяснить это можно только общей нервозностью, которая сейчас царит в штабе.

Мое лицо тут же просветлело. Я видел, что капитан говорит искренне, а это значит, что про досадное недоразумение с обвинением в измене, скорее всего, можно будет забыть. Оскорбляться, а уж тем более планировать месть за неосторожно сказанные слова я привычки не имел.

— Вижу, что вы, Семен Аркадьевич, благородный и честный человек. И, если вы говорите, что это всего лишь нелепое недоразумение, то я готов забыть об этих досадных словах, так неосторожно брошенных в наш адрес. — Я постарался чтобы мой голос звучал приветливо и там мелькали нотки благодарности. На самом же деле, я был настолько измотан, что сил на неподдельные эмоции у меня уже не было.

— Не сомневайтесь, ваше сиятельство! — горячо ответил Семен Аркадьевич. — Я уверен, что это всего лишь чья-то глупая шутка. А если нет, то я приложу все усилия, чтобы не позволить и дальше очернять подвиг ваших солдат такими оскорбительными заявлениями.

— Благодарю вас, Семен Аркадьевич. И давайте, пожалуй, оставим эту тему. Скажите, когда я смогу забрать тела своих павших бойцов? Негоже, что они так долго лежат под палящим солнцем.

— Я вас понимаю, ваше сиятельство, — капитан поднял обе руки ладонями вперед в примирительном жесте. — Но пока идут следственные действия, я связан по рукам и ногам. Эксперты работают максимально быстро. Если мы возьмем главного мятежника и его сообщников живыми, нам нужна будет широкая доказательная база для трибунала над этими подонками. Ни один вражеский солдат не должен уйти от наказания. Те не менее, я сейчас постараюсь максимально ускорить процесс. — И капитан Федулов, откланявшись, поспешно вышел из бункера.

— Что у вас там произошло? — Коршунов сверкнул на Ярцева гневным взглядом, когда мы остались одни. — Когда ты, Викторович, начал бредить по рации про Александр Николаевича, я, признаться, чуть тебе не поверил. Хорошо, что додумался по твоим неадекватным интонациям, что ты не в себе. Как тебе вообще могло такое в голову взбрести?

Я сразу понял, о чем речь, и, опередив Ярцева, ответил сам:

— Степан Иванович, это недоразумение, в котором Виктор Петрович совсем не виноват. Дело в том, что я уже несколько лет практикую глубокий транс, а в этом состоянии человека, порой, не отличить от покойника. Учитывая общее измотанное состояние Виктора Петровича, совсем неудивительно, что он искренне принял меня за мертвого. Так что это полностью моя вина. И я прошу прощения, что заставил всех вас нервничать.

Коршунов внимательно меня выслушал, удивленно хмыкнул, покачал головой, а потом бросил быстрый и, как мне показалось, виноватый взгляд на Ярцева. Тот выглядел бледнее обычного и пытался ничем не выказать вновь нахлынувшие на него недавние черные чувства.

Я решил побыстрее сгладить неудобный момент и перевел тему разговора:

— Степан Иванович, вам не сообщили, как военные поступят с тоннелем? Его ни при каких условиях нельзя оставлять без охраны.

Коршунов неопределенно мотнул головой и пожал плечами:

— Туда, по предоставленным вами координатам, отправили группу армейского спецназа. По результатам их рейда они будут принимать дальнейшие решения.

Ожидаемо и, в общем-то, вполне разумно. Но вслух я ничего не ответил, только понимающе кивнул.

— Пикап с артефактом отогнали? — спросил я, чуть понизив голос.

— Да, ваше сиятельство. Я наслышан, сколько эта штуковина стоит, — таким же приглушенным голосом ответил Степан Иванович. — Я приказал ее понадежнее спрятать и охранять.

— Благодарю вас, Степан Иванович. Я собираюсь предложить его князьям Филатовым на их завод по обработке этериума. Если сделка состоится, то нам даже о перевозке беспокоиться не придется. Я думаю, что они сами все организуют силами своего «Стального бастиона».

— Умное решение, ваше сиятельство, — с хитрой улыбкой ответил Коршунов. — Это точно поможет наладить с ними отношения. А через них можно будет со временем вернуться в высший свет столицы и быть там благосклонно принятым.

Я скорчил деланную кислую мину. Мне этот высший свет нужен был, если честно, как снег зимой. Коршунов, увидев мою реакцию, покачал головой и прищурившись посмотрел на меня.

— Зря вы так, ваше сиятельство. Порой, чтобы выполнить боевое задание, надо проползти через грязное месиво, тыкаясь в него лицом. Как говорится, цель оправдывает средства.

Я удивленно глянул на Степана Ивановича. Не думал, что он склонен к философии, да еще и может таким простым языком сказать очень важные вещи. И он был абсолютно прав. Если моя цель — отомстить убийцам и заказчикам, как меня прошлого, так и моего теперешнего отца, князя Рокотова, мне нужно будет рано или поздно вернуться в столичный высший свет.

— Оказывается, что вы не только опытный военный, но еще и интересный собеседник, уважаемый Степан Иванович, — легко улыбнулся я Коршунову.

— Благодарю, ваше сиятельство. — Коршунов явно был польщен.

В это время в бункер спустился капитан Федулов.

— Александр Николаевич, через четверть часа можно будет забрать тела ваших павших бойцов, — обратился он ко мне. В его голосе слышалось огромное облегчение. Видно было, что старый вояка переживает об этом не меньше моего.

— Нет нельзя! — раздался вдруг от входа в штаб холодный и слегка высокомерный голос.

Все взгляды обратились на вошедшего. Это был мужчина средних лет в генеральском мундире и с сигарой в зубах. На голове его красовалась блестящая лысина, а от тела разило острым запахом одеколона.

Капитан Федулов тут же вытянулся в струнку и отдал воинское приветствие.

Незнакомец, не обращая никакого внимания на капитана, окинул нас несколько брезгливым взглядом и молча спустился по ступенькам в помещение штаба.

— Извольте представиться, милостивый государь, — холодно глянув на вошедшего, сказал я. В моем голосе прозвучали стальные нотки.

Военный подошел вплотную ко мне. Ярцев хотел было встать между нами, но я вовремя его остановил. Человек в генеральском мундире был немного ниже меня ростом и, только подойдя ко мне, понял, что поставил себя не совсем в выгодное положение. По моему лицу скользнула презрительная усмешка. Военный скривился, словно откусив лимона, а потом выдохнул мне в лицо облако сигарного дыма и высокомерно произнес:

— Генерал-майор Жохов Петр Андреевич. С кем имею честь?

Я был уверен, что генерал видел мой родовой перстень и прекрасно осведомлен, кто я такой, а представиться потребовал в ответ, так сказать для проформы.

— Граф Белов Александр Николаевич, владелец этой земли.

— Вы же прекрасно знаете, граф, — скучающим тоном ответил Жохов, — что владельцем этой земли является император. А вам она дана лишь во временное пользование, пока наш всемилостивый государь или лица им уполномоченные не решат иначе.

Я решил не отвечать на последнюю реплику, которая, скорее, была направлена на то, чтобы уязвить меня, чем несла какую-то важную для меня смысловую нагрузку.

— Соблаговолите объясниться, господин генерал-майор, почему я не могу забрать тела моих павших бойцов, которые сегодня отдали свои жизни за свою родину и земли нашего императора? — все так же холодно спросил я.

— А вот это как раз и выяснит следствие: за кого и как отдали жизни ваши солдаты. А для этого требуется время. Много времени. И только после того, как эксперты уедут, можно будет забрать трупы, — отчеканил Жохов, глядя на меня своими маленькими, заплывшими жирком, глазками.

— И сколько же времени на это потребуется? — стараясь держать себя в руках, спросил я.

— Столько, сколько нужно. — Голос Жохова снова стал скучающим.

Генерал смерил меня слегка презрительным взглядом и отошел к капитану Федулову. Вот тут уже рост, да и звание, были явно на стороне толстяка в генеральском мундире.

— Господин капитан, — генерал, задрав голову, свысока посмотрел на Семена Аркадьевича, — кто вам дал право вмешиваться в работу следователей комендатуры? За такое самоуправство вас ждет строгий выговор. Вам все понятно?

— Так точно, господин генерал-майор! — громко выкрикнул Федулов, глядя Жохову прямо в глаза. Надо отдать капитану должное — он ни на миг не отвел взгляда от генеральских поросячьих глазок.

И тут вдруг у Федулова проснулась рация. Прерываемый помехами голос был весьма тревожным.

— Господин капитан, от вражеского туннеля в вашем направлении движется огненный беркут. Он ранен, но тем не менее представляет реальную угрозу. Будет у вас через пару минут.

Лицо генерал-майора в тот же миг побледнело, а движения стали нервными и суетливыми. Он быстро развернулся и направился к выходу из бункера. Обернувшись на пороге, он выкрикнул внезапно охрипшим голосом:

— Разберитесь с монстром, капитан! Это приказ! По результату доложите.

Жохов быстро выскочил за порог, и через несколько секунд мы услышали рев мотора и шум шин, раскидывающих с дороги гравий. Генерал исчез так же быстро, как и появился. Бледный, как полотно, капитан, ни слова не говоря, выскочил из бункера вслед за генералом.

Коршунов схватил рацию:

— Пятый и третий посты, доложите обстановку! Поступила информация об огненном беркуте!

— Пятый пост докладывает: только что засекли. Движется прямиком на вас. Время подлета — не больше минуты.

Я рванул к выходу из бункера. За мной кинулись Ярцев и Коршунов.